Благодаря усилиям Конрона, Лигура, Филлипа и еще нескольких толковых офицеров собранные люди постепенно превращались в армию и даже латная тяжелая конница — привилегия благородных — постепенно вписывалась в общую структуру несмотря на молчаливый саботаж отдельных тиров. Помогало еще то, что многие участвовали в недавних боях за Тортон и имели реальный боевой опыт. Каждодневные учения тоже помогали сплачивать людей, иной раз даже социальные различия стирались, особенно после десятикилометрового марш-броска. Счастье еще, что готовить надо было всего четыре тысячи людей. Володя не представлял, как бы справился с большим количеством солдат. Так что даже если бы ему сейчас предложили увеличить армию вдвое, он ни за что не согласился бы. По крайней мере до тех пор, пока имеющаяся армия не станет спаянной боевой единицей, из которой можно будет черпать кадры. Сейчас же он предпочел иметь пусть и небольшую, сильно уступающую по численности герцогской армию, но хорошо управляемую и дисциплинированную.
Дисциплине он уделял особое внимание, безжалостно наказывая всех нарушителей вне зависимости от социального положения. Точнее зависимость была — благородного все-таки нельзя было выпороть, как поступали с особо злостными нарушителями, но и на них находилась управа. Тем не менее Володя старался не унижать никого и наказываемый четко понимал за что получает плюхи. Приходилось и разъяснять некоторые нововведение, особенно принимаемые в штыки. Тогда Володя лично выступал перед строем, отвечая на вопросы и разъясняя свою позицию. Конрон сначала возражал против этого, полагая, что князь роняет свой авторитет, но к собственному удивлению обнаружил, что простые солдаты наоборот, только сильнее зауважали командира, который не гнушается разъяснить свою позицию перед ними, бывшими крестьянами или ремесленниками.
— И нечего тут стыдится, — разъяснял свою позицию Володя на совещаниях. — Если солдаты понимают что делают, то работу выполняют с большей охотой. Это не всегда хорошо, солдат все-таки должен выполнять приказы, поскольку в бою нет времени объясняться, но все же сначала надо доверие завоевать, а потом уже требовать беспрекословного подчинения.
За несколько дней до отъезда в столицу Володя навестил Осторна. Закрывшись с ним в кабинете, он вывалил перед ним на стол несколько свитков.
— Уважаемый Осторн Транхейм, вы обещали мне поддержку и сейчас мне нужна ваша помощь.
— Я уже переговорил с купцами Тортона, они согласны снабдить вас деньгами…
— Здесь деньги мне не нужны, но могут понадобиться в столице. Правда там обещал герцог Алазорский подсобить, но… Однако сейчас я не о деньгах, мне нужна другая помощь. Насколько я понял, род ваших занятий — перепродажа товаров, доставляемых караванами. Вы скупаете товар здесь и развозите его по королевству. У вас должны быть обширные связи среди купцов и магистратов вольных городов.
— Вам нужно, чтобы я что-то передал от вас купцам Торендского герцогства? — сообразил Осторн.
— Верно. — Володя отделил пачку листов и положил ее перед купцом. — Здесь мои предложения для них в случае, если стану герцогом. А вот это, — на стол легла новая пачка, — свод законов, которые я намерен предложить всему герцогству. Здесь о взаимоотношениях, наследственное право, деловое право, а также мое определение понятия вольного города, условия, при котором город может приобрести этот статус и мои предложения по разделению прав и собственности. А вот это, — третья пачка, — мои предложения по созданию структуры, которая будет иметь права вносить изменения в свод законов и принятия новых законов, а так же мои отношения с этим органом как герцога.
Осторн осторожно взял один лист и принялся читать. Дошел до какого-то места, которое его заинтересовало и удивленно покосился на мальчика.
— Вы добровольно согласны ограничить свою власть?
— Я оставляю себе достаточно власти, чтобы влиять на события, а так да. Тем более, я все равно планировал вмешиваться во все как можно меньше. Считайте это моей позицией — чем меньше вмешиваешься в жизнь людей, чем лучше и для меня и для них. Главное создать четкие и всем понятные правила взаимоотношений. Вот такие правила я и предлагаю герцогству. Я понимаю, что вам нужно время, чтобы ознакомиться с этим, потому я оставлю вас до завтра.
— Я могу это дать почитать некоторым своим знакомым?
— Полагаюсь на вашу ответственность — только если вы этим знакомым доверяете. Я не хочу, чтобы мои планы стали известны раньше времени.
— То есть вот это все надо доставить купцам и правителям вольных городов Торенды?
— Верно.
— Надо снимать копии, а это значит привлечь писцов.
— В этом вопросе я тоже полагаюсь на вас. Винкор уже сделал две копии, у вас как раз одна. Вторую я на всякий случай оставляю у себя.
Осторн появился на следующий день ближе к обеду. И не один, а с каким то мужчиной лет пятидесяти, грузным, но не толстым с пронзительным взглядом.
— Это Рутерн, милорд, — представил гостя Осторн. — Он заинтересовался вашим проектом и может очень сильно помочь, но ему хотелось бы задать некоторые вопросы.
— Если он действительно может помочь…
— Может, милорд. Поверьте, очень может.
— Хорошо. Добрый день, уважаемый Рутерн Торн.
— О! — гость уважительно кивнул. — Я тоже рад с вами познакомиться, ваша светлость.
— Достаточно милорда.
— Хорошо, милорд. Вы позволите быть откровенным?
— Если мы решим сотрудничать, то это лучше всего.
— В таком случае спрошу сразу: какие гарантии, что вы не передумаете после того, как станете герцогом?
— А какой смысл? — удивился Володя. — Я же это все написал не под принуждением, а вполне осознанно, полностью понимаю к чему это все может привести.
— Хм… А если кто-то выскажется за увеличение для него некоторых прав?
— Уважаемый Рутерн, все это я предлагаю не как отдельные уступки, а единым блоком, упорядочивая законодательство герцогства. С их помощью я одержу победу или без их, но рано или поздно я все равно приведу все к тому, что вам показал Осторн. Я сейчас не подкупаю, а делюсь своими планами и даю возможность купцам и магистратам городов поддержать меня в этом или нет.
— Вот даже как?
— А любые изменения законов строго согласно кодексу через законодательный совет, набранный из представителей всех сословий. Каким образом каждое сословие будет делегировать депутатов в этот совет я целиком оставляю за сословиями.
— Но себе вы оставляете право вето?
— Естественно. Я не собираюсь быть парадным герцогом.
— Тоже понятно. Милорд, считайте, что вы сумели меня заинтересовать и я согласен выступить посредником между вам и людьми в герцогстве, имеющими там влияние. Судя по всему, вы знаете кто я, а значит знаете, что у меня очень большие связи именно в Торенде и я знаю к кому там можно выходить с вашими предложениями, а к кому пока не стоит. Что вы хотите от тех, кто согласится принять ваше предложение?
— Естественно помощи. Финансовой, людьми. Я не хочу штурмовать города, и не думаю, что члены магистрата хотят, чтобы их штурмовали.
— Я понял. По поводу финансов можно будет обсудить займы…
Володя улыбнулся.
— Не займы. Назовем их безвозмездными пожертвованиями на общее дело.
Рутерн нахмурился.
— Мне кажется, это не совсем деловой разговор, милорд.
— Напротив, очень даже деловой. Вы ведь очень заинтересовались моим предложением, а я предлагаю не больше и не меньше, чем четкие правила игры и взаимоотношений между властью, купцами, горожанами и крестьянами. Как раз то, что вам не хватало. И этот товар я вам предлагаю. Ваше право его купить или нет.
— Хм… Но вы ведь говорите, что все равно бы приняли все это.
— Тоже верно. Но видите ли, уважаемый Рутерн, принимать все это ведь можно с разной скоростью как для отдельных людей, так и для городов. Те же, кто первыми получит статус вольного города, или кто первым начнет действовать по новым правилам получит колоссальное преимущество перед остальными. Не так?
На этот раз Рутерн задумался надолго. Прошло десять минут, а он сидел нахохлившись в кресле и молчал. Двадцать минут… Володя вышел из кабинета и вскоре вернулся с кухаркой, которая быстро поставила на стол чашки с чаем. Прошло полчаса. Наконец Рутерн выпрямился и улыбнулся.
— Мы с вами сработаемся, милорд. Я согласен с вашим предложением и, думаю, мне удастся убедить остальных приобрести ваш товар. Остался последний момент: как вы докажете, что способны победить герцога? У вас нет ни армии, ни поддержки при дворе, ну кроме герцога Алазорского. В другое время этого было бы достаточно, но сейчас…
— Давайте договоримся так: мне все равно помощь понадобится не сразу. Дайте мне десять дней с момента, как моя армия пересечет границу торендского герцогства и только после этого вы окончательно определитесь. Как видите, я не требую немедленного выступления.
— Десять дней? — Руторн нахмурился. — Но что вы успеете сделать за этот срок?
— Вот и посмотрим. Если не успею ничего, значит я не достоит того, чтобы стать герцогом.
— Что ж… договорились, милорд. — Руторн поднялся. — А ваши предложения для благородных… их тоже распространять осторожно?
— Нет. Наоборот, пусть с ними ознакомится как можно больше людей. Тут ничего скрывать не надо.
— Это сработает, милорд, только если вы докажете, что сильнее герцога.
— Десять дней с того момента, как моя армия пересечет границу.
— Я понял, милорд.
Руторн и Осторн откланялись, а Володя еще долго сидел за столом с чашкой остывшего чая в руке. Наконец очнувшись, Володя высунулся в окно и подозвал первого попавшегося солдата из охраны и отправил его разыскиваться Джерома, чтобы передать ему записку.
Джером прибыл вместе с Крейном через час. Володя пригласил их в кабинет.
— Итак, уважаемые, настало время вашей службы. Джером, не хмурься, тебе понравится. Крейн, вы отобрали людей?
— Да, милорд.
— Хорошо. Делать вам обоим предстоит одно дело и делать вы его будете вместе. Джером назначается старшим. Крейн, слушаться его как меня самого! Сколько я вам дам денег тоже останется между нами и отчета я с вас за их расходование спрашивать не буду если вы сделаете то, что я хочу. Как вы это сделаете я тоже не хочу знать — мне нужен результат. — Джером и Крейн переглянулись и собрались, придвинувшись ближе.
— Я слушаю, милорд, — Джером сразу стал серьезным.
— Сделать же вы должны следующее…
Глава 17
Последний вечер перед отъездом в столицу Володя провел в доме Осторна. Аливия вытащила его на улицу, где в саду за домом сложила костер, около которого и расположилась, положив голову мальчику на колени.
— Помнишь, мы так сидели на острове у костра? Ты мне сказки рассказывал… пел… А спой еще?
— Кнопка, какой спой? Мне завтра с утра ехать… да и гитары нет…
— Я щас! — девочка вскочила и умчалась в дом. Появилась она минут через пять с гитарой. За ней не очень уверенно шагал Руперт. — Он сам за мной увязался, — наябедничала девочка по-русски.
В последнее время в общении с Володей она все чаще и чаще предпочитала говорить именно по-русски, хотя пока еще говорила не очень хорошо, но с каждым днем у нее получалось все лучше и лучше. Сам Володя был ей за это очень благодарен — он даже не подозревал, насколько ему будет не хватать вдали от дома родной речи. Если бы не девочка он и не знал бы что делать. Разве что Джерома или Винкора учить.
Руперт расположился чуть в сторонке, явно не зная можно ему остаться или уйти. Судя по всему заявление, что «он сам за мной увязался» не совсем соответствовало действительности — силком потащила, дабы «приобщить и похвастать».
Володя усмехнулся, но ничего говорить не стал, просто нарезал хлеб, мясо, насадил все это на палочки и воткнул у костра поближе. Жителям этого мира, живущим очень близко к природе даже в городах трудно понять романтичность костерка на природе и песни под гитару. На острове Володя частенько разводил костер по необходимости, чтобы сжечь мусор. Когда появилась Аливия он рассказывал ей о походах в лес, о том, как они сидели у костра в лесу и пели песни, пекли картошку, делали шашлыки. Аливия настолько прониклась всем этим, что частенько просила сыграть что-нибудь ей или рассказать именно у костра. Вот и прощальный вечер решила устроить так, чтобы всем понравилось. Руперту это вряд ли нравилось, но Володе было приятно хотя и вызывало ностальгию по дому. Почему все это нравилось Аливии трудно сказать. Может как любой девочке ей был не чужд романтизм и, возможно, она чувствовала, что это очень нравится её другу, а раз так, почему бы не сделать приятное? Мелочь ведь, но разве не из таких мелочей складывается настоящая дружба?
Володя устроился поудобнее, перехватил гитару и пробежался по струнам, подкрутил немного.
— Тебе, Кнопка, — мальчик прикрыл глаза и тихонько запел:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени —
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света.
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, —
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно?
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
Руперт ничего не понял, но видно, что музыка его впечатлила, зато Аливия вдохновилась целиком и полностью, хотя и уточнила кое-какие непонятные слова.
— Ты ведь не надолго уезжаешь? Правда?
— Боюсь, что надолго, — вздохнул Володя. — Но ты не расстраивайся. Если все пойдет хорошо, то мы скоро встретимся. Вот разберемся с этим нехорошим герцогом и встретимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167