Из прибывших в управление только одного Скита водворили в изолятор. Прич
ину этого он не мог себе объяснить. В изоляторе провел трое суток, ломая го
лову над тенденцией политики всех от всего бесконечно изолировать.
Возможно, в канцелярии управления попросту не разобрались, в какой барак
для прибывших транзитных пассажиров его посадить Ц к сукам или к честн
ым ворам, к Красным Шапочкам или к Польским ворам, к Беспределу или к этим,
которые «Один на льдине»? Разобраться же в этом надо было непременно, пот
ому что миновало мирное житье Ц в уголовном мире уже шла война, то есть ре
зня.
Итак, вторая мировая война закончилась, у уголовников же началась… Спуст
я годы, иные литераторы назовут этот период «сучьей войной», или «войной
воров». На самом деле называлось это просто: «резня». Все друг друга резал
и, одна уголовная масть другую.
А стало это возможно оттого, что Гуталинщик (такую кличку воры присвоили
Генералиссимусу), будучи в хорошем расположении духа, отменил смертную к
азнь. Позже мыслители из воров, скорее всего это был именно Мор, пришли к з
аключению, что этот шаг явился коварным ходом, направленным против воров
. Ведь жертвами смертной казни становились главным образом фраера, то ес
ть политические, то есть в общем-то честные люди, если допустить, что тако
вые существуют или существовали в природе. Они расстреливались, как это
наблюдалось ворами, пачками за их партийность, за ум, образованность, за с
тремление считать себя лучше других Ц борцами за всеобщее счастье на зе
мле. Естественно, воров это не касалось, они не верили в возможность всеоб
щего счастья, всемирной справедливости, они скромно держались древних п
атриархальных традиций, следовательно, не противопоставлялись институ
ту власти.
Таким образом, они не давали повода, чтобы их физически уничтожали. Воры н
е судились по политическим признакам. Значит Ц не предатели, не агитато
ры чуждых идей. Но конкуренты Ц это да, конкуренцию в некотором смысле он
и собою представляли: обирали народ, а это, как считала власть, не являлось
их монополией. Теперь же, отменив смертную казнь, Гуталинщик открыл ход р
езне. Надо же было доказать всему миру, что, во-первых, преступный мир унич
тожает сам себя, и, во-вторых, что нет у нас организованной преступности: к
акая она организованная, если сама себя пожирает! Ведь уже раскололся та
кой единый прекрасный мир честных воров, уже отпочковались от воров суки
, от них Ц Польские воры, от Польских Ц Беспредел, от этих Ц Красные Шапо
чки и от всех Ц Один на льдине, дрожащий от страха за свою жизнь без всяко
го на то основания.

2

В эти годы среди урок тут и там ходили разговоры о том (в точности никто ни
чего не знал, невозможно отыскать в стране нормального уркача, прочитавш
его хоть страницу из сочинений Ленина), что Лениным якобы написано или ск
азано где-то, будто бы преступный мир уничтожит сам себя.
В Министерстве промывания мозгов, по-видимому, долго уже ждали, когда же э
то произойдет. И вот случилось чудо: отменили смертную казнь. Тут же начал
ось долгожданное самоуничтожение преступников.
Мор в этой связи сказал, что диктаторы могут уничтожать народ не одними т
олько расстрелами, а иногда даже, отменив своевременно смертную казнь. У
бивать стало фактически разрешено: за это не наказывали. Собственно, нак
азание за убийство заключалось в сроке 25 лет лагерей Ц убивай, сколько за
благорассудится, больше не дадут. А двадцать пять лет… Для честного вора
это не предмет для разговора, хотя бы потому уже, что по воровскому закону
честные воры обязаны воспользоваться любой возможностью совершения по
бега, исключение делалось только в том случае, если у вора парашный срок.

Кажется, Иван Заграничный разъяснял Варе суть процесса образования сук
и мастей: не желающие считаться ни с какими законами личности заершились
в воровскую среду, дабы присосаться к воровскому куску, в результате ока
зались судимы ворами на смерть. Не желая умирать, бесконечно меняли клич
ки и регионы проживания, но рано или поздно разоблачались и были зарезан
ы.
Как же удавалось их разоблачать? А удавалось это благодаря памяти пахано
в и системе постоянных расспросов всех встречных, заезжих и проезжих вор
ов. Паханы знали обычно всех мало-мальски достойных воров и сами являлис
ь как бы адресным бюро: кладовые памяти паханов содержали большие числа
памятных событий воровской жизни по всей стране. Немного похоже на стары
х аристократов, которые при встрече, как правило, уточняют, из какого корн
я пошел род того или другого князя, княгини или барона: «Ах, княгиня такая-
то! А-а, из этих, которые по ветви таких-то… Ах, это Петр Сидорович из яросла
вских дворян, их род получил начало от…» и так далее.
То же и у воров. Спроси у какого-нибудь пахана, в каком году началась Октяб
рьская революция, он, возможно, и не вспомнит, но приличных воров в Питере,
Ташкенте, Ростове, Барнауле перечислит по кличкам, знает, когда они в зако
не стали, а ежели кто-то ссучился… Конечно же, они знают их приметы Ц особ
ые и не особые, историю получения клички, манеру передергивать карты при
тасовке Ц ничто не ускользнет от зрительной памяти паханов. И что же тут
удивительного: это их жизнь. К тому же и сами воры обожают себя всячески от
мечать, например наколками (на каких только местах их не встретишь!). Поэто
му проследить траекторию передвижения воров по континенту не так уж и сл
ожно, о решениях же, касающихся их судьбы, становится известно повсюду ка
к на воле, так и в Институте промывания мозгов.
Скиталец однажды сказал Вралю: «Это же прелесть беседовать с любым из эт
их милых, старых, мудрых «справочников» на пораженных подагрой ногах! Эт
о очаровательнейшие из живых энциклопедий…»
Удравшие от воров суки тоже стали группироваться в свою независимую мас
ть. Им тоже необходимо жить коллективом, ибо коллектив Ц это сила. Но в Ин
ституте промывания мозгов им стало необходимо следить, как бы не очутить
ся вместе с ворами, иначе известно, что могло случиться.
Суки везде сколачивали свои корпорации, приветствуя в них всякую шваль;
в Институте промывания мозгов они требовали изолировать их от воров, так
же и воры вынуждены были требовать сугубо изолированных условий содерж
ания. При случайных встречах представителей враждующих корпораций уча
стились случаи мокрых дел.
В тюрьмах для всех мастей выделялись отдельные камеры, во всех управлени
ях лагерей Ц отдельные зоны. А мастей все прибавлялось, и всех надо было д
руг от друга изолировать Ц у администрации голова шла кругом. Суки, не сч
итавшиеся с законами соцреализма, а также воровскими, издали собственны
е законы, которые тут же предали Ц предавшие сук называли себя «Польски
ми ворами» и создали свои законы, и сразу же многие «поляки» эти свои зако
ны тоже предали Ц образовался Беспредел, который, в свою очередь, образо
вал свои законы. Чем не мировое общество в миниатюре? Чем не политика всех
государственных образований на планете уже многие тысячи лет? Чем не стр
уктура всеобщей эволюции человеческой цивилизации?

3

Бараки для транзитных зеков отделены от зоны управления забором. Заборы
, заборы и еще раз заборы! Население зоны управления состояло в большинст
ве из людей кавказской национальности Ц чечены, осетины, особенно много
грузин. Они не были уголовниками. Интеллигенты, служащие, работяги, но, на
чей-то взгляд, их мозги нуждались в очищении, и здесь, в Решетах, это достиг
алось на строительстве железнодорожной магистрали под названием «Анга
рстрой». На пути прокладки будущей магистрали они еще строили поселки из
финских домиков и рыли глубокие колодцы для будущих ударных комсомольс
ких бригад, тоже строителей этой магистрали.
Скиталец не настолько был изолирован, чтобы лишиться возможности общен
ия с окружающим миром, многое о здешней зоне рассказывал лепила (врач Ц
жарг. ) Ц интеллигентный человек с кулинарным образованием, р
аздававший обитателям ШИЗО калики (таблетки Ц жарг. ). Он же об
ъяснил, что кавказцы доставлены в Решеты из-за отсутствия у них политиче
ской сознательности и еще ввиду того, что железнодорожная магистраль до
лжна быть построена на уровне мировых стандартов.
Скит, взобравшись в носках на нары, «бегал» по ним или кружился. Чтоб занят
ь свое тело такой минимальной нагрузкой, ему не хватало движений, надоел
о сжатое пространство изолятора. Куда-то его доставят? К какой масти? Все
они ему осточертели, показалась издевательством судьбы эта их резня пос
ле войны. Не знал он, что похожая «резня» в эти годы имела место не только в
стране социализма Ц и на другом полушарии планеты уголовники, мафия, га
нгстеры воевали, стреляли, уничтожали сами себя. Но у них, конечно, другие
законы, другие правила игры, и эти парни там думать не думали, что где-то в м
ире тоже идет резня воров и сук и прочих, даже знать не хотели, что где-то ещ
е, кроме Штатов, существуют достойные люди.
Наконец за Скитом пришли два надзирателя.
Ц Фамилия?
Ц Статья?
Ц Срок?
Ц Конец срока?
Как будто не ясно, что срок кончится тогда, когда выпустят. Скит назвал кон
ец срока, определенного ему приговором.
Ц Масть? Ц потребовали от него.
Ц Работяга.
Ц Значит, мужик, Ц констатировали надсмотрщики, словно в этом можно был
о сомневаться.
Ц Пошли.
Его провели к трем баракам для транзитных зеков. Когда они приблизились
к ним, услышали адский грохот, словно все три барака изнутри разбивали в с
опровождении диких воплей множества зверских голосов. Создавалось ощу
щение, что из бараков стараются вырваться полчища чертей. Надзиратели ос
тановились.
Ц Подождите здесь, схожу посмотрю, Ц сказал один. Он скоро вернулся и со
общил, что лучше вернуться в изолятор.
Ц Там воры бушуют.
Означало это, что воры выбивали двери чем попало Ц парашами, скамьями, вд
охновляя себя призывами из цитатника блатного фольклора, внося в него св
ежие и как можно более трудноподражаемые элементы красноречия.
Скита вернули обратно в изолятор дожидаться, когда воры перестанут буше
вать. И что это они? Что их взволновало? Хотя… они могли разбушеваться и от
скуки. Скит от скуки (не разбушеваться ли и ему?) опять начал ловить мух, но в
соседнюю камеру привели какого-то фрукта, который тоже скандалил будь з
доров как! Он орал проклятья в адрес КПСС, мусоров, что они унижают его чел
овеческое достоинство, лишая свободы слова, обещал объявить смертельну
ю голодовку, вытащил зубами из нар гвоздь и, пользуясь каблуком ботинка, п
рибил к ним свою мошонку. Надзиратели, рыдая от жалости, вытащили гвоздь и
освободили мешочек, но смертельную голодовку фрукт грозился держать аж
семь дней.
Скоро за Скитом опять пришли и снова повели к транзитным баракам. На этот
раз в них царила относительная тишина: кроме обычного нормального мата н
ичего не было слышно. Скита принял дежуривший в транзитке надзиратель, о
томкнул одну из камер, куда Скит и водворился.
Когда за ним захлопнулась дверь, он нашел себя в большом помещении с длин
ным столом посередине. С двух сторон расположились, как везде в бараках, м
ассивные двухъярусные нары от двери до окон. А на них…

4

Сперва его оглушил запах. Скит стоял как столб и вдыхал, впитывал кисло-сл
адостную «мирру» через нос, рот, и спустя несколько минут им овладели аст
ральные видения. Он узрел толпу примерно из сорока необыкновенных сущес
тв: какая-то неземная корова мычала и ржала одновременно, выкручивая в то
же время копытце хрюкающему кабану рачьими клешнями; за столом хохотало
стадо обезьян-макак; один орангутанг, свесив лапы, дико рыча, прыгал на ст
оле Ц подпрыгивали алюминиевые кружки; на полу валялись, кувыркались хо
хочущие, визжащие, плачущие и верещащие, как свиньи, существа Ц они что-т
о жрали и курили… Дым, дым и вонь. Всё это нечто уставясь на вошедшего Скит
а, показывало на него своими конечностями и дико вопило. Перед глазами Ск
ита весь этот ад смешался, в ушах возник прерывистый режущий звон. Опомни
вшись, он сообразил: наверное, сошел с ума. Но пришла ясность: все тут во вла
сти кайфа, имя которому Ц анаша. Она и превращает людей в белых лебедей, а
встралийских страусов, вызывает безумную радость или невыносимую тоск
у, создает мучительные страдания, жалость и сочувствие и безучастие ко в
сему в мире; одним словом Ц это Дурь.
Но хотя и Дурь, к утру жертвы ее, если говорить изысканно, очухались. И можн
о сказать наверняка Ц пожрать в этой камере ни у кого ничего не было (аппе
тит от Дури возникает такой, что человек пожирает все, что доступно).
Очухалось население камеры своевременно: начали вызывать на этап. Канце
лярские специалисты управления, руководствуясь сведениями в личных де
лах, определили каждому его конечную точку прибытия и, будьте любезны, со
браться с вещами! Вместе с десятью субъектами отправился в путь и Скитал
ец.
Через калитку в одном заборе, в другом, в третьем, через калитку в проволоч
ном заграждении, затем всех три раза пересчитали, далее самоохранники пр
опустили всех вперед и сопроводили на станцию узкоколейной железной до
роги, где стояла «кукушка» с двумя вагонами, один из них Ц вагонзак, как п
ринято его величать изысканно.
Вагонзак внутри разделен решетками-перегородками на три равных отделе
ния. Прибывших закрыли в отделении справа от двери, решетчатую дверь зам
кнули. Пассажиры расположились на деревянных скамьях, некоторые под муз
ыку собственной композиции начали бацать от избытка энергии. Нар в этих
вагончиках нет Ц не «Столыпин» Ц да и путь предстоит недолгий: несколь
ко часов. В отделении посередине Ц два конвойных с автоматами.
Скиталец догадался, что его попутчики Ц суки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34