Глаза его полыхнули огнем.
– Эрик – мой сын, Равинет! Мой! Я не отдам его ни тебе, да и никому другому, запомни это!
Равинет злорадно усмехнулся:
– Ничего не поделаешь, Гэрин! Я дал ему жизнь, кто же станет с этим спорить?! Если бы не я, мой бедный друг, его бы вообще не было!
Брови Гэрина угрюмо сдвинулись.
– Ты, ублюдок! Неужели ты забыл, как бросил его умирать?! Просто чудо, что в тот день я наткнулся на него в лесу! Это чудо… и это не ты, а Господь Бог даровал мне сына! А ты бездумно отшвырнул прочь бесценное сокровище, которым любой на твоем месте дорожил бы больше жизни! Слышишь, Равинет, бесценное сокровище! Сына, благородного сына, которым любой мог бы гордиться! А ты, мерзавец, бросил его! И теперь у тебя нет никакого права считать его своим!
– У меня есть на это право, Стэйвлот. Он плоть от плоти моей, моя кровь течет в его жилах. И мы с ним одно лицо, разве нет? – Увидев искаженное яростью лицо Гэрина, Равинет коварно усмехнулся. – Как, должно быть, ты возненавидел меня, когда впервые понял, чье отродье в тот день подобрал в лесу!
– Да, ты прав. Я возненавидел тебя еще больше, – признался Гэрин, – но не поэтому. Не потому что именно ты породил его на свет. Любой мерзавец мог изнасиловать беззащитную девушку и дать жизнь ребенку. Ненавидеть тебя? Остается только презирать подонка, коль скоро он палец о палец не ударил ради собственного сына! Нет, тебя я возненавидел не за это. Не за жизнь, которую ты ему дал… а за ту смерть, которую ты уготовил своей собственной плоти и крови!
– Ну, положим, я загладил свою вину, – торопливо пробормотал Равинет, в глазах его еще не погасла надежда спасти собственную шкуру. – Я ведь мог убить его совсем недавно, однако оставил в живых. И все потому, что он мой сын. Разве это ничего не значит в твоих глазах?
– Ровным счетом ничего! – гремел Гэрин. – Ты не убил его, просто не желая делать это своими руками! Будь у тебя возможность прикончить его, ты бы не задумываясь отправил на гибель собственного сына!
Гэрин шагнул к негодяю, и Равинета охватила дрожь.
– Ты не можешь убить меня, Стэйвлот! Король повесит тебя за это!
Но Гэрин только покачал головой. Он медленно приближался, шаг за шагом.
– Не надейся на это. Он даже никогда не узнает, что это я убил тебя. А если и узнает, чья рука сразила предателя, все равно я ни о чем не пожалею. Давным-давно, когда моему сыну было всего десять лет, я дал ему клятву, а я всегда держу свое слово. Особенно когда речь идет о моих детях.
– И ты собираешься прикончить меня из-за какой-то дурацкой клятвы? – взвизгнул Равинет, который при виде неумолимо приближающегося возмездия совсем потерял голову и трусливо юркнул за массивное кресло.
– Да, – кивнул Гэрин, преследуя его по пятам, – из-за клятвы! Я поклялся тогда, что уничтожу любого, кто заявит на мальчика права, как это сделал ты, Равинет. И поэтому говорю тебе – готовься к смерти!
– Я… я больше никогда этого не сделаю, Гэрин! Клянусь! Завтра я покину Англию, и покину ее навсегда! Ты никогда больше не увидишь меня, даю слово, даже не услышишь обо мне! Я просто исчезну!
И снова Гэрин медленно и торжественно покачал головой с неизбывной печалью в глазах.
– Да, я уже никогда не услышу о тебе, Равинет! Хотя, Богом клянусь, дорого бы я дал, чтобы этой ночи никогда не было в моей жизни! Одно твое дыхание, ублюдок, оскверняет землю! Мне тошно даже смотреть на тебя!
И он снова шагнул вперед.
Глава 27
Целых три дня Марго с Эриком почти не выходили из спальни. Джеймс и его жена вели себя точно так же, и очень скоро все привыкли к тому, что видят новобрачных лишь мельком.
Наутро третьего дня Марго открыла глаза, с наслаждением почувствовав большие ласковые руки мужа, нежно поглаживающие ей спину. Она нежилась, свернувшись калачиком на его могучей груди, где проспала всю ночь. Пальцы его мягко скользили по бархатистой коже, и Марго чуть не застонала от удовольствия.
Взглянув на него, она с удивлением увидела, что Эрик хмурится. Сурово сдвинув брови, он смотрел в потолок.
– Эрик?
Он заморгал, будто его застали врасплох. Потом улыбка раздвинула его губы. Эрик потянулся и нежно поцеловал ее.
– Доброе утро, красавица моя, – пробормотал он. – А я-то думал, ты поспишь подольше. Вчера ты слишком устала.
– Да, – призналась она немного смущенно, – устала.
Он снова поцеловал ее, одной рукой приглаживая спутанные волосы.
– Поспи еще, любимая. Я разбужу тебя попозже.
Марго покачала головой и приблизила к нему свое лицо. Свободной рукой она нежно погладила его упрямый подбородок.
– П-почему ты хмуришься, Эрик? Т-ты думаешь о ч-чем-то неприятном?
– Разве? А я и не заметил. – Его руки вновь бессознательным движением двинулись по ее телу. – Видишь ли, я как раз думал, как мы будем жить и где совьем наше гнездо.
Марго улыбнулась.
– Т-ты разве забыл, что когда-нибудь станешь хозяином Рида? Нам там б-будут рады. Мой отец с радостью научит тебя управлять т-таким огромным п-поместьем.
Эрик усмехнулся:
– Да, конечно, разве я могу об этом забыть? Надеюсь только, что все это не слишком огорчает твоего отца! Но надо подумать еще кое о чем, Марго. Когда-то я поклялся в вечной верности отцу, и эту клятву я не могу нарушить. Поэтому без его согласия я не имею права уехать из Белхэйвена.
– Т-тогда д-давай останемся здесь, – легко согласилась Марго. – М-может быть, я смогу чем-нибудь помогать т-твоей м-матушке и сестре!
– Конечно, мы можем остаться здесь, – задумчиво рассуждал Эрик, – но это было бы несправедливо по отношению к тебе и твоему отцу. Ведь тогда сэр Уолтер останется в Риде совершенно один – без своей единственной дочери! А тебе придется жить так далеко от него. К тому же, Марго, ты ведь уже привыкла быть хозяйкой большого замка. Ты просто рождена для этого. Думаю, тебе скоро наскучит советоваться обо всем с матушкой и Лилиор.
– М-может быть, и наскучит, – с нежностью ответила Марго, стараясь поцелуями разгладить глубокие складки, залегшие на его лбу, – но я не стану расстраиваться. Я б-буду счастлива везде. Лишь бы т-ты был со мной, Эрик! С тобой м-мне везде б-будет хорошо: и в роскошном замке, и в убогой хижине! А у отца, – продолжала она, однако уже без прежней уверенности в голосе, – слишком много дел, чтобы чувствовать себя одиноким и заброшенным. Кроме того, мы, наверное, сможем иногда навещать его.
– О, Марго! – простонал он. – Тебе не следовало выходить за меня замуж. Сколько других мужчин, куда достойнее меня, охотно сделали бы тебя счастливой! О, если бы ты только не была такой упрямой!
– Но ни один из н-них не с-смог бы любить меня так, как ты, – возразила она, осыпая его лицо нежными поцелуями, – и я н-никого не м-могла бы любить сильнее, чем т-тебя! Поверь, это была бы ужасная, н-непоправимая ошибка, любимый!
Эрик внезапно перевернулся, так что Марго оказалась под ним, зажатая в стальном кольце его могучих рук.
– Да, любить тебя, как я, – прошептал он, и губы его жадно прильнули к ее губам, – обожать, боготворить землю, по которой ступают твои ноги. Но что, если ты устанешь от этого? А если вдруг настанет день, и ты затоскуешь по прежней жизни в роскоши и богатстве, по своему великолепному замку? И тогда я и моя любовь покажутся тебе лишь досадной помехой!
Марго с улыбкой покачала головой:
– М-не ничего не н-нужно! Кроме т-тебя, любовь моя!
– Но я постараюсь, чтобы когда-нибудь ты обладала всем этим, – пылко поклялся Эрик, – потому что ты достойна этого!
Она улыбнулась и лениво потянулась.
– Я буду вполне с-счастлива твоей любовью и теми п-пылкими чувствами, на которые, мне к-кажется, вправе рассчитывать. Да, и рассчитываю н-на них прямо сейчас!
– Похоже, ты собираешься соблазнить меня, женщина, и как раз когда я собирался поговорить о самых серьезных вещах! – прорычал Эрик, с комическим негодованием шлепнув ее.
– Да, – лукаво созналась она, – именно это я и делаю.
Эрик снова прильнул к ее губам.
– Боюсь, женитьба на тебе станет для меня серьезным испытанием, милая. Из тебя получится на редкость требовательная жена.
– М-м… – промурлыкала она с довольным видом, наслаждаясь его поцелуями.
– Только не забывай, что твой муж отважный и в то же время кроткий человек. – Его губы очертили влажную дугу вдоль ее щеки, потом скользнули вниз, по стройной, изящно изогнутой шее, и Эрик припал губами к плечу Марго.
– Да. К-конечно.
– И весьма послушный, покорный и преданный, – добавил он, легонько покусывая нежную кожу, – словом, сокровище, а не муж!
– Да…
– Сладкая моя Марго, – пробормотал он, отыскав губами ее губы, – я люблю тебя. Люблю всем сердцем. И никогда не перестану любить и желать тебя.
И, словно стремясь доказать это, Эрик предался любовным утехам с такой яростной ненасытностью, что оба забыли обо всем, пока, вконец обессиленные, не распростерлись на смятых простынях.
– О-ох! – прошептала она. Полузакрыв глаза, Марго блаженно водила кончиками пальцев по его шее.
– Великий Боже! – сдавленным голосом пробормотал Эрик, уткнувшись лицом в ее теплое плечо. Он навалился на нее всей тяжестью своего огромного тела, не в силах пошевелиться.
Пальцы Марго скользнули в копну его волос и принялись ласково перебирать чуть влажные завитки.
– Как я и думала, вы весьма искушены в искусстве любви, м-милорд.
Эрик с трудом приподнял голову, казалось, налитую свинцовой тяжестью, и улыбнулся. Слова жены явно позабавили его и в то же время польстили.
– Да неужто, любовь моя? Не могу сказать, как я счастлив, что не разочаровал тебя! – Хмыкнув, он добавил: – Клянусь честью, так будет всегда! Надеюсь, ты уже заметила, насколько я преданный и покорный супруг?
– Да уж, – улыбнулась она, – моему отцу т-такая верность супружескому долгу п-придется п-по душе! По его словам, он твердо рассчитывает еще до к-конца года увидеть своего п-первого внука!
– Господи, спаси нас и помилуй! Мой то же самое заявил и мне! Похоже, они с радостью заперли бы нас в спальне, заподозрив, что мы не очень-то торопимся выполнить их желание! Хорошо еще, если бы приказали хотя бы кормить! Но, – он наклонился и легонько чмокнул ее в кончик носа, – раз уж мы с тобой такие покорные дети, думаю, они обойдутся и без этих суровых мер!
– М-м, – кивнула Марго, – может быть, хотя задача не из простых.
– Еще бы! – со вздохом согласился Эрик. – А уж сколько трудов потребуется… страшно себе представить! Ты только подумай: чтобы оправдать все их надежды, нам с тобой придется как следует поработать! Скажи, любовь моя, ты не голодна? А я сейчас готов съесть быка! Может быть, спустимся вниз и пообедаем со всеми вместе? Или пусть опять обед принесут сюда?
– Лучше вместе с-со всеми. Я уже с-соскучилась п-по отцу.
– Идет, – он попытался встать и хрипло застонал, рухнув на смятые простыни. – Любовь моя, в один прекрасный день ты меня просто прикончишь. Я уже сейчас чувствую себя так, словно наполовину умер.
Джеймс и Маргарет тоже решили выйти к столу, и вот наконец вся семья Стэйвлот в первый раз за последние несколько дней собралась за столом в полном составе. Прибывшие на свадьбу гости тоже еще не успели разъехаться. В замке гостили и родители Маргарет, а когда за столом к ним присоединились и сэр Уолтер с сэром Аллином, то сразу стало шумно и весело.
– Вы собираетесь уехать уже завтра? – огорчился Эрик. – Но ведь мы даже не успели побыть вместе! И один Господь Бог знает, когда увидимся в следующий раз!
– Верно, – согласился Джеймс, – но тут уж ничего не поделаешь. Король Генрих и так неохотно отпустил нас с Маргарет, а времени дал только-только обвенчаться! К тому же король терпеть не может надолго отпускать своего дорогого кузена! – добавил он, указывая на лорда Парвела. – Вот нам и надо поскорее вернуться в Лондон.
– Знаешь, нам будет очень не хватать тебя и твоей прелестной Маргарет! – проговорил Эрик. – Жаль, что вам нельзя погостить подольше!
– Даже если бы они и остались, то тебе-то какая разница? – весело спросил Гэрин, приподнявшись, чтобы взять с блюда спелую сливу. – Ведь скоро и вы с Марго тоже уедете из Белхэйвена, чтобы поселиться вместе с сэром Уолтером в Риде.
И Эрик, и Марго замерли с набитыми ртами, чуть не поперхнувшись.
Опомнившись наконец, Эрик постучал закашлявшуюся Марго по спине, а сам недоверчиво взглянул на отца:
– Прошу прощения, сэр. Может, я ослышался…
Гэрин с недоумением на лице повернулся к сэру Уолтеру, но тот только покачал головой.
– Я еще не успел поговорить с ними, Гэрин. – Он повернулся к дочери с зятем и лукаво улыбнулся. – Уж очень они были заняты! Вот я и решил потолковать с ними после обеда.
– Ну да ладно! – Гэрин снова повернулся к Эрику. – По желанию сэра Уолтера вы с Марго возвращаетесь в Рид. Ты бы смог помочь ему управлять поместьями, тем более что они достаточно велики. Твоя мать и я решили отпустить тебя, хотя черт меня возьми совсем, если я представляю, как буду управляться в Белхэйвене после отъезда двоих моих старших сыновей! – Гэрин с ухмылкой подмигнул третьему сыну, который изо всех сил делал вид, что не замечает отцовского взгляда. – Придется Жофре понемногу приучаться к делу. А там вслед за ним и Алерику!
Жофре скорчил недовольную гримасу.
– К делу! – угрюмо пробурчал он. – Дурак я, дурак! Надо было жениться, когда представился случай!
А Алерик послал радостную улыбку Минне. Та улыбнулась в ответ.
Марго, перехватив их безмолвный обмен взглядами, догадалась, что скорее всего вернется в Рид без любимой подруги.
– Но, отец, вы уверены, что так будет лучше? – поколебавшись, спросил Эрик. – А как же моя клятва верности? Я всегда надеялся служить вам в Белхэйвене!
Гэрин ласково улыбнулся сыну:
– Лучше всего ты послужишь нам с матерью, если отправишься в Рид и позаботишься о том, чтобы на вашей земле царили мир и покой, а все, чья судьба окажется в твоих руках, были счастливы и довольны. И тогда мы будем гордиться тобой, сынок.
– Ну, – протянул Эрик, все еще никак не в силах прийти в себя, – раз вы этого хотите, мы согласны. – Ему все еще было трудно расстаться с мыслью, что Белхэйвен останется его домом до самой смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49