С ее помощью бариганец выбрался на лед и растянулся на спине, хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. Льдина, крутясь, неслась по воде.
– А что стало с этим придурком-кентавром? – кашляя, осведомилась Валери. Кайлана только покачала головой.
Немного оправившись, Сэм подполз к Черной Метке. Рыцарь цеплялся за быстро тающий ледяной завиток и безмолвно глядел на бушующий поток воды. В руке он сжимал обрывок уздечки.
– Вставай, – прохрипел Сэм, дергая его за локоть. – Давай!
С большой неохотой Черная Метка отполз от края льдины к ее середине. Проваливаясь в беспамятство, Сэм видел на берегу воинов Зеленого отряда, провожающих взглядами ускользающую добычу. Ледяной плот вышел из области действия заклинания и быстро помчал злодеев к противоположному берегу пролива.


* * *

– Гром и молния! – зарычал Фенвик, бросая на землю подзорную трубу. – Не знаю, как это у них получилось, но им удалось поднять ледяной плот и уплыть! Я видел это своими глазами! Таузер!

Волшебник торопливо подбежал на зов:
– Да, сэр Фенвик?
– Опустите воду! Мы должны немедленно перебраться через пролив!
– Э-э… – Таузеру явно было не по себе. – Мы… э-э… не можем, сэр. На этот потоп ушли все наши силы…
– Ну, и когда же они к вам вернутся? – нетерпеливо спросил Фенвик.
– Не раньше чем через сутки, сэр. – Вид у Таузера был разнесчастный. – И пока наши силы не восстановятся, переместить вас туда мы тоже не можем…
– Гром и молния! – повторил Фенвик, с ненавистью глядя на воду. Волны вынесли на берег трупы нескольких лошадей и пустые седельные сумки. Будет пожива грифам и крабам. Но по крайней мере теперь они вынуждены идти пешком. Их будет легче поймать.
Фенвик вздохнул и велел своим людям разбивать лагерь.

5

Едва Зеленый отряд начал с удобством устраиваться на опушке леса у самого края Салтагнума, как из-за дюн, покачиваясь, выбралось что-то четвероногое и направилось к лагерю, восклицая человеческим голосом:
– Сэр Фенвик? Это я, сэр! Не стреляйте! Это я, Робин из Эвенсдейла…
Сэр Фенвик со вздохом вышел навстречу кентавру, который был донельзя измучен, но тем не менее нашел в себе силы снять помятую шляпу и исполнить свой необычный двойной поклон.
– Почему вы не вернулись к Миззамиру? – вопросил Фенвик. – Вас же могли убить! Поле битвы с силами зла не место для игр! Счастье для вас, что я приказал своим людям по мере возможности не стрелять в вашу сторону. Но здесь кругом сплошные трясины, и уж страшно подумать, что было бы, если бы вы попытались пойти через Брод!..
– Я знаю, сэр. Простите меня, сэр, – проржал Робин, униженно прижимая уши. – Я… я просто увлекся, вот и все…
– Ну, ну, понимаю: юношеский пыл и все такое… – весело отозвался Фенвик и потрепал Робина по плечу. – Но сейчас вам лучше все-таки отправиться к Миззамиру; с нами вы еще встретитесь. По моим предположениям, злодеи должны пристать к берегу где-то в районе топей Фрайета, и завтра утром наши волшебники отправят нас туда. А вы пока доложите Миззамиру, как обстоят дела, вымойтесь, отдохните… К вечеру будет дождь, и лучше вам быть там, где сухо и тепло.


* * *

Стремительные течения у берегов Кварта быстро размывали необычную для этих широт льдину, созданную колдовством. Злодеи маялись: они засыпали от усталости и почти тут же просыпались от холода. Кайлана приготовила всем лечебный отвар – о кипятке позаботилась Валери, – но съестные припасы почти все погибли вместе с лошадьми, и, съев то немногое, что нашлось в карманах, злодеи остались голодными. С покрасневшими от соленой воды глазами они сбились в кучу посередине тающей льдины. Мерно плескались волны, насмешливо кричали чайки, а злодеи молчали, и мысли каждого были унылы.

Вернувшись в сверкающие залы замка Алмазной Магии, Робин, как ему было велено, подробно рассказал Миззамиру о битве. Выслушав его, великий маг откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.
– Очень интересно, Робин… А случилось ли еще что-нибудь, достойное упоминания?
Робин поколебался и выпалил:
– Мне снился странный сон, сударь…
Смущенно теребя в руках шляпу, менестрель начал рассказывать волшебнику о странной фреске на Фа-халли и необычном сне, который он увидел потом. После первых же слов Миззамир резко подался вперед и слушал очень внимательно. Когда менестрель закончил, волшебник снова откинулся в кресле и задумчиво потер подбородок.
– Невероятно… Просто невероятно! – проговорил он наконец. – Пытаться вновь воссоздать Радужный Ключ?! Вопреки воле богов? Осмелиться пройти Испытания и Лабиринт?
Для волшебника рассказ Робина не представлял загадки: что-то похожее делал он сам, когда готовил свое Испытание. Каждый Герой придумывал собственное, но руководили ими боги, поэтому все Испытания имели много общего.
Миззамир погрузился в раздумья. Он давным-давно понял, что слепо бросаться вперед, к чему до сих пор еще склонен сэр Фенвик, глупо. Известие о том, что Фенвик атаковал злодеев, внушало беспокойство – но в своих владениях принц волен поступать как ему вздумается. Сам Миззамир, во всяком случае, предпочитал наблюдать, изучать, размышлять и в конце концов найти способ использовать действия врага в своих интересах.
Его сведения о сокрытии Радужного Ключа ограничивались Испытанием Волшебника, которое придумал он сам. При этом Миззамир даже не знал, где именно находится придуманное им Испытание: эту информацию боги оставили при себе. Ключ был разделен на части и спрятан, ибо обладал таким могуществом, что уничтожить его было нельзя: сама природа Судьбы требовала, чтобы оставалась лазейка. Легенды гласили, что части Ключа рассеяны по всему Шестиземью и их охраняют потомки Героев.
Такое решение всегда представлялось Миззамиру весьма неудачным. Врата Тьмы должны быть закрыты навеки, малейшую возможность того, что когда-нибудь они снова откроются, следовало исключить… а как это сделать, если Ключ не может быть уничтожен? Много лет изучая границы мироздания, Миззамир отыскал способ.
Простые люди не называли свой мир «Кьяроскуро» – это слово изобрел сам Миззамир. Для них существовал всего один мир, так же как всего одно солнце. Но Миззамир знал, что это не так.
Складывая и переворачивая с помощью магии ткань реальности, он обнаружил и много иных. В один из таких отдаленных миров когда-то давным-давно переселились эльфы. Путь туда в настоящее время был закрыт, но оставались другие… миры вечного пламени или пустоты, необжитые или населенные людьми, строящими огромные стальные города, где нечем дышать… В любом из них такой небольшой предмет, как Радужный Ключ, очень легко спрятать – а если потом проход в этот мир запечатать, то Врата Тьмы никогда не откроются, и Свет будет властвовать вечно.
Блестящая мысль. Осуществить ее мешало лишь то, что Ключа у него не было, и он не знал, где его взять… А вот если за него это сделает кто-то другой…
Невозможно, подумал он с сожалением. Юный кентавр благодаря удаче, отваге и чистому сердцу сумел пройти Испытание Фен-Аларана, но злодеям, с которыми он путешествует, никогда не добиться успеха! Человек с темными мыслями, трусливый и злобный непременно погибнет… Обидно, конечно, – но такова была воля Судьбы и богов.
– А тот зеленый камень, который вы взяли… из сна, Робин, – он остался у вас? – мягко спросил Миззамир. Менестрель покачал головой:
– Когда я проснулся, он исчез… Я даже не знаю, что это был за… Зеленый камень? А мне показалось, что это всего лишь кусок серого хрусталя, сударь.
– Серого? – удивленно переспросил Миззамир, выгибая бровь.
Робин кивнул и невольно зевнул. Он очень устал, и от долгого бега у него сильно болели ноги.
– Серого, сударь… Как прошлогодняя трава, только чуть потемнее.
Миззамир увидел, что менестрель вот-вот упадет.
– Извините меня, Робин. Сегодня вы, как и в прошлый раз, отдохнете у меня в замке, а потом, если пожелаете, вернетесь к своим злодеям. И у меня к вам просьба: постарайтесь подробнее расспросить, чего именно они хотят добиться. И, что бы вы ни узнали, твердите, что пойдете с ними и не станете им мешать, что хотите только записывать их приключения. Но будьте осторожны! Вы можете говорить все, что угодно, чтобы они позволили вам остаться, только не лгите: друидка это определит сразу. Впрочем, мы еще это обсудим. А сейчас – отдыхайте, Робин из Эвенсдейла. Вы превосходно поработали.
Кентавр, почтительно кланяясь, попятился из комнаты, а Миззамир повернулся к окну, за которым вставало солнце.
Ближе к вечеру хорошо отдохнувший и плотно поевший Робин был перенесен на квартское побережье, неподалеку от того места, где ожидалась высадка злодеев. Немного подумав, он залез в воду, как следует вымок, обмазался илом и только потом зарысил вдоль берега, пока не наткнулся на остатки льдины, от которых отходила цепочка следов. Робин пошел по следам и вскоре нагнал злодеев. На их подозрительные и раздраженные вопросы он ответил, что, испугавшись обстрела, спрятался за дюной и, дождавшись, когда Зеленый отряд уйдет, в одиночку пошел через Брод. Спутники, казалось, не особенно ему поверили, но были слишком измучены, чтобы долго его расспрашивать. В данный момент их больше всего интересовало, удастся ли найти в этих топях относительно сухое и чистое место для привала. К тому времени, когда они убедились, что такого места здесь нет, настроение у всех было чрезвычайно отвратительное.

На Фрайетские топи легли сумерки. Серые и белые клочья тумана плыли над пустошами, покрытыми редким кустарником, – аренами древних битв, где смерть пожинала обильную жатву. Это было место горя и одиночества, земля с трагическим прошлым. И все же крошечные цветы, которых никогда прежде не видели в этих местах, начали пробиваться среди поблекшей травы. Сейчас их лепестки были закрыты: накрапывал мелкий дождик. Казалось, что здесь, на этих печальных болотах, где ветер пахнет мхом и осокой, а далекие крики куликов похожи на нескончаемый плач, нашли пристанище призраки давней войны. Дождь постепенно усиливался, мокрые сучья почернели и начали нещадно дымить. Ежась у крошечного костерка, измученные и промокшие путники окончательно пали духом.
– Великолепно! Просто замечательно! – с ненавистью бормотал Арси, безуспешно пытаясь вытряхнуть набившийся в сапоги ил. – Лошадей нет. Теперь мы, как завзятые герои, будем топать пешком! Да, ничего себе приключение! И мой табак весь промок!
– Иди ты к дьяволу со своей отравой! – буркнул Сэм, кутаясь в изорванный плащ в жалкой попытке защититься от дождя.
– Хотите, я сыграю вам что-нибудь веселенькое? – предложил Робин, доставая арфу. От сырости струны растянулись и обвисли.
– Только попробуй, коняга, – и отправишься прямо в болото! – прошипела Валери. – Мне сейчас не до веселья.
– Ну еще бы! – пробормотал Сэм. – Ты, бедняжка, должно быть, ушиблась, когда убегала, бросив нас Фенвику.
– Я спасла твою дурацкую шкуру, солнцелюбитель!
– Как бы не так! Вот что ты спасала, так? – Он сунул руку за пазуху и вынул талисман. Черный камень медленно закружился на золотой цепочке. – Из-за него у меня вся грудь обморожена!
– Выбрось его, Сэм, – проворчал Арси. – Стоит ей до него добраться, и она всех нас сожрет с потрохами. Да и без этого хлопот от нее больше, чем помощи.
– Только попробуй! – прошипела Валери, оскалив свои острые зубы. – И я тебе голову оторву!
– А с чего ты решил, что можешь мне приказывать, Арси? – осведомился Сэм и, убрав талисман, холодно посмотрел на бариганца. Арси ответил ему злобным взглядом и сжал рукоять своей «утренней звезды».
– Кто-то же должен это делать! Ты слишком туп, чтобы самому шевелить мозгами!
– Слишком туп, говоришь? – Рука Сэма потянулась к кинжалу. – Ах ты, мешок дерьма! Да ты, червяково отродье, и крысиной задницы не стоишь! Исковеркал мне жизнь, обокрал, запихнул в тюрьму, чуть что – сразу в кусты, прямо как наша акулка, – а Сэм, стало быть, помирай!
Робин откашлялся и попытался что-то сказать, но ему помешала Валери.
– Акулка? Так вот, дружочек, гораздо умнее вовремя смыться, чем лезть в самое пекло, как ты. Если у кого-то тяга к самоубийству, так я ни при чем. А что до тебя, маленький толстячок… – повернулась она к Арси.
– Гм… Друзья, предполагается, что мы спасаем мир… – вмешалась Кайлана.
– Все это сплошная дурь! – рявкнул Сэм. – Самая большая ошибка в моей жизни…
– Не считая того дня, когда стал наемным убийцей, – поддела его Валери. – Хвастаться-то ты мастер, а как доходит до дела…
– Да, ну и приключение же у нас… – снова завел Арси.
– Приключение?! – взвился Сэм. – Мотаемся как дураки по всяким дырам, где все спят и видят, как бы нас прикончить! Не знаю, зачем я вообще согласился на это безумие!
Ты, Кайлана, романтическая мечтательница, живешь одним прошлым. А ты, Ви, просто сучка психованная!
– Заткнись, проклятый ублюдок! – рявкнула колдунья. Начиналась гроза, и им приходилось кричать, чтобы перекрыть раскаты грома и вой ветра.
– Все было бы хорошо, если бы мы удовольствовались слабостью наших законов, вместо того чтобы стараться изменить мир, – пробурчал Арси. – Мы могли бы сейчас купаться в деньгах – дернула вас нелегкая тащиться за мечтами…
– По-моему… – снова начал Робин, но Арси не дал ему и слова сказать:
– А ты со своими кроличьими мозгами лучше бы помолчал! От тебя одно беспокойство! Надоел!
– Молчун наш тоже не лучше, – вставила Валери, впиваясь пронзительным взглядом в Черную Метку, который неподвижно сидел на кочке и, скорбно склонив голову, переживал гибель своего коня. – Он такой же нюня, как этот осел. Думала, он кусок жесткого мяса, а оказалось – всего лишь гриб! – фыркнула она. Рыцарь поднял голову и посмотрел на нее в немой ярости и печали. – Давайте избавимся от обоих!
Рыцарь угрожающе встал. Дождь громко стучал о его латы.
– Это что еще за «давайте»? – прошипел Сэм. – «Давайте-ребята-работайте-а-Ви-будет-строить-козни», вот что это такое! И Арси слушается только потому, что понимает: без нас ему и пяти минут не прожить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67