Скорее всего, потому что висела.
– Висела?
– Ну да, висела. Сутки висела в сбруе с болтающимися лапами.
– О господи, это еще зачем?
– Да чтоб бежала медленно. Мало того что собак потчуют допингом, перекармливают, туго натягивают намордник. Их еще и подвешивают.
– Понятно.
– А то еще и шкуркой чистят, – продолжал Клод. – Трут подушечки на лапах грубой наждачной бумагой, стирают кожу, и собаке больно бежать.
– Да-да, я понял.
А потом мы увидели собак получше, внешне бодрых, откормленных, с блестящей шерстью – из тех, что каждый день едят конину, а не помои для свиней или сухари с капустным отваром. Виляя хвостами, они рвались с поводков. Их не перекармливали, не давали допинг, хотя, возможно, и этих ожидала не очень-то хорошая судьба, когда ошейник затянут на четыре дырочки потуже. Только смотри, Джок, чтобы он мог дышать. Совсем-то не души его, а то еще свалится в середине забега. Пусть себе сопит. Давай, затягивай по одной дырке за раз, пока не услышишь, как он засопел. Ты сам увидишь, как он откроет пасть и начнет тяжело дышать. Тогда хватит, только смотри, чтоб он глаза не пучил. За этим особо смотри, понял? – Понял.
– Пойдем-ка лучше отсюда, Гордон. Джеки только нервничает, когда видит всех этих собак, а это ей ни к чему.
Мы поднялись по склону к тому месту, где стояли машины, потом прошлись перед ними взад-вперед, ведя перед собой собаку. В некоторых машинах сидели люди с собаками, и, когда мы проходили мимо, они недовольно смотрели на нас сквозь стекла.
– Будь осторожен, Гордон. Только неприятностей нам сейчас не хватало.
– Ладно.
То были самые лучшие собаки, секретное оружие. Их быстро выводили из машины только для того, чтобы зарегистрировать среди участников (обычно под вымышленной кличкой), а потом так же быстро прятали обратно в машине и держали там до последней минуты. После забега их тотчас вели обратно в машину, чтобы какой-нибудь пронырливый негодяй не успел их хорошенько рассмотреть. Ведь что говорил тренер на большом стадионе? "Ладно, – сказал он, – возьмите ее, но, ради бога, чтобы только никто ее не узнал. Эту собаку знали тысячи человек, поэтому будьте осторожнее. А обойдется это вам в пятьдесят фунтов".
Эти собаки очень быстрые, но как бы они ни были быстры, – это не имеет значения – им, наверное, все равно введут что-нибудь с помощью иглы – так, на всякий случай. Полтора кубика эфира подкожно, в машине, очень медленно. Да любая собака потом обгонит на десять корпусов всех остальных. Бывает еще кофеин в масле или камфара. От этого они тоже быстрее бегут. Те, что ездят в больших машинах, знают об этом все. А некоторые и про виски знают. Но это внутривенное. А ведь можно и не попасть в вену. Не попадешь в вену, и не выйдет ничего, и что тогда? Остается эфир, кофеин или камфара. Да смотри, не переборщи, Джок. Сколько она весит? – Пятьдесят восемь фунтов. – Хорошо, только не забывай, что нам сказал тот парень. Погоди-ка минуту. Я где-то записал на бумажке. Ага, вот она. 1 кубик на 10 фунтов веса даст выигрыш в 5 корпусов на дистанции в 300 ярдов. Постой-ка, дай сосчитаю. Да нет, лучше прикинуть. Ты сам прикинь, Джок. То, что надо, сам увидишь. Проблем нет, собак для забега я сам выбирал. Пришлось отдать старику Физи десятку. Целых десять фунтов отдал ему. Это, говорю, вам, дорогой мистер Физи, на день рождения, в знак любви.
Большое спасибо, говорит мистер Физи. Спасибо, мой добрый преданный друг.
А чтобы собака перестала бежать, эти парни, разъезжающие в больших машинах, дают ей хлорбутанол. Хлорбутанол – превосходная вещь, потому что его можно дать накануне, особенно чужой собаке. Или петидин. Смешай петидин со скополамином – жуткая смесь.
– Да-а, много тут собралось знатных господ, любителей спорта, – сказал Клод.
– И не говори.
– Следи-ка лучше за своими карманами, Гордон. Ты деньги-то далеко спрятал?
Мы прошлись позади припаркованных в ряд машин – между машинами и изгородью, – и я увидел, как Джеки напряглась, потянула за поводок и двинулась вперед, припав к земле. Ярдах в тридцати от нас стояли двое мужчин. Один из них держал на поводке большую желтовато-коричневую борзую, которая, как и Джеки, была напряжена, в руке у другого был мешок.
– Смотри, – шепотом произнес Клод, – сейчас ей достанется добыча.
Из мешка на траву вывалился маленький белый кролик – пушистый, молодой, ручной. Он выпрямился и сел, поджав лапы и уткнувшись носом в землю, как обычно сидят кролики. Вид у него был испуганный – так неожиданно выпасть из мешка на траву, да еще удариться. И такой яркий свет. Собака между тем была вне себя от возбуждения. Она рвалась с поводка, скребла лапой землю, скулила и бросалась вперед. Кролик увидел собаку. Он весь сжался и сидел совершенно неподвижно. Страх парализовал его. Мужчина взял собаку за ошейник, и та стала извиваться и прыгать, пытаясь освободиться. Другой мужчина подтолкнул кролика ногой, но тот был слишком перепуган, чтобы двигаться с места. Он еще раз пнул кролика ногой, как футбольный мяч. Кролик перевернулся несколько раз, выпрямился и поскакал по траве от собаки. Другой мужчина спустил собаку, и она настигла кролика одним громадным прыжком, послышалось визжание, не очень громкое, но пронзительное и мучительное и продолжавшееся довольно долгое время.
– Ну вот и добыча, – произнес Клод.
– Не могу сказать, чтобы мне это очень понравилось.
– Я тебе уже говорил, Гордон. Большинство это делает. Собака таким образом разогревается перед забегом.
– Все равно мне это не нравится.
– Мне тоже. Но все это делают. Даже тренеры на больших стадионах. Я это называю настоящим варварством.
Мы отошли в сторону. Толпа на склоне холма продолжала увеличиваться. Позади зрителей выстроился целый ряд стендов, на которых красным, золотым и голубым были написаны фамилии букмекеров. Все букмекеры стояли возле своих стендов на перевернутых ящиках с пачкой пронумерованных карт в одной руке, куском мела в другой, а за спиной у них расположились помощники с блокнотами и карандашами. Потом мы увидели мистера Физи, направлявшегося к школьной доске, прибитой гвоздем к врытому в землю столбу.
– Сейчас мы узнаем состав участников первого забега, – сказал Клод. – Пойдем быстрее!
Мы быстро спустились по склону холма и присоединились к толпе. Мистер Физи выводил на доске клички участников, сверяясь со своим блокнотом. Толпа в молчаливом ожидании следила за ним.
1. Сэлли.
2. Три Фунта.
3. Улитка.
4. Черная Пантера.
5. Виски.
6. Ракета.
– И Джеки там! – шепотом произнес Клод. – В первом забеге! Четвертая будка! Теперь слушай, Гордон. Дай-ка мне быстро пятерку. Я покажу ее мотальщику.
Клод так нервничал, что даже говорил с трудом. Вокруг носа и глаз кожа у него снова стала белой, а когда я протянул ему банкноту в пять фунтов, он взял ее трясущейся рукой. Человек, который должен был крутить педали велосипеда, по-прежнему стоял в своем синем пиджаке на деревянной платформе и курил. Клод подошел к платформе и стал смотреть на него снизу вверх.
– Видишь пятерку? – тихо произнес он, свернув ее трубочкой и стиснув в ладони.
Мужчина посмотрел на нее, не поворачивая головы.
– Ты только крути по-честному. Без всяких там остановок и задержек. Заяц должен бежать быстро. Идет?
Мужчина не пошевелился, но чуть-чуть, почти незаметно поднял брови. Клод отвернулся от него.
– Теперь слушай, Гордон. Деньги доставай не сразу, понемногу, как я тебе говорил. Иди и делай небольшие ставки, чтобы они не менялись, понял? А я поведу Джеки так медленно, как смогу, чтобы у тебя хватило времени. Все понял?
– Понял.
– И не забудь занять место на финише в конце забега и сразу хватай ее. Уводи подальше от других собак, когда они начнут драться за зайца. Крепко держи и не отпускай, пока я не подбегу с ошейником и поводком. Запомни, Виски под пятым номером – цыганская собака. Любому ногу откусит, кто на ее пути попадется.
– Все понял, – сказал я. – Пошли.
Я видел, как Клод повел Джеки к финишному столбу, взял желтую жилетку, на которой крупно была выведена цифра 4, а также намордник. Остальные пять собак тоже были там; их хозяева хлопотали около них и надевали им намордники. Мистер Физи в своих узких бриджах деловито суетился поблизости, напоминая суматошную бойкую птичку. Я видел, как он что-то сказал Клоду и рассмеялся. Клод не обращал на него внимания. Скоро всем предстояло повести собак вниз по холму к дальнему краю поля, к стартовым будкам. Идти нужно было минут десять. "Значит, у меня есть не меньше десяти минут", – сказал я про себя и стал проталкиваться сквозь толпу, которая стояла в шесть-семь рядов перед линией букмекеров.
– Виски – пятьдесят на пятьдесят! Пять к двум на Сэлли! Виски – пятьдесят на пятьдесят! Четыре к одному на Улитку! Делайте ваши ставки! Живее! Кто следующий?
На всех досках Черная Пантера шла из соотношения двадцать пять к одному, о чем говорила надпись мелом на всех досках. Я протиснулся к ближайшему стенду.
– Три фунта на Черную Пантеру, – сказал я, протягивая деньги.
У человека, стоявшего на ящике, было пылающее лицо, а к губам прилипли остатки чего-то белого. Он выхватил у меня деньги и бросил их в свою сумку.
– Семьдесят пять фунтов к трем на Черную Пантеру, – сказал он. – Номер сорок два.
Он протянул мне билет, и его помощник записал ставку.
Я отошел в сторону и быстро записал на обратной стороне билета "75 к 3", после чего положил его во внутренний карман пиджака, где лежали деньги.
Я и дальше собрался распределять деньги небольшими частями. Следуя указаниям Клода, я и раньше ставил несколько фунтов на другую нашу собаку перед каждым забегом, чтобы не вызвать подозрения, когда наступит великий день. Поэтому я довольно уверенно обошел все стенды, ставя каждый раз три фунта. Я не спешил, но и времени не тратил попусту и, сделав ставку, каждый раз записывал сумму на обратной стороне билета, прежде чем опустить его в карман. Всего было семнадцать букмекеров. У меня было семнадцать билетов, всего я поставил пятьдесят один фунт, не сбив соотношение ставки. Оставалось поставить еще сорок девять фунтов. Я быстро посмотрел в сторону поля. Один человек уже привел свою собаку к стартовым будкам. Остальные были ярдах в тридцати – сорока. Кроме Клода. Клод и Джеки еще и половины пути не прошли. Я видел, как Клод медленно бредет в своем старом пальто цвета хаки, не спуская глаз с Джеки, которая натянула поводок. Один раз он остановился и наклонился, сделав вид, будто поднял что-то. Продолжив путь, он притворился, будто хромает, – все для того, чтобы идти медленнее. Я поспешил к первому букмекеру, чтобы начать все сначала.
– Три фунта на Черную Пантеру.
Букмекер, тот самый, с пылающим лицом и чем-то белым вокруг рта, внимательно посмотрел на меня, вспомнил, что уже имел со мной дело, и одним быстрым, пожалуй, даже изящным движением руки смочил пальцы слюной и аккуратно стер с доски число 25. Его мокрые пальцы оставили маленькое темное пятнышко против клички "Черная Пантера".
– Хорошо, еще раз семьдесят пять к трем, – сказал он. – Но это в последний раз.
И, возвысив голос, он прокричал:
– Пятнадцать к одному на Черную Пантеру! Пятнадцать на Пантеру!
На всех досках букмекеры тотчас бросились стирать число 25 и написали "15 к 1 на Пантеру". Я заторопился, и когда обошел всех букмекеров, они перестали делать ставку на Черную Пантеру. Каждому из них досталось лишь по шесть фунтов, потерять же они могли сто пятьдесят, а для них, мелких букмекеров на собачьих бегах в небольшой деревне, для одного забега это было слишком – "спасибо, но с нас хватит". Я был доволен, что управился с заданием. Теперь у меня куча билетов. Я достал их из кармана, пересчитал их и сложил вместе – получилась тонкая колода карт. Всего тридцать три билета. И сколько мы можем выиграть? Дайте-ка подумать... пожалуй, больше двух тысяч фунтов. Клод сказал, что Джеки выиграет тридцать корпусов. Где-то сейчас Клод?
Я увидел пальто цвета хаки возле стартовых будок и большую черную собаку рядом. Все остальные собаки были уже в будках, и их хозяева отходили в сторону. Клод наклонился к Джеки, уговаривая ее забраться в будку 4, потом закрыл за ней дверцу, отвернулся и побежал к толпе. Полы его пальто развевались. На бегу он несколько раз обернулся.
Возле будок стоял стартер. Подняв руку, он махал носовым платком. На другом конце дорожки, за столбом, обозначающим финиш, совсем близко от того места, где находился я, человек в синем пиджаке оседлал перевернутый вверх колесами велосипед, установленный на деревянной платформе. Увидев сигнал, он помахал в ответ и принялся крутить педали обеими руками. Крошечное белое пятнышко – таким на расстоянии виделся искусственный заяц, тогда как на самом деле это был футбольный мяч с пришитым к нему куском белой кроличьей шкуры. Мяч покатился в сторону от будок со все возраставшей скоростью. Будки открылись, и из них вылетели собаки. Они вылетели единой сворой, все разом, и показалось, будто то была одна широкая собака, а не шесть, и почти тотчас я увидел бегущую по полю Джеки. Я узнал Джеки по ее окрасу. Других темных собак в забеге не было. Джеки, точно она. Не двигайся, сказал я про себя. Ни мускулом не шевели, ни пальцем на руке или на ноге и не моргай. Стой спокойно, не шевелись и смотри, как она бежит. Ну, давай же, Джеки! Нет, кричать не надо. Криком делу не поможешь. И не двигайся. Через двадцать секунд все кончится. Сейчас будет крутой поворот, вверх по склону. Точно обойдет корпусов на пятнадцать – двадцать. Скорее на двадцать. Не считай корпуса, это не приносит удачу. И не двигайся. Не крути головой. Смотри за ней краешком глаза. Ты только полюбуйся на Джеки! Вот дает! Она выиграла! Нет, теперь уж не проиграет.
Когда я подбежал к ней, она вцепилась лапой в кусок шкуры кролика, пытаясь схватить ее пастью, но ей мешал намордник. Другие собаки, с трудом дыша, подбежали к ней и неожиданно все набросились на "кролика", тогда я схватил ее за шею и оттащил в сторону, как говорил Клод, потом повалился вместе с ней на траву, обхватив обеими руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104