Ц Строй держать! Ц заорал он. Ц Чтоб никто! Перевешаю, как собак!
Торопыги сдержали коней, даже самые отчаянные понимали: не время. Если ар
абы возьмут рыцарей в клещи, христианское войско никто не спасет.
После второго залпа пехотинцы бросились врассыпную, давая место конниц
е.
Ц Держать! Ну! Держа-ать!!
Черта с два! Где-то в неразберихе мелькнул флажок Мосульского атабека, и Х
осе словно с цепи сорвался. Его бравые головорезы врезались в строй сара
цин круша и молотя. Сарацины не успели перестроиться и гибли десятками. Л
егкие конные стрелки ничего не могли противопоставить ощерившемуся ко
пьями строю.
Ярким пятном метался в передних рядах желто-зеленый плащ Хосе: каталоне
ц искал встречи с эмиром Бурзуки. Вражда их длилась бог знает с каких врем
ен. Кажется, еще с битвы при Азазе.
Ц Вот бастард! Ц выругался Жослен. Ц Ну с Христом-богом, братушки! Кто в
ыживет, передайте Гильому, что Балака мы порвали.
Рыцари ответили восторженным ревом. На правом фланге воины Летольда уже
мчались навстречу врагам. При всём своем благоразумии граф не мог остава
ться позади.
Крестоносное войско с лязгом и грохотом рвалось вперед. Навстречу побед
е. Навстречу истории. В хрониках Гильома Тирского (а с его подачи, и других
франкских летописцев) эта битва была записана как триумф христианского
оружия.
Никто не заботился об обозе. Марьям и Анри-Носач оказались предоставлен
ы своей судьбе. Предсказание кладбищенской колдуньи исполнялось.

БАЛАК ИЗ АРТУКИДОВ, ИЛИ БИТВ
А БЕЗ ПРОИГРАВШИХ

«Я сражаюсь с ними в день ярости без кольчуги, и рука моя с мечом Ц точно ж
гут игрока». Так сказал великий поэт Кайса ибн аль-Хатим, и воистину не сл
ышал я слов правдивей этих.
В тот день эмир Балак пятьдесят раз вступал в бой. Пятьдесят или около тог
о Ц поэты и хронисты потом сосчитают. И горе им, коль окажется это число н
едостаточным или же, наоборот, чрезмерным. Аллах не терпит лжи, а эмиры из
рода Артука Ц лести.
Пыль оседала на поле боя. Казаганд Балака покрылся коростой от крови, а ли
цо превратилось в маску. Из облака пыли вырвался франк в изодранном желт
о-зеленом плаще. Эмир бросился на него, уверенный, что под плащом доспехов
нет. Воистину самонадеянность Ц любимая дочь шайтана! От удара франк по
качнулся. Щит и копье вылетели у него из рук, а сам он согнулся так, что косн
улся головой стремени.
Досадная неожиданность: кольчугу он всё-таки под плащ надел. Христианск
ие дьяволы бывают подчас очень предусмотрительны. Эта черта в них доходи
т до трусости.
Несколько темных фигур развернулись и помчались на выручку раненому ры
царю. Сам того не желая, Балак попал в отчаянное положение. Раньше, чем он у
спел развернуть коня, один из рыцарей Жослена атаковал эмира сзади.
Ц За Гроб Господень! Ц орали франки. Ц Жослен и Антиохия!
Нет чести в том, чтобы бить в спину. Но Аллах достойно наказал пса: копье уд
арило в подседельник, прошило его край и вонзилось в бедро Балака, сломав
шись в мягком. Подоспевшие туркмены отогнали рыцарей стрелами. Морщась о
т боли, эмир вырвал из седла зазубренный обломок. Конь стоял неподвижно, т
ерпеливо ожидая, пока эмир высвободит острие. Оставалось лишь молиться,
чтобы благородное животное не пострадало.
Так оно и случилось. К эмиру подскакал курд в красной накидке.
Ц О, эмир! Вы ранены?
Ц Пустяки. Хвала Аллаху, я цел. Ц Балак подкинул на ладони окровавленно
е острие: Ц Об одном молю Всевышнего: чтобы входя к женам нашим и наложниц
ам, не наносили мы ударов, подобных этому, Ц и смеясь, он отбросил обломок.

В жаре и духоте время, казалось, застыло. Рев битвы отдалился, теряясь у кр
ая поля. Балак попытался слезть с коня. Позорная рана уже начала гореть. По
т заливал лицо под шлемом; от запаха крови и раскаленной солнцем степи зв
енело в висках. Майах спешился и поддержал повелителя.
Ц Ты в красном, Майах. Счастлива жена твоя, получившая в мужья такого сла
вного воина!
Ц Воистину так, мой господин. Ц Они сняли развороченное седло с эмирско
й лошади. О чудо! Удар пришелся так, что не оставил на теле коня ни царапины.

Ц Запомни этот день, Майах, как удачный. Мне было бы жаль потерять этого к
оня: ведь он породы хафаджи.
Ц Обязательно запомню, господин.
Хромая, Балак двинулся к лагерю. Верный Майах не отставал ни на шаг.
Сражение закончилось полным разгромом христиан. Франкский дьявол Жосл
ен (проклятье ему!) вынужден был отойти от города Манбиджа, и ничто не могл
о спасти отступников от гибели. Тимурташ, двоюродный брат Балака, держал
под стражей правителя Манбиджа. Предателю пришлось побегать голышом по
терновнику. Странно, что это зрелище не размягчило сердец осажденных. Ис
а, брат казненного, сдаваться не думал.
Ц Эй, Майах! Ц позвал эмир. Ц Вон я вижу племянника моего Тимурташа и во
инов его. Съезди к ним, пусть пришлют лекаря. Я же не хочу пока садиться в се
дло. Мой конь столько раз спасал меня сегодня, что, клянусь, было бы гнусне
йшей неблагодарностью сбить ему спину.
Ц Это мудро, повелитель. Так и сделаю.
Курд умчался выполнять повеление. Эмир же побрел по усеянному трупами по
лю, ведя коня на поводу. Все силы Балака уходили на то, чтобы держать спину
прямо.
Как ни крути, а военачальник Ц это знамя армии. Аллах дозволяет правовер
ным получать разные раны, но лишь трус выказывает боль и слабость.
Дело, приведшее Балака к Манбиджу, дурным никто бы не назвал. Скорее, досад
ным. Эмир мало-помалу оттяпывал земли своих сородичей, Артукидов, когда п
роклятый Хасан отказался идти к Телль-Иширу. Мало того: предатели запрос
или помощи у франков. Ради Аллаха, ну как тут не покарать злодеев?
Из Джазира, где эмир набирал войска, пришлось возвращаться с такими же пр
иключениями, как Жослену из Самосаты. Оба военачальника спешили изо всех
сил, но так и не смогли опередить друг друга.
И это объяснимо. Одно из имен Всевышнего Ц «ведающий тайное и явное». Не д
олжно сетовать на судьбу, говорит оно, одному Аллаху дано знать все причи
ны и следствия. Досадная задержка, непредвиденный бунт отдали в руки Бал
ака ключи к Эдесскому графству Ц одному из четырех величайших владений
франков на Востоке. Осталось взять Манбидж Ц и трепещите франки!
К Балаку уже спешил смеющийся Майах, а с ним и другие воины. Среди них был и
лекарь. При взгляде на него брала оторопь: казалось, не сыщется в мире боле
зни или уродства, что не оставили следа на его теле.
Ц О, Зейд! Ц воскликнул эмир. Ц Давно хочу спросить: как ты лечишь други
х? Ты же сам хром и перекошен, словно столетний урюк.
Ц Э-э, повелитель, зачем обижаешь? Разве может зеркало отразить само себ
я? Разве меч рубит свою рукоять? И где ты видел лекаря, способного справить
ся со своими болячками?
Балак расхохотался. Его отвели к шатру, и там целитель занялся его ранами.
Эмир полулежал на парчовых подушках, вытянув ногу, а хирург возился с маз
ями и горшочками.
Ц Веришь ли ты в то, что люди могут знать свое предначертание? Ц вдруг сп
росил Балак.
Ц А как же, Ц отвечал Зейд, Ц это очень даже распространено в наше время
.
Ц И ты найдешь тому примеры?
Ц Не нужно далеко ходить, повелитель. Повернитесь… вот так… Ц Он вспоро
л окровавленную ткань, освобождая рану. Ц Взять меня, например. Отец мой
нарек меня Зейдом. И коль будут на то воля Аллаха и щедрость повелителя, им
я это сделается моей судьбой.
Ц Клянусь освобождением рабов, Зейд, ты меня утешил! Щедрость моя будет б
езгранична. А вот твой предшественник был глуп, как три подушки. Его бока п
ознали шест от палатки. Ц Балак зевнул и поинтересовался: Ц Что, опасна
ли рана?
Ц Вовсе нет. Сухожилия целы, хвала Аллаху-рассечена лишь кожа. Ц Зейд пр
овел по кровавым струпьям влажной тряпицей, отчищая грязь. Рану ожгло, сл
овно огнем. Ц Ударь проклятый кафир вот так-так… и господин остался бы е
внухом. Такое военное счастье эмира.
Запах камфары ударил в ноздри. Эмир поморщился:
Ц Аллах сохранил меня от бесчестья. Скажи, над чем смеялся Майах, когда я
нагнал вас?
Ц О, история эта скорее грустная, чем услаждающая слух. Но коли будет на т
о воля владыки…
Ц Будет, будет. Рассказывай!
Ц Пусть же эмир слушает. Ц Он отставил в сторону горшочки с мазями и при
нялся перевязывать рану Ц С нами в войске ехали два брата курда; одного и
з них звали Бедр, другого Ц Анназ.
Ц Помню их. Как сейчас…
Ц Не перебивай, о повелитель! Иначе поток моего красноречия иссякнет и с
танет подобен степной реке жарким летом. Я ведь, как и всякий, кто принадле
жит к лекарскому сословию, робок и немногословен. Смутить меня легко. Сби
ть с толку Ц еще легче. А этот Анназ совсем слаб глазами стал. С трех шагов
юную армянку от старой иберийки не отличит. И вот, когда после сегодняшне
го боя, отрезали головы врагов, чтобы подвесить к седлу он сделал то же сам
ое. Едет по лагерю, и сияние исходит от его лица. А навстречу Майах и говори
т: Ц Анназ, что это у тебя за голова? Ц Хвала, Аллаху, Ц отвечает тот, Ц за
всё то, что произошло у меня с этим франком, прежде чем я его убил! Вот Майах
и тычет пальцем: «Эй, глупый, смотри: это же голова твоего брата». А Бедра и в
самом деле убили франки, прокляни их Аллах.
Ц Омерзительная история. Плетей бы тебе за такие россказни.
Ц Всё во власти эмира. Но у меня есть и другая история Ц о дивных снах ата
бека Бурзуки.
Ц Рассказывай. И пусть она будет занимательней, чем та, прежняя.
…Шпионов мало кто любит, однако же нет властителей, что могли бы обойтись
без них. Зейд собирал сплетни и слухи, а потом передавал их Балаку. Эмир по
кровительствовал хитрецу, понимая, что не только мечами поддерживаются
троны. Иной раз подслушанный разговор, перехваченное письмо решали исхо
д битвы вернее, чем тысячи всадников.
Ц Так говоришь, Атабеку снилось, что он пчела на кувшине с медом? Поразит
ельно!
Ц О, это пустяки по сравнению с историей о вашем племяннике Тимурташе.
Ц Ну так рассказывай, не томи!
Хирург плеснул вокруг раны какой-то вонючей дрянью и начал:
Ц Всем известно, что осады городов мало схожи с битвами в поле. Добычи ме
ньше и рабов, а опасностей больше. И уж совсем не найти женщин доброго нрав
а и приятного сложения. Обозные шлюхи не в счет. Однако же Аллах смилостив
ился и сделал это сражение непохожим на остальные.
Ц Так, так! Рассказывай, не медли.
Ц Тимурташ прорвался к обозу кафиров. Среди пленных франков отыскалась
девица. Лицо ее подобно луне, груди Ц словно шкатулки из слоновой кости…

Ц Ай, Зейд! Избавь меня от россказней о том, чего не видел, Ц поморщился Б
алак.
Ц Отчего же? Девица отбивалась так, что разодрала на себе одежды. Она во в
сём подобна персику в пору цветения. И вряд ли встречала семнадцатую вес
ну своей жизни. Тимурташ увлек ее к своему шатру. Желания юноши очевидны, д
а оградит его Аллах от безумия. Он хочет сплести ноги с девчонкой.
Балак вскочил на ноги.
Ц Этот безумец погубит нас! Зейд, стань рядом, будешь мне опорой. Клянусь
тем, кто простер небеса и воздвиг землю, я остановлю мальчишку!

ИСА, ИЛИ ХАЛИФ НА ЧАС

Опасное пришло время, нечего сказать… Начался год с засухи, а продолжилс
я того хуже. И что Исе в потайной комнатке не сиделось?
Ц О брат мой Хасан! Ц стонал Иса, раскачиваясь и царапая лицо. Ц Мерзаве
ц ты и негодяй, покарай тебя Аллах! Втравил в историйку, нечего сказать!
Делать ему было нечего, поэтому он еще и разорвал свой халат. Пусть все вид
ят Ц тоскует человек. А что еще делать? На долю неудачливого правителя Ма
нбиджа выпала тягостная обязанность: ждать.
Ц Эй, Сабих, что там за стенами? Сражаются? Ц Начальник стражи пожал плеч
ами:
Ц Как джейраны во время гона.
Ц Кто кто побеждает? Скажи, не томи!
Ц Аллах велик, повелитель. Он ведает.
Аллах ведал, а больше никто. Когда-то Манбидж утопал в садах. Нынче же его о
кружали столбы дыма: войска Балака не церемонились с достоянием бунтовщ
иков. Хуже всего то, что стена, доставшаяся городу еще от румов, сильно пос
традала от времени и человеческой жадности. Окажись Хасан прозорливее
Ц давно бы приказал чинить ее. Но что его глупость по сравнению с братнин
ой? Стократ Иса джинн и дурак, раз взвалил на себя такое бремя!
Не голода опасались защитники, потому что запасов оставалось еще на меся
ц, и не жажды Ц колодцев хватало. Городу грозил штурм. И спасти жителей мо
гло лишь чудо.
Ц Рошана Фарроха ко мне, Ц приказал Иса. Ц Немедленно!
Унеслись тени-слуги, неслышно ступая по багровым коврам. Без них сумрак н
адвигающегося вечера стал дик и неприветлив. Камни крепости давили на Ис
у, не давая вздохнуть спокойно. Аллах да проклянет румов, строивших цитад
ель! Надо же такое гадство учудить. Исе казалось, что с каждым вздохом ему
приходится раздвигать плечами стены. Воздух Манбиджа чист, тонок и прохл
аден; однако же в цитадели он раскалялся и песком застревал в легких.
Ждать пришлось недолго. Зашелестели туфли по коврам, и появился евнух Ц
рыхлый, желтый, словно старое масло. Черный халат его вытерся на локтях, из
подкладки торчали нити.
Ц Ты, Керим? Ц удивился Иса. Ц Шайтан тебя побери, зачем ты здесь? Я звал Ф
арроха.
Ц Рошан не придет, о повелитель, Ц склонился евнух. Ц Он собирается на р
азведку в лагерь Балака.
Ц Что за шутки? Ох, у меня даже сердце разболелось от твоих слов. Ц Иса во
здел руки к небу. Ц Верно, он сбежать хочет. Переметнуться к Балаку и прод
ать все наши секреты. Клянусь Меккой и Мединой, я засажу его так глубоко, ч
то шайтаны станут считать его чихи! Найти его!
Ц На голове и на глазах, повелитель.
Отсутствовал Керим недолго. Вскоре он вернулся Ц такой же неприметный и
услужливый, как раньше.
Ц Аллах благосклонен к нам, о повелитель, Ц объявил он. Ц Гебр здесь. Пр
ибыл посланник от франков, и Рошан разговаривает с ним.
Ц Что?! От франков? Так Жослен победил?!
Ц Э-э, мой повелитель…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43