5

Из секции 37-й «королевской» все ушли. Остался один Враль. Он знал, что у сан
части сейчас зарежут сук. Он знал, что это явление в тайге, в зонах, везде ра
спространено, что имя этому «резня». Враль решил идти в КВЧ. Он был уверен,
что Скиталец там. Скит как раз хотел забраться на чердак, оттуда санчасть
была не видна, но как-то ориентироваться в происходящем можно было Ц отч
етливо доносились рев, вой, рычание. Они залезли на чердак вместе. Метель п
рекратилась. Даже солнце выглянуло. Мимо открытого чердачного люка проп
орхнули воробьи. Враль и Скиталец встали у люка чердака, прислушивались,
молчали.
Ц Война, Ц сказал Враль, Ц натуральная война.
Ц Нет, Ц ответил Скит, Ц на войне хуже. Война Ц другое. Но похоже. На войн
е лично противника вовсе не ненавидишь, война потому и страшнее. Ц Присл
ушиваясь к крикам в зоне, он добавил: Ц На войне убивают потому, что так по
ложено и приказано Ц убивай. И ты стреляешь. Один снайпер говорил: «Я его
вижу, он у меня на мушке, но ничего к нему не чувствую, соседа по квартире пр
езираю, а этого… Стреляю, понимаешь, потому, что надо; шлепнул, как муху, хот
я понимаю Ц не муха».
Ц Ну что?! Слышно? Ц раздался снизу крик Мора. Скит крикнул в ответ, что да,
слышно. Еще бы не слышно! Над зоной стоял такой рев, словно в зверинце шла б
итва между хищными зверями. Раздавались крики, ругательства, но они слил
ись в единый рык. Такого адского крика Вралю еще не доводилось в жизни слы
шать. От этого он весь похолодел, хотя на чердаке и так жарко не было. Внизу
хлопнула дверь: значит, Мор вернулся к себе в библиотеку. Затем они услыша
ли, как там затренькали на мандолине, стараясь вывести мелодию «Санта Лю
чия». Скоро, не доведя мелодию до конца, Мор вышел в коридор и крикнул на че
рдак Скитальцу, чтоб сбегал на кухню к Ваньке Быдло и принес что-нибудь по
жрать.
У санчасти тем временем воры соображали, а может, уже ничего не соображал
и Ц они почти перестали выть, что надо штурмовать санчасть с чердака.
Ханадей с несколькими старыми ворами стояли в стороне как символ воровс
кой идеи, как групповой монумент, олицетворявший зло. Некоторые центровы
е воры, словно комиссары на фронте, «заводили» амбалов, рвущихся в санчас
ть, чтобы доказать свою преданность. Они и впрямь сейчас, в горячке, считал
и этот бой святым делом Ц у них или не было никогда, или сейчас потерялось
чувство реальности. Распаляясь все более, они вряд ли понимали, во имя чег
о им надо достать других людей и убить. Воры взобрались на чердак. Здесь ло
мами, колунами, взятыми из кухни, принялись разбивать потолочное покрыти
е. Ломали в разных местах, чтобы, свалив потолок на головы сук, тут же самим
ринуться вслед.
А на вышках за происходящим наблюдали с интересом. Этим парням на уроках
политвоспитания тоже какой-нибудь идеолог наверняка объяснял, что данн
ое событие прогнозировал (или запрограммировал) сам товарищ Ленин.
В битве за санчасть активно участвовали, конечно же, и Самурай и молодой в
ор Вася Котик. Воров не награждают орденами, но за удаль будут относиться
с уважением, можно заработать авторитет. Для Васи это был первый крупный
бой с суками. Самурай, конечно, бывал в разных переделках. На чердаке от пы
ли плохо видно, воры едва узнавали друг друга, но в этом и не было нужды Ц о
ни слились в единый порыв бешенства, стали одним кровожадным организмом
. Они обоюдно воспалялись азартом убийства, загипнотизировались коллек
тивной жаждой уничтожения, потеряли страх, рубили покрытие потолка осте
рвенело, и оно, наконец, рухнуло.
Когда потолок провалился, Самурай, падая вниз вместе с мусором, досками, у
слышал крик вора Витьки Стального:
Ц Смерть сукам!
Крик этот оборвался не потому, что Стального зарезали, Ц на голову ему ру
хнуло бревно: Васька видел Ц потом рассказывал.
Суки, конечно, растерялись, прежде всего потому что их было мало, и они это
знали; это знание и внушило им, что они обречены. К тому же среди них были бы
вшие дезертиры, значит, трусы, другие же Ц в большинстве грабители Ц тож
е трусы: грабитель только на силу или оружие рассчитывает, не нападает, ес
ли знает, что объект силен или вооружен. Он предпочитает беззащитных жер
тв. Вор тоже не герой, но все-таки чаще идет на дело, не зная, что его ждет. Есл
и среди защитников санчасти и встречались храбрецы, то они скорее всего
они стали таковыми от безнаказанности, не встретив еще нигде сопротивле
ния своей наглости. К тому же здесь им прятаться было некуда, только и оста
валось обороняться.
С потолка валил песок, падали доски, кругом все в густой пыли, видимости ни
какой. Все кричали Ц кто, умирая, кто от боли, кто от ярости. Там, где людей п
олагалось лечить, их убивали. Очень скоро многие валялись с пробитыми че
репами, в том числе и из воровского войска. Песок и штукатурка на полах пре
вратились в кровавое месиво.
Самурай весь в крови походил на… самурая. Он ловко полосовал острым ножо
м животы несчастным сукам. Люди обезумели и, спрашивается, во имя какой ис
тины им все это понадобилось? Вася тоже сражался за воровское дело, не зря
его приняли однажды в закон. Он освоился с мыслью, что на воле ему жить от с
лучая к случаю, а если сегодня не убьют, так в другой раз. Это входило в особ
енности его жизни по закону. В пыльной серой мгле он тем не менее ясно виде
л, как вонзил свою пику в горло какому-то парню, который, заливаясь кровью,
задыхаясь, упал, а Вася Котик рванулся дальше. Но на его долю больше жертв
не хватило Ц слишком много было желающих убивать, слишком много воров.
Перебив сук, воры в азарте по инерции чуть было своих не принялись резать,
но остыли, зарыскали по помещениям с окровавленными топорами, выискивая
недобитых и безжалостно приканчивая, раздалбливая головы.
Всё кончилось, воцарилась относительная тишина, если не учитывать сторо
жевых собак, непрестанно подвывающих за забором. В разгромленном здании
пыль улеглась, во всех комнатах валялись недвижимые тела. Когда Вася с др
угими ворами обходил покойников, чтобы опознать своих, он увидел труп Тр
ески в углу. Подойдя, чтобы получше его рассмотреть, застыл от неожиданно
громкого вороньего крика «кар-ра-ул?» и обнаружил там самодельную дерев
янную клетку с ученой вороной Боксера. Помещение оказалось спальней «до
ктора». Надо же… такая резня, а ворона уцелела… «за решетками».
Постепенно в зоне совсем стихло. В библиотеке тоже перестала тренькать м
андолина. Вышел Мор, сказал:
Ц Там, кажется, стало тише, пойдем посмотрим.
Воры, убедившись, что в живых остались только свои, отправились в баню. Мор
, Скит и Враль подошли к окнам санчасти, из которых все еще, будто дым, тучей
выходила пыль. Они посмотрели внутрь: на полу лежали трупы, мало приятные
для созерцания. Искаженные звериной злобой или изуродованные страхом л
ица Ц застывшее на лицах мгновение, когда оборвалась жизнь. Вдруг предс
тавились они все Ц и живые, и мертвые Ц Вралю детьми, ему представилось,
что он видит их детские глаза, свежие лица, не искаженные никакими страст
ями, пороками, вопрошающие и удивленные взоры: как прекрасен этот огромн
ый светлый мир, как он добр и интересен, ласкает руками матери, кормит!..
Когда же и куда это в человеке девается? Почему? Когда они дети, в них уже бы
л или еще не был Бог? Когда он из них ушел? Когда на их лицах и в душах возник
ло то выражение, как у этих на полу санчасти?
С вышек уже спускались зрители. Они, пристально наблюдавшие за происходя
щим в зоне, видели, как шли в баню воры, и решили, что в зону заходить еще ран
о. Когда же воры разошлись по своим баракам, настало время Сумкину, Плюшки
ну, Ухтомскому и офицерскому составу войти в зону, узнать, что там за шум, п
очему беспорядок.
А «беспорядок» отличался здесь от такого же беспорядка в 13-й зоне сук лиш
ь тем, что суки оставляли в живых тех из воров, кого «согнули», превратили
в сук, что было им выгодно, даже лестно. Во всем остальном никакой разницы.
С суками, в сущности, поступили так же, как поступали они сами в своей зоне.
На войне как на войне.
И вот вошли они теперь в зону Ц специалисты по промыванию мозгов. Что же о
ни здесь нашли?.. Прежде всего Ц тишина…
Падал снег, два кота пробирались к кухонной помойке, пролетели две ворон
ы и к ним присоединилась третья Ц та, которую Вася выпустил на волю: он не
симпатизировал Боксеру и использовал возможность насолить.
Тишина…
Полный покой. Все воры в бараках, там же и амбалы, шестерки. Придурки занят
ы кто чем. Обычные мирные будни обыкновенного воровского отделения Инст
итута промывания мозгов.
Воры в бараках чифирят… Конечно, еще возбуждены, во власти впечатлений о
т только что содеянного, вторят друг другу, как кололи, резали, тыкали, руб
али, как жертвы орали, умоляли, умирая или обезумев, как кровь где-то струе
й билась, рассказывают, стараясь подчеркнуть свою ловкость, бесстрашие:
дескать, куда сукам супротив нас Ц воров.
А Плюшкин, Сумкин и Ухтомский, кум, Режим и сам Бугай подошли к так называе
мой санчасти, подсчитывая убытки, Ц не убитых: они их не считали, приблиз
ительное количество жмуриков знали еще до их прихода на Девятку, Ц прик
идывали, сколько и что понадобится сделать, чтобы можно было сие строени
е опять превратить в нечто похожее на нормальный барак, санчасть с решет
ками. Надо, конечно же, прежде всего вывезти покойничков. Этот вопрос они у
трясли тоже заблаговременно, зная, что носилками, как обычно, теперь не об
ойтись. Уже с утра было дано распоряжение приготовить подводы. Всех сраз
у, калькулировали начальники, не вывезти, предстоит несколько заходов, д
аже если нагружать на подводу сразу пять, ну шесть туш. Ящики готовы. Можно
бы и в общую яму, но вдруг комиссия какая-нибудь зачем-то объявится и потр
ебует отчетность Ц где есть кто?
А за зоной, на «кладбище» для контингента, в зарослях молодых осин, тоже до
рассвета, расконвоированные зеки из Малой зоны копали большие ямы, кажд
ая этак ящиков на десять. Они копали уже тогда, когда суки за пирамидой пне
й дожидались. Здесь же были свалены колья метровой длины с плоскими верх
ними торцами, Ц потом на сточенной плоскости напишут номера личных наб
людательных дел, а то зарастет место травою и не узнаешь, где и кого… наблю
дать.
В промзоне же в столярке стоял новый письменный стол для Бугая. Но он оказ
ался короток и скрипел, а Бугая раздражало, когда во время работы стол скр
ипит.


Глава шестая

1

На Девятке наступила относительная тишина, нарушаемая лишь молчаливым
и посещениями по ночам кума, во главе отряда мусоров тех бараков, в которы
х квартировались воры. При шуме и грохоте открываемых замков молчаливым
и эти посещения можно считать на том основании, что ни сам кум, ни его свит
а не произносили лишних слов: он молча указывал на якобы сонного, потирав
шего «заспанные» глаза человека, а Метелкин коротко командовал: «Собрат
ься!»
«Собраться!..», «Собраться!..», «Собраться!..» Всех отобранных отводили в БУР
, где уже валялись на нарах многие, пришедшие на вахту сдаваться, признава
вшие себя виновны ми в произошедших беспорядках. Из воров взяли только о
дного Лешу Барнаульского, возможно по ошибке. Кум понимал, что центровых
трогать нельзя. К тому же кум уже тогда, когда сук пропускали в зону, знал, к
ого необходимо оформить как виновных резни: десятка два амбалов, Ц заод
но и с отказчиками можно разделаться. Из 37-й секции взяли еще Враля, чтобы н
е говорили, будто кум никого не тронул из воровского барака… Не забыл кум
и Скита, которого однажды не удалось подставить.
Воры же чувствовали себя на высоте, собирались на толковища, но не конфли
кты решать, а торжества ради, чифирнуть, побалагурить. И ходили они кондиб
обером, произносили речи в изысканном стиле. Они восхищались собственны
м умением жить красиво, гордились организованностью, хотя это слово им н
е нравилось, ибо они избегали засорять свою лирическую словесность груб
ым стилем развивающегося социализма. Правда, воровской фольклор или, есл
и угодно, жаргон постоянно меняется, встречаются новые термины, так что с
егодня даже маститые лингвисты не в состоянии расшифровать иногда таки
е пустяковые определения, как например: ворварян на веревочке, что означ
ает всего лишь повешенного армянина.
О своем возвращении в зону, подняв переполох со стрельбой, известила и во
рона Боксера, долбившая лампы на заборе: выстрелы всполошили охрану, кры
с и педерастов, высматривающих со страхом через решетчатое окно БУРа. Бо
ксер был счастлив. Он гордился собственным воспитательным результатом:
сумел привить птице такую ненависть к свету, что через нее образовалась
любовь… к тюрьме.
Итак, пятидесятый год закончился блистательной победой воров над сукам
и в зоне Девятого спеца. Это было одно из последних сражений между «мастя
ми», происходившие везде в тайге и стране, самоуничтожению преступного м
ира предназначено было остановиться, о том еще не знали участвовавшие в
нем.

Скит, не знавший, что Враля взяли ночью, прибегал искать его в бараке. В сек
ции «королевской гвардии» дым коромыслом: играют, чифирят, дурака валяют
, да и что тут особенного Ц не академия наук, в конце концов, и не духовная с
еминария.
Ц Ты не Геру ли ищешь? Ц подскочил Вася Кот, подленько ухмыляясь. Ц Он т
ам, Ц Вася кивнул в сторону парашной, Ц к нему очередь. Котенок захихика
л. Скит приоткрыл дверь парашной и увидел Геру… согнутого в углу. С ним тут
, что называется, «трудились» пять рыл… Скит видел лишь один глаз Геры с ка
ким-то бессмысленным взглядом. Его насиловали одновременно и спереди, и
сзади… если насиловали…
Враль и Скиталец услышали друг о друге уже в центральном изоляторе. Нахо
дились они в разных камерах. Отсюда их дороги на время разошлись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34