Я обернулся.
- Что-то забыли?
- Если вы считаете унизительным вести переговоры с младшими по званию, мы уполномочены передать вам приглашение командира части.
- Генерал?
- Нет, тоже полковник. Ивановский.
Я поморщился, но согласился, неохотно:
- У меня нет возражений.
- В таком случае, пройдите в нашу машину. Мы доставим вас к командиру.
- В таком случае, - в тон ответил я, - вы останетесь здесь. А к вашему командиру меня доставит мой водитель.
Господи, опять переглядки! Не могли, что ли, заранее все варианты проговорить? Чем целый день занимались-то?
Но такой поворот явно не понравился. Правильно, ребята, все на себя надо примерять. Не хотите такого размена фигурами?
- Не подходит вариант? Есть другой: везите сюда своего полковника. Не трону. Честное пионерское.
- Мы доложим полковнику и сообщим вам его решение. - С тем и откланялись.
Я созвал ряд лиц на краткое совещание.
- Ребята, у нас что-нибудь вроде "желтого Геббельса" найдется?
- На колесах - нет, а стационарно что-то ребята смогут соорудить, сказал Майор и потянулся за сигаретой, не бросил-таки эту дурную и вредную привычку.
- На соснах динамики помощнее развесим, - сказал танкист Сливко, - и заслон поставим кругом - не сунутся.
- В темпе, ребята. К утру чтоб все готово было. Проша, на тебе текстовки-листовки. Тоже быстро.
- От твоего имени?
- Смотри сам. Но мне кажется, этого мало, пошире надо взять. Кого-нибудь из горожан запишите, ветеранов там, женщин-матерей. Вам, представителю городских властей, - обеспечить все необходимое для монтажа установок.
За ночь управились. С утра близ места дислокации части полковника Ивановского загремели динамики. Текстовки Прохор сделал расчетливые, в диапазоне - от морально-просветительских и информационных до прямо угрожающих.
- Солдаты! Только что я уничтожил здесь сводную бандитскую группировку - тех, кто грабил, насиловал, убивал ваших близких. Вы - не бандиты, но вы тоже пошли против нас, против тех, кто поднялся на вашу защиту. На защиту ваших отцов и матерей, ваших жен и любимых, ваших детей. Значит, вы сами встали в бандитские ряды...
- Ребята, кого вы собираетесь воевать? Своих же братьев по оружию? Почему? - вы не знаете. А они знают, за что будут сражаться, если вы нападете на город. Им есть что защищать. Подумайте об этом, может, поймете. И еще подумайте, что на вашем пути стоит боевая воинская часть, солдаты которой солидарны с нами.
- Сынки! Не позорьтесь! Не берите грех на душу. Мы не отдадим нашу власть, которая освободила нас от бандитов и жуликов, от нищеты и бесправия. Вам придется брать каждый дом. Вас встретят на каждом пороге топорами и кольями. Пусть мы погибнем, а на вас останется вечный позор и проклятие отцов, матерей, братьев, которых вы предали...
Не знаю, имело ли это все прямой практический смысл, но косвенный проявился вскорости. Рощу начал прочесывать взвод автоматчиков.
Почти сразу навстречу им возникли Майоровы ребята.
- Что здесь потеряли, братцы? Пуговки от штанов? Не то ищете. Лучше радио послушайте, вам полезно.
Взводный отдал было команду к бою, но тут что-то зарычало в кустах и что-то вылезло из них - диковинное, отдаленно похожее на танк, с какой-то таинственной установкой на башне.
Автоматчики дружно и без команды сделали "налево кругом" и бодрым шагом зарысили в свое расположение.
А вслед им прозвучало с высокой сосны:
- ...Но каждый из вас, кто сунется в город с оружием в руках, получит там не то, на что рассчитывал, а то, что заслужил!
Мы стояли с полковником Ивановским у шлагбаума, покуривали, как приятели, и обсуждали наши проблемы, как соседки в общей квартире - кому сколько за свет платить.
- Ты правильно сделал, что ко мне не поехал. Я бы тебя арестовал. И к стенке. - Он повернулся ко мне обветренным и загорелым лицом. Со шрамом на лбу.
- За что? - серьезно спросил я, хотелось знать.
- Приказ.
- Чей?
- Самого, - полковник мотнул головой куда-то вверх, - верховного.
- Что-то я не понимаю вашего верховного.
- А кто его понимает? Но ведь ты на власть посягнул, кто ж простит?
- Слушай, какая тут власть была, жулики, как и везде.
- Это нас не касается. Если каждый станет власть оценивать...
- Не худо бы было, - мечтательно произнес я.
- А что это ты тут за знамя вывесил? - кивнул на "Беспощадный", все еще украшенный алым стягом.
- Забыл уже? Быстро. Ему ведь присягал.
- Да брось ты... Это вся твоя техника?
- Военная тайна.
- Ладно, Сергеев, давай сдавайся - и расстаемся друзьями.
- Вот еще! Ты - за орденом, я - за вышкой? Сам сдавайся. Оцени обстановку. Спереди у тебя мы - идейные борцы за справедливость, сзади верная нам часть мотопехоты. Никаких ведь шансов. Тебе это надо?
- Что предлагаешь?
- Отдам тебе бывшего Губернатора, Мэра могу отдать, если его еще не расстреляли, ну добавлю какую мелочь, жулье всякое- и беги докладывать.
- И ты со мной?
- Меня не отпустят.
- Не устоишь ведь, Сергеев. Против государства никто не устоит.
- Ты какую школу кончал, советскую?
- И Академию тоже.
- Значит, уроки истории помнишь? Вот в такой ситуации солдаты общего врага находят, братаются. Штыки - в землю, а командиров - на кол.
- Не пугай, у меня ребята в горячих точках закаленные. А задница чугунная.
- Я все сказал, - башка у тебя чугунная. - Пойдешь на штурм?
- Приказ ведь.
- Тогда два условия. Дашь мне время на эвакуацию населения - раз. И, если возьмешь город, - никакого мародерства не допустишь - два.
- Добро. Мое условие: ты в бою погибнешь.
- Как получится, - уклонился я от прямого ответа.
Я обратился по радио к горожанам, обрисовал наше положение и предложил, во избежание лишних жертв, временно покинуть город. Сообщил об обещании командира части не допускать случаев мародерства. Поблагодарил за активную социальную позицию и реальную помощь в борьбе с преступностью.
Вернувшись в Замок, вызвал Пилипюка и спросил его:
- Ты меня уважаешь?
Он не удивился:
- А як же! Як ридного батьку.
- Приказ любой выполнишь?
Что-то почуял, замялся хитрый хохол:
- Мабуть... Ото ж если... Хай його бис...
- "Чому я не сокил" добавь. Хватит жопой вертеть. Я тебя исключаю из наших рядов. Забирай Ляльку с Юлькой и уводи их отсюда.
Завертелся еще пуще, стал врать, что вот-вот жинка с хлопчиками приедет, что "дивчата мени не послухают", что лучше Сливко никто с ними не справится, и вот, "дивись", нога у него прямо сейчас разболелась, шагу ступить не может...
И этот отказывается.
Я долго слушал, кивал, сочувствовал, потом притянул к себе автомат.
- Давно бы так, - и Пилипюк выпрямился во весь свой рост.- Стреляй, Митрич, не пойду.
- О девчонках подумай! - заорал я, отбрасывая оружие.
- Я рядом с ними буду.
Вот и все, чего я добился. С девчонками об этом говорить - еще хуже, такого наслушаешься.
А тут еще пришли доверенные лица и сообщили, что горожане категорически отказываются покинуть город, что отдадут все свои силы, а если надо, и саму жизнь на его защиту под моим руководством...
Наверное, впервые за это время я по-настоящему почувствовал, что такое ответственность власти.
- Жители отказываются покинуть город, - сказал я полковнику Ивановскому. За спиной которого стояли наготове капитаны.
- Хитрец ты, Сергеев, - зло ответил он.
- Ты меня не оскорбляй, это опасно. Я не хитрец и не подлец. За спины женщин и детей не прячусь. Если ты решил штурмовать город, я сдаюсь. Лично. И чтобы больше никого не тронул.
- Согласен.
Офицеры по его знаку шагнули вперед. И я протянул руки под наручники...
На этом мы прерываем наш правдивый рассказ о необыкновенных происшествиях в городе О. Мы не знаем, что произошло дальше. Пусть каждый завершит его в меру своей социальной зрелости и политических симпатий.
Нам не известна и дальнейшая судьба Серого.
Нам известно только то, что в городе О. до сих пор на Главной площади стоит на пьедестале рядом с танком военных лет его разбитая смешная машина.
Известно нам и то, что полковник Сергеев так и не стал ни генералом, ни министром внутренних дел, хотя ему этого очень хотелось, чтобы победить преступность в отдельно взятой стране, раз уж в ней не удалось построить социализм...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51