– О Боже! – простонал он хрипло.
– Пожалуйста! – взмолилась она.
– Марго… леди Марго, – он протянул руки, отстраняя ее, – это все ошибка, клянусь. Страшная, нелепая ошибка!
Она рассмеялась, и, как это бывало раньше, кровь ударила ему в голову.
– Ты считаешь это ошибкой, потому что не хочешь верить, что это любовь! – Она остановилась перед ним, глядя на него в упор, и обезоруживающе улыбнулась. – В-вначале я не хотела говорить тебе, считала, что тебе нужно время, чтобы освоиться с этой мыслью, разобраться в себе, в своих чувствах, но теперь я уверена – ты тоже любишь меня! Мы должны пожениться… ты и я… сразу же, как только приедем в Белхэйвен. Пожениться, мой Эрик! – Шагнув вперед, Марго умоляюще сжала его руки. – Так что теперь ты сам видишь – здесь нет никакой ошибки. Теперь ты поцелуешь меня? – Она подняла к нему лицо и замерла в ожидании. Губы ее чуть приоткрылись.
Но Эрик, будто обжегшись, отскочил в сторону.
– Миледи, вы страшно заблуждаетесь, – ледяным тоном начал он. Голос его дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Заблуждаюсь? Нет, я…
– Заблуждаетесь, говорю я вам! – прогремел он, глядя ей в глаза. – Либо вы что-то недослышали, либо неверно поняли… впрочем, не знаю! Это мой брат, мой старший брат Джеймс должен жениться на вас, а вовсе не я! Кровь Христова, женщина! Вы станете моей сестрой! То, что я допустил… то, о чем вы просите… это безумие! Да нет, это омерзительно, подло и низко… преступление даже думать об этом! Ад и все дьяволы! Да меня убить мало только за то, что я осмелился поднять на вас глаза!
– Это вовсе не низко и не подло! – твердо сказала Марго, чувствуя, что в душе понемногу разгорается гнев. Да разве об этом она мечтала, когда осмеливалась представить себе, как расскажет ему об их будущей свадьбе? Разве этого ждала? – Это ты ошибаешься! Не знаю и знать не хочу ни о каком твоем брате, об этом твоем Д-д-д… этом Д-д-д…
– Джеймсе, – подсказал Эрик.
Марго кивнула.
– Я знаю т-только тебя, знаю, что люблю тебя одного и любила с первого дня, когда увидела… знаю, что все эти годы все ждала и ждала… надеялась, что мы снова будем вместе! А теперь, когда все так и случилось, когда между нами уже ничто больше не стоит, ты упрямишься как осел! Нет, ты просто сводишь меня с ума!
Под конец она уже почти кричала, но Эрик словно ничего не замечал. Он не услышал ни слова после того, как она сказала, что любит его со дня их первой встречи.
– Итак, я был прав, – прошептал он, чувствуя в сердце щемящую боль, – тобой движет не более чем детское увлечение!
Марго отпрянула, как от удара, и Эрик весь сжался, будто этот удар рикошетом пришелся и по нему.
– Д-детское ув-влечение? – словно не веря, повторила она задыхаясь. Ярость так душила ее, что Марго заикалась еще сильнее обычного. – Да я любила тебя все эти проклятые десять лет, а ты… ты осмеливаешься назвать это д-детским увлечением? О!.. Ну вот что, если ты думаешь, что я и дальше намерена стоять и слушать, как ты оскорбляешь меня, то глубоко ошибаешься!
Она уже повернулась, чтобы стремглав броситься прочь, но не успела. Одним прыжком Эрик настиг ее и, схватив за плечи, резко повернул к себе.
– Чему вам нужно научиться, миледи, – заявил он, – так это вести себя. Прошу прощения, если обидел вас. И за то, что забылся и поцеловал вас, тоже прошу меня простить, но то, что произошло между нами этой ночью, не оставило меня равнодушным. Вы говорили о моей жестокости, но вы жестоки вдвойне, жестоки более, чем я мог себе вообразить. – Широко распахнутые изумительные глаза теперь смотрели ему в лицо. Эрик сдавил ее руки, чувствуя, как его огрубевшие пальцы погружаются в мягкую плоть. – Знаю, что я некрасив, почти уродлив, но тем не менее я мужчина, мужчина из плоти и крови, а вы… вы прекрасная, дьявольски соблазнительная женщина! И если вы и в самом деле питаете ко мне теплые чувства, то перестаньте дразнить меня! А ваша жалость… она оскорбительна и жестока… ведь мне нет нужды говорить, как я желаю вас. Хотя и должен был бы держаться на почтительном расстоянии, не осмеливаясь даже поднять на вас глаза. И если вы не хотите, чтобы мне было еще больнее, госпожа, молю вас – оставьте меня! Ради Господа Бога, оставьте!
– Дразнить? – прошептала она. Глаза ее расширились и потемнели от обиды. – Так вот что вы думаете обо мне! Что я смеюсь над вами… Но я люблю вас!
– А что мне прикажете думать? – прохрипел он, теряя голову. – Посмотрите на меня, Марго… а теперь на себя! Что я рядом с вами? Что я могу думать, как вы считаете? Вы… вы прекрасны, как Божий день! Господи Боже мой, да я в жизни не представлял себе, что такая красота может появиться на свет! А я… кто я такой, чтобы мечтать о вас? Уродливое чудовище… к тому же незаконнорожденный!
Марго решительно вытерла слезы и яростно затрясла головой.
– Что за глупости! Кто вам только вбил это в голову?! Да вы самый красивый мужчина в м-м… в целом м-м…
– В целом мире? И что за бред! Да как вы можете говорить такое… смотреть на меня и лгать мне прямо в глаза? Или вы наслаждаетесь, видя, как я схожу с ума? Думаете, я сам не знаю, на кого я похож? Или вы слепы? Неужто вы не слышали ни одного моего слова? Я незаконный! Бастард! Люди, которых все считают моими родителями, вырастили меня как родного… но не они дали мне жизнь!
– Нет! Я ничего не знаю о твоем рождении, но для меня это не имеет ни малейшего значения! Я люблю тебя! Неужто ты не понимаешь, Эрик?
Он недоуменно покачал головой. Не может она любить его! Просто не может, и все! По сравнению с Джеймсом… да и с любым мужчиной он был попросту ничто, даже меньше, чем ничто! Но ее глаза, Боже милостивый! Ее прекрасные глаза смотрели на него так открыто и чисто, что в душе его шевельнулась неясная надежда, что, может быть, в ее словах была правда!
– Марго, – пробормотал он, стиснув ее руки. – Сам не знаю, что сказать… я в полном смятении… одна мысль, что это возможно, лишает меня разума! Но я уверен, что ты оши…
– Знаю, любовь моя, – перебила Марго, решительным движением приложив тонкие пальчики к его губам и заставив его замолчать. Голос ее немного смягчился. Она чувствовала, как гнев, бурливший в ее груди, мало-помалу стихает. Теперь она должна сделать все, что угодно, чтобы заставить его наконец понять. – Я никогда и не надеялась, что ты будешь помнить меня… любить все эти долгие десять лет, хотя сама я полюбила тебя с первого взгляда. Ведь ты необыкновенный человек, а я… я самая обычная женщина. Знаю, что, может быть, я не очень умна. Да еще это проклятое заикание… но я надеялась, что со временем ты, может быть, привыкнешь… – Робко улыбнувшись, она, едва касаясь, погладила его подбородок. – Я и не считаю, что ты тоже любишь меня, несмотря на твой поцелуй. Но я не теряю надежды. Может быть, со временем и ты полюбишь меня! Клянусь, я буду тебе хорошей женой! Я буду стараться изо всех сил, и ты никогда не пожалеешь о том, что согласился жениться на мне!
Зажмурившись, будто от яркого света, Эрик хрипло застонал. В эту минуту он вспоминал, как Сатана искушал Господа в пустыне, и гадал, неужто Спасителю доводилось испытать такие же муки, что терзали его сейчас. Чувствовать на своем лице тепло ее пальцев, таять от наслаждения, когда ее рука касалась его щеки, и ощущать такое адское желание, от которого все его могучее тело дрожало, будто листок на ветру… это было выше его сил! Он уже готов был сдаться. Но внезапно пришедшая в голову мысль заставила Эрика опомниться.
– Нет, Марго, – тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я знаю, это безумие! Ты должна выбросить все это из головы. Мой брат… именно он должен стать твоим мужем. Мой старший брат, Джеймс. Он красив, он благородного происхождения и будет тебе замечательным мужем. С ним ты будешь счастлива и очень скоро забудешь свое наивное детское увлечение. Вот увидишь, придет такой день, когда ты будешь со смехом вспоминать, что могла обратить внимание на меня. Может случиться и так, что мы оба, став старше, будем вспоминать об этом без боли, как о милом, ничего не значащем приключении.
– Ох! – взорвалась Марго. Вся ее ярость вернулась к ней, и сейчас она просто задыхалась, готовая вцепиться ему в глаза. – Н-ну почему ты такой уп-прямый осел, черт побери? Это з-за тебя я должна в-выйти, и ни за кого другого, можешь ты это п-понять? И если ты еще х-хоть слово с-скажешь об этом твоем б-брате, я просто завою! – Вырвавшись из его рук, она отскочила в сторону, стиснув от ярости маленькие кулачки. Сейчас она напоминала перепуганного, яростно шипящего котенка со вздыбленной шерсткой.
Эрик выпрямился во весь свой гигантский рост и, вздохнув полной грудью, в отчаянии схватился за голову.
– Очень хорошо, миледи. Раз этот разговор так расстраивает вас, не будем больше об этом говорить. Думаю, так будет лучше для нас обоих. Я просто разыскивал вас, чтобы извиниться за свою грубость. Сознаюсь, с моей стороны это было непростительно, и я смиренно прошу прощения.
Марго и ухом не повела. В душе у нее все кипело от злости. Наступило неловкое молчание. Эрик мучительно искал выход из создавшегося положения. Когда он снова заговорил, голос его был так же вежлив и почтителен, как обычно.
– Пойдемте, леди. Я отнесу вас в лагерь, пока вы не промокли насквозь.
Но Марго строптиво оттолкнула его кулачками и решительно отвернулась.
– Я в-вовсе не с-собираюсь возвращаться. М-мне хочется п-посидеть на берегу и н-немного подумать. В одиночестве, сэр Эрик! Так что я присоединюсь к вам позже!
Не говоря ни слова, Эрик шагнул к ней и, подхватив отбивавшуюся Марго на руки, зашагал к лесу, пропуская мимо ушей ее отчаянные возгласы.
– Вам пора возвращаться в лагерь, миледи, – терпеливо объяснил он, вступая с ней под сень деревьев, – и запомните хорошенько: если вам еще вдруг вздумается отправиться в одиночестве на подобную прогулку прежде, чем мы окажемся в Белхэйвене, я вас поколочу!
– Вы не осмелитесь! – вырвалось у Марго.
– Нет, конечно же, нет, – слабо улыбнувшись, честно признался Эрик. – Но пока вы под моей защитой, будьте любезны выполнять мои приказы, иначе, Бог мне судья, я приму надлежащие меры. У меня нет ни малейшего желания, поверьте, тратить время каждый вечер, разыскивая взбалмошную девчонку, которой вздумалось прогуляться!
Она затихла. Потом со вздохом обвила его шею и приникла к широкой груди.
– Надеюсь, вы не всегда будете так безжалостно меня тиранить, особенно когда мы поженимся, – мечтательно прошептала Марго.
– Не буду, – пообещал он, стараясь идти быстрее, чтобы она не заметила, как бешено заколотилось его сердце, – тем более что мы никогда не поженимся.
При этих словах из груди Марго вырвался тяжелый вздох, но она ничего не сказала, поскольку до лагеря было уже недалеко и она слышала, как в темноте перекликались часовые. Но когда они поравнялись с ее шатром и Эрик уже повернулся, готовый пуститься наутек, она попросила его подождать под тем предлогом, что ей нужно отыскать что-то важное. Как ни хотелось ему оказаться где угодно, лишь бы подальше от Марго, Эрик был вынужден оставаться на месте, а девушка скрылась в шатре. Впрочем, она довольно быстро вернулась со свитком пергамента в руках, который она торопливо сунула ему.
– Вот, Эрик, держите. Знаю, что сейчас слишком темно, чтобы читать. Возьмите его с собой. Прочтете, когда сможете. Надеюсь, после этого вам все станет ясно!
Эрик с любопытством взглянул на свиток, потом повернулся к Марго. Ее лицо сияло детской простодушной радостью.
– Миледи… – запнувшись, начал он, но Марго жестом остановила его.
– Просто прочитайте, – сказала она. И вдруг без предупреждения, приподнявшись на цыпочки, вытянулась насколько могла и, обхватив Эрика за плечи, притянула его к себе. Он попытался было отстраниться, но Марго прижалась к его губам будто ребенок, чмокнув на прощание. И сразу отпрянула. – Доброй ночи, любовь моя, – прошептала она и исчезла за пологом шатра.
Эрик, уверенный в том, что в лагере ни один человек не позволил себе упустить ничего из этой сцены, оторопело постоял еще некоторое время, со свистом втягивая воздух сквозь зубы, твердя про себя, что нужно повернуться и уйти.
И все же стоял, прижав пальцы к тому месту, которого коснулись ее губы. Ее неумелый поцелуй горел на его губах, и в глубине души он понимал, что ничего не имеет против.
Еще ни одна леди ни разу в жизни не целовала его, тем более такая чистая и невинная, как Марго. Ощущение, по правде говоря, никак нельзя было назвать неприятным, так же как и поцелуи, которыми они обменивались совсем недавно.
С тяжелым сердцем он наконец повернулся и медленно направился к своему шатру, стараясь не замечать плутовских ухмылок и подмигиваний, которыми обменивались его воины. Даже нахальный смех обоих молодых негодяев, его собственных братьев, оставил его равнодушным.
Глава 12
Утро следующего дня выдалось на редкость пасмурным, и Эрик, который провел бессонную ночь, поглядывал на небо с едва скрываемым раздражением.
– Милорд, – окликнул его Томас, и Эрик, очнувшись, вздрогнул. Мальчик протянул ему кубок и, укутав плечи хозяина теплым одеялом, продолжал собирать вещи.
Жофре потянулся, погладил широкую мускулистую грудь, лишенную признаков какой-либо растительности, и уселся возле Эрика. Забрав кубок из рук брата, он отхлебнул половину и вернул его обратно, но тот, казалось, ничего не заметил.
Жофре удивленно поднял глаза и понимающе усмехнулся. Неподвижный взгляд брата был устремлен на полотнище, скрывавшее вход в шатер, где спала леди Марго.
– Не иначе как ты всю ночь грезил о любви прекрасной леди? – с невинным видом протянул Жофре.
Не ответив ни слова, Эрик молча глотнул эля. Не мог же он признаться в том, что мысли о Марго, а особенно ее письмо не давали ему сомкнуть глаз всю ночь.
– Она сказала, что любит меня.
– Так, – удовлетворенно отозвался Жофре. – Я ведь тебе говорил, помнишь?
– Да.
Жофре снова потянулся всем своим могучим телом и широко зевнул.
– Ну что ж, братец, клянусь Богом, ты просто счастливчик! Такой очаровательной девушки, как Марго ле Брюн, в целом свете не найти, можешь мне поверить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49