https://wodolei.ru/catalog/vanni/Jacob_Delafon/
В результате получ
ается, что священное писание как бы и оправдывает зло, значит… зло есть бл
аго, или Бог очень коварен. Так и тиран, утвердивший смертную казнь, с одно
й стороны, восстал против Бога («не убий»), с другой же, и он есть длань всевы
шнего. Ведь как бывает: совершавшие с упоением и цинизмом кровавые, массо
вые убийства, ставшие перед судом земным, сами избегали казни, потому что
«Бог дал жизнь и он один вправе взять ее назад». Причем палачи в таких случ
аях обычно выполняют приказы вождей, которых сами себе избрали. Следоват
ельно, они убивали и зверствовали, выполняя долг, заключавшийся в повино
вении вождю (они же именно потому его выбрали, чтобы дать ему право повеле
вать). Сказки об Иисусе Христе Ц это призыв к райской жизни, но… на том све
те. А марксизм Ц тоже хорошая сказка про разумную жизнь, но на этом свете,
и потому эта сказка умнее.
Вот эти-то мысли Мора… Нет, они не вызвали у Враля удивления: что вор спосо
бен иметь подобные мысли. Хотя противоречивости в них он себе объяснить
и не смог. Но они, эти мысли, совокупно с его собственными наблюдениями жиз
ни и стали трудностями, затруднившими ему создавать его литературный об
ман. Об идеологии марксизма, как и об учении Христа, у него имелось поверхн
остное представление, но было оно не так уж и негативно. В душе он, несмотр
я на то, что был в тюрьме, все более и более оправдывал социалистическую ид
еологию. Во-первых, ему нравились книги про революцию. Революционеры сил
ьно отличались от тех, с кем судьба свела его в лагерях. И грань между спра
ведливостью и злом была в них понятно обозначена. Было нетрудно определи
ть, кому симпатизировать, кого презирать. Возможно, не будь он осужден по у
головной статье, его мировоззрение развилось бы по-другому. Но те люди, ср
еди которых он вращался, в большинстве не нравились ему вовсе. И мусора ем
у тоже не нравились. Но даже их он пробовал оправдать Ц мотивы их действи
й, логику их жизни. Ему довелось слышать о том, что осужденные политически
е будто бы верили тому, что беззаконие и произвол в лагерях неведомы дикт
атору, что сидевшие в лагерях коммунисты пытались открыть ему глаза. В то
же время они обвиняли тюремщика, что тот их лупит. Разве не смешно: сами по
лучили от тирана по шее, как враги народа, и не перестают ему верить, а тюре
мщика, который по шее еще не получил, обвиняют в верности этому же тирану…
Все эти и подобные социальные веяния, которые он теоретически не четко п
редставлял, а практически и вовсе не знал, совокупно вызвали в нем сомнен
ие: должен ли он поступать так, как его обучал Мор? Из всего им прочитанног
о он получил понимание, что во все времена люди всегда искали способы соз
дания идеального общества, когда возможно справедливое деление земных
благ. Он понимал, что именно этот вопрос Ц как разделить земные «дары» пр
ироды, чтобы досталось всем, Ц и есть извечная задача. Помнится, Мор одна
жды эту проблему выделил из общей задачи своей формулой: проблема одна
Ц «как бы рыбку съесть и… на хрен не сесть», то есть ловчее надуть ближнег
о. Все воры Ц правящие по закону государства и живущие по закону воровск
ому, Ц обязывают одураченных фраеров класть все ими созданное на общий
стол, чтобы с него производить раздачу по заслугам. Фактически на общий с
тол кладут лишь то, что не утаено. В результате на стол попадает все меньше
и меньше. Фраера не хотят создавать, раз со стола все равно нечего брать. В
оры начнут изобретать способы убеждать фраеров, чтоб создавали. Помрут о
дни воры, их место займут другие, облают за нечестность предшествующих, н
абивая в тоже время брюхо с общего стола. И так до того дня, когда будет нео
бходимость придумать что-то исключительно убедительное, чтобы фраера п
оверили, смирились, вкалывали. И дойдет до того, когда последним ворам уже
и взять нечего и не у кого. Тогда и настанет честная жизнь. Так что, браток, ч
естная жизнь и всеобщая справедливость теоретически возможны.
Враль прикинул, что эти рассуждения старика скорее всего результат его н
аблюдения дележа воровского общака. Из прочитанных книг он получил пред
ставление, что революция не может состояться без людей, искренне в нее ве
ривших, что всегда она делается теми, кому нечего терять, что и в России ма
ссы людей находились в социальном неравенстве, Ц не от хорошей же жизни
они, босые, шли умирать за революцию, Ц но что таких дурачить всем вождям
легче, обещая лучшую жизнь на этом свете (в отличие от религии), это тоже ве
рно.
Приближался конец его срока пребывания в Балашевской тюрьме. Враль втян
улся в свое литературное вранье, которое однажды ретивый тюремный кум да
же хотел у него конфисковать. Этот кум был начисто лишен художественного
вкуса: в результате Враль угодил в кичман (карцер Ц жарг. ) и ег
о «затянули» в смирительную рубашку. Рубашка Ц чудо изобретение! Враля
раздели догола и четверо молодцов в подвале тюрьмы запихнули его в это б
резентовое изделие с длинными рукавами, к «манжеткам» и подолу которой п
рикреплены брезентовые ремни. Затем виделись ему солнце и звезды, и анге
лы небесные, и хотелось ему страстно вернуться в детство, в школу, изучать
ненавистную таблицу умножения.
После долгого отсутствия Враля в прогулочном дворе, Мор встретил его впо
лне равнодушно. Он, конечно, знал о карцере, Ц в тюрьме всегда все обо всем
знают, Ц но известие о рубашке произвело впечатление.
Ц Уважительно к тебе относятся, Ц признал он. И только на третий день вс
кользь поинтересовался, чем Враль все это время занимался. Он, конечно, зн
ал чем, но не всегда давал ученику возможность о своем деле распространя
ться. Враль вяло ответил, что, вот, заканчивает дневник и скромно выразил с
омнение о качественном уровне. Мор разрешил ему прихватить сей труд на с
ледующую прогулку. Вручая учителю и первому литературному консультант
у свой литературный опус, Враль промолчал про усовершенствование грамм
атики русского языка: он упростил ее за счет неудобных, на его взгляд, букв
из семейства согласных. На другой день, едва Враль был запущен в прогулоч
ный двор, старый Мор, вместо выражения восторга, разразился гадким смехо
м. Назад свои «дневники» Враль получил с ужасно исковерканным, как ему пр
едставилось, языком Ц пропал его труд по улучшению русской письменност
и. Мор старательно свел на нет все его нововведения, став, таким образом, е
ще и первым его редактором. Кто бы подумал!.. Враль был уверен Ц об этом и в
литературе писали, и говорили, и вообще логика воровской жизни как бы док
азывала: воры сплошь неграмотны… Мора же смешила не только грамматика Вр
аля, но и логика повествования, он тут же стал издеваться над автором.
Ц Итак, тебя в тайге подстрелили за сорок километров от зоны, а, надо сказ
ать, тайга Ц не городской бульвар Ц и тебя несут на носилках по тайге обр
атно в зону? Живого!.. В такую липу поверят только законченные идиоты! Или в
от: утопая в болоте, нащупываешь камень… Ты подумай: в болоте!.. Камень Ц не
пробка! Идиотов, конечно, отыскать можно, но, если будешь рассчитывать тол
ько на них, значит, сам идиот. Если будешь считать себя умнее их, это и есть г
лупость. Стараться же выглядеть глупее их Ц дело верное. Ты должен посре
дством твоей писанины становиться как бы показательным исправившимся
преступником, вещественным доказательством жизнеспособности системы
перевоспитания правонарушителей, хотя мы знаем, что на самом деле можно
перевоспитать их разве что пулеметами. Ты должен стать готовой продукци
ей. Местами в твоих дневниках очень уж ты скромен, надо бы больше подвига.
Лучше быть героем хоть немного, но на этом свете, чем после смерти, где нет
возможности насладиться славой. Значит, где-то убавь, а где-то, наоборот, п
рибавь.
Чем ближе подходила последняя ночь в тюрьме, чем больше задумывался Врал
ь над учением Мора, тем больше хотелось ему верить в реальность успеха за
думанной авантюры. До сих пор он относился к своим «дневникам» скептичес
ки, как к игре, забаве, и мало верил возможности ее реализации.
В будущем он станет изобретать способы осуществить операцию «дневники
». Надлежало стать охотником, выслеживающим дичь, рыбаком, стерегущим по
плавок Ц он должен закидывать удочки, расставлять силки. Ему надлежит п
оймать своих «открывателей» и тех, кто станет ловить его: издателя. Необх
одимо сконструировать случайность, чтобы затянулась она удавкой капка
на на шее жертвы.
Так родились «Записки Серого Волка». Но это еще не всё…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
ается, что священное писание как бы и оправдывает зло, значит… зло есть бл
аго, или Бог очень коварен. Так и тиран, утвердивший смертную казнь, с одно
й стороны, восстал против Бога («не убий»), с другой же, и он есть длань всевы
шнего. Ведь как бывает: совершавшие с упоением и цинизмом кровавые, массо
вые убийства, ставшие перед судом земным, сами избегали казни, потому что
«Бог дал жизнь и он один вправе взять ее назад». Причем палачи в таких случ
аях обычно выполняют приказы вождей, которых сами себе избрали. Следоват
ельно, они убивали и зверствовали, выполняя долг, заключавшийся в повино
вении вождю (они же именно потому его выбрали, чтобы дать ему право повеле
вать). Сказки об Иисусе Христе Ц это призыв к райской жизни, но… на том све
те. А марксизм Ц тоже хорошая сказка про разумную жизнь, но на этом свете,
и потому эта сказка умнее.
Вот эти-то мысли Мора… Нет, они не вызвали у Враля удивления: что вор спосо
бен иметь подобные мысли. Хотя противоречивости в них он себе объяснить
и не смог. Но они, эти мысли, совокупно с его собственными наблюдениями жиз
ни и стали трудностями, затруднившими ему создавать его литературный об
ман. Об идеологии марксизма, как и об учении Христа, у него имелось поверхн
остное представление, но было оно не так уж и негативно. В душе он, несмотр
я на то, что был в тюрьме, все более и более оправдывал социалистическую ид
еологию. Во-первых, ему нравились книги про революцию. Революционеры сил
ьно отличались от тех, с кем судьба свела его в лагерях. И грань между спра
ведливостью и злом была в них понятно обозначена. Было нетрудно определи
ть, кому симпатизировать, кого презирать. Возможно, не будь он осужден по у
головной статье, его мировоззрение развилось бы по-другому. Но те люди, ср
еди которых он вращался, в большинстве не нравились ему вовсе. И мусора ем
у тоже не нравились. Но даже их он пробовал оправдать Ц мотивы их действи
й, логику их жизни. Ему довелось слышать о том, что осужденные политически
е будто бы верили тому, что беззаконие и произвол в лагерях неведомы дикт
атору, что сидевшие в лагерях коммунисты пытались открыть ему глаза. В то
же время они обвиняли тюремщика, что тот их лупит. Разве не смешно: сами по
лучили от тирана по шее, как враги народа, и не перестают ему верить, а тюре
мщика, который по шее еще не получил, обвиняют в верности этому же тирану…
Все эти и подобные социальные веяния, которые он теоретически не четко п
редставлял, а практически и вовсе не знал, совокупно вызвали в нем сомнен
ие: должен ли он поступать так, как его обучал Мор? Из всего им прочитанног
о он получил понимание, что во все времена люди всегда искали способы соз
дания идеального общества, когда возможно справедливое деление земных
благ. Он понимал, что именно этот вопрос Ц как разделить земные «дары» пр
ироды, чтобы досталось всем, Ц и есть извечная задача. Помнится, Мор одна
жды эту проблему выделил из общей задачи своей формулой: проблема одна
Ц «как бы рыбку съесть и… на хрен не сесть», то есть ловчее надуть ближнег
о. Все воры Ц правящие по закону государства и живущие по закону воровск
ому, Ц обязывают одураченных фраеров класть все ими созданное на общий
стол, чтобы с него производить раздачу по заслугам. Фактически на общий с
тол кладут лишь то, что не утаено. В результате на стол попадает все меньше
и меньше. Фраера не хотят создавать, раз со стола все равно нечего брать. В
оры начнут изобретать способы убеждать фраеров, чтоб создавали. Помрут о
дни воры, их место займут другие, облают за нечестность предшествующих, н
абивая в тоже время брюхо с общего стола. И так до того дня, когда будет нео
бходимость придумать что-то исключительно убедительное, чтобы фраера п
оверили, смирились, вкалывали. И дойдет до того, когда последним ворам уже
и взять нечего и не у кого. Тогда и настанет честная жизнь. Так что, браток, ч
естная жизнь и всеобщая справедливость теоретически возможны.
Враль прикинул, что эти рассуждения старика скорее всего результат его н
аблюдения дележа воровского общака. Из прочитанных книг он получил пред
ставление, что революция не может состояться без людей, искренне в нее ве
ривших, что всегда она делается теми, кому нечего терять, что и в России ма
ссы людей находились в социальном неравенстве, Ц не от хорошей же жизни
они, босые, шли умирать за революцию, Ц но что таких дурачить всем вождям
легче, обещая лучшую жизнь на этом свете (в отличие от религии), это тоже ве
рно.
Приближался конец его срока пребывания в Балашевской тюрьме. Враль втян
улся в свое литературное вранье, которое однажды ретивый тюремный кум да
же хотел у него конфисковать. Этот кум был начисто лишен художественного
вкуса: в результате Враль угодил в кичман (карцер Ц жарг. ) и ег
о «затянули» в смирительную рубашку. Рубашка Ц чудо изобретение! Враля
раздели догола и четверо молодцов в подвале тюрьмы запихнули его в это б
резентовое изделие с длинными рукавами, к «манжеткам» и подолу которой п
рикреплены брезентовые ремни. Затем виделись ему солнце и звезды, и анге
лы небесные, и хотелось ему страстно вернуться в детство, в школу, изучать
ненавистную таблицу умножения.
После долгого отсутствия Враля в прогулочном дворе, Мор встретил его впо
лне равнодушно. Он, конечно, знал о карцере, Ц в тюрьме всегда все обо всем
знают, Ц но известие о рубашке произвело впечатление.
Ц Уважительно к тебе относятся, Ц признал он. И только на третий день вс
кользь поинтересовался, чем Враль все это время занимался. Он, конечно, зн
ал чем, но не всегда давал ученику возможность о своем деле распространя
ться. Враль вяло ответил, что, вот, заканчивает дневник и скромно выразил с
омнение о качественном уровне. Мор разрешил ему прихватить сей труд на с
ледующую прогулку. Вручая учителю и первому литературному консультант
у свой литературный опус, Враль промолчал про усовершенствование грамм
атики русского языка: он упростил ее за счет неудобных, на его взгляд, букв
из семейства согласных. На другой день, едва Враль был запущен в прогулоч
ный двор, старый Мор, вместо выражения восторга, разразился гадким смехо
м. Назад свои «дневники» Враль получил с ужасно исковерканным, как ему пр
едставилось, языком Ц пропал его труд по улучшению русской письменност
и. Мор старательно свел на нет все его нововведения, став, таким образом, е
ще и первым его редактором. Кто бы подумал!.. Враль был уверен Ц об этом и в
литературе писали, и говорили, и вообще логика воровской жизни как бы док
азывала: воры сплошь неграмотны… Мора же смешила не только грамматика Вр
аля, но и логика повествования, он тут же стал издеваться над автором.
Ц Итак, тебя в тайге подстрелили за сорок километров от зоны, а, надо сказ
ать, тайга Ц не городской бульвар Ц и тебя несут на носилках по тайге обр
атно в зону? Живого!.. В такую липу поверят только законченные идиоты! Или в
от: утопая в болоте, нащупываешь камень… Ты подумай: в болоте!.. Камень Ц не
пробка! Идиотов, конечно, отыскать можно, но, если будешь рассчитывать тол
ько на них, значит, сам идиот. Если будешь считать себя умнее их, это и есть г
лупость. Стараться же выглядеть глупее их Ц дело верное. Ты должен посре
дством твоей писанины становиться как бы показательным исправившимся
преступником, вещественным доказательством жизнеспособности системы
перевоспитания правонарушителей, хотя мы знаем, что на самом деле можно
перевоспитать их разве что пулеметами. Ты должен стать готовой продукци
ей. Местами в твоих дневниках очень уж ты скромен, надо бы больше подвига.
Лучше быть героем хоть немного, но на этом свете, чем после смерти, где нет
возможности насладиться славой. Значит, где-то убавь, а где-то, наоборот, п
рибавь.
Чем ближе подходила последняя ночь в тюрьме, чем больше задумывался Врал
ь над учением Мора, тем больше хотелось ему верить в реальность успеха за
думанной авантюры. До сих пор он относился к своим «дневникам» скептичес
ки, как к игре, забаве, и мало верил возможности ее реализации.
В будущем он станет изобретать способы осуществить операцию «дневники
». Надлежало стать охотником, выслеживающим дичь, рыбаком, стерегущим по
плавок Ц он должен закидывать удочки, расставлять силки. Ему надлежит п
оймать своих «открывателей» и тех, кто станет ловить его: издателя. Необх
одимо сконструировать случайность, чтобы затянулась она удавкой капка
на на шее жертвы.
Так родились «Записки Серого Волка». Но это еще не всё…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34