Он вспомнил, сколько бессонных ночей она провела возле его постели, когда он болел, окружая его такой заботой и любовью, на которую способна только мать. Она всегда плакала от счастья, когда становилась ясно, что болезнь отступила… просто от облегчения и радости, что ее дитя останется живым. А когда они с отцом и Жофре возвращались после сражений, она сидела в парадном зале на коленях у отца и то плакала, то смеялась, касаясь его, Эрика, или Жофре, которые сидели у ее ног.
– Да, – быстро ответил он, – у меня прекрасная мать. Даже страшно представить ее горе, когда она узнает, где я. Это разобьет ей сердце.
Женщина тяжело задышала, и ему показалось, что она вот-вот заплачет.
Дрожащей рукой она вновь поднесла ложку к его губам.
– Она добрая, твоя мать? Она любит тебя?
Невольно хмыкнув, Эрик удивленно подумал, с чего эта странная женщина так волнуется из-за того, сильно ли его любит мать. Может быть, ее страх вдруг сменился жалостью и она никак не может представить, чтобы какая-то женщина могла любить подобное чудовище? Такое уже не раз приходило ему в голову.
– Такой матери, как она, нет в целом свете, – сказал Эрик. – Да, она всегда любила меня, гораздо больше, чем я заслужил или желал этого.
– О, благодарю тебя, Господи! – так внезапно и с таким неподдельным волнением, все больше удивляя его, воскликнула незнакомка, что он вытаращил глаза. – Бог да благословит ее на веки вечные за ее доброту!
Совсем сбитый с толку, Эрик только и пробормотал «аминь», посмеиваясь про себя над этой странной служанкой.
Вновь пронзительно завизжали засовы, и дверь отворилась. Женщина торопливо отскочила в сторону, подхватив поднос.
Дверь широко распахнулась. На пороге первой появилась хрупкая фигурка Марго. Руки ее были по-прежнему туго связаны. Грубо подталкивая ее в спину, вслед за ней вошел Черный Донал. За его спиной маячили фигуры двух стражников.
– Марго! – крикнул Эрик. При виде возлюбленной сердце его едва не разорвалось.
– Эрик!
Она уже готова была броситься вниз по ступенькам и обнять его, но Черный Донал опередил ее, схватил за волосы и, намотав их на руку, заломил ей голову назад. Затянутая в перчатку рука впилась ей в плечо. Похожие на когти коршуна пальцы сжимались до тех пор, пока она не закричала от боли.
– Если вы не успокоитесь, миледи, то, клянусь, горько об этом пожалеете. Не успеете оглянуться, как я прикажу отвести вас в караулку – на потеху моим воинам! Сдается мне, вряд ли вам будет так уж приятно их общество. – Встряхнув ее хорошенько, он вдруг внезапно выпустил ее, и Марго от неожиданности не устояла на ногах и кубарем скатилась по ступенькам.
– Ублюдок! – прорычал Эрик, отчаянно дергая за железные кольца, к которым были прикованы его руки. В жизни своей он не испытывал такой ярости и такого ужасающего чувства беспомощности. Ах, если бы только ему удалось освободиться! Он бы убил негодяя голыми руками!
Черный Донал не ответил. В эту минуту его хмурый взгляд упал на темную фигуру женщины с подносом в руках, которая жалась к стене, будто стараясь слиться с ней. Небрежно толкнув Марго к стоявшему неподалеку стулу и молча приказав сесть, он остановился, по-прежнему не спуская с женщины глаз.
– Адела, что ты здесь делаешь? Как ты осмелилась прийти сюда?
Сказано это было почти ласково, так что Эрик едва поверил собственным ушам.
Женщина снова зарыдала.
– Почему ты ни словечка не сказал мне, Донал? – Слезы ручьем текли у нее по лицу. – Я имела право знать! Почему ты пытался скрыть это от меня?
Черный Донал в два прыжка подскочил к ней, схватил за плечи и так встряхнул, что поднос с грохотом отлетел в сторону.
– Именно поэтому я не сказал тебе ничего! Я понимал: стоит тебе только услышать о нем, и ты все узнаешь! Для чего мне было причинять тебе такое горе? Ведь его все равно не спасти! Разве ты не понимаешь, что Равинет ни за что не выпустит его отсюда живым?
Зарыдав еще безутешнее, женщина изо всех сил заколотила по его груди тощими кулаками, яростно мотая головой:
– Нет! Я не позволю! Не позволю! Это мой сын! Мой! Я не дам Теренту снова вырвать его у меня!
Эрик похолодел. Сердце у него упало.
– Молчи, Адела! – зарычал Черный Донал, встряхнув ее еще раз. – Молчи, или, клянусь, я сам заставлю тебя замолчать! Терент уже здесь. Он сейчас явится посмотреть на пленников. Можешь представить его гнев, если он войдет и обнаружит тебя здесь!
Эрик пытался унять свое сердце. В горле застрял комок. Неужели это правда? Неужели такое возможно? Стало быть, эти двое – его родители? Черный Донал – его родной отец, а эта темноволосая женщина в старом платье – его мать? Мысль о том, что он порождение такого чудовища, как Черный Донал, приводила его в ужас, но женщина была добра к нему, напоила, когда он умирал от жажды, обтерла потное лицо, хотя могла бы не делать ничего этого. «О Боже, – вдруг подумал он, – да ведь она испугалась меня! Она меня боится!»
Дверь с пронзительным скрипом снова отворилась, и глаза всех обратились к ней. Двое молчаливых стражей появились на пороге, и наконец медленно и неторопливо в комнату вошел Терент Равинет.
Марго чуть слышно ахнула.
Эрик поднял на него глаза и в ужасе и недоумении затряс головой.
– Нет! – прошептал он. – Нет! Только не это!
Всю свою жизнь он мечтал об этой минуте, молился, чтобы она наступила, и вот теперь, когда это случилось, силы оставили его. Боль, страшнее которой ему не довелось испытать за всю свою жизнь, охватила Эрика с такой силой, что свет померк в его глазах. Из глаз его брызнули слезы. Он зарыдал, забыв обо всем на свете.
– О Господи! Нет! Умоляю, нет! – душераздирающе кричал он, будто тело его терзали раскаленными щипцами, и отчаянно бился, стараясь освободиться.
Это не могло быть правдой. Просто не должно было быть!
Темная пелена опустилась на него, окутав непроницаемой мглой. Эрику казалось, что он умирает, и он желал смерти в эту минуту. Ничто в его прежней счастливой жизни не подготовило его к тому кошмару, что он испытал сейчас, когда правда стала перед ним во всей своей омерзительной наготе. Он проклинал собственную глупость, проклинал ту минуту, когда появился на свет, и умолял Черного Донала прикончить его на месте, чтобы избавить от мучений.
– Эрик! – Отчаянный голос Марго прорезал окутавшую его тьму словно лучик света, возвращая к жизни. Она, плача, снова и снова отчаянно выкрикивала его имя, и голос ее был полон той же боли, что рвала его сердце на части.
Эрик открыл налитые кровью глаза и увидел ее. Она вскочила на ноги, умоляюще протягивая к нему связанные руки. Но теперь она, казалось, была далека от него, так бесконечно далека, что он смог только тупо удивиться, как это слышит ее голос.
– Эрик, т-ты д-должен п-помнить т-твою к-к-к… – И она залилась слезами, от горя и страха не в состоянии выговорить слово.
– Мою клятву, – подсказал Эрик, рассеянно подобрав нужное слово. Она кивнула и закрыла лицо руками. Эрик кое-как смахнул слезы и попытался собраться с мыслями. Клятва, которую он дал ей тем утром в лесу у реки… казалось, с тех пор прошла целая вечность. Но вот пелена перед глазами его мало-помалу исчезла, и он снова вспомнил и сладкие поцелуи Марго, и ее бесконечные признания в любви. Он с трудом перевел дыхание и тряхнул головой. Он поклялся любить и защищать Марго до конца своих дней. Он дал ей клятву перед Богом. И должен сдержать ее. Должен, в какой бы кошмар ни превратилась с этой минуты его жизнь.
– Марго, – пробормотал он, – я ничего не забыл.
– Как трогательно! – с довольной улыбкой проговорил Терент Равинет, медленно спускаясь по лестнице. – Я вижу, ты меня не обманул, Донал. – Он подошел к Эрику поближе и смерил его презрительным взглядом с ног до головы. – У меня не просто есть сын, у меня сын-рыцарь, и весьма галантный к тому же.
Эрик обернулся, чтобы встретиться глазами со своим отцом. Казалось, он смотрит на свое собственное отражение в зеркале, и от этого дрожь пробежала у него по спине. Терент Равинет был чуть ниже ростом, но во всем остальном – точная копия Эрика.
– Приветствую тебя, сын мой, – несколько удивленно пробормотал Равинет. Странная кривая улыбка заиграла у него на губах. – Что-то ты не слишком рад встрече с отцом! Или я должен сказать – с родителями, поскольку уж так получилось, что ты встретил и свою мать. – Он взглянул через плечо на Черного Донала и его сестру, которые молча замерли в углу. – Добрый вечер, Адела. Никак не можешь поверить, что мы с тобой смогли породить такого гиганта? Кровь Христова! Мне казалось, чертов ублюдок разорвет тебя пополам, пока ты силилась выпустить его на свет! – Он снова повернулся к Эрику. – Если бы я только знал, что из него может получиться, клянусь, вполне возможно, я решился бы оставить его! Только подумать, какой помощник из него мог бы выйти! – Он ухмыльнулся. – Господи, да при виде его и армия пустится наутек! А стоит только этому мальчишке встать рядом со мной, и Оуэн сохранит за собой свой драгоценный Уэльс!
– Я не сын Равинета! – прорычал Эрик.
– Боже мой, наш великан наконец заговорил! – С лукавой усмешкой Терент поднял брови. – И что же? Так, значит, ты не сын Равинета? А вот тут ты ошибаешься, сэр Эрик Стэйвлот Белхэйвен! Да кому в здравом уме придет в голову усомниться в этом, глядя на нас с тобой? Не я вырастил тебя, это так, но именно я дал тебе жизнь! Ты плоть от плоти моей, так же как и множество твоих братьев и сестер! Кровь Равинетов струится в твоих жилах! И тебе не уйти от этого, разве что перерезать себе горло и дать ей вытечь на землю, как это было проделано с ними! – Вытянув руку, он легко коснулся груди молодого рыцаря, но тут же отдернул, заметив, как тот с омерзением отпрянул. – Ты единственный среди них, кому удалось уцелеть, единственный, кто избежал смерти, которой я одаривал всех своих детей сразу после рождения, и все только потому, что я отдал твою жизнь в руки того негодяя, которого привык считать верным слугой, – он метнул угрожающий взгляд в сторону Черного Донала, – негодяя, который слезы сестры поставил выше воли своего господина. Но ведь теперь это уже не важно, сын мой, не так ли?
– Я тебе не сын! – прогремел Эрик. Омерзение, охватившее его минуту назад, куда-то исчезло, унесенное жгучей ненавистью, которая душила его при одном виде этого человека. – Мой отец – сэр Гэрин Стэйвлот! И я никогда не назову отцом другого!
Терент Равинет издал короткий, каркающий смешок.
– Гэрин! Ха! Ну конечно, как это я не догадался! Его воспитание, сразу видно! – Он быстрыми шагами направился в угол, где скорчилась Марго. Бедняжка задрожала как осиновый лист, но Терент, не обращая ни малейшего внимания на это, сгреб девушку в охапку и притянул к себе. – Итак, – протянул он, – значит, это и есть моя прелестная невеста? К тому же богатая наследница! Вот чудеса, похоже, она не больше рада видеть своего суженого, чем ее любовник – собственного отца! Что за неблагодарные дети! Однако она куда красивее, чем я ожидал… во всяком случае, станет красивее, когда высохнут слезы на ее ресницах, а прелестные щечки снова расцветут, будто розы! – Он пальцем приподнял ей подбородок и заглянул в широко раскрытые, полные слез глаза. Марго испуганно отшатнулась, но он лишь ухмыльнулся. – А ты что думаешь, Донал? Может, лучше стоит попробовать заработать на этой красотке, так же как когда-то на Аделе? Держу пари, крошка принесет мне целое состояние… куда большее, чем когда-то твоя сестрица! Да ведь от желающих заплатить золотом за ее прелести просто отбоя не будет! Старый Стэйртон прибежит первым, вот увидишь. А уж после него дойдет черед и до других. Вот увидишь, старичок даст хорошую цену, а вслед за ним остальным и в голову не придет торговаться. Впрочем, кое-кто даже накинет сверху, лишь бы только не пускать слюни, дожидаясь своей очереди.
– Так оно и будет, милорд, – с угодливым видом подхватил Черный Донал.
Марго не могла заставить себя поднять голову и взглянуть в глаза этому негодяю, который похотливо ухмылялся, поглаживая пальцем ее щеку. Жутко было видеть, как любимое лицо повторялось, словно в зеркале, в этом дьявольском образе.
– Нет, вы только посмотрите, она закрыла глаза! Не хочет смотреть на меня! – удивленно протянул Терент. – А может, просто ей неприятно, что ее будущий супруг как две капли воды похож на ее любовника? – Он склонился к Марго, и его жаркое дыхание защекотало ей ухо. – А ведь если хорошенько подумать, сладкая моя, так ты должна была бы прыгать от радости! Только подумай, ведь сегодня вечером, когда я оседлаю тебя, ты легко сможешь вообразить, что это он скачет на тебе! За одно это, крошка, ты должна быть мне благодарна, разве не так? – Увидев, как ее лицо исказилось от ужаса, он опять захохотал, бросив насмешливый взгляд туда, где ослепший и оглохший от бешенства Эрик яростно дергал цепи. – Конечно, не смею надеяться, что мой дражайший сын был так галантен, что не опередил меня.
И с этими словами он, отшвырнув в сторону Марго, вернулся к Эрику.
– А кстати, мне пришла в голову прелюбопытная идея, – задумчиво проговорил он, глядя на почерневшее лицо Эрика. – Что ты скажешь, сынок, если я дам тебе возможность не только спасти свою жизнь, но еще и жениться на женщине, которую ты желаешь больше всего на свете?
Эриком овладело странное спокойствие. Будто никогда и не было той страшной, ослепляющей ярости, что бушевала в нем еще минуту назад. Стоявший перед ним человек не был и не мог быть его отцом. Эрик повторял это про себя снова и снова и уже не удивлялся тому, что слова эти даются ему без труда. Да, он и впрямь порождение этого дьявола в человеческом образе, и изменить это не в его власти. Но Равинет, хоть и дал Эрику жизнь, не отец ему и никогда им не был.
– Я скажу, Терент Равинет, что над жизнью моей ты не властен. Ты не можешь ни подарить мне ее, ни отнять!
Этот короткий, резкий ответ вызвал нечто вроде замешательства на лице Равинета. По-видимому, такого он не ожидал. Подумав немного, он поднял голову и вновь разразился своим коротким, каркающим смехом.
– А ты наглец, парень!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49