Из Арне получился бы прекрасный чичероне: он подводил нас то к одной
картине, то к другой, мы увидели свору спящих охотничьих собак, потом
молодую даму с локонами, потом купающихся наяд, а Арне сыпал именами
французских и английских художников восемнадцатого века. Демонстрируя
мебель, он тоже перечислял имена мастеров, сообщал характеристики стиля и
эпохи с гордостью короля, который лично показывает приближенным свою любимую
коллекцию.
Мне показалось, что мебель и обои во всем доме были выдержаны в одном
стиле, но Арне позволял себе некоторую иронию по поводу излишней пышности
обстановки и явной безвкусицы пиратского капитана. Он то и дело замечал:
здесь, дескать, нужно изменить интерьер, эту стену вообще придется снести,
там будет бар, а туг оркестр. "Стало быть, он не отказался от мысли устроить
тут модный отель", - подумал я.
В доме было множество помещений и вскоре я потерял ориентировку. Мы
побывали в библиотеке с темными, пыльными томами за стеклянными дверцами
шкафов, в небольшой оружейной, сплошь увешанной коврами и разнообразным
старинным оружием, и, миновав длинный коридор на втором этаже, наконец,
оказались в очень просторной комнате с кроватью в углу, с двумя резными
шкафами, комодом, столом и, на редкость, изысканными стульями. Толстую
шелковую обивку роскошных спинок и сидений покрывала старинная ручная
вышивка; все было в прекрасной сохранности и стоило, на мой взгляд,
колоссальных денег. На стене против двери (это был очевидно северный торец
дома) висело зеркало в полный человеческий рост. Оно крепилось прямо к
стенке на длинном винте и было таким старым, что изображение на его тусклой
поверхности расплывалось, кривилось и вызывало неприятное ощущение. Стены
были окрашены в желтый цвет самого отвратительного оттенка, какой мне
когда-либо доводилось видеть.
- Вы находитесь в желтой комнате! - провозгласил Арне. - Итак, спальня
капитана Корпа перед вами. Уютненько, верно? Именно тут обычно является
народу черная кошка. А в том углу стоят собственные сапоги нашего
знаменитого пирата. Вот так, дамы и господа. Осмотр закончен. Ну, что?
Чувствуете атмосферу? По-моему, дом необыкновенный. Если бы решение вопроса
зависело только от меня, я бы провел свою первую брачную ночь именно здесь.
Арне взглянул на Монику, но та была слишком занята старым зеркалом и не
откликнулась. На стене висело семь или восемь картин, изображавших
полуодетых юных дам, которые в свои молодые годы явно слопали слишком много
пирожных с кремом и взбитыми сливками. Я обратился к хозяину дома:
- Сколько, по-твоему, стоит вся эта живопись?
- Вот эти картины стоят около ста тысяч. Это школа Фрагонара.
- И откуда только такие познания? Как ты, однако, быстро подковался - и
про мебель все знаешь, ну просто искусствовед!
- Дорогой, я же не покупаю кота в мешке. За исключением черной кошки,
разумеется, - которая, очевидно, досталась нам даром... Я ведь не новичок в
делах. Когда я был здесь в феврале, я притащил с собой кучу специалистов:
два эксперта по живописи, художник по интерьеру, архитектор и страховой
агент. Мне сразу же определили, что мебель безусловно подлинная - знаешь,
сколько стоит обстановка? В пять раз больше, чем я заплатил за все! Ну, и
картины тоже уже почти все прошли экспертизу, кроме Ватто.
- А если вдруг пожар?
- Я же не полный идиот. Я оформил страховку. Сразу же после купчей. Так
что мы застрахованы и на случай кражи, и на случай пожара.
Моника тем временем оторвалась от зеркала и смотрела в окно. В сумерках
вид на море особенно великолепен. Вот так же когда-то и старый пират стоял
перед этим окном, и его заблудшая душа тосковала и рвалась в ускользающую
морскую даль.
Вдруг Моника оживилась:
- Смотрите, похоже, к нам кто-то идет! Если, конечно, это не привидение.
Мы подошли к окну. Действительно, шел человек, он явно держал курс к
дому. На нем были резиновые сапоги и ветровка.
- Если это и призрак, - сказал я, - то не слишком старый.
Мы спустились вниз и прошли на кухню. Мари, оживленно беседуя с гостем,
провела его к нам. Это был крепкий мужчина лет сорока. Арне поздоровался и
представил нам гостя: Арнт Сёренсен, районный инспектор полиции. Гость снял
куртку и сел к столу. Мари занялась приготовлением кофе. Сёренсен достал
трубку, раскурил ее и сказал:
- Я увидел, что в доме кто-то появился и решил заглянуть. Я тут часто
гуляю по берегу, если есть время... Все надеюсь хоть что-то найти. Вы люди
приезжие и наверно сочтете меня сумасшедшим за такие дела... Я, понимаете,
надеюсь, что море вынесет... сам не знаю что: какие-нибудь обломки, следы.
Тут у нас в начале года случилась одна странная авария...
- Вы намекаете на историю с эстонским кораблем? - спросил Арне.
- Да, да! Именно! Странная история, верно?
- Скажите, господин Сёренсен, - спросила Моника, - а вы сами видели этот
корабль?
- Не только видел, но и первым поднялся на борт. И вот, до сих пор никак
не могу разобраться. Неприятно, знаете, очень неприятно, когда чего-то не
можешь понять.
- А что же там было? Расскажите!
Моника настаивала, как ребенок, требующий обещанную сказку. Сёренсен
улыбнулся, и, попыхивая трубочкой, стал рассказывать:
- Ночью, под Новый год, здесь был очень сильный шторм. А утром мы
получили сообщение, что какое-то судно несет прямо на скалы Хайландета. Мы
сели в лоцманскую лодку и вышли в море. Судно мы обнаружили в морской миле
от рифов, прямо против этого дома. Грузовое судно примерно на четыре тысячи
тонн. Черное, довольно безобразное.
На наш окрик никто не отозвался, и на палубе никого не было видно. Море к
тому времени заметно успокоилось. Мы поднялись на борт. Я шел первым. Ну,
что я могу сказать? Я осмотрел весь корабль. Впечатление очень странное. В
каютах, во всех помещениях корабля все выглядело так, как будто люди отсюда
только что вышли. И никаких следов паники, внезапного бегства. В каютах мы
нашли под некоторыми подушками часы и кошельки с деньгами. В кубрике -
чемоданы и рундуки членов экипажа, в иных замках торчали ключи. Деньги,
ценные вещи не взяты... Несколько коек были смяты, будто кто-то проспал ночь
и не застелил. Прежде всего, непонятно, почему они так торопились сойти с
корабля? Крошечная пробоина! В трюме воды на два фута.
- А спасательные шлюпки? - спросил я.
- Двух не хватало. Но либо они утонули, либо их унесло в открытое море -
мы их так и не нашли.
- Однако я не вижу тут никакой загадки, - проговорил Арне. - Люди на
судне могли совсем верно оценить степень опасности. Представьте, что корабль
несло на рифы. Им показалось, что вот она, гибель! Они сели в шлюпки, чтобы
избежать смерти на корабле, и погибли в шлюпках, а судно осталось невредимо.
- Но где капитан? Судовой журнал? И машина на корабле была в полной
исправности И потом, еще одно: в трюме мы обнаружили семнадцать больших
ящиков с деталями каких-то машин. По документам мы установили, что это груз
для Коста-Рики. Но по тем же документам ящиков числилось не семнадцать, а
двадцать. Где же остальные? Достаточно было хорошенько осмотреть трюм, чтобы
стало ясно, что три ящика, первоначально заложенные остальными, были потом
извлечены. Было видно, что некоторые верхние ящики отодвинуты и опрокинуты,
а между нижними ящиками осталось пустое пространство, где стояли эти три...
Разве не странно: люди терпят бедствие, но они бросают свои ценности, чтобы
тратить время на отгрузку трех тяжелых ящиков с деталями машин!.. И тащат их
на себе в шлюпки?.. Нет, как хотите, а мне эта история не по нутру. И я не
собираюсь закрывать дело. Так что и к вам нижайшая просьба: будете гулять,
или кататься - посматривайте вокруг, не принесло ли чего на берег. Всякое
может случиться... А если вдруг что-то найдете, дайте мне знать, я вам буду
весьма благодарен.
Инспектор выпил с нами кофе, отдал должное пирожкам и отправился в темную
августовскую ночь. Было уже довольно поздно, за плечами остался напряженный
день, мне хотелось спать. Большую парафиновую лампу погасили, и темнота,
скрывавшаяся до поры по углам, вдруг подступила вплотную к телу. По стенам
заплясали подвижные черные тени, отбрасываемые трепещущим пламенем свечей. В
сопровождении трясущейся от страха Мари я проверил, хорошо ли заперта
входная дверь, и все вчетвером мы отправились по скрипучей лестнице на
второй этаж.
Мари, разумеется, боялась спать одна в комнате, и мы решили устроить
обеих женщин на ночевку в большой угловой комнате, а сами, демонстрируя
мужественную невозмутимость, почетным караулом разошлись по отдельным
"спальням", прилегавшим с двух краев к угловой. Я пожелал Арне сладких
сновидений и осмотрелся. Высокая кровать с пологом, выцветшие гравюры на
стенах, модель небольшого военного корабля с пушечкой на носу - ничего
сверхъестественного. И все же, залезая под одеяло, показавшееся ледяным, я,
говоря откровенно, долго не мог унять противную зябкую дрожь.
Обычно, если сон не идет, я беру почитать детектив.
Придя домой, я зажег свечу, но подумал, что "пиратское гнездо", пожалуй,
не самое удачное место для подобного чтения, и выбрал бессмертную книжку
Джерома - благо, я повсюду вожу ее с собой. Юмор - лучшее оружие против
всяческих страхов. В компании Джорджа, Харриса и Монморанси чувствуешь себя
гораздо увереннее перед лицом темных сил. Я уснул с блаженной улыбкой и
утром за завтраком честно сообщил, что не видел, равно как не слышал ничего
необычного. Все остальные, как оказалось, тоже.
И тем не менее, я не чувствовал себя совершенно спокойным. Было что-то
настораживающее в атмосфере громоздкого дома, в его старинной, слишком
необычной обстановке, даже в пейзаже за окнами - неспокойное море и угрюмые
мрачные скалы, - что-то заставляющее лишний раз оглянуться, даже если жуешь
поджаренный хлеб с мармеладом.
Мы собирались посвятить этот день осмотру окрестностей. Однако наш план
рухнул: с самого утра небо затянуло серыми тучами, и скоро пошел дождь,
ровный, упорный, не оставляющий надежды на прояснение. Тем большей
неожиданностью для нас было появление гостей.
На тропинке между скалами появились две фигуры в плащах - мужская и
женская. К огромной радости, в мужчине я узнал Карстена Йерна. С ним была
прехорошенькая молодая особа с темными, кудрявыми, совершенно мокрыми
волосами - у ее белого дождевика не было капюшона, а зонтика у них почему-то
тоже не было. Меня удивило, что при столь очаровательной внешности спутница
Йерна была напрочь лишена всякого кокетства, напротив, она производила
впечатление очень робкого, стеснительного, неуверенного существа.
- Я услышал по почте, что вы приехали, - с порога заявил Йерн. И тотчас
примчался на вас взглянуть! Ну, как после первой ночи в "пиратском
гнезде"?.. Цвет волос, я смотрю, прежний! Моника, радость моя! Неужели
ничего страшного? Подожди, Пауль, всему свой срок! Позвольте, дорогие
друзья, представить вам фру Лиззи Пале. Лиззи, с нашим другом Арне ты уже
знакома, а это наша красавица Моника, Моника Винтерфельдт. Это Пауль Рикерт,
видишь, какой милый! Ну, вот...
Продолжая болтать, он разделся и помог фру Лиззи Пале освободиться от
мокрого плаща. Пожимая ее холодные пальчики, я подумал: неужели это юное
хрупкое чудо уже замужем?
- Я к вам с приглашением, - сказала Лиззи Пале, выдержав все рукопожатия.
- Когда мой муж услышал, что вы приехали, он сразу сказал: надо обязательно
вас просить к нам. И я тоже очень обрадовалась. Мы живем совсем близко,
почти соседи. Я буду очень признательна, если вы не откажетесь сегодня
прийти к нам обедать. Мы теперь здесь живем... Но немножко одиноко, знаете,
не с кем словом перемолвиться. Вот Карстен тоже обещал прийти. Он у нас еще
не был. И муж будет очень рад, он соскучился по людям своего круга, с
которыми можно поговорить... на разные темы.
Мы, разумеется, согласились. Мне (да и Монике, как оказалось) интересно
было увидеть главу семьи Пале. Но тут встал прозаичный вопрос: а как нам
добраться? До дома Пале, по словам милой Лиззи, километра два-три, все
тропинки кругом превратились в ручьи и речушки, а Моника сказала, что взяла
с собой только босоножки. Выход предложил Арне:
- Только не волноваться! Мы поедем в повозке. Я же говорил, здесь есть
лошадь. Пауль, пойдешь со мной? Полюбуешься на нашу лошадку...
Облачившись в просторные плащи, мы отправились взглянуть на лошадку.
Конюшня была открыта и Арне сказал, что лошадь, наверное, пасется где-то
рядом. Мы пошли за калитку. Арне стал рассказывать про соседей:
- Этот Пале с женой появился тут совсем недавно, я купил "пиратское
гнездо" в феврале, а они приехали, кажется, в апреле. И представляешь, где
он поселился? В доме Йоргена Улле! Помнишь помощника капитана? Вот, в том
самом его доме... Говорят, чернокнижник Улле устраивал там шабаш ведьм.
Прелесть! Где же лошадь, черт побери!.. И куда опять девался конюх? Конюшня
нараспашку - кошмар. Может, прогнать его?
- Не знаю, посмотрим, - отвечал я. - А кто этот Пале?
- Он норвежец, но живет в Штатах. Закончил там курс теологии. Вообще,
непонятный тип. Насколько я знаю, он пишет какой-то труд по истории
культуры. Поселился на Хайландете, чтобы исследовать местный фольклор,
легенды, сказки...
- А Лиззи тоже американка?
- Боже упаси! Она из Хортена. Кажется, сирота. Последний год жила у
родственников в Лиллезунде. Там-то Пале ее и подцепил... Впрочем, думаю, это
не составило особого труда: она ведь бесприданница. Хорошенькая девочка, а?
Просто ангелочек... Только уж слишком закомплексована.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28