Ибо после развода раздавался очередной милый звон, выражавший мольбу му
соров расходиться всем оставшимся в зоне по своим баракам, чтобы было мо
жно всех пересчитать. Почему-то мусорам этот процесс, который они называ
ли проверкой, очень нравился, они этим увлекались, по многу раз ежедневно,
даже в выходные, в дни рождения революции и товарища Сталина, особенно в Д
ень Конституции, который на Девятке считался праздником исключительно
й важности. В честь этого праздника по просьбе начальства работяги стара
лись вывозить на лесные склады даже больше кубатуры. За это вечером в кин
озале (столовой) им показывали кино «Кубанские казаки».
После проверки, когда в ментовской канцелярии офицерские жены, вооружив
шись счетами, вычисляли число отказчиков, Ухтомскому, Плюшкину или Метел
кину полагалось таковых выловить в зоне, дабы загнать в карцер, а на сколь
ко суток Ц определял сам Бугай, который, рассказывали, трахал всех баб, бы
вавших в его кабинете, прямо на письменном столе.
И, спрашивается, легко ли живется мусорам? Когда тут какой-то дурак еще тв
ою козу бесчестит…
А вечером, когда на заборе уже зажигалось освещение, когда темнело, с выше
к началась ожесточенная стрельба… Что это? В побег кто-то ринулся, что ли?..

Нет, это всего лишь Демон Ц дрессированный ворон Боксера, местного лепи
лы. О существовании Демона знали и воры, и фраера, о его ненасытной ненавис
ти к электрическим лампочкам. «Доктор медицины» Боксер воспитывал у сво
его вороненка ненависть к электричеству: дразнил его горевшей лампой на
самодельном удлинителе, тыкал ею ворону «в лицо», вызывая ярость пернато
го. С тех пор как птенцом его принесли из тайги работяги, жил он в оборудов
анном ящике, днем вел себя воспитанно, но, когда зажигались фонари, выпуск
ать его не стоило: где только может Ц расколет лампочки, хоть в бараке, хо
ть во дворе. Устав их бить, он обычно возвращался «домой». Этим и стал поль
зоваться хулиганистый Боксер: как станет ему скучно, выпускает Демона ве
чером полетать. И сколько тогда шума, стрельбы, крика!.. Откуда знать «попк
ам» на вышках, какая это нечистая сила лишает сей объект охраны Ц запрет
ку Ц освещения.



ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

1

Когда он родился, его ждала Судьба, а он не подозревал, что родившись, воше
л в нее, словно в вагон пассажирского поезда, следовавшего в бесконечнос
ть. Поезда Судьбы ходят по дорогам вечности, а вокзалы, станции на них Ц и
сторические события, индивидуальные для каждого пассажира.
Судьба Ц предопределение, которое можно считать даже божественным, есл
и не знать, что смертные относятся к судьбе, как к везению, а богов создают-
выдумывают себе сами. Судьба есть мир, оказавшийся при рождении твоим ок
ружением, и в этом смысле она-таки фатальна: одному повезет родиться прин
цем Уэльским во дворце, другому Ц в лачуге негра, раба, в болотистых африк
анских джунглях, один родится миллионером, другой Ц нищим. Какой бог, как
ая неведомая субстанция по каким признакам справедливости одну живую д
ушу произведет в жизнь в благополучной сфере, а другую в убогой?
Та же сфера, в которой ты произвелся в жизнь, будет питать тебя до той «ста
нции», где ты или захочешь сойти с «поезда» или сделать пересадку на друг
ой, идущий тоже от изначальности и следующий в бесконечность, но в новом н
аправлении, ибо дороги Судьбы пересекают жизненное пространство во все
х мыслимых и немыслимых направлениях: и горизонтально, и вертикально, а т
акже сикось-накось и наперекосяк, хотя что это такое и не скажешь.
Судьба достается человеку не в завершенном виде Ц он волен менять ее на
правление по своему разумению в пределах, доступных его знаниям и желани
ям. Лишь если у него нет таковых, он будет предоставлен течению и плавать к
ак говно в проруби.
Враль еще не родился, но и его ждала Судьба. Она не сразу бросила его в водо
вороты жизни, судьба иногда и не спешит, она дала ему время на приобретени
е начальных представлений о ярком свете, ослепившем его при появлении в
жизнь, позволила даже обзавестись небольшим запасом опыта и кое-каких м
ыслей, дабы он мог себя осознать индивидуальностью настолько, насколько
необходимо для созревания самостоятельного выбора того или иного «пое
зда», в который садится.
Сферу обитания избрал для Вестера Враля (он уверял, что полностью его имя
пишется Сильвестр, но, поскольку имена и фамилии он менял по собственном
у усмотрению, трудно утверждать их документальность) некто Неведомый и,
скажи спасибо, что не в африканских болотах или пустыне. Затем он сел в сво
й поезд. Этот поезд был не скорым, но привез его со всеми предназначенными
остановками в сферу земного бытия, ставшую доминирующей в его жизни, Ц в
сферу, существовавшую на земле везде, созданную Неведомым Создателем не
для него одного. Название ей Ц преступность. Не вся мировая преступност
ь дожидалась его рождения, а лишь тот отрезок ее истории, в которой протек
ало ее развитие на данное время.
Да, ему не повезло родиться принцем, но повезло родиться в зоне умеренног
о климата, в семье обыкновенных людей, обеспечивающих свое существовани
е трудом. Это дало ему основание считать их почти безгрешными. Его отца мо
жно было упрекнуть разве что в нарушении седьмой заповеди катехизиса, но
пятую он никогда не нарушал. Враль, случалось, упрекал в душе своих родите
лей, что не являлись они царствующими особами, но признавал, что заслужив
ают безграничной благодарности за то, что содействовали его появлению н
а свет в одном из красивейших уголков мира. Из романов он черпал информац
ию про мыслимые и немыслимые удовольствия, дающиеся так называемым благ
ородным происхождением (в их достоинство он поверил), и не раз приписывал
своему отцу различные звания: полковник, генерал, даже маршал; он разжало
вывал своего родителя в своих рассказах постепенно, по той мере, по какой
сам умнел.
Отсюда следует, что Сильверст Эстон фон Враль был подвержен пороку, отме
ченному девятой заповедью, то есть вранью, о чем принято считать, что оно з
ло, хотя, думается, худшее в мире зло есть цинизм, являющийся законченным в
ыражением, концентратом всевозможных мерзостей. Совершается сколько у
годно преступлений, продиктованных умственной отсталостью, завистью, р
евностью, жадностью, Ц их можно объяснить, к ним можно относиться снисхо
дительно, иногда даже с сочувствием. Цинизм же все понимает, все учитывае
т, служит удовлетворению надменно-рафинированного эгоизма; к совести ци
ников нельзя апеллировать, в них нельзя воспитать сущность человечност
и. В сравнении с цинизмом, если вранье не в служении последнему, оно явлени
е весьма даже рациональное.
Но было время, когда сам Сильвестр Эстон-Гарсон Враль стеснялся, когда ег
о вранье разоблачали. Он, собственно говоря, стеснялся своей слабости ро
вно до того дня, когда ему, уже в 1960 году, в Балашевской тюрьме на сущность вр
анья открыл глаза его главный наставник Ц Мор, кого он считал и обязан бы
л считать своим спасителем и крестным отцом. Это именно Мор читал ему в пр
огулочном дворе тюрьмы два года подряд лекции о смысле и красоте вранья,
и он заслуживает, чтобы познакомиться с ним.
Мор Ц вор. В законе. Старый, авторитетный, центровой вор. Держал зону, да не
простую, а воровской спец, да не просто спец, а особорежимный, точнее знаме
нитую Девятку в Краслаге. Это за Канском, где выгружают этапы на небольшо
й станции с обнадеживающим названием Ц Решеты. Впервые молодой Вестер о
казался здесь в 1948 году. В тот день капитан Белокуров вошел в зону Девятки у
же после отбоя, когда надзиратели, именуемые контингентом зоны мусорами
, замкнув бараки, удалились.
Ц Краковский, достаньте мне постель, Ц объявил он своему библиотекарю,
Ц я у вас сегодня заночую.
Неизвестно, знал ли, понимал ли капитан Белокуров, начальник кабинета ку
льтурно-воспитательной части Ц КВЧ, что его библиотекарь, старик (ему мо
гло быть около шестидесяти), является среди воров зоны главной фигурой, к
ого можно бы назвать паханом, если бы сами воры считали такое определени
е уважительным. В Балашевской тюрьме Враль поинтересовался у Мора, почем
у его зовут не Вольдемар, а Вальдемор, на что старик ответил, что у него все
гда все наоборот.
Мора нельзя было назвать красавцем. Уже на Девятке он произвел на Враля о
тталкивающее впечатление, но в Балашеве, много лет спустя, уродливое лиц
о старика приобрело необъяснимое выражение дикого благородства, и Врал
ю подумалось, что самым мерзким это лицо было скорее всего в юности. Прожи
тое же время, случается, откладывает на лицах людей свою печать, подчерки
вая особенности характера. Лицо Мора и на самом деле обладало странной о
собенностью: справа Ц человек как человек, слева же Ц сволочь, каких мал
о.
Для начальника КВЧ в библиотечном шкафу хранились постельные принадле
жности: матрац, подушка, одеяло, простыни, свернутые в тюк.
Вальдемор прикинул, что капитан, похоже, опять поцапался с Читой, то есть с
женой. Те зеки, которым посчастливилось в доме Белокуровых Ц сразу за ла
герным забором, Ц выполнять ее поручения, называли ее Читой из-за ее мал
ого роста, вульгарных черт лица, оттопыривающихся ушей, не помещавшихся
под жидкими волосами, а также вытянутых трубочкой губ и «висячего» вертл
явого зада. Зеки с удовольствием рассказывали подробности из жизни капи
тана Белокурова, на чьих плечах лежала солидная доля ответственности по
задаче очищения мозгов населения страны, рассказывали, изображая грима
сы Читы и ее немного визгливый голос. Впрочем, ее голос знали в зоне многие
и из тех, кто и близко ее никогда не видел.
Что касается прямых обязанностей капитана Белокурова, то его жена заним
алась ими больше, чем ее идеологически подкованный супруг: она воспитыва
ла своих верноподданных, которых ей отбирал другой капитан, тоже Бело… н
о не Белокуров, а Белоусов. Он являлся начальником спецчасти и отбирал дл
я Читы и своей Фаины этих олухов, мужиков по признакам судимостей, избега
я брать осужденных за изнасилование. Зря опасался: Фаина была даже страш
нее Читы. Воспитывали граждан Союза жены всех офицеров Девятки, и даже чо
порная супруга самого Бугая, воспитывали в своих хозяйствах, где перевос
питуемые пилили-кололи дрова, перекапывали огороды, чинили заборы, крас
или, таскали воду, выполняли другую работу, но Ц к счастью! Ц не стирали б
елья… к счастью для некоторой части населения зоны.
Необходимо отметить: такая «воспитательная» работа офицерских жен не ш
ла на пользу самим мужьям: никто из начальства не мог, кроме разве что Буга
я, похвастать здоровьем, физической развитостью, особенно начальник КВЧ
. Почему-то часто отсутствие физических нагрузок в первую очередь накла
дывает отпечаток на лицо и задницу человека. А как полезно зимою, раздевш
ись до пояса, махать колуном на свежем воздухе! А весною на огороде загора
ть! Ан нет, мужья не желали ни махать, ни загорать, в результате Ц и дряблос
ть, и бледность, и прыщи…
Вальдемар догадался, почему Белокуров решил переночевать в зоне: расска
зывали, что намедни опять обтрухали Читу. Белокуров решил отомстить свои
м анонимным соперникам, незаметно застукав их на чердаке 12-го барака. Име
нно на этом чердаке это безобразие и вытворяли, поскольку с него хорошо п
росматривались дома вохровских работников, причем именно дома двух кап
итанов «беляков», как их прозвали (Белокуров и Белоусов). Поскольку Чита и
Фаина свои трусики простирывали сами, они обычно устраивались со стирко
й прямо рядом с крыльцом как летом, так и зимою. А их хозяйства были так пос
троены, что крылечки располагались на виду у всей зоны. Они сначала не под
озревали даже, что стирали на виду у мужчин, специально взбиравшихся на ч
ердак взирать на их аппетитные зады.
Сперва эта визуальная любовь осуществлялась через небольшие видоискат
ели Ц дырочки от сучков в досках торцовой части барака, выходящей как ра
з к домам Читы и Фаины. Однако дырочки не позволяли охватить взглядом все
обожаемые пропорции. Тогда люди натаскали кирпичи, чтобы достать до прол
ома в одной из досок, Ц положение улучшилось. Но слишком много оказалось
желающих предаваться любви, уже все дырки захватили, образовались очере
ди. Натаскали кирпичи, построили мостки, чтобы достать до других дыр, и дро
чили, как рыбаки с удочками на реке, Ц каждый на своем помосте. Наконец, кт
о-то в порыве необузданной страсти отодрал целую доску: красота! Совсем д
ругое дело! Спустя три дня уже не осталось ни одной доски… Видимость перв
оклассная!
Но теперь и возлюбленные прачки приобрели возможность лицезреть своих
любовников и радоваться вожделениям, вызванным ихними тендерями. Конеч
но, растерялись бедные, и понять это можно: когда в пятнадцати метрах от те
бя на чердачной возвышенности стоит ряд мужиков, пожирающих глазами, с в
ысунутыми от страсти языками Ц слюни капают Ц и манипулируют совершен
но открыто инструментами разной величины Ц даже профессиональные про
ститутки способны впасть в шоковое состояние от такого открытия. К тому
же Чита с Фаинитой сами от этого никакого удовольствия не получали, так ч
то никакая это не любовь, а натуральное изнасилование.
Чита и Фаинита с плачем помчались в штаб жаловаться законным мужьям, и те,
гонимые ревностью, ринулись в зону. Но, увы, к их приходу на чердаке 12-го бар
ака не оказалось ни одного сексуального гангстера. Сколько бы их не лови
ли Ц безрезультатно. Оттого, наверное, что при их появлении какая-то воро
на на крыльце барака напротив вахты сразу же начинала каркать: «Атас!» Оз
начало это: закрыть бардак! Столь же бесполезно было заколачивать чердак
досками…
Ц Обладать предметом можно и не будучи его владельцем, Ц заметил Вальд
емор в беседе с Боксером по этому поводу, Ц зачем тратить энергию на прио
бретение…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34