– Поделимся? Чем, интересно?
Он пожал плечами. Поппи уже потягивала свой напиток с нескрываемым и даже несколько театральным наслаждением.
– Я взял себе то же, что и вам, а что это, не знаю.
– Называется «крылодвиг» – ужасно дурной тон, но мне нравится. – Кочерыжка поморщилась, но Поппи оставила это без внимания. – Боярышниковый ликер, гранатовый сок, малюсенькая щепотка мандрагоры и еще что-то, не помню. Ну и засахаренный мед на ободке, конечно. – Она, смакуя, сделала большой глоток.
– Мне что-то не хочется больше пьяных ягод, спасибо, – тихонько сказала Тео Кочерыжка.
– Отец терпеть не может, когда я пью на публике, – заявила Поппи. На щеках у нее проступили яркие пятна. – Он вообще не выносит, когда я хоть что-то делаю публично.
– Вы, кажется, говорили, что едете на похороны. – Тео успел уже потерять нить разговора. Он осторожно пригубил свой бокал. Горьковатый вкус контрастировал с медом на ободке, но в целом коктейль не слишком отличался от тех, что заказывали его знакомые девушки в докэтриновские времена. Тео ощутил легкий зуд в затылке, вспомнил, что мандрагорой можно отравиться, и поставил бокал обратно.
– Ах да, похороны. – Поппи вновь возвела глаза к потолку. – Все это просто ужасно. Моего брата Ориана убили в каком-то портовом кабаке. Говорят, это сделал гоблин – что ж, очень возможно. – Она картинно передернулась, словно припомнив любимый фильм ужасов. – Жуткая трата времени. Ненавижу ездить куда-то в праздничные дни.
– Ваш брат?! – Кочерыжка чуть не свалилась с солонки. – Он умер, а вы говорите, что это. пустая потеря времени?
– Ты просто не знала его, дорогая. – Раздражение во взгляде Поппи смешивалось с юмором. – Ужасно подлый мальчишка, даже когда был совсем еще маленьким. Ах, извини, я не хотела быть грубой. С самого детства. Всегда мучил нас, сестер. И собачку мою убил. Нарочно, у меня на глазах. – Голос Поппи сделался очень ровным. – А после школы дело пошло еще хуже. Но отец души в нем не чаял, поэтому все семейство разыгрывает безутешную скорбь. Можете считать меня бессердечной, если хотите, – махнула она рукой. – Отец решил, что я должна приехать на похороны, вот я и еду. – Она опустила глаза, глядя в свой бокал, и внезапно подняла их на Тео. – Вы не согласитесь пойти туда со мной? Мы там долго не задержимся. Церемония состоится в семейном склепе, в Полуночи, у самых Дерев. Я знаю в Вечере один очень хороший частный клуб, оттуда и часа езды не будет. Ускользнем потихоньку, вот и все. – Она допила и со стуком поставила бокал, устремив горящий взгляд на Тео. А ведь это далеко не первая ее порция за день, смекнул он. – Уверена, у вашей подружки есть свои дела в Городе, а мы могли бы провести время вдвоем.
Настала полная тишина. Тео сидел, хлопая глазами, – она, чего доброго, подумает, что он хочет ей что-то просемафорить. В этой девушке чувствуется какой-то надлом. Красивая, но с трещинкой – не говоря уж о том, что кто-то очень , хочет его убить. Он смущенно покосился на Кочерыжку, не отрывавшую тяжелого взгляда от их спасительницы.
– Это... очень великодушно с вашей...
– Ох, – внезапно сказала Поппи, – насквозь прошло. Я отлучусь на минутку, с вашего позволения. Тео, да? Забавное имя.
– Да-да, конечно. Пожалуйста.
Поппи встала и с неустойчивой грацией направилась в конец вагона.
– Богатенькая, – сказала Кочерыжка. – Среди них много таких. Никто их не учит, что хорошо, а что плохо, и делать им в жизни нечего, кроме как транжирить родительские денежки.
Тео сдержал улыбку. Говорит, что до политики ей дела нет, а сама просто карманная марксистка какая-то.
– Она хорошая. Жизнь нам спасла.
– Для нее это просто игра, Тео!
– Вот и пусть поиграет еще немножко. Долго я в этом поезде не хочу оставаться. Этот тролль здорово взбесился.
– Правильно, – кивнула Кочерыжка. – Он ничего не станет делать, пока полиция еще в поезде, но на Звездной они слезут, потому что никакого убийцы не найдут. Он, может, и оставит нас в покое, но в Городе нас будут поджидать его дружки, это уж точно.
– Значит, девушка может нам пригодиться. Она уже спасла нас один раз. И кто поможет нам, кроме нее? Кто?
– Нельзя ей доверять только потому, что ты ей вроде бы нравишься! Она из дома Дурмана!
– Ну и что же?
Кочерыжка взвилась и подлетела так близко, что глаза у Тео сошлись к переносице.
– Ты вообще-то слушаешь, что тебе говорят, тупица? Ее папаша, Дурман, первый советник, одна из самых больших шишек во всей Эльфландии. А еще он Сорняк, правая рука лорда Чемерицы, и, стало быть, хочет уморить всех твоих сородичей. Хорошую подружку ты себе нашел!
– Подружку? – Он откинул голову, чтобы лучше видеть сердитое личико Кочерыжки. – Что ты такое несешь? Мы отчаянно нуждаемся в помощи, только и всего. Сядь, пожалуйста, так, чтобы я мог тебя видеть, и поговорим спокойно.
Хмурая Кочерыжка опустилась на стол.
– Ты младенец в пустыне, Тео. Там, у вас, есть такое выражение?
– Да. Может, ты и права, но...
Его прервала Поппея Дурман, идущая к столику с задумчивым выражением на лице, которое становилось для Тео все более близким. Он находил Поппи очень привлекательной. И у него так долго не было женщины...
– Ты только не мешай мне, – прошептал он Кочерыжке. – И следи, чтобы я не ляпнул какую-нибудь глупость. – Лицо летуницы говорило, что она куда охотнее сбросила бы его с поезда, однако спорить она не стала.
Молодая госпожа Дурман шла с преувеличенной осторожностью, поскольку в каждой руке несла по «крылодвигу».
– Я принесла вам еще. – Она грациозно проскользнула на свое место. Интересно, она такая же тоненькая под всеми своими одежками, как кажется с виду?
– Я еще и первый-то не допил.
– Ничего, запастись никогда не мешает. Когда прибудем на станцию, бар закроется. – Она посмотрела в окно, где пейзаж стал уже не таким диким: кое-где среди зеленых холмов мелькали дома, а луга, по всей видимости, недавно скосили. – Скоро уже и Звездная.
– Дело в том, Поппи... – Тео набрал воздуха. С Кочерыжкой он был полностью откровенен, но маленькая фея права: он собирается пересечь черту, почти ничего не зная об этом мире. Эта девушка входит в могущественную семью, желающую его смерти. Тут поневоле занервничаешь. – То, что сказал этот тролль... щельник... отчасти правда.
– То есть вы в самом деле преступник? Дорогой мой, я знаю. Я же видела, как вы с вашей подружкой рылись в чужом багаже, не так ли? – Ее длинные, приподнятые кверху глаза округлились. – И вы действительно кого-то убили? Это, знаете ли... впечатляет!
– Да нет же, нет! Никого мы не убивали. Но убитый нам знаком. Мы путешествовали с ним вместе, а убил его тот бледнолицый тролль со своими друзьями.
– Внутреннее Кольцо! – скорее восторженно, чем огорченно воскликнула Поппи. Это щекочет ей нервы, понял Тео. Для нее это что-то вроде аттракциона. – А теперь они хотят убить и вас тоже. И это я вас спасла!
– Совершенно верно. Но никакой пользы от этого не будет, если мы останемся в поезде до самого Города. Нас просто встретят там, вот и все.
– Поедемте в таком случае со мной! – Поппи подалась вперед. – Наш дом огромен. Папа не возражает, если я привожу кого-то домой. Он и не замечает даже, потому что всегда работает.
«До такого даже я не додумался. Уик-энд в бункере фюрера!» Тео беспомощно взглянул на Кочерыжку.
– Вы, право же, очень любезны, ваша милость, – было почти незаметно, что летуница произносит все это сквозь зубы, – но в Городе нас ждут неотложные дела. Связанные с государственной безопасностью. И... – вдохновение, иссякшее было, нахлынуло с новой силой. – И мы не хотим больше подвергать опасности вас.
– Верно, не хотим, – с благодарностью подхватил Тео. – Но при этом мы нуждаемся в вашей помощи. Нельзя ли нам как-нибудь попасть в Город, покинув поезд?
Поппи Дурман смотрела на него не просто как на соблазнительного мужчину, а прямо-таки завороженно.
– Да. Конечно. Мы можем нанять экипаж. Наличных у меня с собой немного, зато бирок полным-полно. – Отодвинув в сторону нетронутый «крылодвиг», она положила на стол маленькую черную сумочку, порылась в ней и достала прозрачный овал, очень похожий на билет, которым недавно снабдила Тео. – Нам везет – Звездная теперь в Орешнике, иначе пришлось бы ехать до самого Трубного Поворота.
– Так, значит, вы нам поможете?
– Еще бы! – заулыбалась она. – Впрочем, что это я? Веду себя, как глупенькая школьница, а ведь у вас друг погиб. – Она попыталась, не совсем успешно, принять грустный вид. – Как его звали?
Видя, что Тео колеблется, Кочерыжка выпалила:
– Руфинус нюх-Маргаритка, миледи. Думаю, об этом сообщат в новостях. Он приходился Тео кузеном.
– Какое все-таки странное имя – Тео. Наверное, это сокращение от «Теодорус» или «Теолиан»?
– От Теодоруса, миледи, – подтвердила Кочерыжка. – Теодорус нюх-Маргаритка. – С жалостью поглядев на Тео, на доверительно сообщила: – Гол как сокол – вся их ветвь такая.
– О, – выдохнула Поппи, не сводя с Тео фиолетовых глаз. – Смел, находчив и беден. Захватывающе!

Пока поезд шел через окраины довольно большого города, они вернулись в купе Поппи и тщательно задернули занавески. После прибытия на станцию они еще выждали пару минут, которые для Тео тянулись гораздо дольше. Лишь когда кондуктор объявил о скором отправлении, они выслали Кочерыжку на разведку и быстро двинулись к выходу – быстро, насколько позволял багаж Поппи Дурман.
– Мне просто не верится, что вы обходитесь без носильщика, – лепетала она.
– Творожной морды в черном нигде не видать, – доложила Кочерыжка.
Они сошли в толпу на платформе. Сразу после этого двери захлопнулись, и состав отошел. В одном из затемненных купе к стеклу, словно сальный палец, прижалось мертвенно-белое лицо. Тролль смотрел на них с бессильной яростью.
– Вон он, – показала Кочерыжка. – Хоть ненадолго, да оторвались.
– А вот и наши славные констебли, – жизнерадостно заметила Поппи. Поток приезжих клубился вокруг одетых в броню фигур, как ручей вокруг валунов.
– Нам лучше не попадаться им на глаза, – сказал Тео. – Мы ведь, согласно билетам, должны ехать до самого Города.
– Да, пожалуй.
Тео взял Поппи за руку, прохладную, как мрамор, и повел в противоположную от вокзала сторону. Это продолжалось недолго, хотя она, судя по всему, не имела ничего против. Они остановились у будки, похожей на телефонную (вывески на ней не было, и она могла служить для чего-то совершенно иного), и подождали, пока констебли не скрылись в станционном здании. Тео подхватил два самых больших чемодана Поппи и потащился с ними по платформе.
– Что у вас там? – простонал он. – Домашняя работа по классу ваяния?
– Вот в этом обувь. – Поппи, смеясь, показала на емкость меньшего размера, весившую, как сенбернар с ручкой на загривке. – Нельзя же уехать домой на две недели без подобающего запаса обуви. В другом большей частью одежда.
Кочерыжка фыркнула за самым плечом Тео, и он почувствовал, что в этом с ней солидарен.
– А что, чемоданы с колесиками у вас тут еще не придумали?
– У всех носильщиков есть тележки – зачем же и к чемоданам колеса приделывать? Может быть, в Рябинах это крик сезона?
Тео потряс головой.
Вокзал на Звездной был почти такой же большой, как на Тенистой, но без купола. Открытая кровля длинного и низкого, как сарай, здания держалась на металлических брусьях; между ними в отличие от Тенистой что-то слабо переливалось, как оболочка мыльного пузыря. Тео не стал спрашивать, что это, – хватит с него на сегодня необъяснимых явлений.
Пока он разглядывал эльфов высшего класса и куда более экзотических пролетариев, Поппи достала из сумки нечто вроде серебряной волшебной палочки, проговорила что-то в нее и сказала:
– Сейчас они будут здесь.
– Кто они?
– Работники прокатной фирмы, глупыш. Думаю, лучше подождать их снаружи.
– Тогда я еще раз в сортир слетаю, – объявила Кочерыжка. – Извините за прямоту, но с природой не поспоришь. – К удивлению Тео, она не стала снижаться до уровня двери, а понеслась куда-то футах в десяти над землей и нырнула в отверстие небольшого ящика, прикрепленного к стене, как скворечник. Тео, побывав в поездном туалете, спрашивал себя, какие же удобства предусмотрены для эльфов Кочерыжкиного размера – теперь он, кажется, получил ответ.
– Эта летуница вам больше, чем друг? – внезапно спросила Поппи. – Ваша возлюбленная?
– Кочерыжка? – опешил он. Разве то, что он раз в сто больше нее, не делает ответ очевидным? – Нет, она просто мой друг. – Он почувствовал себя предателем. – Очень близкий друг. Она много для меня сделала.
– А-а, – удовлетворенно кивнула Поппи. – А другие?
– Что другие?
– Есть у вас кто-то – дома или еще где-нибудь?
Он подумал о Кэт, такой далекой и, безусловно, счастливой оттого, что она не с ним.
– Нет. Сейчас нет.
Поппи просияла и тут же посуровела.
– Вы, должно быть, считаете меня дурочкой.
– Ну что вы. Для нас вы просто находка.
– Я... – Она отвела глаза. – Я должна кое в чем вам признаться. Потому что вы мне нравитесь, и я не хочу, чтобы вы думали...
«О Боже, – подумал он. – Она только что позвонила своим, и они едут сюда, чтобы арестовать меня и подвергнуть пыткам в своем дьявольском застенке».
– Признаться? – Голос у него звучал не так твердо, как ему бы хотелось.
– Да. Мне сто пять лет.
– Что-что?
– Мне сто пять. – Она по-прежнему не смотрела ему в глаза. – Я просто хочу, чтобы вы это знали. Потому что вы мне правда нравитесь. А теперь вы меня, вероятно, возненавидите.
Тео молча смотрел на нее.
– Я знаю, что выгляжу старше. Иногда. Родители считают меня ребенком, но они ошибаются – у меня уже было много любовников. Но я не хочу, чтобы вы узнали об этом случайно и решили, что я вас обманывала. Я не в университете учусь, как вы, может быть, подумали, а в последнем классе академии «Лебяжий пух». Но я достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, а значит, не такая уж и девчонка. – Она наконец подняла глаза, и ошарашенное лицо Тео, видимо, ее озадачило. – Я не хочу этим сказать, что вы обязаны жениться на мне! – Она чуть-чуть прищурила свои невероятные глазищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89