Умирают безропотно, и их трупы лежат невывезенные по неделям из комна
т, в которых пришла к ним смерть.
А живые полны разговорами о том, что в ближайшие дни совершится чудо: вдру
г все проснутся Ц и в магазинах окажется множество продовольствия, прив
езенного поездами. Многие, однако, в это чудо перестают верить.
7 января. 5 часов утра
Немцы на Ленинградском фронте закрепились на новых позициях, наше насту
пление приостановлено. Значит, Ленинграду по-прежнему нечем дышать, и пр
ойдет немало времени, пока наши войска вновь двинутся в наступление. А ка
ждый день, каждый час промедления в освобождении Ленинграда от осады глу
боко трагичен Ц он несет новые и новые голодные смерти и нечеловеческие
лишения.
Но выход из этого катастрофического положения виден. Я, как и многие тыся
чи ленинградцев, никогда не терял надежды на то, что Ленинград немцами вз
ят не будет. Эта надежда оправдалась. О взятии немцами Ленинграда теперь
уже не может быть ни речи, ни мысли. Итог ясен всем: осада будет снята. И вопр
ос для живущих только в том, доживут ли они до радостного дня или умрут с г
олода, не дождавшись…
7 часов 30 минут
Чуть слышно заговорило радио, новая сводка, хорошая: трофеи и итоги боев с
1 по 5 января на Западном фронте. Десять тысяч трупов гитлеровцев на поле б
оя, пятьдесят освобожденных населенных пунктов и пр. Значит, там наступл
ение наше продолжается. Ура!
Но… потухла моя коптилка, и писать не могу…
8 января. 7 часов 20 минут утра
Обстрелы вновь начались два-три дня назад. Это значит Ц тяжелые орудия, к
оторые немцы вводили в бой, чтобы помешать нашим войскам прорвать кольцо
блокады, теперь у немцев освободились.
12 часов 30 минут дня
…На почте чернила замерзли. Бани не работают. По улицам вереницами гробы.
Улицы завалены стеклами. На улице Попова выносят людей на носилках Ц то
лько что во дом попал снаряд и пробил его насквозь. На Геслеровском, угол Т
еряевой, другой снаряд выбил огромную дыру в доме. Кровь. На Карповке снар
яд попал в лед…
Все это меланхолично сообщает Людмила Федоровна, войдя в комнату и чертя
на клочке бумаги план улиц, чтобы определить, с какой стороны падали снар
яды.
10 января. 5 часов утра
Вчера, для решения всех дел, какие могут спасти погибающих, провел в Союзе
писателей весь день. Чувствовал себя из рук вон плохо и только усилиями в
оли заставлял себя встать с кресла или стула. Экономил движения, стараяс
ь не сделать лишнего шага, испытывая слабость, одуряющую сонливость, от к
оторой моментами путались мысли. Адовый холод помещений Союза, в которых
провел весь день (конечно, в полушубке и валенках), сковывал руки, все тело.

Черная, с черной кожей лица, приволоклась вдова поэта Евгения Панфилова,
и грохнулась в кресло, и сидела там неподвижно, безжизненно, как иссохшая,
страшная, закутанная в платок мумия. Так же выглядела поэтесса Надежда Р
ославлева, да и многие другие, падавшие в кресла, замиравшие в них в отчаян
ной надежде на помощь. Меня настойчиво спрашивали: скоро ли кончится эта
блокада, кончится ли она, не обман ли все заверения в том, что осада будет с
нята? И возьмут ли Мгу? И через сколько дней можно ждать освобождения доро
ги? И, как будто я обо всем этом (чего никто в мире не знает!) могу знать точно
и ясно, ждали от меня исчерпывающих ответов. Сам я убежден, что это освобож
дение придет, но, зная о сроках и фактах столько же, сколько они, видел лишь,
что людям нужно дать хоть кроху бодрости духа, хоть маленькую надежду. И я
говорил не как на митинге, а как дома Ц тихо, спокойно и убедительно, что в
ойна есть война, что дела на фронте хороши, но подвигаются медленнее, чем в
сем нам того хотелось бы, но главное Ц дела хороши. И что Мга взята будет, е
сли не в лоб, то обходом, и дорога откроется, и продовольствие хлынет в гор
од, и все уцелевшие до этого дня, нашедшие в себе силу, и стойкость, и бодрос
ть духа, оправятся, и будут жить, и будут здоровы, и жизнь принесет им и всем
нам еще много хорошего, и главное Ц что Ленинград выдержит, уже выдержал
испытание, ибо взят немцами не был и теперь, для всех ясно, никогда, никогд
а взят не будет!
И приободренные, оживившиеся люди уходили более уверенными шагами.
Я видел радость А. С. Семенова, на которого свалилось несколько благ: карто
чка первой категории, включение в список актива, решение уложить его в ст
ационар, организованный в «Астории», Ц и все, по моему настоянию, выхлопо
танное для него правлением. Без всего этого Семенов умер бы через нескол
ько дней. А вот теперь будет жить, и он сам поверил, что будет жить!
…На моем пути к Союзу писателей снаряд упал на тот угол Кировского и прос
пекта Максима Горького, где я только что прошел.
Вечером, возвращаясь домой после обстрела, я в темноте чуть не наткнулся
на сети спутанных трамвайных проводов, сорванных на протяжении двухсот
метров и превратившихся в неожиданное, опасное заграждение для проходя
щих автомобилей. А дальше при мне хлопнулся навзничь поскользнувшийся м
ужчина. И остался лежать без сознания, распростертый на спине и мимо него
проходили, думая, что он Ц труп. Я подошел к нему, и привел его в чувство, и н
есколько раз поднимал, и он снова валился в снег, как куль, Ц то лицом, то б
оком, то на спину. Это был хороший, еще способный жить, обросший бородой ст
арик рабочий, и я провел с ним, наверное, около часа, успокаивая его, забывш
его названия улиц и куда он идет. «К свояку на завод!» Ц единственное, что
он мог мне ответить. Я втолковывал ему, как идти и где он находится, и он нак
онец кое-как очухался и благодарил меня, «товарища военного», и я предост
авил ему идти дальше, когда увидел, что он больше не упадет.
И добрел домой сам, каждый свой шаг проверяя терпением и волей. Правый бок
причинял мне острую боль, слабость была такая, что перед глазами ходили к
руги, а на левой стороне переносицы я все время видел неуловимую и не суще
ствующую в действительности мушку, которую то и дело стремился смахнуть
рукой, даже тогда, когда понял, что ее нет на самом деле.
…Сейчас Ц ночь. Руки мои застыли. Стучать по ледяным клавишам машинки не
возможно. Тратить горючее для коптилки, в которой капли света не больше г
орошины, Ц неразумное расточительство. Все тело захолодало. Ощущение г
олода кружит голову. Поэтому кончаю запись. Утром надо идти в Союз писате
лей, за пять километров, и затем в Смольный, снова по всем инстанциям.
13 января. 3 часа ночи
Мечта о мытье Ц неосуществима. Каждая спичка Ц драгоценность. Первое, ч
то еще с завтрашнего дня будет выдаваться по карточкам в 1942 году (кроме хле
ба) Ц спички: по четыре коробка на месяц для первой категории, по два Ц дл
я второй и для третьей.
В моем ежедневном пешем пути в Союз писателей Ц от площади Льва Толстог
о, по Кировскому проспекту, через Кировский мост, по набережной Невы до Ли
тейного моста, километров пять, Ц встречаю не больше десятка автомашин.

В сети спутанных, сорванных проводов ночью против мечети попалось неско
лько автомобилей Ц проводами были сорваны с грузовиков люди.
Впрягаясь в сани вместо лошади, воз дров волокут десятка полтора красноа
рмейцев Ц это наблюдаю часто. Скарб, обгорелые доски от сгоревших домов,
покойников завернутых в простыни или ничем не покрытых, волокут, шатаясь
, останавливаясь с раскрытым от короткого дыхания ртом, люди с ввалившим
ися щеками, обострившимися, как у мертвецом, носами, с лицами, цветом похож
ими на пожелтевший (иногда Ц почерневший) пергамент.
Возвращаясь домой через Кировский мост, видел трех умерших при мне на сн
егу (шли, внезапно падали и умирали). И еще несколько валяющихся, жалобно п
ричитающих людей, полумертвых, около которых, на двадцатипятиградусном
морозе, все-таки всегда стояли двое-трое пытавшихся им пособить прохожи
х, чаще всего Ц женщины. Но было ясно, что поднять на ноги лежащих вряд ли у
дастся, тащить их на себе даже самые сердобольные люди не могут (да и куда
тащить?), что если эти люди не найдут в себе сил подняться и добрести до сво
его дома самостоятельно, то жизнь их на этом страшном и ко всему безразли
чном морозе кончена.
…У нас много говорилось о руководящей и организующей роли партии, мы к эт
им словам привыкли как к официальной формуле. Но только тот, кто сейчас, пр
еодолевая смерть, борется, трудится в Ленинграде, только тот, кто сейчас х
одит в бои (вслед за коммунистом Ц п е р в ы м идущим в штыковую атаку), до ко
нца понимает, какая это огромная Ц г л а в н а я Ц сила нашей грядущей побе
ды!
В Ленинграде, на берегу Финского залива, в многочисленных рукавах дельты
Невы, есть много крупных заводов, столь отчетливо просматриваемых немца
ми с их наблюдательных пунктов в Стрельне и в Петергофе, что каждое движе
ние судов, прижавшихся к набережным у этих заводов, кранов и автомашин на
их территории немедленно навлекает на них исступленный артиллерийский
огонь. Но голодные, ослабленные люди в разбитых, вымороженных цехах этих
заводов круглосуточно, непрерывно работают. Об одном из этих заводов мне
известно следующее.
До войны он ремонтировал корабли. С осени из-за нехватки топлива и электр
оэнергии привычная работа завода оказалась немыслимой. Тогда завод был
переключен на производство фугасных бомб Ц самого большого веса, а совс
ем недавно Ц и снарядов для полевых орудий.
Но как производить такие бомбы и снаряды без специальных станков, без ра
зработанной технологии, без тех деталей, какие могут поступить лишь от з
аводов-смежников Большой земли? Да еще без квалифицированных специалис
тов Ц ведь половина рабочих завода сейчас сражается на фронте, а другие
больны, истощены голодом! И нет на заводе топлива, почти нет тока, здания ц
ехов пробиты снарядами, обледенели. На заводе живут и работают физически
слабые девушки да подростки, заменившие мужчин.
Но наши бомбардировщики д о л ж н ы летать, а трехдюймовые пушки д о л ж н ы с
трелять!
Коммунисты и коммунистки, комсомольцы и комсомолки на своих собраниях, п
очтив память умерших за сутки, торжественно клянутся дать фронту продук
цию. За нужными деталями с подвергающихся бомбежке аэродромов вылетают
специальные скоростные самолеты. Заводу передаются станки с вмерзших в
льды кораблей. Технология разрабатывается мерзнущими в подвальных убе
жищах академиками. Чертежи изготовляются инженерами, иным из которых на
д чертежной доской впрыскивают глюкозу. Все Ц кроме достаточных количе
ств хлеба и калорий тепла Ц получает коллектив завода. Девушки с саночк
ами идут по льду, под обстрелом, к минированным полям Угольной гавани, что
бы выломать из-под снега топливо. И сами разбирают на дрова деревянные до
ма. И делают это ночью после двенадцатичасового дневного труда.
Авиабомбы и снаряды, изготовленные Н-ским заводом
После войны, когда этот зав
од вернулся к своей мирной судостроительной работе, я уже могу не зашифр
овывать его названия. Речь идет о Канонерском заводе.
, переоборудованным в наших страшных зимних условиях, летят на враг
а. Я сам подвешивал эти бомбы к самолетам на аэродроме, где недавно был, сг
ружал эти снаряды с грузовика перед блиндажом батальона морской пехоты
… И я думал тогда об о р г а н и з у ю щ е й роли партии.
Я думал еще о том, что и сейчас и в будущем, воспитывая людей, партия станет
прежде всего искоренять в людях четыре качества, лежащие в основе всех н
аблюдаемых мною недостатков, бытующих еще в нашем обществе. Эти четыре к
ита, на которых старый мир еще держится в душах людей, следующие: трусость
, корысть, равнодушие и невежество. Все, что есть плохого в человеке, вырас
тает из этих качеств, взятых порознь или вместе в любых сочетаниях. И тот,
кто хочет стать настоящим коммунистом, должен вытравить в себе именно эт
и четыре качества, в какой бы малой доле они в его существе ни присутствов
али. А тот член партии, который в себе с этими качествами мирится или котор
ый не сознает необходимости искоренения их в себе, Ц тот не подлинный ко
ммунист, тому не место в рядах ленинской партии, возглавляющей ныне свят
ое дело освобождения нашей Родины от фашистских захватчиков…
…Сколько дум передумано бессонным мои, воспаленным мозгом! Сна Ц ни в од
ном глазу. А впереди Ц трудный рабочий день!
Есть хочется Ц нестерпимо!..
15 января. 5 часов утра
Когда шел домой, в девять вечера, Ц огромный пожар, костром, возле Мошков
а переулка. Тушить нечем, воды нет. Мороз Ц градусов под тридцать. Другой
пожар у Ждановской набережной Ц костер, уже догорающий.
В Союзе писателей умерло от голода уже двенадцать человек. Двадцать четы
ре умирают. «Астория» (больница) не работает Ц авария центрального отоп
ления. Приема новых больных пока нет.
Вдова Евгения Панфилова умерла, и ее лицо съели крысы.
В доме писателей на канале Грибоедова Ц в надстройке и нижних этажах Ц
лежат уже тринадцать непохороненных мертвецов. Один Ц неизвестный.
16 января. 5 часов утра
Вчера был в Смольном. Разговор с секретарем обкома партии Шумиловым, с Па
юсовой и другими. Из Смольного добрел до Дома имени Маяковского, созвал з
десь комиссия и полдня ревизовал продовольственную кладовую, она почти
пуста, безотрадна…
Сил добрести домой не было, я заночевал в Доме имени Маяковского, в «казар
ме» аварийной бригады, состоящей из писателей.
17 января. 10 часов 30 минут утра
Я Ц в ТАСС, вторую ночь не ночую дома Ц нет сил дойти.
Информации в ТАСС нет никакой, новостей с фронта нет. Кировский завод пол
учил некий заказ и сделал попытку выполнить его, закладывая и разжигая г
орны вручную и всю работу производя вручную, как в далекие, чуть не доисто
рические времена, когда кузнецы работали без какой бы то ни было техники.

Другой факт Ц заказ конфетной фабрике на конфеты для фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38