Ему не столько было боязно нарваться на фуфло,
сколько не хотелось, чтобы Нос, которому он симпатизировал, оказался фуф
лыжником.
О, Чистодел на своем веку всякого повидал и понимал: Нос Ц очень молодень
кий вор, а азарт Ц болезнь. В азарте человек всякое может натворить. И тог
да Носа ждут непредсказуемые неприятности, тем более что игра при свидет
елях. Мор высказал подозрение, что Чистодела скорее всего устроило бы, ес
ли бы Нос засадил ему фуфло: это развязало бы ему руки, ведь его «баба» Ц «
Юлечка» Ц в БУРе, так что ему, как говорится, «жить» не с кем. Так, может, гол
ый Чистодел в бане с Носом и «чифирил»?..
Воры устроили поминки душам усопших воров в секции 37-й королевской брига
ды, откуда удалили всех фраеров, оставив Враля и Треску, чтобы варили чифи
р. Поминки по ворам совпали с празднованием нового, 1950 года. В секции имелся
патефон с пластинками Лидии Руслановой и гитара, а один вор, из цыган, пре
восходно бацал. Нигде не сказано, что воровские поминки должны быть мажо
рными, тем более что днем извозчики дров достали водку и настоящих сибир
ских пельменей аж целый мешок. Но надо оговориться: Треска, пока воры чифи
рили да базарили, через небольшую дырочку в мешке с пельменями доставал
их по одному и сожрал сырыми добрую половину.

2

Кум доложил в управление, что зарезали четырех воров, что он приложит сил
ы и, как обычно, найдет, кто это совершил. Еще не было случая, чтобы после мок
рых дел виновные сами не прибежали на вахту с повинной.
В управлении его успокоили: не надо спешить. Четверо воров Ц пустое! Бесп
окойство проявлять нет оснований, на Девятке вот-вот совершатся более з
начительные дела, к ним-то и надо заблаговременно подготовиться. Затем г
лавный управленческий кум поинтересовался у своего девяткинского колл
еги:
Ц Как там твой шеф, Бугаев? Доходят слухи, он свой письменный стол совсем
доломал… Главный кум на своем конце провода гулко рассмеялся. Девяткинс
кий кум, не понимая, откуда ветер, тоже захихикал. Чтобы выиграть время, он
продолжал дудеть в свою дуду: что, мол, не дает ему покоя этот случай с вора
ми, что он давно уже служит, всю войну тут провоевал, но такого в его практи
ке еще не было, чтобы Тарзана да на помойку, а этот… Чистодел! По нему ведь в
се тюрьмы плачут…
Главный кум, правивший делами в первом особом отделе Управления, даже ка
к-то раздраженно повторил, вежливо конечно, но смысл такой, что не ной, кре
тин, а передай Бугаю, чтобы заказал у себя там в промзоне Ц есть же плотни
ки? Ц новый стол, а заодно двадцать восемь плюс столько же еще Ц значит, ч
то-то около сорока ящиков из горбыля метра два в длину. Непонятно?! В 13-й суч
ьей зоне уже составлены списки тех сук, кого сегодня-завтра отправят на э
тап. А куда их отправят? Как о том кумекает девяткинский куманек-родствен
ник?
Ц К нам что ли? Ц разинул рот тот, доказывая начальству свою исключител
ьную сообразительность.
Ц Ты там не болтай! Ц рявкнул «родственник». Ц И вот что, нащупай-ка… в о
бщем, готовь свидетелей.
Связь прервалась. Это значило, что куму из кумов надоело собеседовать с т
аким дурацким кумом, как этот на Девятке.
Но тот кое-что все же скумекал.
Девяткинский кум считал, что он хороший специалист в своем ремесле вынюх
ивания, потому и чувствовал себя как мужик, от которого ушла жена: почему ж
е ему не настучали, кто замочил четверых центровых воров? А тут что-то опя
ть затевается… Значит, что-то надо обмозговать. Значит, кого-то надо заве
рбовать. Еще ведь намекнули обеспечить виновными (свидетелями). Необходи
мо завербовать сознательного стукача, какую-нибудь честную сволочь… но
из кого? Он не мог отыскать в своей памяти такой честной души. Сознательно
сть… Душевное качество… Добро… Добровольно содействующий… Патриот… На
шел!
Он заглянул в библиотеку узнать, нет ли здесь четвертого тома собрания с
очинений… Кого бы спросить? А-а, этого… как его там Ц Булганина или Бухар
ина или, кажется, Бухарика. Так и спросил у Скита. Тот посмотрел как-то не та
к, вроде засомневался в чем-то. Кум решил, что Скит боится выдать свое неве
жество и объяснил, что этот Бухарик нужен-то ему как волку соленый огурец
, но политэкономия, знаешь ли… а в поселковой библиотеке этого… Бухого не
т. Затем от нечего делать спросил, откуда Скит родом. Ах, из Москвы? Воевал? Н
а фронте родину защищал, к тому же добровольцем из лагеря? Похвально! Созн
ательно?! В будущем это на его судьбе несомненно благополучно отразится.
Кум перешел на «ты», как со своим человеком, служивым, фронтовиком. Завел р
ечь о ворах, их порядках, что, мол де, между собой не ладят, и почему бы?
Скиталец знал, что многие придурки Ц кумовские осведомители: и сушильщи
к, и кипятильщик, и банщик… Впрочем, тот, кажется, поставлен ворами, воры ба
ню особенно берегут: везде в зонах баня Ц оффис правящей «партии». А вот к
омендант, Дурак: этот Ц стукач, Иван Быдло Ц не стукач, но второй повар Ц
стукач. И никто не знает, сколько их еще в бригадах. Мор, сидевший в КВЧ, не п
о зубам куму, об этом тоже вся зона знала. А что старый уродец и есть в зоне г
лавный, не знал никто, кроме, конечно, воров, и то не всем было ведомо. Многие
считали, что, безусловно, зону держал Чистодел или даже Тарзан, или во вся
ком случае старый Ханадей.
Кум гнул свою линию: Скиталец кровь проливал, а как ворье относится к таки
м? Не дай бог! (А то Скит не знал, сколько профессиональных воров погибло на
фронте. Причем, кто бы мог принудить вора!.. Памятников погибшим ворам на ф
ронте не ставят, но и их, надо полагать, причисляют к неизвестному солдату
).
Кум уговаривал Скита не падать духом: у него, мол, все еще впереди, будут пе
рспективы и заживет он не хуже других. И стал кум размышлять вслух о жизни
в зоне, воров, мусоров, крокодилов, негров и политзаключенных, которых, как
известно, на Девятке не имелось. Кум должен был осторожно доказать будущ
ему потенциальному «сотруднику» мотивы его заинтересованности, службы
и тому подобное, чему мог содействовать, полагал он, ракурс его понимания
воров как биологического вида, которому он вполне сочувствовал. Затем ме
жду прочим он деликатно расспрашивал Скита про жизнь вообще, и в зоне в ча
стности, осуждая по-человечески тот факт, что безнравственно зарезать в
от так по-скотски четверых видных граждан зоны. Затем для убедительност
и стал приводить примеры из некоторых лагерных реальностей.
Ц Вот я как-то наблюдал некоторых, обижающихся на нас, доказывающих свою
невиновность… нам, Ц он уточнял, что в данном примере речь вообще-то иде
т не о населении Девятки, он-де говорит о политических, из чего Скит заклю
чил, что девяткинский кум и с ними работал. Ц Но ведь эти люди, Ц возмущал
ся кум Ц избрали путем голосования своего вождя, который шандарахнул их
доской по башке, но они Ц вы бы видели! Ц даже в тюрьме все еще продолжали
ему верить. Спрашивается, почему же мы не должны верить великому вождю Ц
мы, еще им не наказанные? Смешно и то, что обижаются такие на воров Ц грабя
т, мол. Политические не в состоянии понять: вор живет по своим законам, и по
этим законам фраер Ц его добыча. Для воров эта политическая катавасия о
значает не больше, чем то, что одни фраера посадили других. Воров фраера по
некоторым причинам презирают. Могут ли воры сочувствовать тем, кто их пр
езирает? Ворам это ни к чему. Для них фраера всех сортов всего лишь фраера,
как для волка бараны всего лишь еда. Ни один волк никогда не будет в претен
зии к другим волкам за то, что они едят баранов… Пришло бы кому-нибудь в го
лову обвинить крокодила в том, что он сожрал негра, или белого, или русског
о, или даже политического заключенного?
Скит понимал, что тот мурлычет здесь, потому что еще не дали ему по башке д
оской. Скитальцу давали, и не раз. Поэтому куму не на что было рассчитывать
. Скит не клюнет, ибо случается же человеку от жизни и поумнеть. Разговор з
авершился вежливо. Скит обещал поискать томик марксистского философа и
передать с капитаном Белокуровым, когда тот появится в зоне караулить ви
зиоеберов своей Читы.

3

Скит зря отнесся пренебрежительно к доброжелательству кума. Его забрал
и еще до подъема, когда Плюшкин и Метелкин с Ухтомским, обвешанные амбарн
ыми замками, шли на вахту, когда Враль с Треской уже занесли опорожненную
парашу в секцию 37-й бригады. Скита забрали за неучтивый тон при разговоре
с кумом, и тот отправил его вместе с тремя отказчиками на Пятый ОЛП (Управл
ение) в центральный изолятор в качестве подследственного по подозрению
в убийстве четырех воров. Основание? Основание здесь не практиковалось.

Поместили их в новый изолятор в трехэтажном деревянном корпусе. В камере
уже находились два вора. Одному лет сорок пять, другому примерно столько
же, сколько Скиту, или немного меньше. Старшего звали Сенькой по кличке Са
мурай, молодого Ц Котенок Вася или просто Котик. Таким образом, стало их в
камере пять «морд».
Самурай, невысокого роста упитанная личность с прищуренными глазами на
широком лице, держался надменно. Вася, с наглыми голубыми глазами, тоже ма
лого роста и тоже с апломбом. Они были в «законе» Ц самые настоящие «чест
няги».
Однажды все валялись на нарах и слушали болтовню Васи Котенка о том, как н
есложно убивать.
Ц Это даже просто, Ц объяснял Вася (и Скиталец согласился: он видел на фр
онте, как просто умирают кем-то издали убитые люди), Ц когда «пика» входи
т в человека, даже не требуется большого усилия: легко этак надавил и, слов
но в масло… если кость заденет, хрустнет, конечно, а так… легко.
В это время загремели замки, и в камеру вошел хрупкий паренек с матрацем п
одмышкой, в руке Ц небольшой мешок со скудным имуществом. Совсем еще мол
од, быть может, недавно переведен из колонии малолеток.
Вася остановился, не договорив, даже ахнул. Скит тоже отметил, как не вписы
вается в их атмосферу новичок: с нежными чертами лица, круглой остриженн
ой головой. Странные черные глаза смотрели на мир вкрадчиво. Небольшой ч
увственный рот. Он был похож на девушку. Скит подумал, что его по ошибке к н
им посадили. Назвался он Германом.
Ц Убей меня бог, если, ты не Гермина! Ц закричал Вася Котик.Ц Все засмеял
ись. Ц Я тебя Минкой буду звать.
Ц Вообще-то зовут меня просто Геркой, Ц уточнил парень столь же вкрадч
ивым голосом, как и его взгляд. И все согласились: Герка так Герка.
В банный день, когда они все разделись, даже у Скита задрожали коленки при
виде его задницы. Самурай впился в этот предмет странным взглядом. Васьк
а застонал. С тех пор в камере начался какой-то незримый психологический
процесс: Вася и Самурай на прогулке полунамеками о чем-то перешептывали
сь, стараясь, чтобы на это не обратил внимания Гера. На прогулочном дворе С
амурай и Вася старались расширять контакты. Они перекликались, выясняя,
в каких камерах находятся воры, узнавали новости, касающиеся их «партийн
ой» жизни: кого где задушили, зарезали, кто откуда «выпрыгнул», то есть уше
л от воров, от кого ждать «подогрева», то есть продуктовых или табачных по
сланий из воровского «котла».
Гера был неразговорчив. Несмотря на это, после первой бани обращение к не
му со стороны воров стало исключительно почтительным, даже нежным. Скита
лец был вежливым от рождения. Самурай же с Васей наперегонки оказывали Г
ере знаки внимания: Самурай по-отечески, Вася этак по-братски. Не исключе
но, они дарили бы ему и цветы, ведь своим марам (девушкам Ц жарг.
) воры дарят цветы, если случится приличный выкуп (удачная кража Ц
жарг. ). Конечно же, расспрашивали Геру, Ц которого Вася стал зв
ать Миной, уверяя, что так изящнее, Ц расспрашивали его о жизни. Тот отвеч
ал односложно, и получалось совершенно неясно: бродяжка бездомный Ц да…
но вовсе не еврей, хотя цвет волос и глаза черные; жил с матерью, пока не сбе
жал от нее; попался за кражу и содержался в колонии малолетних преступни
ков.
Гера был общительным только в прогулочном дворе и только со Скитальцем.
Рассказывал, как жестоко жилось в «малолетке», как надо было за себя пост
оять. Скит объяснил ему, что и здесь, у «взрослых», то же самое Ц надо держа
ть ухо востро. Гера с большим любопытством расспрашивал Скита: где тот по
бывал, что повидал. Скит охотно рассказывал, ловя на себе насмешливо-ревн
ивые взгляды Самурая и Васи, о Марьиной Роще, о фронте, о ранениях. Он очень
удивился неестественному, на его взгляд, интересу, проявленному Герой к
его интимной жизни: есть ли у Скита девушка, любит ли он ее, красива ли? Коне
чно, с другой стороны, что тут неестественного? Гера исключительно довер
чиво относился к Скиту, его явно тянуло к старшему. Он часто как-то робко с
тарался держать Скита за руку, внимательно вглядываясь в лицо. Скит поду
мал, что Гера, наверное, надеется на его защиту в случае чего. Но это не так-
то просто: против воров ему выступать не хотелось: опасно Ц куда потом по
даться? Но он был уверен, что воры все-таки не пользуются силой Ц не в их об
ычаях.
Неспокойная атмосфера образовалась в жизни камеры с приходом Геры: Вася
открыто стал домогаться близости с ним, упрямо называя то Миной, то Герми
ной. Самурай держался нейтрально Ц его, мол, не касается, что молодежь тут
вытворяет.
Скит-таки действительно решил для себя, что ему до них нет дела: каждый че
ловек хозяин своему хотению, в том числе… и задницы. Ему порою казалось, чт
о и Гера ведет себя как-то кокетливо, не понимая, что держится, как женщина:
и смех, и ужимки. Как девочка, ей-богу! Он часто злился на Геру за его обезья
ньи гримасы, в то же время жалея и стараясь помочь: в камере сам собой уста
новился порядок, что и пол помыть, и бачок таскать с водой Ц всё на самого
младшего наваливали.
Однажды ночью Скит пробудился от неясной возни, что-то затаенное творил
ось в камере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34