- И что ж, этот Пале - молодой?
- Я бы не сказал... Во всяком случае, далеко не мальчик... Постарше нас с
тобой... Он знаешь ли, весьма заинтересовался легендой о корабле-призраке,
наверно, поэтому хочет нас заманить к себе. Смотри-ка! Вот наша скотина!
Крепкая, небольшая лошадка мирно стояла, понурив голову, под деревом. В
пасти ее виднелся пучок травы. При нашем появлении она подняла голову и
принялась жевать. Конюха не было видно, но лошадь оказалась доверчивой и
послушной. Арне погладил ее и поманил за собой, и лошадь спокойно пошла за
нами к дому. Мы подошли к конюшне, вытащили старую повозку и принялись
запрягать. Надо сказать, Арне справился с этой задачей мастерски, и я
подумал, что конюха, наверное, и впрямь можно уволить. Когда я позвал
Монику, Лиззи и Йерна, на дворе появилась собака. Маленькая серая дворняжка
с дружелюбным любопытством обнюхала мои мокрые туфли и завиляла мохнатым
хвостом.
- Это Тасс, - сказал Арне. - Не путать с советским телеграфным
агентством! Пес прежнего владельца, Эйвинда Дорума. Он часто нас навещает.
Мари по-прежнему его кормит. Прекрасно, Тасс, ты пришел как раз вовремя, а
то мы уедем.. Будешь охранять свою любимую женщину, чтобы она не боялась.
Мы погрузились в повозку. Я решил попробовать править сам, взял вожжи и
скомандовал:
- Но! Поехали!
Лошадь послушно пошла. Дорога вилась между скал. Сначала мы ехали в
тесном ущелье, потом появились кусты и сочные луга. Но вид по-прежнему был
не слишком приятный, и я подумал: вряд ли Арне удастся устроить тут модный
курорт... Нам повстречались две женщины с детьми. В руках у них были
лукошки, а одна несла большое решето, полное черники Дождь лил, не
переставая, но местные жители, кажется, этого не замечали.
Мы миновали какое-то не очень приветливое жилье, и Лиззи сказала:
- Теперь совсем близко! Следующий дом!
Мы попали в узкий проезд между высокими деревьями, своего рода вытянутую
пещеру под сводом плотных и тенистых лиственных крон. Впереди показался
белый каменный дом, и я решил подстегнуть нашу лошадь, чтобы она сделала
лихой завершающий рывок.
В этот миг произошло нечто странное.
Лошадь внезапно дернулась и остановилась. Она прижала уши и, окаменев,
уставилась прямо перед собой. Я не понял, что случилось: дорога впереди была
пуста, и не было слышно ни звука, кроме однообразного шлепанья дождевых
капель. Я резко прикрикнул и стегнул заупрямившуюся кобылу по спине
несколько раз подряд, но лошадь не шевельнулась - лишь ее уши еще плотнее
прижались к голове.
Тут я заметил, что из дома вышел человек. Он ненадолго замер на крыльце,
потом быстро спустился и двинулся к нам навстречу. Это был здоровенный
детина в прорезиненной робе, высоких матросских сапогах и зюйдвестке. Его
обветренное лицо было не молодым и не старым, глаза скрывались под густыми
бровями. Вся его одежда сильно намокла.
На какой-то миг наши глаза встретились - и я вздрогнул. Это были глаза
без взгляда! Словно серые лужи с дождевыми каплями вместо зрачков, а точнее,
словно морская вода, холодная, ледяная поверхность моря. Северное море в
декабре - с его слепыми, зыбкими глубинами... Мгновение я был парализован.
Я вполне допускаю, что впоследствии тут уже поработала моя собственная
фантазия, и я невольно кое-что присочинил. Возможно, на меня подействовал
испуг пашей лошади - во всяком случае, пока незнакомец приближался, с ней
творилось нечто ужасное, а когда он поравнялся с нами, она дрожала, как
осиновый лист. И едва он прошел, лошадь с такой силой рванула повозку и
ринулась прочь, что нас чуть не выбросило вон. Отчаянным галопом старушка
мчалась вперед, и лишь самым большим напряжением сил и голосовых связок мне
удалось убедить ее остановиться, когда мы отмахали лишних полсотни метров,
оставив дом далеко позади. Остановившись, дрожа всем телом, она боязливо
косилась назад. Мои попытки успокоить глупое животное и направить обратно к
крыльцу не увенчались успехом; пришлось привязать лошадь к дереву и пройти к
дому пешком.
Арне сказал:
- Чертовски комично выступила наша скотина!.. А между прочим, Лиззи, кто
этот человек?
Лиззи была взволнована и бледна как полотно.
- Этот тип заходит к моему мужу, - пояснила она. - Понятия не имею, что
он у нас забыл. Я его терпеть не могу... Его зовут Рейн.
- Вы обратили внимание па его глаза? - спросил я. - Не удивительно, что
лошадь перепугалась... И вас, Лиззи, я вполне понимаю: неприятная личность.
Просто привидение, да и только!
Пожалуй, моя реплика прозвучала не так бодро как хотелось, и мне стало
неловко. Поднимаясь по лестнице ко входу, я искоса взглянул на Карстена - на
лице его блуждала едва заметная усмешка, он наверное, видел, что я
испугался. Но когда Лиззи взялась за дверной молоток, Карстен шепнул мне на
ухо;
- Ну, теперь смотри в оба! Я уверен: визит обещает быть весьма
любопытным...
Глава четвертая. В ЦАРСТВЕ ТЬМЫ СВОИ БОГИ
Высокая дверь отворилась, и в полутемных сенях мы увидели очертания
мужской фигуры. Это был Пале. Я не сразу различил черты его лица, но вот он
приблизился к порогу. Прежде, чем Пале успел раскрыть рот, я понял, что
человек он и в самом деле незаурядный.
Он был невысокого роста, но очень крепок, как профессиональный борец
среднего веса, немного сутулый, с длинными, как бы обвислыми, руками.
Казалось, каждый мускул его сильного сухого тела постоянно находится под
строгим контролем ума. Впрочем, это я отметил подсознательно, поскольку все
мое внимание было тотчас приковано к его лицу. Сероватая пергаментная кожа
плотно обтягивала череп, словно перчатка руку. Узкие бесцветные губы, тонкие
хрящи носа с подвижными, чувственными ноздрями, коротко остриженные
асфальтового цвета волосы, и под ними - выпуклый, глобусом, лоб,
подчеркнутый снизу резкими дугами бровей. И, наконец, глаза. Темно-карие,
почти черные, полные жизни глаза итальянца. Но это были не просто яркие
глаза - в них светился могучий ум и острая наблюдательность. Глаза эти
делали лицо моложе, однако определить возраст Пале было нелегко. Возможно,
ему было лет сорок - пятьдесят, или даже шестьдесят... Если не все
семьдесят. Пале протянул руку и сердечно улыбнулся:
- Как хорошо, что вы пришли! В нашей глуши это истинная радость - видеть
у себя цивилизованных людей! Входите! Проходите сюда, раздевайтесь. Лиззи,
дорогая, ты можешь заняться обедом.
Он говорил с чуть заметным американским акцентом, очень приятным, мягким
голосом. Моника и я были представлены, и нас провели в гостиную. Она
оказалась очень похожей на большую комнату в "пиратском гнезде". Надо
сказать, и весь дом, внутри и снаружи, сильно походил на дом капитана,
только был меньше, компактнее. Здесь тоже стояла старинная мебель, висели
картины, гравюры и модели разных парусных кораблей. Но впечатление было
гораздо более приятным: ощущался вкус, чувство стиля, не то что капитанское
нагромождение роскоши.
Пале открыл старинную бутылку и налил что-то в маленькие, изящные
рюмочки. Густая, ярко-изумрудная жидкость заиграла в граненых рюмках.
- Это надо пить осторожно, - сказал Пале с улыбкой. - Это питье содержит
самый настоящий абсент. Я привез его из Португалии.
- Разве священникам можно пить абсент? - спросил Арне. - Я думал, вам это
запрещено...
- Не надо считать меня священником, - мягко перебил его хозяин дома. -
Моя карьера священника давно закончилась. Теперь я предпочитаю служить
Господу совершенно иным образом. Вы, возможно, слышали, что я занимаюсь
культурологическими исследованиями. Я выбрал довольно узкую
культурно-историческую тему... Этим почему-то не принято заниматься - я имею
в виду сатанизм. Да... В определенном смысле я считаю это продолжением своей
священнической деятельности: хочешь послужить добру, попробуй сначала как
следует разобраться, что же такое зло. Не так ли?
Карстен мгновенно насторожился.
- А какими источниками вы пользуетесь? - деловито спросил он. -
Магическими книгами?
- Нет, милый Йерн, не оккультными. Я стараюсь собирать голые факты. Меня
интересуют легенды о ведьмах и сказки про чертей - все, что хранится в
памяти народа. Не слишком развитые и очень суеверные люди - вот самый лучший
источник. Так что по методике я неукоснительно следую братьям Гримм... Вот
только что от меня ушел человек - возможно, вы его заметили? Его зовут Рейн.
Совершенно уникальная личность! Масса материала для меня... Простые
крестьяне, рыбаки - у них частенько превосходная память, они помнят все
старые истории в мельчайших деталях. Это передается в народе от поколения к
поколению, неисчерпаемый кладезь для фольклориста...
- Я вполне допускаю, что именно этот человек может быть толковым
специалистом по страшным легендам, - сказал я. - Знаете, как прореагировала
на него наша лошадь? Она безумно испугалась!
- Что вы говорите? Это очень любопытно. Да, он бесспорно весьма
своеобразное существо и, кажется, ничего не смыслит в животных... Между нами
говоря, он немножко не в себе... В такой глухомани это - не редкость. Моя
жена, между прочим, тоже его не выносит. Но, по-моему, он вполне
безобиден... А вот и Лиззи! Кажется, наш обед готов, пойдемте к столу...
Допейте, милая Моника! Допивайте, господа! Этот коктейль - благородный
напиток, он сделан по древнему рецепту - так готовили свое питье ведьмы.
Без сомнения Пале говорил правду: это был настоящий ведьмин состав. От
крошечной рюмки со мной творилось что-то фантастическое. Казалось, во мне
звучала тихая возбуждающая музыка, и возникло ощущение, будто по жилам
струится густая зеленая кровь, жидкий изумруд...
Тем временем Лиззи водрузила на стол массивную супницу, распространявшую
дивный аромат. Мы уселись за стол. Хозяйка дома готовила замечательно.
Спаржевый суп и жаркое были великолепны. Я чувствовал себя, как праведник в
мусульманском раю. Пале оказался прекрасным собеседником и разносторонне
образованным человеком, он умудрялся поддерживать беседу одновременно во
всех направлениях. Обсуждая с Моникой новый роман - какое-то модное чтение,
он подробно рассматривал с Арне и со мной все детали предстоящего
переоборудования "пиратского гнезда" в современный курорт и подбрасывал
Йерну идеи для нового сюжета. И только одно меня неприятно поразило: мне
показалось, что со своей женой он разговаривал свысока. Он вообще обращался
к ней чрезвычайно редко, и всякий раз лишь затем, чтобы дать какие-то
указания - как прислуге. Сама же Лиззи держалась и вовсе нелепо. Мало того,
что она со священным трепетом внимала каждому слову своего супруга, она не
сводила с него преданных глаз и стремилась предупредить любое его желание.
Она радостно улыбалась, если он смеялся, и сидела, затаив дыхание, когда он
говорил. Еще чуть-чуть, и она, наверное, бросилась бы лизать его руку...
Глядя на них, я подумал, что ни разу еще не видел подобного брака. Лично
мне, пожалуй, не хотелось бы иметь такую семейную идиллию.
Тем не менее, Пале меня чрезвычайно заинтересовал, За кофе, к которому
подали прелестный ликер и сигары, я перехватил инициативу и повернул
разговор в новое русло. Я хотел знать мнение нашего радушного хозяина по
вопросу, несомненно интересному для нашей компании:
- Я бы хотел вас спросить вот о чем. Занимаясь старинными повериями и
оказавшись в этих местах, не могли же вы, господин Пале, пройти мимо легенды
о корабле-призраке? Вы напишите о ней в своем труде?
Он кивнул:
- Непременно! Само собой разумеется. Вы, милый Рикерт, попали в точку:
сейчас я приступил именно к этой главе. Тема необычайно интересная. И какое
потрясающее совпадение внешних условий! Возможно, вы знаете: дом, где мы с
вами имеем удовольствие находиться, принадлежал Йоргену Улле и никому иному.
Пиратский пастырь, демоническая личность... И почти все вещи в этом доме -
его личные вещи. Что может сильнее возбудить фантазию исследователя!
- А что, собственно, известно об этом человеке? - спросила Моника.
- Очень и очень многое. У меня накопилось столько материала, что хватило
бы на самую подробную биографию. Несколько лет он был пастором здесь, на
Хайландете, но когда выяснилось, чем он занимался на самом деле, ему
пришлось срочно бежать, и он скрылся - ушел в море вместе с Корпом. А штука
была в том, что он сколотил здесь настоящую сатанинскую секту. В нее вошло
около тридцати человек, почти исключительно женщины. И вот одна из женщин,
побывав на черной мессе, которые проходили здесь, в этом самом доме, не
выдержала, она покаялась, таким образом все стало известно властям.
- Но это же полный абсурд! - горячо возразил Арне. - Какая-то сатанинская
секта! Именно здесь, где такие простые и набожные люди?
- Вовсе не такой уж абсурд, - улыбнулся Пале. - Есть разница между
абсурдом и парадоксом, не правда ли? Я поясню: вы абсолютно правы, милый
Краг-Андерсен, утверждая, что в этих местах церковь очень сильна. Веками она
железной рукой подавляла здесь всякую жизнь. И любая человеческая душа
влачила здесь свои дни в постоянном гнетущем страхе перед Иеговой -
всемогущим, всевидящим и жестоко карающим. Но в том-то и дело, что именно
там, где власть церкви особенно тяжела и мрачна, создается наилучшая почва
для сатанизма. Кем приходит сюда сатана? Освободителем! Словно мощный
магнит, притягивает он к себе все угнетенные души. Он предоставляет выход
всем подавляемым человеческим инстинктам, всем тайным стремлениям. И культ
сатаны становится олицетворением свободы человеческого естества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28