Даже Жофре и Алерик в тот первый раз были очарованы и казались, по-моему, во власти твоей красоты. И было проще простого убедить себя, что со мной произошло то же самое. Пройдет несколько дней, надеялся я, и очарование исчезнет, развеется как дым, как это всегда бывает. Но на этот раз все было по-другому. – Эрик покачал головой и тяжело вздохнул. – С каждым днем становилось все хуже. Будто какой-то тяжкий недуг овладел мной, недуг, от которого нет спасения, который пожирает несчастного заживо, сжигает на медленном огне, превращая его жизнь в настоящую пытку! И все равно я продолжал твердить себе, что это не может быть любовь… а лишь просто желание, восхищение женской красотой, неизъяснимой прелестью, которая исходила от тебя, или просто преклонение перед добротой, с которой ты неизменно обращалась ко всем, даже таким, как я. А предпочтение, которое ты мне оказывала, решил я, не более чем забота, чтобы я чувствовал себя в Риде долгожданным гостем. Нет, любимая, – он откинул волосы со лба Марго, – ты обещала, что дашь мне договорить. Еще одну минуту… – Марго послушно прислонилась к его плечу, и Эрик, ласково гладя ее по волосам, продолжал: – В ту первую ночь, когда мы покинули Рид и ты сказала, что любишь меня, я не поверил. Я не мог поверить в это! Ведь ты была так прекрасна! Кто бы на моем месте поверил, что такое небесное создание способно полюбить такого, как я! Но даже тогда одна мысль… одна мысль, что, может быть, я не совсем безразличен тебе, доставляла мне неведомое доселе наслаждение. Я готов был летать на крыльях, Марго, а когда… когда я наконец поверил, что ты в самом деле меня любишь, я будто заново родился. Словно твоя любовь совершила чудо – уничтожила ту пустоту, что поселилась во мне давным-давно, а взамен подарила мне все сокровища твоей бесценной души. Я люблю тебя, Марго. – Он взял ее лицо в ладони и заглянул в сияющие глаза, понимая, что никогда не устанет любоваться этой красотой. – Я всегда буду любить тебя. Хочу, чтобы ты поняла и поверила в это. Пусть текут годы, пусть твоя жизнь будет идти счастливо где-то вдали от меня… все равно ты должна помнить, что на свете есть человек, который любит тебя больше жизни, всем сердцем, всей душой, всем своим существом!
Глаза Марго, полные слез, были похожи на два синих озерца.
– Я так долго ждала этих слов, Эрик Стэйвлот! Так долго… – Голос ее дрогнул и оборвался.
Губы их встретились на полпути, без слов сказав о своей любви.
Эрик первый нашел в себе силы отодвинуться. Улыбнувшись Марго, он ласково коснулся кончиками пальцев ее щеки.
– Держу пари, Черный Донал был бы счастлив застать нас прямо здесь. Тогда бы он взял добычу голыми руками.
– Думаю, он решил бы, что мы с-сумасшедшие!
– А мы и есть сумасшедшие, – отозвался Эрик, поцеловав ее в нос, – раз застряли здесь надолго. Да отец голову бы с меня снял, узнай он только, что я способен на такую глупость. И все же я рискну задержаться еще на несколько минут, ведь, может быть, это единственная, последняя возможность для нас остаться наедине… и есть еще одна вещь, которую я хотел тебе сказать.
– Что, мой Эрик?
Он с любовью заглянул ей в глаза. Но когда он заговорил, в голосе его были непривычная суровость и какое-то мрачное исступление.
– Я хочу принести тебе клятву верности.
Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы Марго разом изменилась. Ее тело, еще мгновение назад такое нежное и податливое, будто окаменело в его объятиях.
Марго отпрянула. Только что сиявшие любовью глаза раскрылись от удивления.
– Что… что ты хочешь?
Схватив ее за руки, Эрик попробовал снова привлечь ее к себе, но девушка увернулась, словно испуганный зверек.
– Любовную клятву верности. Я хочу дать тебе клятву в вечной любви и верности… чтобы ты никогда не сомневалась в том, что я буду любить тебя до последнего вздоха.
Совершенно сбитая с толку, Марго не знала, что и сказать.
– Но, Эрик, в этом н-нет нужды! Т-ты и т-так дашь мне к-клятву верности в т-тот день, когда мы обвенчаемся! Мы обменяемся к-клятвами у алтаря!
– Любовь моя, – нежно сказал он, привлекая ее к себе, – ты должна наконец понять, что мы никогда не будем мужем и женой. И то, что мы любим друг друга, ничего не меняет.
С возгласом отчаяния Марго вырвала у Эрика руки, которые он так ласково сжимал. Горькое разочарование захлестнуло ее, и она бросила на него взгляд, полный упрека. Эрик, ничего не понимая, изумленно смотрел на нее.
– Мы должны обвенчаться! Ты говоришь, ч-что любишь меня, и в то же время п-продолжаешь утверждать, ч-что я д-должна стать женой другого мужчины! И хочешь нанести мне еще одно оскорбление – эту твою п-пресловутую к-клятву верности! К-как ты можешь быть таким жестоким, мой Эрик?
К его ужасу, Марго была готова вот-вот расплакаться. Сердце Эрика разрывалось от жалости и горя. Он шагнул к ней и уже протянул было руки, чтобы прижать девушку к груди, но она отшатнулась, глядя на него полными боли и неверия глазами.
– Я люблю тебя! – крикнул он. – Марго, прошу тебя, выбрось из головы эти фантазии и прими то, чего нельзя изменить! Я бы отдал все самое дорогое, чтобы ты навеки стала моей, но я недостоин тебя! Я ублюдок, незаконнорожденный и даже не знаю, кто мои настоящие родители. И как ты, леди из знатного рода, можешь воображать, что отец отдаст тебя в жены такому, как я! Нет, это невозможно, и ты должна смириться с этим!
Не в силах вымолвить ни слова, Марго покачала головой и, зарыдав, отвернулась. Это было жестоко, так жестоко с его стороны… дать ей то, о чем она мечтала всем сердцем, чего ждала долгие-долгие годы… и тут же одним словом разрушить все мечты о счастье. Она все еще безуспешно старалась справиться с горем, как вдруг руки Эрика нежно сжали ее талию.
– Милая моя девочка, – шепнул он, обнимая ее и запечатлевая еще один поцелуй у нее на щеке, – только не плачь. Я так люблю тебя! Твои слезы разрывают мне сердце. Ты не представляешь, какая это мука – видеть, как ты страдаешь… в моих объятиях.
– Тогда п-пообещай, что женишься на мне!
Руки его еще сильнее сжали ее плечи. Эрик зарылся лицом в ее благоуханные волосы.
– Любовь моя, ты же понимаешь сама: я не могу этого сделать. Если бы я только мог! Марго, послушай, – он заставил ее повернуться и взглянуть ему в глаза, – этот миг – все, что у нас есть. Наша любовь… она останется с нами. Я буду жить ею до конца моих дней. Это все, что будет удерживать меня в этом мире, когда ты станешь женой одного из моих братьев, все, что не даст мне сойти с ума, когда ты подаришь ему ребенка, который станет мне племянником или племянницей, хотя, Бог свидетель, чего бы я не отдал, чтобы дитя было моим! И ты… ты тоже будешь помнить меня. Прошу тебя, Марго! Не лишай нас обоих этого счастья! Ведь это все, что у нас есть, – наша любовь! Умоляю тебя!
Марго почувствовала, что силы оставляют ее. Она уже не могла бороться. Что за дурацкое упрямство! И почему он только отказывается понять, что они обязательно будут вместе?! Навсегда. Вздохнув, она смахнула слезы с ресниц и посмотрела на него, подумав, что когда-нибудь они вместе посмеются над этим.
– Любовная к-клятва верности – очень древний обычай, – упрямо покачала она головой. – В наши дни так н-никто не делает. В этом нет никакого смысла.
– Но только не для нас, – возразил Эрик. – Мы сохраним эту клятву в наших сердцах. И будем верны ей, пока живы.
– Но у нас нет свидетелей, – не сдавалась Марго.
– К чему они нам? – сказал Эрик, медленно опускаясь перед ней на колени. – Пусть Господь Бог будет нашим свидетелем. И мы сами. А больше никому не нужно знать об этом. Это касается только нас с тобой.
Он стоял на коленях, сложив ладони, словно собираясь прочитать молитву.
– Прошу тебя, Марго!
Словно испугавшись, девушка затрясла головой и отшатнулась.
– Эрик, – в отчаянии взмолилась она, – рыцарская любовь… это совсем не то, что мне нужно!
– Но это все, что я могу дать тебе. Пожалуйста, Марго, не отвергай меня. Если я сделаю это, в сердце моем воцарится мир… и у нас не так много времени. Не спорь, Марго, прошу тебя!
Она послушно шагнула к нему, чувствуя, как ноги ее наливаются свинцовой тяжестью. Остановившись перед Эриком, Марго взглянула на него.
– Ты должна вложить свои руки в мои, – напомнил он.
– Я знаю, – запальчиво буркнула она, в подтверждение своих слов протягивая ему руки. – К-когда-то мне д-довелось читать к-книгу графини Шампань! И я знаю, к-как это положено д-делать!
Ее детское раздражение было так забавно, что Эрик чуть было не расхохотался, едва удержавшись.
Он поднял к ней просиявшее улыбкой лицо и произнес:
– Я люблю тебя, Марго ле Брюн, и буду любить до последнего своего вздоха! И клянусь никогда не знать другой женщины, кроме тебя.
Вспыхнув, Марго опустила глаза. Когда она снова осмелилась взглянуть на него, то увидела, что улыбка сползла с его лица и взгляд стал суровым. Даже мрачным.
Глаза их встретились. Взгляд Эрика был полон такой пронзительной нежности, как будто вся его душа отразилась в его глазах. Все барьеры, которыми он с детства привык окружать себя, были сметены, и сейчас, трогательно-беззащитный, он впервые открыл для нее свое сердце.
Лес темной стеной безмолвно сомкнулся вокруг влюбленных. Стояла тишина. Слышно было только, как неподалеку весело журчит ручей да беспечно чирикает какая-то пичужка. Марго почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Она судорожно провела языком по губам и попыталась вздохнуть полной грудью.
Наконец Эрик заговорил:
– Я, Эрик Стэйвлот, даю клятву и обещаю, что с этой самой минуты буду предан и верен Марго ле Брюн и буду свято держать принесенную ей клятву верности. Клянусь ей в этом по доброй воле и без принуждения. Клянусь преданно служить ей всю свою жизнь до самой смерти и защищать от любого насилия или бесчестия. Клянусь любить ее всем сердцем. До последнего дыхания обещаю верно служить ей и любить ее, и порукой в этом пусть будет моя честь. Клянусь никогда не требовать и не просить ее любви, сам же даю слово чести быть верным своей клятве до конца моих дней.
Казалось, прошла вечность, пока Марго очнулась и вспомнила, что она должна ответить. С трудом она разомкнула губы и произнесла, стараясь, чтобы голос ее не дрожал:
– Я, Марго ле Брюн, понимаю и принимаю клятву верности от сэра Эрика Стэйвлота. Вверяю себя под защиту его любви и чести. И взамен принесенной им клятвы верности обещаю быть всегда достойной этой любви, насколько это в моей власти, и клянусь тоже любить его.
Наклонившись, она нежно коснулась поцелуем его губ и заглянула в глаза.
– У м-меня нет к-кольца, чтобы дать его тебе, как это п-положено, – немного смутившись, прошептала она, – ведь я д-должна дать тебе к-кольцо, таков обычай.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
– Ничего страшного. Мне не нужно кольцо. Но у меня есть одна вещь, которую я бы хотел подарить тебе.
Марго выпрямилась.
– Н-но ты не д-должен мне ничего дарить! Т-так не полагается!
– Знаю, и все-таки я хочу подарить тебе это. – Высвободив одну руку, Эрик раздвинул ворот туники. – Ничего страшного, если мы немного изменим правила!
Он протянул ей на ладони свою бесценную брошь, отчаянно желая, чтобы в эту минуту она не показалась ей обычной дешевой побрякушкой.
– Знаю, что она не очень красива, – сказал он Марго, – но она очень дорога мне. Дороже у меня нет ничего на свете. Это все, что осталось мне от моих настоящих родителей. Моя мать сколола ею пеленки, в которые я был завернут. С тех самых пор я берегу ее как зеницу ока. – Взгляды их встретились. – Теперь я дарю ее тебе.
– Ох, Эрик, – она покачала головой, – я не м-могу взять ее. Она драгоценна…
Эрик кивнул:
– Да, и именно поэтому я хочу, чтобы теперь она принадлежала тебе. Ты стала мне дороже всего, и я отдаю тебе то, чем всегда дорожил больше всего на свете. – Он недрогнувшей рукой приколол брошь у выреза ее платья на груди. – Хотелось бы мне, чтобы она была покрасивее. А это скорее всего делал обычный деревенский кузнец.
Марго накрыла брошку дрожащей ладонью.
– Она для меня прекраснее всех драгоценностей в мире! Обещаю тоже беречь ее. И всегда носить. Спасибо, мой Эрик. – Поцеловав его, она потянула Эрика за руку, заставив его подняться с колен.
Одним прыжком вскочив на ноги, Эрик, не медля ни минуты, схватил Марго в объятия и поцеловал ее так, как давно мечтал. Когда они отодвинулись друг от друга, оба едва дышали, и он чувствовал, что страсть опять волной бросилась ему в голову. Как ни странно, он уже понемногу начинал привыкать к тому, что близость Марго заставляла кровь бурлить в его жилах.
– Мне бы хотелось провести здесь с тобой весь день, любимая, – прошептал он, – ничего другого я бы так не желал, но нам пора в путь. Мы должны поскорее попасть в Уикем.
– Н-но я же еще не успела п-принести т-тебе свою клятву верности, Эрик, – запротестовала она. – Я д-должна сделать это п-прежде, чем мы уедем!
Эрик с улыбкой посмотрел на нее:
– Нет, любимая, я не позволю тебе сделать это!
– Но!..
– Нет, любовь моя! Не хочу, чтобы ты считала себя связанной этой клятвой, – сказал он, и голос его предательски дрогнул. – Я еще надеюсь, что увижу, как ты полюбишь… полюбишь одного из моих братьев, чьей женой станешь. Если сможешь…
Марго отчаянно затрясла головой:
– Я никогда не любила н-никого до тебя, Эрик Стэйвлот, и н-никогда не п-полюблю другого! Я навсегда отдала т-тебе свое сердце!
– Ты говоришь так, просто не зная. Моих братьев легко полюбить, они необыкновенные люди. Когда ты станешь женой одного из них, ты непременно влюбишься в него, и этому не должна мешать наша клятва. Я бы никогда себе этого не простил. Ты же вольна любить того, кого выберет твое сердце!
Из груди ее вырвался тяжелый вздох.
– Понимаю, – тихо прошептала Марго. – Т-ты имеешь право п-принести мне к-клятву верности, так как уверен, ч-что твоя любовь никогда не угаснет. А я н-не имею на это п-права, п-поскольку моя любовь к т-тебе не может длиться долго! И ты г-говоришь это, зная, что я влюбилась в т-тебя еще десять лет назад!
Эрик молча кивнул.
Она опять вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49