В Серебряной башне замка Алмазной Магии сияние, лившееся в комнаты сквозь витражные окна, стало почти невыносимо сильным. Миззамир терпеливо ждал, полируя магические камни, и слушал музыку мира, возносящегося к совершенству.

Она крепко сжала посох. Все вокруг сбивало с толку. Она потеряла контроль, и ей это не нравилось. Она упрямо заставляла свой разум видеть то, что есть на самом деле, а не то, что ему хочется. Иллюзии начали таять, медленно, но уверенно, как земля, которую размывает упорный дождь ее воли…
Сэм рванулся следом и оказался перед каким-то гигантским сооружением, похожим на вертикальную щель в воздухе, окруженную потрескивающим полем света… Врата Тьмы!
Он еще шагал к ним, когда послышались крики, и Зеленый отряд, приготовившийся нападать сразу же после исчезновения Лабиринта, пошел в атаку. Он вытащил оружие и приготовился сражаться за свою жизнь – как сделали и остальные…

Прошло несколько недель. Обратный путь после одержанной победы и восстановления Тьмы прошел мирно. Они с Арси доплыли до Дваса на корабле, а потом верхом поехали в Бисторт. Поскольку Сэм больше не был убийцей, Арси согласился аннулировать контракт на убийство Первого мага и позволить Миззамиру жить: ведь теперь, конечно, его сила станет гораздо меньше. В Бисторте они первым делом отправились в «Пенный Бобр» и заказали по пинте прекрасного темного эля. Сев за столиком в дальнем углу, друзья впервые за долгие месяцы вздохнули свободно.
– Да, сколько всего было-то, а? – Арси засмеялся, вспомнив, как в ужасе разбегался Зеленый отряд, когда открылись Врата Тьмы.
Сэм кивнул.
– Да, конечно. Жаль только, что Кайлане надо было возвращаться домой… – с грустью сказал он.
– А, тебе все равно не удалось бы затащить ее в город, – откликнулся Арси. – Ну, и чем ты теперь будешь заниматься? Снова станешь убивать?
Сэм покачал головой:
– Нет, это ушло навсегда… Не знаю толком. Наверное, найду какую-нибудь работу… Другие же нашли.
– Да, но они-то ведь были отбелены, – напомнил ему вор. Сэм снова кивнул.
– Я подумал – может, попробовать поискать Валери? Она тоже, наверное, отправилась домой. Она говорила, что у меня есть магический дар… Может, из меня получится неплохой колдун.
– В том колпаке ты выглядел ужасно нелепо, – с сомнением сказал Арси. Сэм улыбнулся.
– Приятно иметь возможность просто сидеть и вспоминать то, что уже прошло, – задумчиво проговорил он. – Все кажется таким далеким. С той самой минуты, как мы вошли в Лабиринт. Как выбирались, как ехали домой – все кажется таким далеким, словно…
Две кружки эля остановились на полпути к губам. Арси и Сэм посмотрели друг другу в глаза, и каждый прочитал в них собственный испуг и понимание.
– …сон, – договорили они одновременно.

– Я ощущаю какие-то флуктуации в щите, сэр Фенвик, – доложил Таузер.
Сквозь облако пестрых бабочек Фенвик посмотрел на своего мага. Небо было синим, солнце – ярким. Для одиннадцати часов ночи очень неплохо. На деревьях не умолкая распевали птицы. Не осталось и следа от той неприветливой промерзшей земли, на которой с незапамятных времен росли и мужали закаленные оденцы. Докладывали, что вокруг Путак-Эйзума тоже раскинулись плодородные зеленые поля, и нет и следа отравленной солью равнины. Казалось, воздух дрожит, пронизанный светом. Сложности с Лабиринтом казались чем-то нереальным, хотя он по-прежнему лежал белоснежными извивами на ближайших полях. Но в нем ничего не менялось уже почти неделю, и он стал казаться вполне безобидным – вот только растущие повсюду цветы на его белоснежных стенах не укоренялись. Лабиринт и впрямь представлял собой загадку. Но, возможно, скоро…
– Ну так продолжайте наблюдения, – с улыбкой велел Фенвик.
«Скоро, скоро, – подумал он. – Скоро можно будет уже больше ни о чем и никогда не тревожиться».

Сэм с Арси окаменели, понимая, что они на волоске от гибели. Привычный уют «Пенного Бобра» моментально рассеялся под холодным ветром реальности – и остались холодные беломраморные стены, гладкие и ровные, с мерцающими в глубине полувидениями. Если Сэм закрывал глаза или смотрел на них искоса, то порой улавливал туманные грезы: лица, тени, пейзажи. Подобное состояние он однажды испытал, когда готовился к выпускным экзаменам. Тогда он едва не рехнулся от долбежки, и после нескольких бессонных ночей у него тоже начались галлюцинации…
– Проснись, Сэм! Проснись!
Чьи-то руки трясли его за плечи. Сэм сел, скинув прогревшееся одеяло, и заглянул в яркие бирюзовые глаза, обеспокоенно глядящие на него из-под черных кудрей. Он улыбнулся – и лицо улыбнулось в ответ. Вокруг угадывались теплые контуры спальни. За спиной у Каты врывался в окно солнечный свет, обрисовывая ее фигуру, затянутую в черный шелк. Видимо, она только что вернулась с задания. Было приятно ее видеть – особенно в таком соблазнительном наряде.
– Ката, – выдохнул он, ласково прикасаясь к ее щеке. Она села на постель и подмигнула ему. – Мне снился кошмарный сон?
– Да. И, судя по твоим стонам, он был страшнее всех похождений Хрууля, – ответила Ката, проводя тонкими пальцами по его волосам. Он поймал ее руку и нежно поцеловал кончики пальцев, как делал до этого множество раз. Она улыбнулась. – Ты кричал что-то про Лабиринт и звал какую-то Кайлану…
– Кайлану…
Сэм неуверенно отвел глаза. Кайлана. Имя казалось немного знакомым, но…
– Сэм! Проснись! Проснись!
Его кто-то тряс – и он открыл глаза посреди белого мрамора. Голубые глаза и черные кудри исчезли, сменившись невозможно-зелеными очами и ярко-рыжими волосами. Зеленые глаза заглядывали ему прямо в душу, читали мысли… Будь у него огонь, он выдержал бы все, что угодно, но сейчас, опутанный сном и беспомощный, он не мог сопротивляться магии друидов. Воля Кайланы проникла в него и овладела его волей и разумом.
Ты проснешься. Ты будешь бодрствовать. Мы находимся в Лабиринте Снов. Мы ищем Врата Тьмы. Ты должен сосредоточиться на этом и не отвлекаться ни на что, иначе мы все погибнем. Властный голос говорил, и в голове у него постепенно прояснилось. Кайлана отпустила его взгляд и, взяв его руку, положила ее на свой посох – и Сэм впервые осознанно осмотрелся, ощущая, как под его пальцами пульсирует древесина дуба.
Рядом с Кайланой, тоже держась за посох, стоял Арси. В углу Черная Метка, обнажив меч, рубил что-то невидимое. Робин сидел чуть поодаль, навострив уши, словно вслушиваясь во что-то. Взгляд у него был невидящий. Валери ходила по кругу, а Чернец трепыхался на полу, словно раненый голубь.
– Их поймали сны Лабиринта, – сурово проговорила Кайлана. – Как были пойманы и вы. Мне самой удалось освободиться лишь благодаря посоху.
– И сколько времени мы уже тут бродим? – спросил Арси.
Кайлана покачала головой. Сэм опустил взгляд. Он тоже не имел никакого представления, как ответить на этот вопрос: его чувство времени исчезло вместе с огнем. Кайлана, ведя двух злодеев с помощью своего посоха, сумела вывести из забытья и остальных. Им удавалось сохранить чувство реальности, держась за руки, если только цепочка замыкалась на посох Кайланы. Труднее всего оказалось разбудить Робина; и даже разбуженный, он все равно пребывал словно в тумане: будто пытался вспомнить какое-то утерянное знание. Черная Метка тоже дался нелегко: Кайлане пришлось проворно уворачиваться от его меча, а поскольку она не могла заглянуть ему в глаза, то не могла отдать ему и мысленный приказ, но его странная воля оказалась достаточно сильной, и когда она все же ухитрилась до него дотронуться, он пришел в себя и, тряхнув шлемом, осмотрелся.
– Мы могли быть в таком состоянии несколько дней, – проворчала Валери, – и никак не узнаешь, насколько далеко зашел процесс сублимации вне Лабиринта. Одно хорошо: магия Лабиринта нас защищает – по крайней мере до окончательной гибели мира.
– Очень приятно, – проворчал Арси. – Я, пожалуй, не отказался бы сдаться и снова уйти в сны.
– А не спим ли мы сейчас? – с тревогой спросил Робин. – Что, если это – только очередное видение?
– Нечего ломать над этим голову, – огрызнулась Кайлана. – Мы зашли достаточно далеко и должны идти дальше. Надо найти выход из Лабиринта.
Черная Метка постучал в одну из стен: она казалась достаточно прочной, хотя ее точные размеры и положение определить было сложно из-за того, что ее окружали призрачные видения. От всех поверхностей отражался странный свет. Коридоры, уходящие во все стороны, были очень неприятны на вид и напоминали пищеварительную систему какого-то гигантского зверя.
– Если все это – сны, – вставил Сэм, – то разве нельзя просто пройти сквозь них?
– Некоторые могут управлять своими снами, – задумчиво проговорила Валери, ласково почесывая грудку Чернецу, который сидел у нее на запястье. – Я думаю, четкое мышление укажет нам путь в этом Лабиринте.
– И как мы должны думать? – поинтересовался Арси?
– Если Лабиринт – это сон, тогда пространство и время здесь такие же тонкие, как мысль, – заявила Кайлана. – И если известно верное направление, достаточно одного шага…
И она шагнула вперед, увлекая остальных за собой…
И как оказалось, ее упрямая воля не дала ей ошибиться.
Пол задрожал у них под ногами, холодная белизна растаяла, они перестали верить в реальность видений, и Лабиринт потерял свою силу. Он начал исчезать – так же странно, как появился.
Белизна пропала, и злодеи обнаружили, что стоят на вершине скалы, каких сроду не бывало в Одене: абсолютно плоской, красно-коричневого цвета, словно обожженная глина; она торчала из исчезающего Лабиринта, словно ветка кедра из глыбы льда. Внезапно белый купол над их головами треснул, и в трещину хлынул ослепительный свет.
В небе одновременно светили солнце и луна, медленно перемещаясь по совершенно невероятным траекториям. От этого зрелища у Кайланы тревожно сжалось сердце: светила, представлявшие такую важность для друидов, двигались немыслимо, неуравновешенно, неестественно.
По мере того как магия Лабиринта слабела, света становилось все больше; он был обжигающе ярким – и они с ужасом поняли, что мир находится на грани полного совершенства. В воздухе чувствовалась напряженность, он был словно искривлен – и даже сильнее, чем в Лабиринте. Нарушение структуры чувствовалось во всем и звучало в каждом камне, словно дивная, безумная музыка.
На глазах у них свет вливался во все. Красновато-коричневые камни, вспыхнув, стали нежными голубовато-серыми. Повсюду меркли темные цвета Волосы Валери стали темно-русыми, Чернец стал ярко-синим, а одежда колдуньи окрасилась в веселенький желтый цвет. Поношенная куртка Сэма стремительно сбросила черную тушь, и он оказался в выношенном кремовом шелке, разукрашенном яркими разноцветными заплатами, которые понаставил ему портной в Мартогоне. Даже доспехи безмолвного рыцаря выцвели до какой-то мышастой масти, а тяжелый щит облупился и позеленел.
Зато в лагере сэра Фенвика постепенное нарастание света было воспринято как знак богов, подтверждающий, что все идет хорошо: воины отряда никогда еще не чувствовали себя лучше. Таузер и его маги обрели такие силы, о каких прежде и не мечтали, все были сильными, здоровыми и никогда не испытывали усталости. Весь Оден был покрыт цветами, и они получали известия о том, что такие чудеса происходят по всему миру. Ибо торжество энергии, будь она злой или доброй, сходно с любым падением: предмет может долго качаться, не падая, и изменения невелики, но когда начинается последний полет в пропасть, скорость нарастает стремительно и неумолимо.
Фенвик и его спутники об этом не задумывались. Они думали только о том, что Лабиринт исчезает, а там, где когда-то находилась его самая высокая точка, теперь видна была странная скала, которая словно всплывала из кипящих белых развалин. А на этой скале стояли какие-то люди…
– Таузер! Вызывайте своих магов и начинайте атаку! – радостно прокричал сэр Фенвик, обнажая свой меч по имени Светодруг. Он сверкнул, словно молния; Тасмин уже собирал своих воинов, и появились маги…
И вдруг что-то изменилось. Сначала никто не сообразил, в чем дело, а потом вдруг поняли все – и застыли с открытыми ртами. Из мира исчезли тени, и он превратился в плоскую картинку без перспективы, примитивную, как рисунок ребенка.
Свет выявлял мельчайшие детали скалистого кратера. На самом дне была круглая площадка, покрытая сетью светящихся магических нитей, служивших защитой тому, что находилось под ними. Над всем этим поднималась двойная арка, дуги которой перекрещивались, и от места пересечения уходила вниз каменная игла со сквозной дырой примерно в трех футах от острого конца. Эта дыра пылала магией и была размером с крупное яблоко – или со сверкающий драгоценный камень, который держал в руках Арси.
– Ключ! – крикнула Валери, глядя на него, и прищурила глаза, чтобы хоть немного защититься от невыносимого света. Пожалуй, только ликование давало ей возможность выдержать всепроникающую силу Добра. – И Замок на Вратах Тьмы… Клянусь всеми погибшими богами, я даже не думала, что доживу до того, чтобы их увидеть…
– Так нам осталось только запихнуть эту штуку в ту дыру? – спросил Арси, которому не было дела до метафизики.
– Не совсем, – ответила Валери и стала вдруг зловеще серьезной. – Врата Тьмы – это чистое зло… Чтобы их запечатать, потребовалось много жертв. И если верно то, что мне удалось узнать из книг, понадобится по крайней мере еще одна жизнь, чтобы их открыть.
– Так вот зачем ты приволокла сюда нас? – ахнул Сэм, настолько пораженный, что на секунду даже перестал себя жалеть. – На корм для этих дверей?
– Не всех, – любезно отозвалась колдунья, – а лишь одного.
Дела грозили пойти не совсем гладко, но в этот момент раздалась серия взрывов: это схлопывался воздух при переносе. Во вспышке света рядом со злодеями возник сэр Фенвик во главе тридцати воинов Зеленого отряда. Еще одна вспышка – и появился лорд Тасмин со своими сподвижниками. Налетевшая сверху тень ясно говорила, что дракон Люматикс тоже наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67