Шепот ударится во все тяжкие и набросится на дворян. И рано или поздно выйдет замуж. Только, боюсь, муж ее будет рогат. Не бросит она свое ремесло.
Да, всем станет намного проще, если не будет в их жизни обалдуя с насквозь медной головой. Так что я уже никуда не пойду, один хрен не найти мне своей конуры, а останусь тут и сдохну с голодухи.
Вот прямо тут и останусь. Щас сяду и начну умирать. Уже сажусь. Вот, уже сел. Прямо в лужу сел. Да плевать! Все равно меня никто не найдет. Тут не то что человек, жаба не прыгала.
Я нащупал камешек, похожий на чью-то кость, и швырнул его в стену напротив. Даже в такой темноте я увидел, как отвалился кусок стены. Я вздрогнул и напрягся.
– Что это было? – Похоже, голос князя, значит, и его хозяин где-то поблизости.
– Стены скрипят, – ответили ему. – У тебя не замок, а сплошное болото.
– Ты прав. Надо бы заняться ремонтом.
Я навострил уши и на четвереньках подполз ближе. Отсюда лучше слышно.
– Так как ты думаешь, – вновь заговорил князь, – что мне с ними делать?
– С кем? – видимо, не понял его собеседник.
– Как с кем? – взорвался князь. – О чем мы с тобой говорим уже час, не о бабах же? С солдатами, конечно!
– А-а… – Собеседнику князя явно скучно. – А что с ними делать? Они же не виноваты, что ты оставил Рувака главным в свое отсутствие. – В голосе звучит обида. – Так что мой тебе совет: отпусти их.
– Думаешь? – Не хочется князю нас отпускать, понравились мы ему.
– Да, конечно. Как они могут тебе повредить? Никак. Наоборот, оказали услугу, вывели на свет врага, о котором ты даже не подозревал. Так что они, можно сказать, герои.
Опять герои? Может, хватит сыпать на мою бедную голову нежданные милости? Мне от них только хуже.
– Ладно. – Князь согласился, что ж, поживем еще. – Меня сейчас другое занимает. Грамаль. – Он довольно цокнул языком. – Очень мне интересно, что же знает эта старая развалина.
Слишком много, чтобы жить, но это мое мнение.
– Да, – задумчиво ответил собеседник князя, – о паарцах он может сообщить много чего. Их численность, планы…
– Да плевать на них, – оборвал князь. – Графский отпрыск, вот что меня интересует. Грамаль тогда был придворным чародеем. Наверняка что-то знает. Надо выпытать у него что.
– Надо! Только вот я мыслю, что не он один это знает, – проговорил собеседник князя.
Я вздрогнул, воздух вокруг меня зашатался и обрушил еще кусок стены. Проклятье, мыслит он точно, кроме Грамаля обо всем знаю я, а еще Следопыт и Треска, да еще с полсотни народу, которых я не знаю.
– И что с того? – весело спросил князь. – Ну знает кто-то что-то. И что? Да ничего, у них нет ни свидетелей, ни доказательств, а единственное живое свидетельство связано у меня в подвале.
– Меня беспокоит, что мы так и не узнали, на кого работал Рувак. Не думаю, что это была его потрясающая идея выдать себя за тебя.
– Я тоже так не думаю, – признал князь. – Но единственный, кто может об этом знать, это опять-таки Грамаль, его-то и надо расспросить еще и на этот счет.
– И с пристрастием, – грозно добавил его собеседник. – Но, боюсь, не выдержит он пыток. Стар слишком.
– Тебе на это не плевать? – удивился князь. – Подохнет – нам легче. Только бы рассказал все, что знает, а потом пущай подыхает.
– И то верно.
Они засмеялись.
Ничего смешного я не видел. Чтобы доставить его сюда, люди отдали свои жизни, а они его так запросто замучить собираются, лучше бы я его прирезал тогда.
– Эх, не дождусь я утра! – Князь сгорал от нетерпения, как подросток перед опытной бабой.
– Так чего ждать? Пойдем сейчас. Раньше все узнаем, раньше будем знать, что дальше делать.
– Пойдем! – согласился князь.
Шаги быстро стихли, скрипнула дверь, со стуком закрылась, и я вновь остался в тишине.
Не помню, как нашел свою комнату. Мне хотелось схватить вещички и, разбудив Валета и Холодка, смотаться отсюда, но меня сморил сон. Не чувствуя ног, я рухнул на нары и захрапел.
Глава 12
СМЕРТЬ КОЛДУНУ!
Да не сплю я, не сплю. Ну зачем ломать мне ребра? Ишь, распихались, щас повернусь и сломаю шею наглецу, посмевшему тревожить меня, и не посмотрю на его звания и извинения. Да чтоб тебя, зараза, больно же!
Я резко перевернулся, в голове ухнуло. Холодок сидела на шатающейся табуретке и размеренными движениями тыкала меня в бок рукоятью меча.
– Ты чего в такую рань? – рыкнул я, хотя она права, надо сваливать, но я не я, если это признаю.
– А тебя не добудиться, – грустно улыбнулась она.
– Так и не надо, – так же грустно ответил я. – Зайди потом. Я спать хочу.
Я перевернулся на другой бок и сделал вид, что засыпаю. Сон и в самом деле попытался меня одолеть. Я и не сопротивлялся, я же не спал полночи. Да все я понимаю и что смываться надо – тоже знаю, но сейчас – идите все к дьяволу, я поспать хочу.
– Грамаль сбежал, – сообщила Холодок.
Она сделала это так, словно он каждый день сбегал. Я вскочил.
– Что? Какого черта? Как это могло случиться? – Сон сорвало и ветром унесло прочь.
– Не знаю, – ответила она. – Но он удрал и прихватил с собой князя.
– Твою мать!
Одеяло улетело, руки нащупали оружие, а ноги уже несли к дверям еще непроснувшееся тело.
– Ты куда в таком виде? – засмеялась Холодок.
Я опустил глаза и охнул. Черт возьми, когда это я успел раздеться. Догола. Да, в таком виде Грамаля не поймаешь, разве что он вроде того советника. Матерясь и изо всех сил стараясь прикрыть срам хотя бы матом, я потратил драгоценное время на поиски одежды и втискивание в нее своего тела. Холодок мне в этом не помогала, наоборот, она пыталась сделать все, чтобы штаны не оказались на моем промерзшем заду и не скрыли от нее то, к чему она так стремилась. Я не обращал внимания на ее бурчание и, накинув куртку, выскочил вон. Она поплелась за мной.
Личный телохранитель князя, здоровенный детина по имени Нарг, одарил нас мрачным взглядом. Уставший, взъерошенный, вонявший потом и тиной, он был зол и недружелюбен. Он не хотел видеть нас и тем более разговаривать с нами. Но ему придется, я настроен весьма решительно.
– Вы куда собрались? – Слова даются ему тяжело, словно он рожает каждое.
– Грамаля ловить! – ответил я и уверенно двинулся к разложенной на столе карте.
Моя попытка закончилась неудачей, Нарг встал между мной и картой. Немного пободавшись с его огромной грудной клеткой, я бросил это бесполезное занятие.
– Проваливайте! – прорычал он и рукой отодвинул меня, словно я ничего не весил. – Без вас народу хватает.
Мысль-то дельная, только не привык я прислушиваться к тем, кто дело говорит. Своим умом живу. Вот только умишка у меня маловато. Да и не дело это, чтобы мой подопечный бегал по болотам, тряся костлявым задом. Еще запутается бородой в камышах да издохнет. Я же за него отвечаю. И тайна моя слишком важна, чтобы вот так, запросто, ее отпустить.
– Слушай, – тяжело вздохнув, сказал я, – конечно, я не знаю ваших болот…
Он сморщился, видать с утра по ним бегает.
– И ваших порядков.
Он сморщился еще сильнее.
– Но я уже разок поймал этого колдуна. Черт возьми, поймаю еще. И еще, если надо будет!
Если он сморщится еще, на затылок перейдет задница, но морщиться он не стал.
– Ладно, – ответил Нарг, и левый уголок его губ пополз вверх, – не трепыхайся. Значит, говоришь, уже ловил его?
– Ага, а потом еще и вез вам на потеху. Как вы его упустили?
– Не твое дело! – зло прорычал он.
Ну да, не мое, просто интересно, как можно было выпустить из замка дряхлого старика с князем. Он ведь должен был быть под охраной. Они должны были следить за ним. Эх, увальни, сидят себе на болотах и в ус не дуют, их бы к нам да отдать сержантам в учебку.
– Хочешь нам помочь или так и будешь задавать идиотские вопросы? – Глаза Нарга полыхали огнем.
Я тряхнул головой, выбрасывая из головы картины пыток.
– Извини, – это лучшее, что я смог сказать, – я просто хочу помочь.
– Ну раз так, тогда иди сюда.
Миар – это болота, и ничего, кроме болот. Ну а на болотах, как всегда, кочки, вонь да комары, хуже некуда. Карта Миара еще хуже. Нет на ней ничего, одна огромная черная клякса. С редкими вкраплениями названий полувоенных поселений, таких как Лесфад, Оргик, Жотна. Кто только придумал строить на болотах? Ладно еще форты на границе – соседи уж больно неспокойны, – но в самом центре, где, кроме комаров, никакой другой живности в жизни не водилось и чистой воды днем с огнем не сыщешь, это уже перебор.
И в эти болота удрал колдун. Собравшиеся за столом ломали головы, куда он мог пойти. Я не стал утруждать себя подобным занятием, я слушал, и с каждой минутой мое отчаяние становилось сильней, а Грамаль с моей тайной все дальше. Наконец общими усилиями постановили, что колдун пошел к Оргику, оттуда легче всего добраться до границы, а там уж поминай как звали.
Решили и быстренько распределили обязанности. Нас троих отрядили в помощь некоему полковнику, что не снискал их любви, а потому должен рыскать подальше от Оргика, совсем в другой стороне.
Полковник возмущался, ругался, бубнил под нос проклятия. Его люди вторили за командиром, к ним присоединился и Валет. Но я не думал, что все так плохо. Грамаль не идиот, и он либо затаится неподалеку, либо пойдет совсем в другую сторону. Я это знал, на его месте я бы так и сделал, хорошо, что я не на его месте. Одно точно: за границу он не пойдет, особливо после того, что увидел. Не нужна ему ни свобода, ни тишина в оставшейся недолгой жизни. Адель – вот что ему нужно, и не ему одному. Богатая невеста, о которой все слышали, но никто не знает, есть ли она на самом деле. Никто, кроме него. Такой трофей, попавший в руки, – это могущество и власть, а еще всякие разные приятные штуки, на которые хватит фантазии.
Холодок сбил меня с ног и, ткнув мордой в болотную жижу, зашипел:
– Лежи тихо, Медный, слушай!
Твою мать, еще один Следопыт на мою голову. Но этот хоть старше по званию. И я лежал, слушал, пускал ртом пузыри, но ничего, кроме хлюпов, не слышал.
– Пойдем! – Лейтенант поднял меня за шкирку и потащил за собой.
Мы пробирались сквозь кусты и камыши и когда в очередной раз замерли, я наконец расслышал, о чем говорил Холодок. Голос, тихий голос, шептал проклятия, насылая их на болота. Придумал тоже, они и так прокляты, незачем добавлять еще. Но голос не унимался, кто-то пыхтел, кряхтел и слал проклятия.
Мы двинулись очень осторожно. Голос становился яснее с каждым шагом. Я уже различал знакомые интонации, когда из кустов вывалился человек в лесфадской форме. Он упал рядом с нами, тяжело выдохнул и подмигнул.
– Нашли гада! – радостно изрек он.
– Ты его видел? – Холодок недоверчиво взглянул на солдата.
– Ага, вон там, за камышом, на полянке, – весело ответил он.
– И как ты его узнал? – спросил я, проявив доверчивости не больше, чем мой лейтенант.
– А чего его узнавать? – удивился солдат. – Кто, кроме него, будет по болотам шляться и человека на себе таскать?
– Ладно, – Холодок почесал лоб, – веди, коль такой умный.
Поляна, твою мать. Так, прогалина меж камышей и болот. Небольшой такой холмик с пожухлой травой. Грамаль сидел в центре и шептал заклинания. Меж его пальцев носились огоньки, ныряли в спутанную бороду, выскакивали из-под одежды, поднимались над головой и снова возвращались к хозяину. Князь лежал без движения у самого края поляны. Если, конечно, это был князь, а то у Грамаля ума хватит вырядить своего помощника в княжеские шмотки, а самого князя грохнуть и в болоте утопить.
Холодок знаками показал местному бойцу обойти с одной стороны, сам двинулся с другой. Я остался ждать сигнала. Невесело это – сидеть на месте и ждать, когда все прочие займут свои позиции. Хорошо еще, что этот клоун с бородой меня маленько развлекает, а то бы совсем грустно было. Я продвинулся чуть ближе, положил меч поудобней и стал следить за мелькающими пальцами колдуна. Может, научусь чему полезному, пока гляжу за ним.
Грамаль словно почувствовал неладное. Он повернул голову в мою сторону и поймал взглядом мои глаза. Не страх, скорее жалость, жалость к нам и усмешка были в его глазах. И еще что-то неотвратимое, страшное, древнее. Дрожь бежала по спине от этого взгляда. Я отвел глаза в сторону, но Грамаля не выпустил из виду.
Колдун улыбнулся и отвернулся. Он знает, что я здесь. Он меня чувствует. Он знает, как трясутся у меня поджилки. Он слышит, как мелькают в голове мысли, слышит, какой шум они создают, ударяясь о череп. Проклятый колдун! Я поднял руку, пальцы тряслись, а вместе с пальцами и вся ладонь. Надо унять дрожь, надо что-то с этим сделать. Я сунул руку под колено и крепко сжал ногу. Колено начало дрожать.
Холодок истошно завопил. Они выскочили одновременно с двух сторон. Я задержался лишь на мгновение, уничтожая в себе накативший страх и унимая дрожь во всем теле. Это спасло мне жизнь.
Грамаль метнул одной рукой молнию в Холодка, другой в солдата князя, но на меня у него времени не хватило. Меч описал дугу и рукоять саданула его по голове. Грамаль рухнул.
Я бросил взгляд на лежащие вокруг тела. Солдат князя бился в конвульсиях, колдовство Грамаля пробило ему грудь, остальные лежали без движения. Колдун запыхтел и поднялся на колени.
– Это ты, мальчик мой? – улыбаясь, спросил он.
– Ослеп, что ль, на старости лет? – ответил я. – Че развалился? Вставай! Домой пойдем.
– Отпусти меня, – жалобно попросил он, – отпусти, и твоя тайна уйдет вместе со мной.
– Да что ж ты вредный такой? Сказано тебе, не отпущу!
– Отпусти, – голос стал настойчивей, – или все узнают, кто твоя подружка. А если ты меня отпустишь, я клянусь тебе, что исчезну навсегда и никогда никому не скажу об этом.
Поверила мышка кошке, и что вышло? Нет, я не та глупая мышь. Тебе же только дай свободу, так ты сразу петь начнешь на всех углах. Интересной для многих будет эта песня, но не веселая для меня. Грустная такая песенка о потерянной жизни.
– Нет, – коротко ответил я.
– Почему? – удивленно спросил Грамаль
– Че пристал, сказано – не отпущу! – Я пнул его в костлявый зад.
Колдун перевернулся в воздухе и, смеясь покатился по земле.
– Ты солдат, хороший солдат, – смеясь, сказал он, вновь поднимаясь на колени, – ты готов пожертвовать всем ради долга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52