Скидки, хорошая цена
Но разве не могла быть ею Ма
рия из Вифании, сестра Марфы и Лазаря? И следовательно, не имеем ли мы дело
с одной и той же женщиной, появляющейся в Евангелиях в разных контекстах
и в разных лицах? Во всяком случае, таково было мнение средневековой Церк
ви, и после нее, следуя некоторым народным преданиям, его разделяли много
численные комментаторы Библии.
Согласно Матфею, Марку и Иоанну, при распятии присутствовала Магдалеянк
а, а не Мария из Вифании. Однако, если последняя была верной ученицей, како
вой она казалась, то ее отсутствие в этот ужасный момент Ц смерти учител
я через распятие Ц не кажется ли непонятным, если не скандализирующим? И
ли же она присутствовала, но под другим именем Ц Марии из Магдалы, о котор
ой говорится в Евангелиях? Если одна и та же женщина представляет двух, то
, гипотетически, конечно, все объясняется, и в таком случае, Мария из Вифан
ии могла присутствовать при распятии.
Отождествленная с Марией из Вифании, Магдалеянка также могла быть женщи
ной, омывшей ноги Иисуса благовониями, и, наконец, как в четвертом Евангел
ии, Марией, сестрой Марфы и Лазаря, причем это подтверждается достаточно
четко и два раза. Сначала в главе XI, 1-2:
«Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марф
а, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помаз
ала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими». И второй раз в
следующей главе:
«За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Ви-фанию, где был Лазарь умерш
ий, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили ему вечерю, и Марфа с
лужила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардов
ого чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами св
оими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира» (Иоанн, ХН,1 Ц 3).
Из этих двух цитат видно, что Мария из Вифании и та, которая омывает его бл
аговониями, бесспорно, являются одним лицом и, очень возможно, той же женщ
иной, что и Магдалеянка. Если Иисус был женат, то он, следуя логике, был жена
т на женщине, много раз появляющейся в Евангелиях под тремя именами и в тр
ех различных ролях.
Любимый ученик.
3) Если Мария из Магдалы и Мария из Вифании являются одной и той же женщино
й, женой Иисуса, то Лазарь приходится ему шурином. Имеются ли в Евангелиях
следы этой родственной связи?
Ни Лука, ни Матфей, ни Марк не упоминают о воскресении Лазаря, но мы уже зна
ем, что этот рассказ был изъят из первоначального текста Марка по совету
Климента Александрийского. И только благодаря четвертому евангелисту,
Иоанну, потомки узнали об этом событии из жизни Иисуса. Кажется, что Лазар
ь рассматривается как очень дорогой друг учителя, более близкий ему, чем
его собственные ученики Ц независимо от воскресения, Ц и однако, что лю
бопытно, он не принадлежит к узкому кругу его самых близких друзей.
В противовес ученикам, Лазарю тоже будет угрожать опасность, осведомляе
т нас Иоанн, когда знатные священнослужители решат избавиться от Иисуса
и убить того вместе с ним. Помогал ли он учителю в его деятельности больше
, чем сами его ученики, и совсем другим способом, не принадлежа к его близк
ому окружению, где о нем никогда не упоминается? И нужно ли видеть в угрозе
ему возможную причину его отсутствия в день распятия, отсутствия, по мен
ьшей мере, удивительного, для человека, вернувшегося к жизни, благодаря И
исусу?
Почему, наконец, эта смущающая деталь затем навсегда исчезла из Евангели
й? Если только… Но сначала попробуем немного прояснить этот момент, восс
танавливая факты:
Пробыв три месяца в Вифании, Иисус удаляется вместе с учениками на берег
Иордана, куда посланник приносит ему весть о болезни Лазаря. Посланник н
е называет имени, он говорит только, как будто сообщает о хорошо известно
м человеке: «Господи, тот, которого Ты любишь, болен». И у Иисуса в этот моме
нт интересная реакция: вместо того, чтобы поспешить к этому человеку, кот
орого он «любит», чтобы помочь ему, он, кажется, напротив, принимает эту ве
сть спокойно, если не сказать с некоторым безразличием. «Эта болезн
ь не к смерти, но к славе Божйей, да прославится через нее Сын Божий» (
Иоанн, XI, 4). Что касается его отношения, то оно смущает нас не меньше, ибо
«он пробыл два дня на том месте, где находился» , не беспокоясь я
вно о здоровье больного.
Наконец, он решает вернуться в Вифанию, объявляя своим ученикам: «Л
азарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» . В этот момент, уточняе
т Иоанн, Иисус говорит о смерти, и действительно, через несколько стихов о
н повторяет: «Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы
вы уверовали; но пойдем к нему» . На что Фома, называемый «Близнец», от
вечает, обращаясь к другим ученикам: «Пойдем и мы умрем с ним» (
Иоанн, XI, 16). Что означают эти слова? Если Лазарь умер, ученики, во всяком случ
ае, не имеют коллективного желания также умереть! Как же объяснить эту не
спешность, которую Иисус, кажется, проявляет, чтобы отправиться в Вифани
ю?
Профессор Мортон Смит считает, что перед нами действительно разворачив
ается действие одного из таинств посвящения, многочисленных в Палестин
е во времена Иисуса. Эти таинства включали в себя ряд символических риту
алов, среди которых фигурировали «смерть» и «воскресение», недолгое вре
мяпрепровождение в могиле Ц прелюдия к возрождению; затем следовал рит
уал, ставший сегодня крещением Ц символическое погружение в воду, потом
бокал вина Ц символ крови пророка или мага, возглавляющего церемонию. У
ченик делил с ним содержимое бокала в знак совершенного мистического со
юза, в котором и тот, и другой, учитель и посвященный, составляли отныне ед
иное целое. В самом деле, здесь мы находим характерные черты христианско
го крещения, установленного святым Павлом, и «тайной вечери» Иисуса и ег
о учеников.
Жизнь Иисуса, продолжает профессор Смит, напоминает, впрочем, очень близ
ко жизнь многочисленных магов и знахарей, которые ходили тогда по дорога
м и городам Ближнего Востока: тайные сборища, тихие беседы с чудом исцеле
нными, приказ ничего не разглашать и привычка говорить исключительно па
раболами и аллегориями постоянно отмечали их поступки.
Именно с этой стороны вполне возможно, что Лазарь во время пребывания Ии
суса на берегах Иордана мог оказаться вовлеченным в посвященческий рит
уал, конечным этапом которого было символическое воскресение после пре
дварительного пребывания в гробу. Желание учеников принять участие в эт
ом ритуале «умирая с ним» теперь понятно, как понятна и безмятежность Ии
суса, узнавшего о предполагаемой смерти Лазаря. Правда, Марфа и Мария каж
утся глубоко смущенными, либо плохо поняв, либо неправильно истолковав э
то событие. Во время посвящения мог иметь место какой-нибудь инцидент, ес
ли только речь не шла о ловкой инсценировке, известной лишь нескольким б
лизким друзьям.
Посвящение, особенная дружба… Лазарь беседует с Иисусом гораздо больше,
чем с другими учениками Ц это, конечно, исключительные узы; и ученики, рев
новавшие, быть может, попытались присоединиться к нему во время таинстве
нного ритуала. Но почему Лазарь является единственным его участником? По
чему неизвестный никому до сих пор и единственный из его приближенных, о
н пользуется у учителя такой неслыханной милостью? Почему век спустя ере
тики-карпократийцы придали этому рассказу такое большое значение? Поче
му Климент Александрийский изъял его из Евангелия от Марка? Не потому ли,
что Иисус «любил» Лазаря больше, чем кого-либо другого? Или из-за тесных р
одственных уз, которые подразумевались между ними? Или же по обеим причи
нам одновременно? Все равно, четвертое Евангелие точно высказывается на
этот счет, ибо, когда Иисус возвращается в Вифанию и оплакивает или притв
оряется оплакивающим смерть своего друга, свидетели этой сцены восклиц
ают, подхватив слова посланника: «Смотри, как Он любил его!» (Ио
анн, XI, 36).
Вспомним, что автор четвертого Евангелия, единственного, где фигурирует
эпизод с воскрешением Лазаря, никогда не называет сам себя. Он говорит не
об «Иоанне», но мно раз о «любимом ученике», «о том, кого Иисус любил», позв
оляя таким образом думать, что он был избранным и пользовался ласковым о
тношением учителя. Это его, единственного, увидим мы выслушивающим откро
вения Иисуса во время последнего застолья:
«Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иис
уса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. О
н, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус ответил: тот, ко
му Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Ис
кариоту» (Иоанн, XIII, 23-28).
Итак, кто мог быть этим «любимым учеником», на котором основаны все свиде
тельства четвертого Евангелия, если не Лазарь собственной персоной, «ко
торого любил Иисус»? И возможно, что двое составляли одного человека, и то
гда под именем «Иоанн» скрывался Лазарь? Во всяком случае, к такому вывод
у пришел Уильям Броунли, сведущий в вопросах изучения Библии и большой с
пециалист по рукописям Мертвого моря. Для него не существует никаких сом
нений: «Со всей ясностью из четвертого Евангелия вытекает, что любимый у
ченик Ц Лазарь из Вифании».
Для нас же на новом этапе наших заключений кое-какие несообразности нах
одят свое объяснение. Сначала странное исчезновение Лазаря из Евангели
ческих рассказов и его не менее озадачивающее отсутствие во время распя
тия. Если он Ц «любимый ученик», то он присутствует при смерти Иисуса, все
тексты об этом упоминают, и это ему, своему шурину, поручает умирающий учи
тель свою мать:
«Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говор
ит Матери Своей: Жено! Се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И
с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Иоанн, XIX, 26-27).
Эти последние слова цитаты кажутся нам особенно разоблачительными. Дей
ствительно, другие ученики покинули свои дома в Галилее и, таким образом,
не имеют крыши над головой. Но Лазарь Ц Иоанн, известно, владел большим до
мом в Вифании, где Иисус имел обыкновение останавливаться.
С того момента, когда верховные священнослужители решили убить Лазаря, о
н, как мы это видели, уже не упоминается под своим именем. В самом деле, можн
о проследить за ним до самого конца четвертого Евангелия, скрывающимся п
од именем «любимого ученика». Доказательством тому последние стихи, пре
дшествующие заключению, описывающие довольно любопытную ситуацию, зас
луживающую того, чтобы мы на ней остановились. Иисус предсказал только ч
то мученичество Петра, потом попросил его следовать за собой; тогда, обер
нувшись,
«Петр видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который
на вечери, преклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст тебя? Ег
о увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? Иисус говорит ему: если Я хо
чу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслос
ь это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему,
что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?»
(Иоанн, XXI, 20-24).
Текст прозрачен в своей двусмысленности! Любимый ученик будет ждать воз
вращения Иисуса, не символического возвращения, вроде «второго пришест
вия», но реального момента, когда двое должны встретиться. Иисус, отправи
в других своих учеников бродить по свету, вернется к «тому, которого люби
т».
Итак, если «любимый ученик» Ц Лазарь, то этот сговор, это сообщничество е
го с учителем не беспрецедентно. За неделю до распятия, действительно, Ии
сус готовится торжественно вступить в Иерусалим; но, согласно пророчест
вам Ветхого Завета, он должен сесть верхом на осла (Захария, IX, 9 Ц 10). Значит, н
ужно добыть животное, и в Евангелии от Луки Иисус торопит двух учеников о
тправиться в Вифанию, где их ждет осел; им достаточно лишь сказать его вла
дельцу: «Он надобен Господу» . И события разворачиваются имен
но так, как предсказывал Иисус: ученики находят и отвязывают осла, и кажды
й кричит о чуде. А что здесь такого необыкновенного? Нельзя ли скорее закл
ючить из этого, что здесь имел место тщательно разработанный Иисусом и в
ладельцем осла план, и этот человек, предоставляющий в нужный момент сво
его осла, возможно, похож на Лазаря?
Для Хуга Сконфилда это почти уверенность: без ведома других учеников, Ии
сус поверил Лазарю детали своего триумфального въезда в Иерусалим. Но та
кая организация предполагала наличие кружка близких людей и, если можно
так выразиться, кумовьев Ц друзей или членов семьи, пользующихся полным
доверием учителя и принятых в его планы. Для Хуга Сконфилда Лазарь, по все
й очевидности, входил в эту группу, как, впрочем, считает в свою очередь и п
рофессор Смит, настаивая на особом статусе, который имел этот последний
со времени своего посвящения и символической смерти в Вифании. Поэтому,
может быть, Вифания и была предназначена для таинств, возглавляемых Иису
сом, и этим объясняется то, что это имя много раз встречается в ходе нашего
расследования. Действительно, вспомним, что Сионская Община назвала Виф
анией свой «ковчег» в Ренн-ле-Шато, и Соньер, явно по ее просьбе, назвал Виф
анией построченную им большую виллу
114 Жак де Воражин облекает в плоть эту традиц
ию в своей «Золотой легенде», в «Житии святой Марии Магдалины» в 1270 г. Но ее
следы уже можно найти в «Житии Марии Магдалины» Рабануса (776 Ц 856), архиепис
копа Майнца. В тексте Вильгельма Малмесбери легенда обретает наиболее ш
ирокие размеры с прибытием Иосифа из Аримафеи в Англию; часто считается,
что этот последний является позднейшим добавлением к рассказу Малмесб
ери.
.
Итак, в конце четвертого Евангелия в этих таинственных Стихах мы видим э
то сообщничество Иисуса с «человеком из Вифании» на предмет осла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
рия из Вифании, сестра Марфы и Лазаря? И следовательно, не имеем ли мы дело
с одной и той же женщиной, появляющейся в Евангелиях в разных контекстах
и в разных лицах? Во всяком случае, таково было мнение средневековой Церк
ви, и после нее, следуя некоторым народным преданиям, его разделяли много
численные комментаторы Библии.
Согласно Матфею, Марку и Иоанну, при распятии присутствовала Магдалеянк
а, а не Мария из Вифании. Однако, если последняя была верной ученицей, како
вой она казалась, то ее отсутствие в этот ужасный момент Ц смерти учител
я через распятие Ц не кажется ли непонятным, если не скандализирующим? И
ли же она присутствовала, но под другим именем Ц Марии из Магдалы, о котор
ой говорится в Евангелиях? Если одна и та же женщина представляет двух, то
, гипотетически, конечно, все объясняется, и в таком случае, Мария из Вифан
ии могла присутствовать при распятии.
Отождествленная с Марией из Вифании, Магдалеянка также могла быть женщи
ной, омывшей ноги Иисуса благовониями, и, наконец, как в четвертом Евангел
ии, Марией, сестрой Марфы и Лазаря, причем это подтверждается достаточно
четко и два раза. Сначала в главе XI, 1-2:
«Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марф
а, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помаз
ала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими». И второй раз в
следующей главе:
«За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Ви-фанию, где был Лазарь умерш
ий, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили ему вечерю, и Марфа с
лужила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардов
ого чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами св
оими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира» (Иоанн, ХН,1 Ц 3).
Из этих двух цитат видно, что Мария из Вифании и та, которая омывает его бл
аговониями, бесспорно, являются одним лицом и, очень возможно, той же женщ
иной, что и Магдалеянка. Если Иисус был женат, то он, следуя логике, был жена
т на женщине, много раз появляющейся в Евангелиях под тремя именами и в тр
ех различных ролях.
Любимый ученик.
3) Если Мария из Магдалы и Мария из Вифании являются одной и той же женщино
й, женой Иисуса, то Лазарь приходится ему шурином. Имеются ли в Евангелиях
следы этой родственной связи?
Ни Лука, ни Матфей, ни Марк не упоминают о воскресении Лазаря, но мы уже зна
ем, что этот рассказ был изъят из первоначального текста Марка по совету
Климента Александрийского. И только благодаря четвертому евангелисту,
Иоанну, потомки узнали об этом событии из жизни Иисуса. Кажется, что Лазар
ь рассматривается как очень дорогой друг учителя, более близкий ему, чем
его собственные ученики Ц независимо от воскресения, Ц и однако, что лю
бопытно, он не принадлежит к узкому кругу его самых близких друзей.
В противовес ученикам, Лазарю тоже будет угрожать опасность, осведомляе
т нас Иоанн, когда знатные священнослужители решат избавиться от Иисуса
и убить того вместе с ним. Помогал ли он учителю в его деятельности больше
, чем сами его ученики, и совсем другим способом, не принадлежа к его близк
ому окружению, где о нем никогда не упоминается? И нужно ли видеть в угрозе
ему возможную причину его отсутствия в день распятия, отсутствия, по мен
ьшей мере, удивительного, для человека, вернувшегося к жизни, благодаря И
исусу?
Почему, наконец, эта смущающая деталь затем навсегда исчезла из Евангели
й? Если только… Но сначала попробуем немного прояснить этот момент, восс
танавливая факты:
Пробыв три месяца в Вифании, Иисус удаляется вместе с учениками на берег
Иордана, куда посланник приносит ему весть о болезни Лазаря. Посланник н
е называет имени, он говорит только, как будто сообщает о хорошо известно
м человеке: «Господи, тот, которого Ты любишь, болен». И у Иисуса в этот моме
нт интересная реакция: вместо того, чтобы поспешить к этому человеку, кот
орого он «любит», чтобы помочь ему, он, кажется, напротив, принимает эту ве
сть спокойно, если не сказать с некоторым безразличием. «Эта болезн
ь не к смерти, но к славе Божйей, да прославится через нее Сын Божий» (
Иоанн, XI, 4). Что касается его отношения, то оно смущает нас не меньше, ибо
«он пробыл два дня на том месте, где находился» , не беспокоясь я
вно о здоровье больного.
Наконец, он решает вернуться в Вифанию, объявляя своим ученикам: «Л
азарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» . В этот момент, уточняе
т Иоанн, Иисус говорит о смерти, и действительно, через несколько стихов о
н повторяет: «Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы
вы уверовали; но пойдем к нему» . На что Фома, называемый «Близнец», от
вечает, обращаясь к другим ученикам: «Пойдем и мы умрем с ним» (
Иоанн, XI, 16). Что означают эти слова? Если Лазарь умер, ученики, во всяком случ
ае, не имеют коллективного желания также умереть! Как же объяснить эту не
спешность, которую Иисус, кажется, проявляет, чтобы отправиться в Вифани
ю?
Профессор Мортон Смит считает, что перед нами действительно разворачив
ается действие одного из таинств посвящения, многочисленных в Палестин
е во времена Иисуса. Эти таинства включали в себя ряд символических риту
алов, среди которых фигурировали «смерть» и «воскресение», недолгое вре
мяпрепровождение в могиле Ц прелюдия к возрождению; затем следовал рит
уал, ставший сегодня крещением Ц символическое погружение в воду, потом
бокал вина Ц символ крови пророка или мага, возглавляющего церемонию. У
ченик делил с ним содержимое бокала в знак совершенного мистического со
юза, в котором и тот, и другой, учитель и посвященный, составляли отныне ед
иное целое. В самом деле, здесь мы находим характерные черты христианско
го крещения, установленного святым Павлом, и «тайной вечери» Иисуса и ег
о учеников.
Жизнь Иисуса, продолжает профессор Смит, напоминает, впрочем, очень близ
ко жизнь многочисленных магов и знахарей, которые ходили тогда по дорога
м и городам Ближнего Востока: тайные сборища, тихие беседы с чудом исцеле
нными, приказ ничего не разглашать и привычка говорить исключительно па
раболами и аллегориями постоянно отмечали их поступки.
Именно с этой стороны вполне возможно, что Лазарь во время пребывания Ии
суса на берегах Иордана мог оказаться вовлеченным в посвященческий рит
уал, конечным этапом которого было символическое воскресение после пре
дварительного пребывания в гробу. Желание учеников принять участие в эт
ом ритуале «умирая с ним» теперь понятно, как понятна и безмятежность Ии
суса, узнавшего о предполагаемой смерти Лазаря. Правда, Марфа и Мария каж
утся глубоко смущенными, либо плохо поняв, либо неправильно истолковав э
то событие. Во время посвящения мог иметь место какой-нибудь инцидент, ес
ли только речь не шла о ловкой инсценировке, известной лишь нескольким б
лизким друзьям.
Посвящение, особенная дружба… Лазарь беседует с Иисусом гораздо больше,
чем с другими учениками Ц это, конечно, исключительные узы; и ученики, рев
новавшие, быть может, попытались присоединиться к нему во время таинстве
нного ритуала. Но почему Лазарь является единственным его участником? По
чему неизвестный никому до сих пор и единственный из его приближенных, о
н пользуется у учителя такой неслыханной милостью? Почему век спустя ере
тики-карпократийцы придали этому рассказу такое большое значение? Поче
му Климент Александрийский изъял его из Евангелия от Марка? Не потому ли,
что Иисус «любил» Лазаря больше, чем кого-либо другого? Или из-за тесных р
одственных уз, которые подразумевались между ними? Или же по обеим причи
нам одновременно? Все равно, четвертое Евангелие точно высказывается на
этот счет, ибо, когда Иисус возвращается в Вифанию и оплакивает или притв
оряется оплакивающим смерть своего друга, свидетели этой сцены восклиц
ают, подхватив слова посланника: «Смотри, как Он любил его!» (Ио
анн, XI, 36).
Вспомним, что автор четвертого Евангелия, единственного, где фигурирует
эпизод с воскрешением Лазаря, никогда не называет сам себя. Он говорит не
об «Иоанне», но мно раз о «любимом ученике», «о том, кого Иисус любил», позв
оляя таким образом думать, что он был избранным и пользовался ласковым о
тношением учителя. Это его, единственного, увидим мы выслушивающим откро
вения Иисуса во время последнего застолья:
«Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иис
уса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. О
н, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус ответил: тот, ко
му Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Ис
кариоту» (Иоанн, XIII, 23-28).
Итак, кто мог быть этим «любимым учеником», на котором основаны все свиде
тельства четвертого Евангелия, если не Лазарь собственной персоной, «ко
торого любил Иисус»? И возможно, что двое составляли одного человека, и то
гда под именем «Иоанн» скрывался Лазарь? Во всяком случае, к такому вывод
у пришел Уильям Броунли, сведущий в вопросах изучения Библии и большой с
пециалист по рукописям Мертвого моря. Для него не существует никаких сом
нений: «Со всей ясностью из четвертого Евангелия вытекает, что любимый у
ченик Ц Лазарь из Вифании».
Для нас же на новом этапе наших заключений кое-какие несообразности нах
одят свое объяснение. Сначала странное исчезновение Лазаря из Евангели
ческих рассказов и его не менее озадачивающее отсутствие во время распя
тия. Если он Ц «любимый ученик», то он присутствует при смерти Иисуса, все
тексты об этом упоминают, и это ему, своему шурину, поручает умирающий учи
тель свою мать:
«Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говор
ит Матери Своей: Жено! Се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И
с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Иоанн, XIX, 26-27).
Эти последние слова цитаты кажутся нам особенно разоблачительными. Дей
ствительно, другие ученики покинули свои дома в Галилее и, таким образом,
не имеют крыши над головой. Но Лазарь Ц Иоанн, известно, владел большим до
мом в Вифании, где Иисус имел обыкновение останавливаться.
С того момента, когда верховные священнослужители решили убить Лазаря, о
н, как мы это видели, уже не упоминается под своим именем. В самом деле, можн
о проследить за ним до самого конца четвертого Евангелия, скрывающимся п
од именем «любимого ученика». Доказательством тому последние стихи, пре
дшествующие заключению, описывающие довольно любопытную ситуацию, зас
луживающую того, чтобы мы на ней остановились. Иисус предсказал только ч
то мученичество Петра, потом попросил его следовать за собой; тогда, обер
нувшись,
«Петр видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который
на вечери, преклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст тебя? Ег
о увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? Иисус говорит ему: если Я хо
чу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслос
ь это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему,
что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?»
(Иоанн, XXI, 20-24).
Текст прозрачен в своей двусмысленности! Любимый ученик будет ждать воз
вращения Иисуса, не символического возвращения, вроде «второго пришест
вия», но реального момента, когда двое должны встретиться. Иисус, отправи
в других своих учеников бродить по свету, вернется к «тому, которого люби
т».
Итак, если «любимый ученик» Ц Лазарь, то этот сговор, это сообщничество е
го с учителем не беспрецедентно. За неделю до распятия, действительно, Ии
сус готовится торжественно вступить в Иерусалим; но, согласно пророчест
вам Ветхого Завета, он должен сесть верхом на осла (Захария, IX, 9 Ц 10). Значит, н
ужно добыть животное, и в Евангелии от Луки Иисус торопит двух учеников о
тправиться в Вифанию, где их ждет осел; им достаточно лишь сказать его вла
дельцу: «Он надобен Господу» . И события разворачиваются имен
но так, как предсказывал Иисус: ученики находят и отвязывают осла, и кажды
й кричит о чуде. А что здесь такого необыкновенного? Нельзя ли скорее закл
ючить из этого, что здесь имел место тщательно разработанный Иисусом и в
ладельцем осла план, и этот человек, предоставляющий в нужный момент сво
его осла, возможно, похож на Лазаря?
Для Хуга Сконфилда это почти уверенность: без ведома других учеников, Ии
сус поверил Лазарю детали своего триумфального въезда в Иерусалим. Но та
кая организация предполагала наличие кружка близких людей и, если можно
так выразиться, кумовьев Ц друзей или членов семьи, пользующихся полным
доверием учителя и принятых в его планы. Для Хуга Сконфилда Лазарь, по все
й очевидности, входил в эту группу, как, впрочем, считает в свою очередь и п
рофессор Смит, настаивая на особом статусе, который имел этот последний
со времени своего посвящения и символической смерти в Вифании. Поэтому,
может быть, Вифания и была предназначена для таинств, возглавляемых Иису
сом, и этим объясняется то, что это имя много раз встречается в ходе нашего
расследования. Действительно, вспомним, что Сионская Община назвала Виф
анией свой «ковчег» в Ренн-ле-Шато, и Соньер, явно по ее просьбе, назвал Виф
анией построченную им большую виллу
114 Жак де Воражин облекает в плоть эту традиц
ию в своей «Золотой легенде», в «Житии святой Марии Магдалины» в 1270 г. Но ее
следы уже можно найти в «Житии Марии Магдалины» Рабануса (776 Ц 856), архиепис
копа Майнца. В тексте Вильгельма Малмесбери легенда обретает наиболее ш
ирокие размеры с прибытием Иосифа из Аримафеи в Англию; часто считается,
что этот последний является позднейшим добавлением к рассказу Малмесб
ери.
.
Итак, в конце четвертого Евангелия в этих таинственных Стихах мы видим э
то сообщничество Иисуса с «человеком из Вифании» на предмет осла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60