Тот машинально поблагодарил её, взял и остался сидеть. Девочка прихватила банку с чернилами, тетрадь и отправилась к себе. Только спустя два часа Руперт сообразил, что ничего не понимает в записях сестры, а названную ею сумму успел забыть. Конечно, стоило бы дождаться утра, никуда его работа не делась бы, но желание поскорее разделаться с этим делом заставило Руперта подняться на второй этаж и постучать.
— Аливия, ты не спишь?
— Нет.
Руперт удивился, но в комнату заглянул осторожно, успев заметить немного нервное движение сестры, словно она что-то разглядывала у себя на боку, но когда вошел брат, задернула ночную рубашку.
— Что там у тебя? Я заметил, что ты часто бок трешь.
— Да нет, все хорошо. Чешется просто.
— Чешется? — Но тут же Руперт вспомнил, зачем пришел. — Да, ты не могла бы повторить полученный результат? Я, болван, не записал, а разобрать твои закорючки не могу.
Аливия хихикнула и, забрав лист с расчетами, сообщила ответ. Руперт записал его и, пожелав спокойной ночи, спустился в кабинет.
Утром Аливия к завтраку не вышла. Когда встревоженная Розалия послала за ней Руперта, тот обнаружил девочку свернувшуюся на кровати в калачик и тихо постанывающую.
— Аливия! — Руперт бросился к сестре. — Что с тобой?!
— Бок, — простонала она. — Бок болит. Очень-очень болит.
Руперт выскочил в коридор, с треском распахнув дверь.
— Отец!!! Отец, поднимись!
Стали собираться встревоженные слуги. Появился Осторн, за ним бледная Розалия.
— Что? Что лучилось?
— Аливия… ей плохо…
Осторн шагнул вперед, не заметив двери и вынеся её внутрь комнаты. В другое время Руперт восхитился бы силе отца, но… это в другое время.
— Пошлите за врачом! — велел он, кто-то бросился вниз.
Розалия встала у изголовья кровати и осторожно взяла в свои ладони руку девочки. Та вяло брыкнулась, пытаясь освободиться, но тут её скрутил новый приступ боли. Кто застонал больше — Аливия или Розалия, Руперт не понял.
— Приведите Володю, — вдруг прошептала девочка. — Пожалуйста…
Врач появился через два часа, слегка запыхавшийся. Пройдя в комнату к девочке, он отдышался и, бормоча какие-то непонятные слова, стал её осматривать. Осторн метался позади. Врач — дородный мужчина лет тридцати — вздохнул и встал. За ним выскочили Руперт, Осторн и Розалия. Аливия ненадолго осталась одна.
— Что я могу сказать, — пожал плечами врач. — Классическое выделение желчи. Медицина тут бессильна. Увы. — Охнула Розалия, Осторн так сжал кулаки, что захрустели кости.
— Когда? — вдруг раздался слабый голос от двери. Все разом обернулись — опираясь на косяк и согнувшись, там стояла Аливия, бледная, с немым вопросом в глазах и мольбой… спасите… Ну спасите же меня! Скажите, что вы пошутили!!! — Когда я умру?
Врач растерянно глянул на родителей.
— Что я могу сказать… — он снова посмотрел в поисках поддержки на отца, но тот безмолвной статуей замер в коридоре. — Может быть еще сутки или двое вы проживете…
— Я хочу видеть Володю, — попросила девочка, сползая по косяку. Бросившийся к ней Руперт подхватил падающую сестру и отнес на кровать. — Позовите Володю! — умоляла она со слезами. — Я хочу попрощаться с ним. Пожалуйста…
Руперт не выдержал, вскочил и выбежал в коридор, оставив сестру на попечении слуг. Там прислонился к стене и закрыл глаза. По щеке катились слезы.
Спустившись вниз, он застал отца, нервно расхаживающего по столовой, и Розалию, которая наблюдала за ним.
— Нет, нет и нет! — повторял он. — Я не допущу, чтобы этот князь появился у меня дома!
За окном громыхнуло, сверкнула молния, словно в подтверждение его слов. Вниз спустился доктор.
— Прошу прощения, но, похоже, начинается гроза. Разрешите переждать у вас?
— Конечно, — Руперт поспешно придвинул врачу стул. Отец хмуро глянул на него, но сейчас ему было не до сына.
— Но почему? — Розалия нервно теребила край скатерти. — Девочка привязалась к этому чужеземцу. Мне кажется, будет несправедливо, если он не попрощается с ней.
— Нет! Пусть хотя бы последние дни дочери пройдут спокойно!
— Папа…
— Хватит!!! Я не желаю больше слышать об этом князе!!!
Загрохотало сильнее.
— Я поднимусь к Аливии. — Розалия встала.
Девочку перенесли в другую комнату с целой дверью, и Розалии потребовалось некоторое время, чтобы отыскать её. Девочка так и лежала согнувшись. Подняв голову на скрип двери, она увидела вошедшую и закрыла глаза. Розалия села рядом и взяла Аливию за руку. Погладила и тут заметила, что девочка смотрит на нее, широко раскрыв глаза.
— Прошу вас, позовите Володю, — прошептала она. — Я хочу с ним попрощаться… пожалуйста.
Розалия поднесла руку ко рту и прокусила кулачок до крови. Потом оглянулась.
— Хорошо. Я обещаю тебе. — Она решительно поднялась и направилась к выходу.
Руперт как раз выходил в коридор, когда заметил мачеху, прошедшую мимо и накидывающую на голову платок. Руперта она, судя по всему, не заметила, хотя прошла буквально в двух шагах.
— Куда вы?..
Хлопнула входная дверь. Удивленный Руперт вернулся в комнату.
— Папа, а куда Розалия пошла?
— Что? А, сказала, к Аливии.
— Да нет, она только что прошла мимо меня и вышла на улицу.
— На улицу? — нахмурился Осторн и выглянул в окно, где стеной лил дождь. — Ты ничего не путаешь?
— Господин! Господин! — в комнату ворвался бледный конюх, весь мокрый, вода ручьем стекала с него на пол.
— Ты! — Осторн побелел от ярости.
— Господин! Ваша жена оседлала Красавца и выехала со двора!
Гнев моментально пропал.
— Что?!!! — взревел он.
— Господин! — еще один слуга появился в дверях. Он дрожал от страха, но не выполнить приказа не решался. — Ваша жена просила передать, что поехала за князем…
Осторн застонал и рухнул в кресло.
— Безумная, — прошептал он. — Сумасшедшая… — Тут же вскочил. — Эй, кто-нибудь! Пошлите погоню! Верните её!
Слуги затоптались, дружно поглядели в окно. Преследовать кого-то в такой ливень, когда ничего не видно на расстоянии вытянутой руки? Идиотов тут не было. Осторн и сам понял, что преследовать бессмысленно.
— Еще и ты, — простонал он. — Я не переживу, если потеряю еще и тебя.
— Ты мог бы послать за князем, и тогда Розалии не пришлось бы мчаться в дождь! — вдруг сорвался Руперт, впервые восстав против отца. Тот ошеломленно посмотрел на сына, потом обмяк. Упрек справедлив, но гордость мешала признаться в этом.
Руперт поднялся и хотел уже кинуться следом за мачехой, но отец перехватил.
— Куда? Сиди! Не хватало еще и за тебя переживать.
Все понимали, что единственное, что сейчас остается — это ждать. Тем не менее Осторн пообещал золотой тому, кто не побоится и разыщет жену. Несколько слуг выскочили со двора в штормовой город.
Врач сочувственно посмотрел на Осторна, потом осторожно тронул его за руку.
— Уважаемый, от разлития желчи умирают очень страшно… очень мучительно… — Осторн медленно обернулся. — От этой болезни нет лекарства, но если вы пожелаете, я мог бы дать настойку… Девочка ничего не почувствует. Просто заснет, и все. Иначе её ждут два дня мучений. Я видел, как люди умирали от этой болезни…
Осторн застонал и покачнулся, Руперт вовремя подставил ему плечо.
— Давайте вашу настойку, — просипел он.
— Отец, — выдохнул Руперт.
Глава 22
Первые два дня после отъезда Аливии Володя был сам не свой. Нанятые слуги считали его немного чокнутым и требовали прибавки к жалованью — Джером пока отбивался. Володя же, нарядившись в свою неизменную накидку, бродил по городу, изучая и запоминая, а изучение местности помогало справиться с депрессией. Если бы в Локхере существовала более-менее адекватная контрразведка, его наверняка зачислили бы в шпионы, поскольку он порой бродил у самых укреплений, причем изучал их, особо и не скрываясь. Возвращался под вечер и без сил падал на кровать. Несколько раз с ним пыталась заговорить графиня, но Володя слушал её настолько рассеянно, что та отступила. На третий день к ним в дом постучался человек в пропыленной одежде. Вышедший недовольный Филипп пожелал ему провалиться, но выслушав, почесал затылок и отправился на доклад.
— Посыльный графини? — удивился Володя. — Ну пусть войдет. Джером, пригласи графиню, тут, похоже, её посыльный объявился.
Вошедший человек долго отряхивал плащ, заставляя морщиться Володю, наблюдавшего как пыль оседает на недавно помытый пол.
— Прошу прощения, милорд, — чуть поклонился он. — Я узнал, что в вашем доме остановилась моя госпожа.
— Вот как? — Володя со своим обычным равнодушием смотрел куда-то в окно, словно слова этого человека его никоим образом не волновали и разговаривает он чисто из вежливости. — Судя по всему, вы только что прибыли в город, не хотите подкрепиться?
— А? Да, милорд, спасибо, милорд. Признаться, с утра в дороге и ничего не ел — торопился обратно, как узнал про мятеж…
— Джером, позаботься, чтобы гостя накормили. А вот и ваша госпожа… прошу прощения, не знаю вашего имени.
Графиня поспешно вошла в комнату и глянула на человека, на миг ее глаза вспыхнули, но тут же потухли.
— Вернулись, тир Раймонд?
— Да, госпожа, — мужчина снова поклонился.
— Так вы благородный? — удивился Володя.
— Совершенно верно, ваша светлость. Вассал отца госпожи Лорниэль, который приказал мне следовать за его дочерью и всячески оберегать её. Я выехал раньше госпожи и прибыл в город за четыре дня до нее. Мне казалось, что этого хватит, и я сильно удивился, когда не нашел никаких следов графа. Я думал, что успею съездить в поместье…
Володя махнул рукой.
— Дальше понятно. В пути вас настигло известие о мятеже, и вы поспешили вернуться, чтобы предупредить госпожу. Похвально, но что ж вы стоите? Садитесь, тир, чувствуйте себя как дома. — Володя поглядел на не слишком радостную графиню. — Госпожа Лорниэль, я рад, что с вами теперь еще один преданный слуга. — Графиня вздрогнула. — Позаботьтесь о нем.
Мальчик поднялся.
— Прошу прощения, но вынужден вас покинуть.
На улице его перехватил Джером.
— Милорд, может вы все-таки возьмете коня?
— Спасибо, но нет. Когда я хожу пешком, мне лучше думается. Конь отвлекает и мешать изучать город. Что с него увидишь?
— А что с этим гостем?
— А что с ним не так? — удивился Володя. — Он же не к нам пришел, а к графине, пусть она с ним и разбирается.
— Но он может быть опасен! Вдруг он от мятежников?
— Опасен? — Володя задумался. — Он не очень умен. Или просто не умеет оценивать людей. В любом случае это нас не касается — от мятежников или еще от кого. Оставь их в покое.
— Может мне понаблюдать за ним пока, милорд?
— Нет, — князь запнулся, словно думая, какой аргумент подобрать. — За гостями неприлично следить. Говорю же, оставь их в покое.
— Милорд, но как он нашел этот дом, если только сегодня приехал в город? Он же не мог знать, где графиня! Разве это не подозрительно?
— Подозрительно? Джером, отстань от меня с этой ерундой, если бы ты пользовался своей головой по назначению, сам бы догадался, как он нас нашел. Мне кажется, он чуть ли не открытым текстом это сказал. Все, я ушел, и не отвлекай меня по пустякам.
Наблюдая за уходящим господином, Джером озадаченно почесал затылок.
— Каким образом я головой не по назначению пользуюсь? Ничего не понимаю.
Вернулся князь как обычно под вечер, поздоровался с гостем и прошел в столовую. Джером моментально накрыл на стол.
— Милорд, — неловко заговорил тир Раймонд, входя в столовую следом. — Вы позволите обратиться к вам с небольшой просьбой? Я понимаю, вы уже и так много сделали для графини, но…
— Говорите, тир, не стесняйтесь. Благородные ведь должны помогать друг другу.
— Конечно… Так вот… собственно просьба, не могли бы вы приютить нас, в смысле меня и графиню с дочерью у вас в доме на несколько дней?
— Хм… Вы собираетесь задерживаться в городе? Мне казалось, что сейчас самым благоразумным будет как можно скорее увезти графиню к родителям. Если её узнают, может приключиться беда.
— Все верно, милорд, только… понимаете, я не могу всего сказать, я давал клятву…
— Надеюсь, не мятежникам?
— Милорд! — Раймонд был само возмущение и, похоже, искренен. — Я не имею ничего общего с этими мятежниками. Я верно служу своему господину!
— Какому? — удивился Володя.
Некоторое время они с одинаковым недоумением смотрели друг на друга.
— Я же уже говорил, милорд!
— А-а-а. Да… совсем из головы вылетело, прошу прощения. Вы ведь уже знаете, что мне пришлось расстаться с близким мне человеком, никак не привыкну…
— Да, графиня мне рассказывала, что вы заботились о дочери купца, которую спасли в лесу от волков.
— Купца? А, ну да, конечно. Когда я её спасал, как-то некогда было спрашивать про социальное положение.
— Так что на счет моей просьбы?
— Вашей просьбы? А-а-а. Вы хотите остаться в городе. Неблагоразумно, право, очень неблагоразумно. А без графини вам никак? Пусть госпожа Лоринэль с дочерью и Рокертом отправляются из королевства, а вы решайте ваши проблемы, о которых не можете говорить.
— Увы, но присутствие графини необходимо.
— И она согласна так рисковать?
— Это и её просьба.
— Странно. Я считал, что у неё больше благоразумия. Ну раз так, оставайтесь, а я попрошу Джерома купить место на корабле для Генриетты и Рокерта.
Раймонд откровенно растерялся.
— Для Генриетты?
— Ну да, — удивился Володя. — Её же присутствие в вашем деле не требуется. Чем девочка может вам помочь?
— Но графиня не хотела бы расставаться с дочерью…
— Да? Мне кажется, или ваше присутствие в королевстве немного опасно? Моя мама никогда бы не оставила меня в месте, где опасно, даже если для этого пришлось бы расстаться… я уверен в этом.
— Вы не поняли, милорд, нам нужна не Генриетта, а Рокерт, значит, девочку не с кем отправить…
— Хм… — Володя задумался. — Возможно, это судьба моя, помогать разным девочкам. Если хотите, я возьмусь доставить ее к родителям госпожи Лорниэль. Я-то вам в ваших делах не нужен?
— Право, это очень хорошее предложение… только… э-э-э… нам бы не хотелось вас утруждать…
— Да никаких трудов.
— Я… я посоветуюсь с графиней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167