..
А противоположная стена - торцевая, это северный конец дома. Если наш гость
ушел через эту стену, то он свалился со второго этажа. Метров шесть до
земли...
- Прежде всего, осмотрим соседнюю каморку. Арне принес парафиновую лампу,
и мы "спокойно и методично" обыскали соседнюю каморку, как и все прочие
помещения на втором этаже. Стены желтой комнаты тоже стали предметом самых
тщательных исследований, впрочем, безрезультатных. Ни малейших следов
непрошенного гостя, никакого намека на потайную дверцу мы не обнаружили.
Танкред, в конце концов, уселся па стул и, утирая вспотевший лоб, со
вздохом произнес:
- Пять очков в пользу Карстена Йерна. Танкред Каппелен-Йенсен проигрывает
со счетом: ноль - пять. Точные науки терпят сокрушительный разгром... И мне
это не нравится. Я никогда не любил Эдгара По...
- А что, если тот, кто пугает нас полтергейстом, попросту живет в этом
комоде? Гнездо у него тут! В нижнем ящике!.. - я был доволен своей шуткой и
вытянул ящик комода, набитый постельным бельем. - Смотрите-ка, нету... А я
уж подумал, в наше время граждане испытывают большие затруднения с жильем,
как сообщает пресса...
К сожалению, мне не удалось поднять настроение публики. Арне неожиданно
зевнул и сказал, что хочет баиньки. Завтра ему предстояло с утра отправиться
в Лиллезунд, он хотел бы немного отдохнуть. И, кроме того, ему лично
представлялось, что привидение у нас не слишком зловредное и весьма
пунктуальное - свои дела предпочитает заканчивать к полуночи, а спать никому
не мешает, и дальнейшую исследовательскую деятельность вполне можно
перенести на завтра, а сейчас разойтись - так что спокойной ночи, дамы и
господа.
Его внезапное охлаждение озадачило меня. Не сам ли он все это
инсценировал? Во всяком случае, очень на него похоже.
Улегшись в постель, я продолжил свои размышления. Подозрение имело
определенные основания: фантазия Арне не знала границ, и он обожал
разыгрывать друзей и знакомых. Но, во-первых, он не покидал нас, когда
передвигался комод, и был с нами у Пале, когда погибла собака. А
во-вторых... Я хорошо помнил его лицо при виде мертвого пса и не мог
допустить мысли, что мой друг Арне способен вот так, шутки ради, позволить
кому-то убить живое существо. Нет, это решительно было не в его духе. Но в
чем же дело? Кто мог быть заинтересован в подобного рода пакостях? И как,
черт побери, ему это удавалось?
Абстрактное мышление, по всей вероятности, не является моей сильной
стороной: я заснул, едва сформулировав проблему. Наверное, на меня
благотворно подействовала солнечная ванна, той ночью я спал спокойно и
крепко. Силы света действуют на человека целительно и, основываясь на личном
опыте, я рекомендую всем, кому предстоит провести ночь в доме с
привидениями; попробуйте хорошенько позагорать - часа три или четыре, прежде
чем укладываться спать в голубой, зеленой или желтой комнате.
* * *
- Давайте навестим Карстена, - предложил Танкред, налегая на клубничный
джем. - Мне давно хотелось посмотреть, как живут авторы детективов... Как
может жить человек, который производит на свет оборотней, а? До него далеко,
Арне?
- Пешком минут двадцать, - Арне допил свой кофе и поднялся из-за стола. -
Вы можете проводить меня до причала, а дальше я покажу вам дорогу. Там
нетрудно найти. Я думаю, быстро обернусь на моторке: в Лиллезунд и
обратно...
Эбба, Моника, Танкред и я шли по указанной Арне узкой тропинке вдоль
берега. Над морем кружили горластые чайки, пахло йодом и солью - древнейший
аромат начала всех начал. Танкред с отсутствующим выражением лица жевал
спичку. По всей видимости, он бился над решением проблемы.
- Ну, что? - поинтересовался я. - Как там твое серое вещество?
Функционирует? Он покачал головой.
- У меня в голове каша... - он выплюнул разжеванные остатки спички. -
Вязкая, никуда не годная каша. Невозможно представить, как с такими мозгами
я еще не так давно сдавал госэкзамены... Не могу уразуметь, что тут
творится. Даже если предположить, что в комнате есть потайной ход - хотя его
нет - все равно непонятно: как передвинули этот комод? Об "эксперименте"
вообще знали только мы впятером, и никто из нас не отлучался.
Да, фокус не из легких...
- Самое вероятное, - сказала Эбба, - что кто-то пытается выдворить Арне
из "пиратского гнезда". Он поставил на то, что человек, даже самый
цивилизованный и культурный, может впасть в суеверный ужас, если ею
подвергнуть массированному внушению. Этот субъект воспользовался старой
легендой. И делает свое дело весьма толково и зрелищно.
- Но, Боже мой, это же такая банальность! Все посредственные писатели,
которые пишут про всякие ужасы, непременно суют такую развязку... - сказал я
и добавил: - За исключением нашего друга Карстена, которому эта развязка
вообще не нужна, потому что у него привидения настоящие...
- И потому что он - далеко не посредственный! - вставила Моника.
А Эбба резонно заметила:
- Истина чаще всего банальна. И знаешь, Моника, Карстена в данном случае
лучше не слушать. Он верит в привидения, поскольку это позволяет ему
зарабатывать на жизнь.
Тропинка свернула на небольшой узкий полуостров, и перед нами показался
выкрашенный голубой краской рыбачий дом - прелестный, ухоженный серландский
домик, с чистенькими окошками и кружевными занавесками, сверкающими
белизной. Если Йерн и принадлежал в определенном смысле к богеме, то, как
видно, не в отношении собственного жилья: этот игрушечный домик полностью
выдавал вкусы и склонности стопроцентного бюргера.
Через несколько минут Карстен, сияя от радости, приветствовал нас.
По-моему, он был благодарен, что мы помешали ему работать. Он провел нас в
большую комнату. Я обратил внимание на несколько репродукций на стене -
Брейгель и Гойя, типичных для своеобразных интересов нашего хозяина. В
основном же стены были заняты книжными полками. У окна стоял дубовый
письменный стол, очень большой и старый. На столе находились весьма
характерные предметы: нож для бумаг в виде кривой арабской сабли, маленькая
позолоченная статуэтка сфинкса, исполнявшая прозаическую функцию
пресс-папье, несколько ручек в деревянном стакане со старинными рунами и
большая, массивная пепельница в виде черепа. Множество окурков
свидетельствовало о том, что сочинительство идет полным ходом. Посреди
лежала толстая раскрытая книга. Я заглянул в нее: "Неведомое"!
- Сказочно богатый материал, - прокомментировал Карстен. - Здесь собрано
более полусотни оккультных опытов с научным анализом. Этого материала мне
хватит на десять новых книг.
- Ты за деревьями не видишь леса, - заметил я. - Тут, у тебя под носом,
творятся самые невероятные вещи. Зачем рыться в книгах, когда жизнь
предоставляет тебе такой материал?
И я рассказал про историю с комодом. Карстен мгновенно воспламенился:
- А разве я вам не говорил? Ну, какие еще нужны доказательства, чтобы
заставить нашего американца поверить своим собственным глазам? Подобные люди
попросту не хотят видеть! Против глупости...
- Против госпожи Глупости бессмысленно бороться даже писателям, - прервал
его Танкред и повалился на мягкую софу. - О Великий и Ужасный, о Сын Луны,
друг и брат всех оборотней и мертвецов! Мы усталые путники, пришедшие искать
защиты и справедливости под твоим кровом - дай же нам выпить.
Йерн подал бокалы и бутылку клубного портвейна.
- Расскажи нам про Пале, Карстен! - требовательно попросила Эбба.
- И про Лиззи! - присоединилась к ней Моника, пригубив бокал.
- Про Пале я знаю немногим больше, чем вы, - сказал Йерн. - Весьма
загадочная личность. Насколько мне известно, он о себе ничего не
рассказывает, за исключением того, что много лет прожил в Америке и вроде бы
был там священником. Он не доверился даже собственной жене... А Лиззи я знаю
довольно давно, около года. Грустная история... Родители умерли, когда ей
было тринадцать лет. Сначала ее взяли к себе одни родственники, потом
другие, потом третьи - странные люди! С одной стороны, общими усилиями они
вырастили девочку, но с другой стороны - знаете эту манеру требовать
благодарности за добро? Ей вечно давали понять, что каждое платьице, каждый
кусок она получает из милости. Конечно, они небогаты, но эта душевная
черствость меня поражает. В прошлом году я встретил ее в Лиллезунде у
знакомых. Оказалось: она их племянница... Короче, Золушка наших дней.
- А мне показалось, она напоминает героинь Ибсена: создается впечатление,
будто у нее какая-то тяжесть на душе... - заметил я. - Но выглядит, впрочем,
очаровательно. Сколько ей лет, не знаешь?
- Двадцать один. Между прочим, она умница и очень интеллигентный человек.
И давно нашла бы нормальную работу, если бы не ее родственнички...
- "Каждый гражданин, достигший восемнадцатилетнего возраста, имеет право
самостоятельно принимать решение о начале трудовой деятельности", - не без
удовольствия процитировал я. - "Норвежское право", параграф пятнадцатый,
комментарий Рагнара Кнопа.
- Ну и что? Они ей все уши прожужжали про чувство долга перед родными, да
про то, какие они все больные и немощные. Она по характеру мягкий,
уступчивый человек, вот и жила как девочка на побегушках... И тут появляется
Пале. Он ее увидел в продуктовой лавочке. Прошлой весной, в апреле.
Поговорил с ней... и произвел на нее колоссальное впечатление. Она вообще
очень впечатлительна. И чрезвычайно доверчива... И вот, он предлагает ей
место - домоправительницы в его скромном холостом хозяйстве. И она
соглашается ... Конечно, это был шанс встать на собственные ноги. Он
побеседовал с ее родственниками, уломал их - кажется, они клюнули на деньги.
Короче, он вырвал ее из этой семьи. Она переехала на Хайландет. И вот, не
прошло и месяца, как они уже женаты... Как видно, американский напор и
американские темпы не чужды даже теологам.
Закончив рассказ, Карстен выпил свой бокал.
- Но видно же невооруженным глазом: этот Пале ее угнетает не меньше тех,
прежних! - Моника высказала мои собственные мысли. - Она мне глубоко
симпатична, но эта пара производит, по меньшей мере, странное впечатление.
Она целиком и полностью от него зависит. Больше того, она явно под его
влиянием. Когда-нибудь она очень пожалеет об этом замужестве... Мне, во
всяком случае, этот Пале совсем не понравился. В нем есть что-то фальшивое,
противоестественное - и потом, эти его отвратительные рассказы про сатанизм
и черную мессу! Не говоря уже о наружности.
- А что? - с любопытством спросила Эбба.
- Старый сластолюбец! Представь себе карикатуру на развратного
средневекового монаха...
Так мы болтали не более четверти часа, когда раздался стук в дверь. Йерн
пошел открывать и через мгновенье возвратился в сопровождении Лиззи.
- Ты легка на помине, Лиззи! Мы как раз говорили о тебе и твоем муже...
Садись, выпей с нами портвейна - это хорошо для астрального тела. Нет,
пардон, я забыл вас представить: Лиззи Пале - Капеллен-Йенсен, Эбба и
Танкред, супруги...
Пока Карстен подал еще бутылку, я отметил, что Лиззи беспокойна и
возбуждена. В ее глазах появилось загнанное выражение, как у зверька,
оказавшегося в ловушке. Карстен опекал ее по-отечески, усадил с собой рядом
на софу и протянул наполненный до краев бокал.
- Ты устала, малышка? Или что-то случилось? Лиззи послушно выпила вина.
Щеки ее быстро порозовели, в глазах появился блеск.
- Этот Рейн опять явился к моему мужу. Нет, это свыше моих сил! От него
тянет холодом, вы представляете? Весь дом становится ледяным и пахнет
сыростью... Нет, я не знаю, как объяснить! Я бы никогда не отважилась пожать
ему руку! Мне кажется, он весь мокрый и скользкий, как рыбья чешуя... Я
скорей убежала, как только он пришел.
Мне очень стыдно, но я ничего не могу с собой сделать... Это смешно, я
понимаю... Но я ничего... Может, я сумасшедшая, Карстен? Объясни мне... Ты
всегда так хорошо говоришь... Извините меня, я всегда бегу к Карстену, он
так добр, он так хорошо на меня действует...
- Что вы говорите? Неужели наш друг Карстен может действовать на людей
успокаивающе? - спокойная улыбка Танкреда разрядила наше замешательство. -
Вот тебе, Эбба, какие на свете случаются чудеса. А я-то считал, что это
вранье, будто есть люди, которые прекрасно себя чувствуют и могут уснуть в
комнате ужасов у мадам Тюссо.
- Так этот Рейн не прекратил своих посещений? - спросил я. - Видно, он
знает слишком уж много старых легенд. Будем надеяться, что он скоро
выдохнется!
- Я не имею понятия, о чем они говорят между собой, - снова заговорила
Лиззи, но теперь чуть спокойнее. - Я никогда не слушаю, и потом, они ведь
закрывают дверь. Они там сидят очень подолгу. А вы знаете, я ведь ни разу не
слышала чтобы он что-то сказал! Пока я не уйду из комнаты, он вообще не
раскрывает рта. Ах, нет, однажды я все-таки слышала его голос - через
стену... В самый первый раз, когда он к нам явился...
- А что он сказал? - спросили одновременно мы с Моникой.
- Какой-то пустяк... Но я почему-то ужасно перепугалась! Он сказал... Я
услышала только обрывок фразы: "СОЙТИ НА БЕРЕГ"... У него такой хриплый,
пришептывающий голос. Мне почему-то стало так плохо, так тяжело, что я ушла
из столовой, заперлась у себя в комнате и легла. Я решила, что я заболела.
Представляете, такая глупость! И вот он приходит - два раза в педелю, - и
каждый раз, каждый раз мне так плохо...
- Лиззи, скажи нам, а как у тебя сейчас с мужем? - ласково спросил Йерн,
обняв ее за плечи. - Между вами все хорошо?
- Все хорошо, все просто прекрасно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28