П., где окопался враг. Фашисты несут большие потери.
По предварительным подсчетам, в результате боя 24 сентября нашими подраз
делениями захвачено у фашистов 10 противотанковых орудий, 4 танка, 10 миноме
тов, 8 крупнокалиберных пулеметов, 2 радиостанции, 3 штабные машины и много
другого военного снаряжения.
Сегодня с утра после артиллерийской и авиационной подготовки наступле
ние наших подразделений продолжается…»
…«В решающий бой» Ц газета 54-й армии. Р.П., очевидно, Рабочий поселок. Два та
ких поселка (No 7 и No 8) расположены в нескольких километрах северо-восточнее
Синявина…
В АГАЛАТОВЕ
2 октября. Агалатово
Три дня провел в штабе 23-й армии. Разбирался в особенностях прошедших бое
в.
В передовице армейской газеты «Знамя победы» от 18 сентября сказано:
«Мы обязаны не только не пустить врага в Ленинград, но измотать его силы, о
бескровить его ряды, крепко сковать его в одних местах, чтобы в других нан
осить ему удар за ударом и гнать, усеивая костьми дороги и леса. Мы обязаны
не только не пустить его вперед ни на шаг, но вышибать огнем и штыком с ком
андных высот перед нашим передним краем, изгонять из стратегических пун
ктов повсюду, где враг проглядывает и простреливает наши линии укреплен
ий…»
И надо признать Ц эта задача теперь выполняется хорошо.
Главное на финском участке Ленинградского фронта следующее: вся полити
ка Маннергейма заключалась в том, чтоб поднимать дух своих войск агитаци
ей за «восстановление старой границы, отвоевывание отнятых у Финляндии
территорий», а теперь, когда финны были остановлены нами у этой «старой г
раницы», маннергеймовским правителям идейной почвы для поднятия духа с
воих солдат на дальнейшее наступление не осталось, финская армия, понесш
ая огромные потери, измотана и обескровлена, финские тылы голодают, и нар
од отлично понимает всю бессмысленность и гибельность для себя дальней
шей войны. Финны охотно заключили бы с нами мир, ежели б внутри Финляндии н
е сидели немецкие войска (кстати, не участвующие в боях на Карельском пер
ешейке), которые, по сути, представляют собой не что иное, как оккупационну
ю армию, диктующую финским правителям свою волю под угрозой оружием…
Если у финнов было стремление наступать, то мы их сейчас «успокоили». Они
сами очень крепко устраиваются на зиму, зарываются глубоко и надежно. Не
ахти как уверены в своем положении и спокойствии Ц ждут результатов на
немецком фронте. Да и политико-моральное состояние их иное Ц сейчас вид
ят всю грабительскую, авантюристическую политику своих заправил.
СЕЛО РЫБАЦКОЕ И КАНОНЕРКА «КРАСНОЕ ЗНАМЯ»
3 октября
Мне захотелось узнать, что делается на немецком участке фронта. Без всяк
ого согласования с ТАСС я выехал в 55-ю армию, нашел ее штаб в Рыбацком.
4 октября
Село Рыбацкое. Военный совет. Утро. Яркий солнечный день. Ветер. За окном з
дания школы Ц Нева в барашках. Спал на кровати в одной из комнат. Посреди
комнаты у окна стол, на нем хороший радиоприемник и телефон. Приехал я сюд
а вчера в шесть вечера, после дня, проведенного в ТАСС, и обработки моих ст
атей. Статьи сдал, сел, донельзя голодный, с головной болью, в трамвай, посл
едний кусок пути шел пешком… Вечером работал над показаниями пленных и п
исьмами, отобранными у них. В их числе, например, такое:
«…На поле боя: 19.9.41… Сейчас у нас день отдыха Ц первый наш день отдыха. Для н
ашего полка это крайне необходимо, так как кровь лилась потоками. Теперь
мы перед большой победой. Петербург должен пасть в ближайшие дни… Есть р
оты, где, несмотря на пополнение, не более двадцати человек. Борьба не раз
бывала ужасной. Противник сражается до последней капли крови. Я никогда
не забуду, как трое русских попали под обстрел нашего орудия. В своем окоп
е они бились до последнего вздоха…»
Это письмо ефрейтора 407-го пехотного полка А. Кремера, убитого в районе дей
ствия 168-й сд. Письмо доставлено сюда 25 сентября.
В показаниях ефрейтора Генриха Шлоена (409-го полка 269-й пехотной дивизии) го
ворится, что за все время войны солдаты ни разу не мылись в бане. Сам Шлоен
в последний раз мылся в речке в середине июля. Большинство солдат в батал
ьоне не имеет шинелей, ибо при отправке на фронт шинели не были взяты по то
му простому соображению, что война до наступления холодов будет кончена.

…А сейчас 3 часа дня, сижу на берегу Невы, жду парохода-парома, чтобы перепр
авиться на правый берег и пройти к только что стрелявшей канонерской лод
ке, которая стоит неподалеку. Здесь, в штабе, много знакомых. Писатели, раб
отники политотдела, корреспонденты. Хорошо меня принял дивизионный ком
иссар П. И. Горохов, член Военного совета армии.
17 сентября Горохов объехал на легковой машине (а затем на присланном за ни
м броневике) уже оставленный нашими частями город Пушкин; под обстрелом
автоматчиков (из Орловского парка) вернулся в ближайшую деревню на КП ар
мии и, вооружив автоматами всех работников политотдела, вышел с ними обр
атно к Пушкину. На пути ему встретился отступающий полк. Горохов услышал
от командира батальона, ведущего полк, удивительный доклад: «Комиссар Он
ищенко приказал мне вести батальоны к Таврическому дворцу, там располаг
аться и ждать приказаний». И, дескать, сей неведомый Онищенко «сам уехал н
а учебу», и командира полка тоже нет. Горохов привел батальоны полка в пор
ядок, повернул их, прошел вместе с ними к городу Пушкину, поставил их в обо
рону на прежний рубеж и подкрепил оказавшимся здесь артиллерийским пол
ком, поставив его на прямую наводку…
Это были последние часы последнего боя за город Пушкин…
Пароходик-паром доставил меня на стоящую посередине Невы канонерскую л
одку «Красное знамя» (бывший «Храбрый»).
Очень гостеприимно приняли. Сначала беседовал с комиссаром Клановым: эн
ергичное лицо человека, обладающего юмором, простого в обращении, оживля
ющегося при всяком интересном деле и разговоре, с ясными, много видевшим
и глазами. На корабле он уже три года, сдружился с командиром корабля Усти
новым, значительно более молчаливым, тоже, чувствуется, человеком деятел
ьным и умным. Затем беседовал с командиром БЧ-2 (артиллерии) Ц Ковалем, зат
ем со старшиной Степаненко, а позже ужинал в салоне.
«Красное знамя» сегодня в 13 часов 15 минут открыло стрельбу Ц дало двадца
ть выстрелов. Я наблюдал из окна штаба огромные вспышки и двойные удары. П
ри мне во время ужина на корабль пришло донесение о результатах стрельбы
: после двадцати фугасных снарядов канонерки и снарядов с других корабле
й все немецкие батареи умолкли. Путь для пехоты был очищен. Всего подавле
но шесть немецких батарей в районе Красного Бора. В подавлении их принял
и участие корабли: «Красное знамя», «Стройный», «Строгий» и девятнадцать
береговых батарей, да еще полигон.
Во время ужина трижды прозвенел звонок: воздушная тревога. Командир и ко
миссар выскочили наверх, устремясь к мостику, я продолжал делать записи,
беседуя с одним из командиров. Около десяти самолетов противника шли кур
сом, который должен был пересечь канонерку. Но береговые батареи зениток
встретили их таким дружным огнем, положив разрывы между самолетами, что
бомбардировщики рассыпались в стороны и ушли.
Вечером к борту корабля была подана шлюпка, и краснофлотец доставил меня
на левый берег Невы. Была уже ясная луна, Нева серебрилась, дул ветер. И вот
, пройдя полтора километра, я в штабе.
Сижу, работаю в разведотделе за школьной партой. Только что доставленный
с передовой линии немецкий приказ переводится тут же за другой партой. В
новь бухает канонерка Ц четыре-пять выстрелов, и где-то бьет дальнобойн
ое. Опять воздушная тревога, на которую никто здесь не обращает внимания.

5 октября
В 55-й армии общее положение таково: вчера, наступая на Пушкин, мы потеснили
немцев, но и здесь, и вдоль реки Тосны они упорно сопротивляются. Наши 70-я и 90
-я стрелковые дивизии, прочно удерживая занимаемые рубежи, мелкими груп
пами действуют в направлении Александровки и деревни Новой. Особенно уп
орное сопротивление оказывают огневые точки противника, расположенные
у деревни Редкое Кузьмино. 168-я дивизия ведет бой за овладение Путроловом
, 125-я и 268-я дивизии ведут наступление на Красный Бор и Песчанку. Наши части с
тремятся нанести удар и по Никольскому. Словом, по всему фронту армии нас
тупаем мы, а немцы обороняются. Это характерно!
На канонерской лодке «Красное знамя» вчера я записал много интересных р
ассказов об участии кораблей Балтфлота в боях от Нарвы до Петергофа и Ст
рельны. Корабли вели огонь по береговым целям. Понравился мне старшина в
торой статьи, командир орудия коммунист Михаил Дмитриевич Степаненко
Ц высокий, худощавый, с большим открытым лбом балтиец. Он строг в движени
ях, точен в словах. Достоинство его тона и спокойная рассудительность пр
оизводят самое хорошее впечатление. Он был участником группы, корректир
овавшей на берегу огонь двух канонерок. И рассказал он мне, в частности, о
том, как хорошо видел он бой под Петергофом.
Ц Наблюдательный пункт у нас был на куполе большого собора, что высится
в самом центре Петергофа. Я и командир группы капитан-лейтенант Быстров
находились на колокольне с девятнадцатого по двадцать второе сентября
Ц все трое суток, пока шел бой на площади, около вокзала и между деревнями
Низино, Олино, Сашино и Мишино. После трех дней сидения на колокольне мы п
еребрались в другое место, в дом, на чердак; нам капитан-лейтенант Быстров
был ранен, нас бомбили, обстреливали минами, повредили рацию, при этом был
и убиты два часовых…
М. Д. Степаненко три года плавает на «Красном знамени», до этого два года с
лужил на линкоре «Октябрьская революция»… Он рассказал мне и о боях под
Нарвой, и о том, как там, у деревни Сур-Жердянки, канонерская лодка своим ог
нем разгромила немецкий штаб. Два месяца канонерка была в непрерывных бо
евых действиях Ц с конца июня по конец августа.
Дважды ее считали погибшей. В Кронштадте был случай, когда капитан-лейте
нант коваль позвонил на один из эсминцев. Оттуда голос:
«Какое «Красное знамя»? Вы ж давно потоплены!..»
«Нет, повторяю, с вами говорит командир бе-че два канлодки… Ц и т. д. Ц При
снилось вам, что ли?»
Но голос с эсминца полон сомнения:
«Нет, тут что-то не то!..»
Ц Второй раз, Ц рассказывает Степаненко, Ц в Копорье, когда лодка зашл
а в гавань, у группы командиров по ремонту на морзаводе Ц глаза на лоб:
«Откуда? Вы же торпедированы!..»
А старушка канлодка, заложенная в 1895 году, вступившая в строй в 1898-м, восемь л
ет затем стоявшая стационаров в Пирее, в Греции, помнившая, как «на корабл
ь прибыла ее величество королева эллинов», и потопившая 14 октября 1917 года в
бою в Кассарском плесе два вражеских миноносца, заставившая два других
выброситься на берег, жива и здорова, а по количеству снарядов, выпущенны
х за время Отечественной войны, стоит чуть ли не на первом месте среди все
х кораблей Балтийского флота.
И недаром на днях в Ленинграде, на Невском, незнакомый краснофлотец оста
новил старшину второй статьи Михаила Степаненко:
Ц Вы с «Красного знамени»? Вот спасибо, вы, товарищи, здорово нам помогли!
Лежим в окопах, на нас ползут немецкие танки. Неожиданно над нашими голов
ами свистит снаряд: по звуку не наш, думаем. Разрывается перед танками, Ц
большой разрыв, но они движутся дальше. Вдруг второй, третий залпы, два тан
ка на воздух, остальные поперли обратно! И мы узнали, что эта наша лодочка
стоит и стреляет!..
…Село Рыбацкое. Все оно насыщено воинскими рассредоточенными частями
Ц танками, бронемашинами, грузовиками, обозами, замаскированными, приют
ившимися между домами. Все оно изрыто окопами, щелями и прочими земляным
и укреплениями. В нем, однако, много местных гражданских жителей, они воло
кут в мешках кормовую капусту и картошку, добытую на правом берегу Невы в
каком-то совхозе, Ц копают ее, несмотря на охрану.
Самое главное, что мне стало ясно в Рыбацком: наступательный дух немцев я
вно ослабевает. Засев под Ленинградом, испытывая недостаток в горючем, в
теплой одежде, снабжении, утомленные, поняв, что страшная русская зима за
стигнет их в лесах и болотах, они перешли к обороне. А наши части полны нас
тупательного духа, Ц пусть еще не удается нам развить наступление даже
на отдельных участках, пусть общее наступление еще далеко впереди, но от
дельные попытки наступать производятся каждый день и везде. Идут бои и з
а Мгу. Однако железная дорога так разрушена немцами Ц сожжены шпалы, нас
ыпь взорвана, рельсы увезены, Ц что, и взяв дорогу, восстановить ее можно
будет не сразу.
НА НЕВСКОМ «ПЯТАЧКЕ»
В числе бойцов и командиров, обороняющих Ленинград, много представителе
й всех национальностей нашей страны. Я получил от партийного руководств
а Таджикистана телеграмму, в которой меня просили узнать, как сражаются
за Ленинград бойцы-таджики, и рассказать о ком-либо из них в печати.
Поиски такого таджика привели меня в 115-ю стрелковую дивизию генерала В. Ф.
Конькова, оказавшуюся на правом берегу Невы, у Невской Дубровки. Эта диви
зия после оборонительных боев при отступлении из-под Выборга получила п
риказ форсировать Неву.
Нам нужно было на левом берегу отбить у немцев хотя бы клочок земли, котор
ый стал бы плацдармом для намеченного наступления с целью прорыва блока
ды. Попытки создать такой плацдарм были сделаны на участке Отрадное Ц О
стровки и возле притока Невы Ц Черной речки. Но на этих участках успеха д
остичь не удалось.
В боях с 19 по 25 сентября Неву удалось несколько раз форсировать в районе Не
вской Дубровки, форпост был создан против нее Ц в Московской Дубровке. Б
ойцы прозвали его «пятачком». Неву здесь форсировали 2-й батальон 4-й бриг
ады морской пехоты, подразделения 115-й стрелковой дивизии, саперы, понтон
еры отдельного 41-го и других понтонно-мостовых батальонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38