– Задача ясна? – спросил Молот, когда маршал удалился.
– Ага, – отозвался Треска, – ясна. Пробраться в лагерь, ухватить их главного за яйца и притащить его сюда на аркане.
– Дурак ты, Треска, – по-отечески усмехнулся Молот. – Ваша задача – вернуться живыми. Живыми! Ясно? Не сумеете добыть пакет, с маршалом я как-нибудь разберусь. Ночью пойдете, – добавил он, – а сейчас всем спать.
Твари, меня они с собой не взяли. Как же они там без уверенного руководства, без моей чуткости и внимания к мелким деталям. Пропадут они там без меня, а я пропаду тут.
Маршал хотя и несильно страшен, но все же сомнительное удовольствие ползать вместе с ним по холмам и показывать, где и что. Ладно бы только это, но он еще требует, чтоб я записывал, делал пометки на карте, и это в полной темноте. Может, его адъютанты к этому и привычны, но я-то нет.
Ребята, возьмите меня с собой!
Паршивая выдалась ночка, я весь измазался в грязи, устал как черт, и опять голова начала болеть. Не знал я, что Длалин такой огромный, а холмы вокруг него такие высокие и мелкий дождь такой мокрый. Я устал, а маршалу хоть бы хны, знай ползает да диктует, что записать. Вот вернемся назад, я злость на ком-нибудь сорву, нет, сначала помоюсь, а потом… потом повеселюсь вволю.
Я еле дотащился до лагеря, а маршал как ни в чем не бывало отправился выслушивать доклад наших диверсантов.
– Ты чего такой? – спросил Следопыт и помог мне стянуть сапоги.
– Спасибо, – поблагодарил я и с наслаждением вытянулся на подстилке, служившей кроватью, – извел меня маршал, все пытал да выведывал, как это я умудрился Грамаля поймать да из Лесфада живым убраться.
– А ты чего?
– Чего, чего. Ничего, отшучивался. Слушай, давай потом поговорим. Я спать хочу, и голова сильно болит.
Следопыт не стал возражать и ушел, оставив меня одного. Почти сразу я погрузился в сон, но до этого выслушал рассказ Трески об их удачном ночном походе. Они-таки захватили паарского воеводу и пакет вместе с ним. Маршал им за это награду обещал, а вообще велел к битве готовиться.
Глава 18
СТАНРОГТ
Паарцы очень удивились, когда наутро вместо зеленых холмов увидели вставшую за ночь, ощетинившуюся копьями армию. Своего командира они тоже не нашли. Началась паника.
Они попробовали отступить в город, но горожане захлопнули ворота, едва не прищемив им носы. Тогда паарцы стали прорываться на восток к Станрогту. По приказу маршала Архарега их пропустили, для острастки полив стрелами.
Мы вошли в Длалин. Первым делом я кинулся искать ту самую стену, с которой слышал разговор Шепот с неизвестным господином в блестящих дорогих сапогах. Стену-то я нашел, ее сложнее не найти, а найдя, долго стоял, глазел на нее и не мог взять в толк, как я в полной темноте сумел взобраться по ней да потом еще и спрыгнуть, не свернув себе шею.
Пару раз я пробовал влезть наверх, но неизменно срывался и, раздирая в кровь руки, падал. Наконец, после долгих мучений, мне все же удалось ее оседлать.
Ночное впечатление оказалось верным: она огромна. При свете дня я увидел, что это не стена, вернее, не совсем стена, а неизвестно как попавшая сюда каменная глыба длиной в пару-тройку километров, что разделяла город надвое.
По западной стороне тянутся дома бедняков, рабочие мастерские, кабаки да дома терпимости. На восточной стоят громадные усадьбы и роскошные храмы. Вот так так! И как только Шепот сумела сюда прорваться, с ее-то рожей. Кстати, где она сейчас? Последние несколько дней мне было явно не до нее, маршал не оставлял меня в покое ни на минуту. Но все кончилось. Мы выбили врага из города, и я могу спокойно найти нашу скрытную тетушку и наконец задать пару интересующих меня вопросов. Нет, парой она не отделается, у меня к ней целый список длиной с эту самую стену.
Я поблуждал чуток по стене, посидел на ней, свесив ноги, но мной никто не заинтересовался, мало того, никто даже не проходил. И вот инстинкт разведчика взял во мне верх и, найдя место пониже, я спрыгнул в шикарный сад.
Ноги мои еще не коснулись твердой почвы, а ко мне уже бежали выскочившие, словно из ниоткуда, охранники, похожие на садовников с дубинками. Я приземлился, упал, вскочил, осмотрелся, нет, вроде не помял их розовые кусты, да и роз тут нет. Чего ж они так переполошились?
Я стоял, не двигаясь, и, улыбаясь, ждал, когда они добегут и начнут задавать вопросы, я на них отвечу, а потом задам свои. Но они не стали спрашивать, и первый же добежавший решил проверить мою голову на прочность. Могу сразу согласиться: его дубинка крепче моей головы. Проверять не будем! Я сделал шаг в сторону и дал ему возможность пробить стену. Он охнул и осел, оставив на стене кровавый след. Остальные притормозили и пошли полукругом, зловеще крутя дубинками и злобно вращая глазами. Я поднял руки и улыбнулся как можно более дружелюбно.
Мой жест не оценили. Не говоря ни слова, еще двое кинулись на меня. Пришлось пустить в ход оружие. Первый испытал на прочность рукоять меча, его голова оказалась слабее, второй попробовал кулак на вкус, и, видимо, он ему не понравился. Упав, он долго плевался кровью. Двое оставшихся переглянулись и припустили назад с еще большей скоростью. Придется догонять, а я только недавно с больничной койки встал. За такие упражнения меня Грязнуля с потрохами сожрет. Он мне строго-настрого приказал не перегружать себя физически. Но садовники, побросав дубинки, очень быстро удаляются и выбора мне не оставляют.
Как же я не люблю бегать, и всякий раз, когда приходится это делать, мое убеждение против этого становится только сильней. Переставляешь ноги, стараешься не запнуться, воздуху не хватает, по заду колотят ножны. Жуть, но ведь кто-то делает это добровольно, может, те ребята, которые удирают от меня, но если так, то они в этом деле новички.
Того, кто послабее, я зацепил сзади, и он с жутким, заставившим меня похолодеть воплем врезался в дерево. Это были первые звуки, что я от них услышал, но от того тела, что медленно сползало по стволу, они были последними. Черт, не повезло! Остался один и, надеюсь, он не немой. Я свалил его на поляне, поросшей фиолетовыми цветочками, пару раз долбанул головой о землю и после этого перевернул.
– Отвечай, собака, – задыхаясь, проревел я, – какого хрена ты на людей кидаешься?
– Потому что это его работа, – ответил за него женский голос, от которого даже монаху захочется сбросить рясу.
Я медленно повернулся, боясь увидеть в руках обладательницы прекрасного голоса арбалет или, на худой конец, занесенный меч. Но она стояла, прислонившись к дереву, и в руках ее был венок из полевых цветов.
– Отпустите моего человека, – улыбаясь, попросила она.
Я послушно выпустил свой трофей, он вскочил и умчался прочь. Вот это да, ей надо только приказать и я исполню любые ее пожелания, хоть луну с неба, хоть жемчуг со дна морского достану. Длинные, черные волосы ее убраны назад, но не стянуты в пучок, веки чуть опущены, зеленые глаза смотрят с интересом, уголки губ игриво подрагивают, острый носик вздернут и кокетливо принюхивается. Фигура ее скрыта под богатым голубым платьем, но, думается, там тоже все великолепно.
Я застыл, не в силах оторвать от нее взгляда, она же слегка улыбалась и поворачивалась, давая рассмотреть ее со всех сторон. Вскоре ей эта игра надоела, и она произнесла:
– Что вы тут делаете? И как вас зовут?
– А? – Временами я способен на потрясающую тупость. Как и большинство мужчин при виде красивой женщины.
Она обворожительно улыбнулась и сделала шаг ко мне. Аромат ее духов едва не свалил меня с ног, я пошатнулся и вдруг сообразил, что все еще сижу на земле. Вернее сказать, стою на коленях перед хозяйкой сада. Черт, я готов всю жизнь вот так стоять и смотреть, как под тонким шелком юбки передвигаются ее ножки.
Так, Медный, не тем ты занялся. В город тебе надо и шлюху поразвратней снять, да на всю ночь, да так, чтоб никто вокруг не спал, а наутро только об этом и говорили. Но не хочу я уходить отсюда, не хочу.
– Так зачем вы сюда пришли? – Она опустилась на траву возле меня.
– Очень хотелось посмотреть, что за стеной, – ответил я и не узнал свой голос.
– Ну и как вид? – Она подалась вперед.
– Потрясающе! – Мой взгляд непроизвольно уперся в ее грудь.
– Я знаю, – улыбнулась она и вскочила, я разочарованно выдохнул. – Но зачем вы избили моих людей?
– Не хотел я никого бить, они сами. – Соберись, Медный, ты же лейтенант и живая легенда армии его величества, тебя же даже маршалы знают, негоже тебе теряться перед юбкой. – Они первые. – Ну что за идиот, оправдываюсь как ребенок. – Они на меня набросились, а я всего лишь хотел познакомиться с вами.
– Но это их работа – защищать меня от всякого ворья.
– А моя работа – знать, что и где находится. – Чары ее постепенно, теперь я знал, что она просто избалованная девочка, дочка богатого местного дворянина, и не более того.
– Ваша работа – воровать? – с некой долей недоверия спросила она.
– Конечно нет, – улыбнулся я и наконец встал на ноги, – разве что цветы, похожие на вас.
Лучше бы я сидел, она невысока, и мне, с высоты моего роста, открывался великолепный вид. Ладно, так уж и быть, буду галантным, отведу глаза.
– Я солдат, разведчик. И мне поручено, – мной же и поручено, но ей-то это зачем знать, – узнать, кто живет за этой стеной, если вообще здесь кто-то живет. Как вижу, здесь живут и, похоже, неплохо живут.
– Вы солдат? – переспросила она, я кивнул. – Значит, вы избавите нас от этих жутких типов в черных рубашках?
– Вы о паарцах? – спросил я, теперь кивнула она. – Тогда уже избавили, они убрались отсюда. – На моих губах помимо воли появилась улыбка. – Так что можете жить спокойно и ни о чем не думать. А я, пожалуй, пойду.
– Не хотите войти? – вдруг спросила она. Занесенная для шага нога повисла в воздухе, я подавился и медленно обернулся.
– Зачем? – спросил я, чувствуя, что краснею от собственной глупости.
– Я бы могла вам рассказать о своих соседях, и вам не пришлось бы тогда избивать и их стражу, – хитро сощурив глазки и понизив голос до соблазнительного шепота, произнесла она. И я попался.
Сколько ж ей лет? Ведет она себя уж больно странно, то как опытная обольстительница, то как маленькая разобиженная девочка. Что-то тут не так. Опять я влипну куда-нибудь, но любопытная натура не даст мне жить спокойно никогда. И я решил пойти за ней.
Дом? Дом! Твою мать, вот это я понимаю – дом! Нет, в Триите я жил в землянке по сравнению с этим. По сравнению с этим все виденное мной до сих пор – землянки. Лесфад побольше, но чертовски в нем неуютно. Черт, как же бедные завидовали, если бы знали.
– Они знают, – вдруг произнесла она.
– Что? – не понял я.
– Бедные. Они знают, как мы живем. Поэтому и выстроена та стена. Если бы ее не было, бедные давно бы заселили наши сады, снесли конюшни и сожрали, – она смутилась и густо покраснела, – простите, съели наш скот. Сюда никогда не пускают чужих и внимательно следят за тем, что происходит за стеной. Подождите, – взгляд ее стал суров, – а как вы смогли обойти патрули на стене?
– Какие патрули? – искренне удивился я. – Я второй раз гуляю по предмету вашей гордости и еще ни разу никого, кроме себя, там не встретил.
– Вот как, – она погрустнела, – значит, они не выполняют свою работу. А это нехорошо.
– По поводу работы. Вы сказали, что сюда не пускают чужих. – Шепот же прошла, да и тот тип с акцентом и в сапогах тоже здесь был, а на местного он не похож. – Ну все же, наверное, может кто-то сюда проникнуть? Более цивилизованным способом, чем я, – не сдержал я смущенной улыбки.
– Только если он, чей-то гость, – ответила она.
– И часто тут бывают гости?
– Совсем не часто, – ответила она и кокетливо улыбнулась. – Как вас зовут? – спросила она, не переставая улыбаться.
– Медный, – гордо ответил я, ожидая восторженных возгласов, но вместо них получил протяжное «а-а-а». – А вас? – Растерянность изменила мой голос до неузнаваемости.
– Таурелия, – представилась она и вознаградила меня реверансом. – Но друзья зовут меня просто Тау. Вы тоже можете меня так звать.
– А мы с вами уже друзья?
– Посмотрим, – ответила она и отвела взгляд. – Может, и подружимся.
Она подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза. Минуту спустя мы подружились.
Мне попадет. Мне точно попадет! Если Архарег, может, и не заметит моего отсутствия, то новоявленный капитан на мне живого места не оставит. Сам подняться не сможет, так Метису поручит. У Метиса хорошо получается отправлять на больничную койку ни в чем не повинных людей.
Мне точно попадет! Ну и пусть, зато день мой прошел не зря. И что с того, что почти весь его я провел в постели, зато теперь я полон сил и готов хоть горы свернуть, хоть океан переплыть. Моя новая знакомая способна еще и не на такие подвиги мужчину вдохновить. У нее есть все, чтобы управлять мужчиной. И все, черт возьми, как надо, и спереди, и сзади. Я таких еще не встречал. Фигурку ее словно из мрамора вырезали, а кожу в молоке отмачивали. Рассказать кому – не поверят, да что там, я только что оттуда и сам себе не верю.
Я свернул с дороги и, наслаждаясь воспоминаниями, припустил к месту расквартирования.
– Медный! – накинулся на меня Следопыт, едва я переступил порог казарм, любезно одолженных нам городской стражей. – Где ты ходишь, бестолочь?
Бестолочь? Неужто и он намеревается треснуть меня по голове. Я непроизвольно отшатнулся, но в следующее мгновение взял себя в руки и обрушился на него всей своей командирской мощью.
– Не твое дело, капрал! Соблюдай субординацию или ее подобие, черт тебя возьми! – кричал я. – Какого беса ты лезешь в мои дела?
– Не ори, – он тоже повысил тон, – у Молота рана открылась, плох он очень. Тебя зовет.
– Так что ж ты молчишь? – Я с сожалением взглянул на аппетитно дымящийся кусок мяса, лежащий на тарелке прямо перед моим носом. – Пойдем! – Здоровье брата важнее моего желудка и, сглотнув заполнившую рот слюну, я поднялся, бросил на мясо прощальный взгляд и поплелся за Следопытом.
Молот лежал на покосившейся кровати, а вокруг него порхал Грязнуля. Доктор смерил меня злобным взглядом и тронул Молота за плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52