Охотник ответил легким поклоном.
– Как скажете, милорд. Будет вам и оленина. Еще солнце не сядет, а я уж позабочусь, чтобы вашему повару прибавилось работы.
Они вышли вместе, Черный Донал и охотник, за ними последовал один из воинов.
Другой, оставшийся на страже – бледный молодой человек с копной прямых каштановых волос, – рухнул на стул, стоило ему только остаться одному. Марго вопросительно взглянула на него, изо всех сил дергая веревки, которыми были скручены ее руки. Босые ноги, тоже туго связанные, нестерпимо болели, да и все тело тоже. Во рту, завязанном тряпкой, пересохло, а язык, казалось, вот-вот растрескается, точно сухая глина на солнце.
Стражник опустил голову на руки, спрятав ее в ладонях, будто чем-то сильно расстроенный. Так он сидел довольно долго, лишь время от времени ероша длинные, спутанные пряди волос да изредка потирая глаза кулаком. Марго показалось, что он несколько раз тяжело вздохнул и пробормотал что-то про себя. Наконец он поднял голову и встретился взглядом с Марго.
Через мгновение он уже был на ногах.
– Прошу прощения, миледи! – воскликнул он, и щеки его побагровели от смущения. – Тут было так тихо… я совсем забыл, что не один. – Он быстро направился в угол палатки. – Хотите немного воды, леди Марго? Вы наверняка умираете от жажды! Вот, надеюсь, это принесет вам облегчение.
Юноша опустился перед Марго на колени и поднес к ее губам кубок с водой. Со странной нежностью он обхватил ее за шею, осторожно стянул грязную тряпку, закрывающую рот. У Марго вырвался сдавленный хрип, и она судорожно сглотнула, будто задыхаясь.
– Ничего, все хорошо, – ласково сказал он, заботливо похлопав Марго по спине, когда она хрипло раскашлялась; помогая ей сесть, он снова поднес кубок к ее губам. – Пейте, вам сразу станет лучше.
Марго с благодарностью сделала глоток. Вода была ледяная, Марго пила и пила и не могла оторваться, будто не видела воды по меньшей мере год.
– Помедленнее, миледи, не то поперхнетесь, – успокоил ее молодой человек. – Не спешите, никто ее у вас не отнимет. Ну вот, хорошо, а теперь… видите? – я налью вам еще. Подождите минутку.
Но понадобилось еще два кубка, чтобы утолить терзавшую Марго жажду.
Наконец она с благодарным возгласом упала на соломенный тюфяк, чувствуя себя словно заново родившейся. Жажда уже не мучила ее, и теперь, когда проклятая тряпка уже не закрывала ей рот, она могла дышать полной грудью.
Молодой человек приветливо улыбнулся.
– Меня зовут Джейсон, Джейсон Уэлшор. А вы, насколько мне известно, леди Марго ле Брюн Рид.
Марго ничего не ответила, просто поднесла туго стянутые руки ко рту и попыталась смахнуть с подбородка капли воды. Увы, это ей не удалось. Тяжело вздохнув, она подняла глаза к небу. Но прикосновение его пальцев тут же заставило ее подскочить на месте, и она мгновенно отпрянула к стене. Словно не замечая этого, он снова погладил ее по щеке, и Марго бросила на него вопросительный взгляд.
– А вы и в самом деле хорошенькая, – прошептал он, – а ваши глаза, леди… как они прекрасны!.. – По всему было видно, что в нем происходит какая-то борьба. Наконец юноша тяжело вздохнул, убрал руку и покачал головой: – Не стоит меня пугаться. У меня есть жена… хорошенькая, милая жена.
Он вдруг засопел, будто собираясь заплакать, и Марго с ужасом взглянула на него, но он только прикусил губу и затих. Так прошло какое-то время, и вдруг он снова заговорил:
– Она ждет меня в Уэлшоре. Моя сладкая, сладкая Дженни. Она ждет меня. И я вернусь к ней сразу же, как только получу деньги. Как только смогу. Тогда у нас будет все хорошо. – Он закивал, словно стараясь в чем-то ее убедить. – Да, у нас будет все замечательно! – Вдруг он смолк, и Марго устало прикрыла глаза.
Время тянулось мучительно долго. Наконец он снова заговорил.
– Я тут немало наслушался о вашем дьявольском языке, миледи. Может, скажете мне что-нибудь? Очень хочется послушать, как вы говорите!
Она даже не потрудилась открыть глаза. Просто покачала головой. Нет. Никогда!
Он выпрямился.
– Не бойтесь, я не собираюсь снова завязывать вам рот. Если вы обещаете не кричать, в этом не будет нужды.
Да, в этом не будет нужды, подумала Марго. Больше никто не услышит от нее ни слова. Никто никогда не будет мучиться, слушая, как ужасно она говорит. С того самого дня, когда она поняла, что звук ее речи может быть просто нестерпим, она привыкла жить с этой мыслью, постепенно приучив себя говорить как можно меньше, и только однажды, восьмилетней девочкой, она дала себе волю.
Несколько часов она жила так же, как все другие дети, и вдруг поняла, что заикание – всего лишь недостаток, с которым можно бороться. Нужно только упорство и настойчивость, вот и все. Немного настойчивости, и любой, кому случалось оказаться рядом с ней, будь то мужчина, женщина или ребенок, быстро преодолевал первую неловкость и вскоре чувствовал себя легко и свободно. Но сейчас в ней уже не осталось ни того ни другого. Да и какое имело значение, как будут себя чувствовать другие люди, случись ей заговорить? Эрика больше не было с ней рядом, а все остальные были ей безразличны.
Между тем Джейсон Уэлшор безостановочно кружил по палатке, что-то непрерывно напевая себе под нос. Звук этот, монотонный, как жужжание пчелы, привлек внимание Марго какой-то таинственной прелестью, она так и не поняла, что это за мелодия, но слушать было приятно, и Марго отдалась этому безыскусному наслаждению. И так, слушая, она незаметно погрузилась в сон.
Когда она открыла глаза, уже стемнело. В палатке горела одинокая свеча, и двое мужчин, сидя, о чем-то беседовали вполголоса. Марго потерла заспанные глаза. Ноги, руки – все ее тело, устав от неподвижности, отчаянно ныло. Марго поерзала немного, но все было напрасно. Потом зевнула, потянулась и, повернув голову, попыталась в тусклом свете свечи разглядеть лица обоих мужчин.
– Да пропади все пропадом, этот негодяй просто-напросто хитрая лиса! Черный Донал может верить ему, как отцу небесному, но я ничуть не удивлюсь, если в один прекрасный день он смоется в лес и был таков! Да он оборотень, клянусь душой! Господи Боже ты мой! Когда я его вижу, у меня просто мороз по коже!
Джейсон из Уэлшора только покачал головой и рассмеялся.
– Ты спятил, Талбот. Теперь ты в каждом видишь врага. Вот посмотришь, вернемся в Равинет, и все пойдет по-прежнему. Подожди немного, и сам убедишься. А по мне, так Аллин Сорентхилл – парень что надо, да и стрелок отменный.
– Это точно, – мрачно процедил Талбот, – и все равно этому человеку верить нельзя, и баста! Уж слишком часто он скалится, а это верный признак, что человек служит Дьяволу, помяни мое слово, парень.
И словно услышав, что говорят о нем, Аллин Сорентхилл вошел в шатер. На лице его, как и говорил Талбот, сияла улыбка.
– Пришел на смену, – весело заявил он, кивая в сторону долговязого. – Черный Донал велел тебе сперва поужинать, а потом скоренько сменить Джейсона, чтобы и он смог перекусить.
Стражники переглянулись.
– Но, – робко начал Джейсон, – Черный Донал строго-настрого наказал нам ни под каким видом не оставлять шатер.
Аллин Сорентхилл пожал плечами:
– Но он сам мне велел. Ни больше ни меньше.
– Тогда попроси, чтобы он сам нам это повторил, – потребовал Талбот, – иначе мы с места не сдвинемся.
– Он сейчас никак не может прийти, – лениво протянул охотник, украдкой бросив взгляд на Марго, – только что проехала какая-то повозка, и он вместе с несколькими людьми решил полюбопытствовать, что в ней. Точь-в-точь такая же, как мы опрокинули давеча утром. – Он снова взглянул на них. – Та, что с карликами, помните? Мне-то, как вы понимаете, все равно, но Черный Донал не хочет рисковать лишний раз. Ну да что вы, его не знаете, что ли? А теперь отправляйся да набей хорошенько свою утробу, Талбот. Скоро мы снимемся с места, и каждому понадобятся силы для долгого пути. Иди подкрепись. А мы с Джейсоном позаботимся, чтобы с нашей драгоценной пленницей ничего не случилось.
– Нет, – возразил Талбот, но уже без прежней уверенности, – не могу.
– Ну и ладно. Тогда иди ты, Джейсон. Давай, поторапливайся. Ты же не хочешь, чтобы Черный Донал взбесился, если ты уморишь себя голодом, верно?
Джейсон поднялся с сомнением на лице.
– Но Черный Донал сам сказал…
– Да знаю я, знаю, что он сказал! – нетерпеливо перебил охотник. – Но еще он приказал, чтобы ты поел вволю. И ты так и поступишь, конечно, если не хочешь разозлить его. Да идите вы, ребята, ну в чем дело? – Голос его теперь звучал мягко, успокаивающе. – Ведь если один уйдет, нас тут останется еще двое, а потом, вокруг тоже полно людей. Неужели с ней что стрясется, пока один из вас, ребята, немного поест да разомнет ноги? Кровь Христова! Да вы просто какие-то старые клуши, ей-богу, что боятся с гнезда сойти и предпочитают сдохнуть с голоду! Ладно уж, непременно расскажу Черному Доналу про ваше упрямство, увидите, что будет!
Джейсон с несчастным видом вздохнул, наклонил голову и направился к выходу.
– Ладно, я уже иду.
– Нет уж, пропади все пропадом! – взревел Талбот. Вскочив на ноги, он стремглав бросился к выходу и, схватив Джейсона за плечо, отшвырнул в сторону. – Я первый, черт возьми! – Зловеще ощерившись, он повернулся к охотнику: – Я скоро, слышишь, парень? И чтобы все было в порядке, иначе не сносить тебе головы! – Он в бешенстве выскочил наружу, оставив позади себя ошеломленного Джейсона.
Аллин Сорентхилл сокрушенно покачал головой, ласково обняв Джейсона за плечи, и сказал чуть громче обычного:
– Ну и ладно, Джейсон, вот и хорошо. А как себя чувствует наша прекрасная леди? – Он склонился над Марго и ласково ей улыбнулся.
Джейсон подошел и тоже наклонился к ней.
– Она поспала немного. Проголодались, миледи? Может, попить желаете?
Марго молча покачала головой.
Охотник удивленно вскинул брови:
– Ты развязал тряпку, и все-таки она не желает говорить?
– То-то и оно, – печально откликнулся Джейсон.
– Ходячая добродетель, а не женщина.
Аллин из Сорентхилла снова приобнял Джейсона за плечи и повернул его так, чтобы тот еще раз посмотрел на Марго.
– А она и впрямь очень красива, верно? Ты только посмотри, Джейсон, какие у нее глаза! В жизни не видел, чтобы у женщины были глаза такого цвета! Согласен?
– Да уж, хороши, – кивнул тот, заглянув в глаза Марго, пока она исподволь наблюдала, как охотник, выпрямившись за его спиной, сунул руку в карман и через мгновение в ней блеснул большой охотничий нож. Другой рукой он все так же придерживал Джейсона, не давая ему повернуться, а сам все говорил и говорил, голос его звучал негромко, завораживающе. – Они синие, как васильки в поле, верно, Джейсон? Будто целое море васильков. Мужчина может оставить свое сердце в таких глазах, а, Джейсон, малыш? В таких глазах и утонуть недолго.
– Так оно и есть, Аллин…
Тяжелая рукоять ножа глухо опустилась Джейсону на голову, и стражник рухнул на пол. Хотя Марго не смогла удержаться от хриплого возгласа, все же она успела прикрыть рот рукой и в немом ужасе уставилась на охотника, который, пыхтя, старался оттащить в угол бездыханного юношу. Охотник все еще продолжал говорить как ни в чем не бывало:
– Сдается мне, парень, госпоже не по нраву, что мы так ее разглядываем, так что давай оставим ее в покое. Пойдем, я расскажу тебе о своем родном доме в Сорентхилле. Я ведь тебе раньше никогда о нем не рассказывал, верно?
Единственным ответом на это был тихий звук распарываемой ткани. Вздрогнув от неожиданности, Марго отвела полные ужаса глаза от зловещей сцены, не желая видеть, что проделывал охотник с телом Джейсона, и обернулась. Чье-то острое лезвие одним махом вспороло заднее полотнище шатра сверху донизу и мгновенно исчезло. Огромная, закутанная в темный плащ фигура с надвинутым на глаза капюшоном неслышно скользнула внутрь, держа наготове нож.
Эрик.
Они с Аллином кивнули друг другу, а охотник продолжал свой нескончаемый монолог.
– Ах, старина, мой Сорентхилл – просто мечта! Говорю тебе, о таком месте любой человек может только мечтать. Держу пари, во всей нашей Англии нет места прекраснее.
Не медля ни минуты, Эрик бросился туда, где лежала Марго. Впившись в нее сверкающими глазами, он подхватил девушку на руки и прижал к груди.
– Летом у нас всегда тепло, – продолжал бубнить Аллин, – а осенью вся земля одевается в золото. Зато зимы у нас мягкие, а снега наметает столько, что вокруг белым-бело. Кажется, будто сама Пресвятая Дева накрыла землю пушистым покрывалом.
Эрик быстро вынес Марго на ночную прохладу. Им не пришлось долго ждать охотника, однако Марго успела заметить распростертые на земле безжизненные тела четверых стражников.
– А весной… ох, Джейсон, весной кажется, что сам Господь спустился на землю, чтобы благословить ее!
Эрик большими шагами направился к темной чаще леса, и Марго услышала слабый шелест ткани за спиной, когда охотник выбирался из шатра. Неслышно шагая к лесу, Эрик скользил черной тенью, все так же бережно прижимая свою ношу к груди, и Марго позволила себе несколько минут насладиться тем, что снова в его объятиях.
Впрочем, она с удовольствием бы сама обняла его, но руки ее были по-прежнему скручены веревками. Как бы там ни было, Марго спрятала голову на его широкой груди, чувствуя уже знакомую каменную твердость мускулов и гулкое биение сердца.
Он еще крепче прижал ее к себе и, ни слова не говоря, поцеловал в макушку. Аллин из Сорентхилла, не отстававший от них, тоже хранил молчание.
Вскоре они вышли на опушку, где их с тремя лошадьми в поводу поджидал Жофре. По-прежнему молча Эрик вскочил в седло и, отказавшись от посторонней помощи, усадил Марго перед собой. В его объятиях было тепло и уютно, как в колыбели. Пришпорив лошадей, они помчались прочь со всей скоростью, на которую были способны их скакуны.
Глава 17
У Минны вырвался возглас облегчения, когда полог шатра откинулся и Эрик вошел внутрь, держа на руках Марго.
– Марго! Слава Всевышнему, это ты! – Она залилась слезами и вцепилась в свою госпожу, которую Эрик бережно опустил на постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49