Иногда в великой горды
не моей мне кажется, что орден делает мир чище.
Ц Потому что вы защищаете слабых? Ц Гуго рассмеялся:
Ц Нет, не поэтому. Вот ваш приятель Аршамбо. Думаю, он зарезал народу боль
ше, чем вы выткали гобеленов. Когда-то он грабил паломников на пути к Гроб
у Господню. Потом раскаялся и посвятил жизнь их защите. Правда, для этого п
ришлось разгромить его банду. А взять Гундомара? Пусть уж лучше крадет цв
еточные горшки и волочится за женщинами.
Ц А что с ним?
Ц Сир Гундомар очень впечатлителен. Годфруа говорит, что отбил его у таф
уров. Те бродили по сирийским степям, обмотавшись ржавыми цепями и раня л
адони, чтобы создать Христовы стигматы. Я этому охотно верю. Гундомар люб
ое дело доводит до абсурда.
Ц А Жоффруа? Андре?
Ц О, это история печальная. Несмотря на молодость, Андре де Монбар был же
нат. Брак этот считался счастливым; у Андре росла девочка, малютка двух ле
т от роду.
Ц А потом?
Ц Напали сарацины. Жену Андре взяли в невольницы, а девочка погибла. Де М
онбар преследовал турок до самого Мосула. Там-то он и повстречал Жоффруа
Бизо. Вы к нему приглядитесь получше. Жоффруа Ц отличный парень, хоть и ко
рчит из себя шута. Они попытались выкрасть девушку.
Ц И как? Удалось? Ц голос Мелисанды дрогнул. Она обожала истории с хорош
им концом.
Ц Да. Почти. Турецкий атабек всадил стрелу в девушку, и та истекла кровью
на руках мужа. Ц Гуго помрачнел: Ц Андре не хотел жить… Если бы не Жоффру
а, он так бы и остался в зиндане Мосула. Но Господь решил иначе. К ордену при
соединились еще два человека.
Мелисанда всегда подозревала что-то подобное. Человек, у которого всё хо
рошо, вряд ли пойдет в монашеское братство. И Гуго, и циник Годфруа, и толст
як Роланд знавали страшные денечки.
Но было еще кое-что. Храмовники не упивались своим горем. Они шутили, улыб
ались, в охотку пели. Более жизнерадостных людей Мелисанда не встречала.

Словно прочтя ее мысли, Гуго заметил:
Ц Беды и несчастья научили нас ценить жизнь. Знаете, принцесса, я сражаюс
ь против сарацин вовсе не потому, что у них иная вера. Некогда мусульманск
ий пророк учил Абу Хурайру: «Меньше смейся, ибо частый смех губит душу». Пр
ежде любви к Богу у них стоит страх. Вы читали Коран? Ц он прикрыл веки и пр
оцитировал: Ц «…Не бойтесь их (в смысле Ц людей), а бойтесь Меня, если вы ве
рующие». Или из второй главы, «Короли: «…И только Меня страшитесь!» Как это
отличается от учения Христа! Когда-то я много размышлял о путях Божьих. И
вот что я думаю, госпожа Мелисанда: стань страх и уныние законом Господа х
оть на миг, жизнь прекратилась бы.
Ц И оттого Ц флорентийский кот?
Ц Да. Три года назад мы поняли, что выучить устав ордена невозможно. Я сам
частенько нарушал его Ц ведь всех статей не упомнишь. А как требовать от
людей того, чего не делаешь сам? Тогда-то Жоффруа и пришла в голову эта мыс
ль. Ну, вы знаете, наверное… Еще древние греки утверждали, что любой, даже с
амый нудный текст можно выучить, срифмовав его. И чем глупее рифмы, тем лег
че они лягут в голову. Я потребовал лишь, чтобы обошлось без похабщины. Пэй
н зарифмовал весь устав за два дня. О, сударыня! Через месяц орден перестал
напоминать бандитскую шайку. А через два года ребят было не узнать. У них
появилась радость жизни. Да и дисциплина улучшилась.
Ц Здорово!
Ц Вот только людей маловато. Всех перехватывает орден Карающей Длани. Ч
ертовы изуверы! Каждому вступившему выдают двух лошаей и двух послушник
ов в качестве слуг. Ну и круглую суммочку. Я вот всё думаю, может и мне целиб
ат отменить?
Ц Э-э… Нет, не сейчас… Ц растерялась Мелисанда. Ц Позже. Да и потом, Ц го
рячо объявила она Ц кто про эту Карающую Длань вспомнит? Мессир, через ты
сячу лет их имена сотрутся из людской памяти! То ли дело ваше!
Гуго успокоился. Кавалькада храмовников подъезжала к Антиохии. Влево ух
одила дорога на Александретту, а прямо шумел Оронт. Мелисанда выехала на
мост. Грудь ее распирало от гордости.
Первая! Она первая подъезжает к городу!
Ц Сир Гуго, смотрите! Стены, стены какие! Правда здорово?!
Ц Тс-с! Спокойней, сударыня. Впереди еще и княжеский дворец, и церкви, и тр
идцать вилл горы Сильпиус. Ц Задумавшись ненадолго, он махнул рукой: Ц А
впрочем, удивляйтесь! Удивляйтесь на здоровье, вам полезно.
Антиохия, город чудес, расстилалась перед принцессой. Неизведанная. Неза
воеванная.

МАРЬЯМ В ШАТРЕ БАЛАКА

Что вело Марьям в тот миг, никто не может сказать. Вернее, Аллах может, а она
сама Ц нет.
Когда франк ударил эмира кинжалом, Марьям завизжала ошпаренной кошкой. Б
росилась рыцарю под ноги. Металл звякнул о металл; клинок отскочил от зол
оченой пряжки, а на второй замах времени не осталось. Рыцарь споткнулся о
девушку, полетел кувырком. Налетели курды с мечами Ц тут кинжалом не отм
ашешься.
Ц Живым! Живым!! Ц только и успел крикнуть Балак.
Предупреждение пришло вовремя. Вина тяжким грузом давила Майаха: недогл
ядел! Эмира оставил в опасности! Неудивительно, что курд так старался: фра
нка вмиг избили, скрутили, сдавили.
Ц Держим! Ц кричали курды. Ц Не вырвется шайтан!
Ц В цепи его. И к остальным франкам. Пока. Ц Лицо Балака разгладилось. Он
поманил Майаха и что-то прошептал тому на ухо. Курд кивнул.
Сам же Балак подошел к Марьям и склонился перед ней, словно перед самим ха
лифом.
Ц Пусть слышат все, Ц объявил он поднимаясь. Ц Жизнь моя увяла бы, как и
рис от дыхания пустынного самума, если бы не эта дева! Ее рука остановила к
линок убийцы. С этого мига никто и ничто не причинят ей зла в этом лагере. Д
аю в том слово!
Ц Что же, светлейший эмир? Ц тупо спросила старуха. Ц Готовить ее? К шат
ру-то… и сплетению ног?
Ц Аллах с тобой, глупая женщина. Отныне Марьям Ц желанная гостья в моем
шатре. Гостья Ц не невольница! Всё, что дозволено Аллахом и находится в мо
ей власти, принадлежит ей.
Ц Ну в баньке-то попариться бы всё равно не мешало.
Против баньки эмир возражать не стал.
Пока грели воду, пока старухи суетились вокруг девушки, он даром времени
не терял. Собрал пленных франков, расстелил ковер крови. Ай! Проклятые неч
естивцы так взволновали его сердце!.. Но Аллах милостив, и отныне беспокой
уйдет навсегда.
Высоченный мулла суетился и что-то доказывал, но что до него светлейшему
эмиру? Прогнал докучливого святошу Ц пусть не путается под ногами. Хаса
на отправил обратно под стражу. От суеты и беспокойства рана эмира воспа
лилась. Верный Зейд охал, по-бабьи всплескивая руками:
Ц И как это Аллах обделил светлейшего эмира умом и соображением? Виданн
ое ли дело: вместо перевязки рубить головы проклятым кафирам! Среди них ж
е колдуны через одного. Джинны, слуги шайтана. Порчу наведут.
Ц Молчи, Зейд. Завтра штурм… Дурак бы и джинн я был, оставь франков в живых
. Ох!
Балак маялся. Рану его дергало и томило огнем. Снадобья Зейда помогали не
лучше его ругани. Но это всегда так. Любой, кто знается с оружием, скажет: ве
чером раны болят сильнее.
Ц Аллах свидетель… если я не казнил тебя, костоправ… ох!., то лишь из уваже
ния к твоим сединам. Но учти… о-оу!
Ц Попробуйте, сиятельный, Ц с невыразимым ядом в голосе отвечал Зейд.
Ц А завтра курды доставят деревенскую знахарку или христианского цели
теля. Те лечат пилой, вовсе не сообразуясь с наукой ибн-Сины. Терпите, терп
ите, повелитель. Сейчас будет действительно больно.
Ц Уо-о-оу!!
В разгар лекарских издевательств явились слуги. Они доложили, что Марьям
готова предстать перед взором эмира. Будет ли она желанна и ожидаема?
Ц Будет, воистину будет. Зейд, убирайся! Видеть тебя не могу, мучителя.
Ц С радостью и повиновением, о эмир.
Балак сгреб подушки и уселся, стараясь придать своей позе величественно
сть. Проклятый франк. Такая позорная рана!.. Но не Аллах ли положил всем при
чинам соответственные следствия? Дважды нападал кафир на повелителя Ц
и дважды его усилия пропадали втуне. Что это, как не проявление Божествен
ной воли?
Ц Входи, услада сердца моего, Ц позвал он. Ц входи же!
Полог откинулся. В шатер робко заглянула Марьям. Марьям, но какая! Кто бы м
ог признать в ней перепуганную растрепанную девчонку, что несколькими ч
асами раньше лежала, скорчившись, у ног Тимурташа? Голубые одежды и изар и
з золота и драгоценных камней. На талии Ц пояс, украшенный драгоценност
ями. Воистину шелка, ошеломляющие и искушающие разум!
Ц Дозволено ли мне будет приблизиться к повелителю?
Ц Дозволено, дозволено, о жемчужина царских снов Востока. Садись.
Робея, Марьям, села у ног эмира. Вблизи повелитель правоверных выглядел е
ще страшнее, чем издали. Нос в сизых прожилках, на щеках Ц старые шрамы. Бо
рода неряшливая, растрепанная, в волосах застряли хлебные крошки. Руки ж
илистые, в шрамах, к мечу привыкли. Повернись иначе, эти пальцы гладили бы
сейчас ее тело, награждая скупыми солдатскими ласками. Девушку передерн
уло.
Что за запах стоит в шатре? Сандал, камфара. И болезненная вонь воспаленно
й раны.
Ц Какая маленькая ручка. Ц Эмир с осторожностью погладил запястье дев
ушки. Марьям с трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Ц Да ты боишьс
я меня, что ли? О, не волнуйся, красавица. Разве не для того создал Аллах женщ
ин, чтобы те были усладой воинам? Но ты нынче гостья в моем шатре. Всё прина
длежащее мне будет тебе дозволено.
Он хлопнул в ладоши:
Ц Эй, несите угощение! Да шевелитесь, бурдюки сала! Долго ждать еще?
Ткань заколебалась. Носатая румийка внесла поднос с едой. Лепешки, масло,
куропатки. Отдельно Ц свежая зелень, фиолетовый рейхан, кинза. Кувшинчи
к с шербетом. Балак неукоснительно соблюдал установления Пророка (да бла
гословит его Аллах и да приветствует!), и вино было для него запретно. Прич
ем не только виноградное, но и все прочие, что под запрет не подпадают.
Ставя поднос, румийка запнулась. Из кувшинчика чуть плеснуло шербетом Ц
словно кровью на белое полотно. Огни светильников на миг вытянулись кин
жалами ассасинов. Балак сморщился.
Дурной знак… Смерть прошла мимо, улыбаясь и маня пальцем. Бессмысленно б
ежать от нее. Лучшего коня загони Ц всё без толку. Увидит в Дамаске, а встр
ечу назначит в Хаме Ц сумасбродная красотка! Но разве не живет воин в пос
тоянной близости с опасной госпожой?
Ц Откуда у тебя этот след? Ц Балак вновь потянулся к руке Марьям. На запя
стье девушки чернели засохшие царапины.
Ц Это коготь леопарда.
Ц Леопарда? На тебя нападал леопард? Расскажи! Думаю, твой рассказ, будуч
и вытатуирован в уголках век, послужил бы назиданием ищущим. Ц Он протян
ул Марьям чашу с шербетом.
Девушка опустила в смущении глаза. Опасно, очень опасно… История эта был
а напрямую связана с ее бегством из Манбиджа. Старик, сопровождавший ее, в
ез письмо от Исы Жослену. Леопард встретился им ровно за день до того, как
они наткнулись на франкскую армию.
Говорить о таком Ц что одинокой красавице ехать на верблюде с мешком зо
лота из Дамаска в Багдад. Где-нибудь да встретится разбойный люд: из тех, к
то в медный фельс не ставят установления Пророка (да благословит его Алл
ах и да приветствует!). Но ехать надо…
Ц Произошло это, о эмир, когда я отправлялась в Аль-Баб. У меня родственни
ки там живут. Тетка.
Ц Конечно же, она Ц благочестивая женщина, чтущая Коран и сунну?
Ц Иначе и быть не могло, повелитель.
Вымысел в повествовании Марьям причудливо мешался с правдой. До ифритов
и птицы Рухх она не договорилась, но подошла близко. Имен Марьям не называ
ла, но Балак недаром слыл проницательнейшим из людей своего времени. Ког
да девушка описывала арабского воина, рубящего саблей леопарда, Балак сд
елал знак остановиться:
Ц Свидетель Аллах, я знаю лишь одного храбреца, отважного и могучего, кто
способен сражаться с леопардом на равных. Ты говоришь о льве среди мусул
ьманских воинов, об Усаме ибн Мункызе. И коня его узнаю! Это Аль-Джун, Черны
ш. Рассказывай же дальше, о прекрасная дева. Рассказывай скорее, ибо взвол
новалось сердце мое!
Ему-то с чего?.. Вот у Марьям действительно сердце взволновалось. Кое-как, с
пятого на десятое, закончила она рассказ. Эмир с жадностью ловил каждое с
лово.
Ц Так, говоришь, скрылся, преисполнившись скромности? Не желая получить
законное вознаграждение? Узнаю скромнягу Усаму, узнаю! Ц Эмир хлопнул в
ладоши и возвысил голос: Ц Эй, кто там! Слуги!
На этот раз появился сморчок-харранец Ц сгорбленный, выцветший, похожи
й на мышь.
Ц Прикажи, пусть разыщут храбреца Усаму. Я знаю, он должен быть среди вои
нов эмира Бурзуки. Пусть немедля идет сюда. Скажи Ц я щедро вознагражу ег
о.
Марьям сидела ни жива, ни мертва. Вляпалась… Что же делать? Беда в том, что У
саме удалось пронюхать о письме, с которым ехал ее спутник. А кто знает, ка
к поведет себя Балак, услышав, что она помогала доставить Жослену столь о
пасное послание? Разбираться-то эмир не станет.
Ц Удивительная история, Ц пыхтел Балак. Ц Удивительная и поучительна
я. Я желаю услышать ее еще раз, но уже из уст самого Усамы. Все знают, как он п
равдив. Да и занятно будет узнать, что чувствовал он, сражаясь в одиночку с
леопардом. Ц Взгляд эмира остановился на лице Марьям: Ц Отчего ты ничег
о не кушаешь, благословенная газель? Уж не заболела ли? Я прикажу прислать
Зейда!
Ц Н-нет… не надо… Ц Марьям взяла куропатку, разломила и принялась через
силу есть. Ц Доброта и величие эмира ослепляют меня. Но если светлейший
приказывает…
Ц Приказываю и повелеваю: чувствуй себя свободно в моем шатре. Быть може
т, потом я возведу тебя на свое ложе. Но каков храбрец!.. Ценность Усамы в мои
х глазах возросла. Если бы не его старания, мы лишились бы такой жемчужины!

Кусок застрял у Марьям в горле. Воистину доброта повелителя беспредельн
а.
Ц Расскажи еще что-нибудь, красавица. Речи твои поучительны и занимател
ьны. Аллаха буду молить высокого, чтобы подсказал, как наградить тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43