Девочка осторожно поддерживала платье, словно опасаясь наступить на него, при этом воланы на рукавах у локтя забавно топорщились в стороны, похожие на маленькие крылышки. Вот Аливия крутнулась на одной ноге, взметнулось платье, и озорная фея осветила комнату своей ослепительной улыбкой. Тут она резко остановилась, снова повернулась и бросилась к Володе, повиснув у него на шее.

— Ну-ну, Кнопка, — Володя осторожно, чтобы не помять платье, приподнял её. — Нравится?
Слов у девочки не нашлось, сил хватило только кивнуть.
— В таком случае забирай старые вещи и идем.
— Вот, милорд, я как раз собрала…
Аливия сорвалась с места, подхватила принесенный портнихой мешок и зарылась в него чуть ли не с головой, вытащила оттуда свой кожаный ремень с ножом и гордо прицепила на пояс. У Володи отвисла челюсть, Филипп явно едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, Джером усиленно изучал потолок.
— Э-э-э… Кнопка, ты уверена, что это украшение подходит к платью?
— Володь, ну пожалуйста? Ну можно? — Девочка усиленно заморгала, пытаясь выжать из себя слезу. Получалось, впрочем, плохо — губы предательски подрагивали в тщетной попытке скрыть улыбку.
— Ну нет! — возмутился Володя. — Кнопка, имей хоть немного вкуса. Либо ты одеваешь это платье, но без ножа, либо старую одежду, но с ножом. Нахвастаешься еще, имей чувство меры. Девочка нехотя сняла пояс, и аккуратно сложила его в котомку.
— Вредина, — буркнула она по-русски.
— Я все слышу.
— Вот еще, милорд, сделала из остатков ткани. — Портниха осторожно приблизилась к Аливии и надела девочке на голову шитую ленточку для волос, к которой крепилась тонкая вуаль, наполовину закрывающая лицо. Девочка, непривычная к такому украшению, осторожно его поправила, чтобы удобнее было смотреть.
— Теперь тебя и родной отец не узнает, — хмыкнул Володя. — Подросла, да еще в таком шикарном наряде. Прошу, моя фея, — Володя предложил руку.
Аливия оперлась о нее и с достоинством зашагала к выходу.
— А кто такая фея? — шепотом поинтересовалась она.
— Я тебе потом расскажу, — так же тихо ответил мальчик. — Это такие сказочные персонажи.
Чтобы девочка не запачкала платье, Филипп перенес её в карету на руках и помог устроиться поудобнее. Не дожидаясь, когда Джером раскроет перед ним дверь, Володя забрался с другой стороны. Из всех своих спутников он оказался одет беднее всех… на первый взгляд. В тех же сапогах, той же серой накидке и чешуйчатой кольчуге темно синего цвета, на которой, если присмотреться, можно различить гравировку герба: меч, направленный острием вниз на фоне щита. Пожалуй, только эта деталь выдавала в нем человека знатного сословия, тем более, как понял Володя уже давно, доспех такого вида хоть и знаком местным, но, во-первых, они более грубы, а во-вторых, не такой тщательности отделки и уж точно без гравированных гербов. Впрочем, Володя так тщательно кутался в накидку, с которой практически не расставался, что его кольчугу можно было увидеть только мельком и уж точно трудно разглядеть какие-либо детали. Так и получилось, что он единственный имел непрезентабельный вид, а от предложения Джерома купить ему что-то более подобающее только отмахнулся. Ну не объяснять же про спецткань накидки, которая защищает и от жары и от холода, да и про разные полезные предметы, упрятанные во внутренних карманах не стоит рассказывать.
То ли улицы стали лучше, то ли движение меньше, но на этот раз до дома купца добрались без особых травм. Заметив в окно дом, Аливия едва не выпала из кареты, Володя успел её схватить, почувствовав, как она дрожит.
— Ты чего, Кнопка? — удивился он.
— Я тут мало бывала, но я помню этот дом, — прошептала она. — Мама предпочитала за городом жить, у нас дом был… забыла, как называется тот город… Я там до пяти лет жила… Потом мы сюда переехали, но долго не задержались. Мама не любила городов.
— Я её понимаю, — вздохнул Володя, наблюдая, как их карета медленно подъезжает к воротам по тому, что здесь называют улицей.
— А папа часто здесь жил, — вздохнула девочка. — Потому они с мамой подолгу не виделись.
Это тоже понятно — у купца все дела именно в городах, а не в деревнях. Чем торговать там? А тут портовый город, не из маленьких.
Калитка в воротах медленно открылась и оттуда показалась испуганная физиономия какого-то слуги.
— Отворяй ворота! — гаркнул вдруг Джером с козел. — Его светлость, князь Вольдемар Старинов пожаловал в гости к уважаемому Осторну Транхейму.
Володя подмигнул девочке.
— Ну что? Разыграем твоих родных?
— Разыграем? — Аливия, уже готовая выскочить из кареты, замерла. — Как?
— Сможешь изобразить важную даму и сестру благородного меня?
Девочка непонимающе нахмурилась, потом её лицо озарила улыбка, и она кивнула.
— Конечно.
Голова слуги тем временем скрылась за калиткой, потом ворота начали медленно раскрываться. Володя хмыкнул, слуга не посмел перечить, даже за разрешением к хозяину не послал. Оно и понятно, судя по всему, никакой купец, даже самый богатый, находясь в здравом уме, не станет перечить благородному.
Карета вкатила во двор и замерла, из дома выскакивали слуги и выстраивались в ряд, опасливо спустился с крыльца молодой человек лет семнадцати.
— Руперт, — прошептала Аливия.
— Что?
— Это мой старший брат.
— Ага. Вот он какой, северный олень… — На самом деле подбивая Аливию притвориться знатной дамой, Володя меньше всего думал о розыгрыше. Ему хотелось сначала осмотреться, а так же понаблюдать за реакцией окружающих, когда Аливия скинет вуаль. Мать, возможно, узнала бы дочь в любом наряде, но матери, увы, тут нет. Отца тоже. Хотя, судя по всему, тот не очень часто виделся с дочерью. За прошедшие же полгода девочка действительно сильно изменилась. Занятия спортом явно пошли ей на пользу, она немного подросла, окрепла, волосы слегка отрасли, а постоянный уход и мытье придали им здоровый блеск. Ну и то, что с того момента, как Аливия оказалась у Володи, она постоянно мылась, тоже не могло сказаться отрицательно на внешнем виде. Сейчас перед своей семьей готов был предстать совсем другой человек, и не важно, что ему всего восемь с половиной лет.
Джером соскочил с козел и открыл дверь. Володя вышел первым, а потом подал руку Аливии. Та, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, оперлась о неё и осторожно, придерживая свободной рукой платье, чтобы его не запачкать, сошла на землю. Выстроенные слуги моментально согнулись в глубоком поклоне.
— Госпожа, — поклонился ей Руперт, осторожно помогая девочке. Аливия еще ниже опустила голову. Володя видел, с каким трудом она сдерживает хохот, потому поспешил ей на помощь.
— Я хотел бы поговорить с уважаемым Осторном Транхеймом.
Юноша повернулся к Володе и новый поклон.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, но отца нет сейчас дома. Мы ожидаем его не сегодня-завтра. Возможно, я смогу вам чем-то помочь?
— Возможно.
— Прошу вас, господа, проходите.
Юноша только рукой махнул слугам, и те засуетились. Кто-то бросился к карете, кто-то в дом, кто-то на кухню. Руперт шел впереди, показывая дорогу и лично открывая перед ними двери. Придвинул Аливии самое мягкое кресло, стул достался Володе. Филипп и Джером остались у двери, изобразив там скульптурную композицию.
Моментально накрыли на стол, приготовили какие-то напитки в кувшинах.
— Простите, милорд, мы никак не ждали сегодня визитов, иначе подготовились бы лучше.
— Я сюда не обедать пришел.
— Вы говорили, милорд, что я тоже смогу вам помочь…
— Да. Вы сказали, что вы сын Осторна?
— Совершенно верно, милорд. Старший сын и отец уже доверяет мне вести кое-какие его дела. Если вы хотите поговорить об этом…
— Нет. Я хочу поговорить о вашей матери.
Реакция Руперта была довольно странной. Он вдруг побледнел и вскочил.
— Матери, милорд? К сожалению, она и моя младшая сестра погибли в начале зимы. На тот караван, в котором они убегали от войск Эриха напали разбойники.
— Да, я в курсе. Так получилось, что я как раз в то время совершенно случайно оказался на той дороге. Самого нападения я не видел, но встретил в лесу людей, убегающих от разбойников.
— И моя мать…
В голосе Руперта радости не было, скорее паника, и причин её Володя никак не мог понять. Аливия тоже удивленно смотрела из-под вуали на старшего брата.
— Я слышал, у нас важные гости?! — В комнату стремительно вошел высокий мужчина во вроде бы простом, но одновременно богатом походном костюме.
«Илья Муромец, не меньше!» восхитился Володя, разглядывая стать вошедшего. Рядом стояла какая-то молодая женщина, опирающаяся на его руку. С каштановыми волосами и в темно-красном платье она выглядела… необычно-привлекательно. Володя поймал себя на том, что невольно следит за каждым движением красавицы.
— Отец, его светлость говорит, что был свидетелем нападения на караван, в котором ехала мама.
Мужчина слегка побледнел.
— Вот как…
— Да. Я лично похоронил вашу жену.
Руперт рухнул на стул. Осторн немного помолчал, потом подошел к шкафу и достал оттуда бутылку вина. Поставил на стол.
— Вы не сказали ничего нового, милорд. Я знал, что жена погибла. Мои люди перерыли на месте гибели каравана все. Они облазили весь лес, но ни жены, ни дочери не нашли. Но я благодарен вам за то, что вы проделали такой путь, чтобы сообщить мне о гибели жены и дочери.
— Про гибель вашей дочери я ничего не говорил. — Володя продолжал искоса наблюдать за красавицей, и сердце почему-то сжимала тревога. В общем-то, все было ясно, но мальчик не знал, как отреагирует Аливия.
— Что?! — Осторн поднялся во весь рост, побледнел. — Моя дочь жива?! — Он окинул комнату бешенным взглядом. — Доченька… Милорд… только скажите… Она жива? С ней все хорошо? Она с вами?
Володя даже растерялся от такого бешенного натиска. Это безусловно был отец, который любит дочь… но что же делать… что… Мальчик лихорадочно искал выход, тут его взгляд остановился на Джероме и потяжелел. Тот, почувствовав, что лично для него пахнет грозой, слегка попятился и уперся в стену.
— А вы, го… — Володя вовремя остановился, вспомнив, что «господин» или «госпожа» здесь говорили только благородным. К свободным гражданам обращались «уважаемый» или «уважаемая». — А вы уважаемая… простите, нас не представили. — Мальчик поднялся.
— Розалия Транхейм, милорд. Жена Осторона. — Оно подошла к мужу и оперлась о его руку.
— Что?! — Аливия вскочила, забыв про наряд и вуаль. — Как ты мог! Как ты мог!! — Аливия выставила вперед кулачки и бросилась на отца, отчаянно колотя его в грудь. Тот испуганно попятился, косясь на князя, но тот, вместо того, чтобы утихомирить… сестру? Как-то осунулся и с непонятной печалью смотрел на это безобразие, явно не собираясь вмешиваться.
Тут вуаль слетела вместе с удерживающей волосы лентой, Аливия еще раз стукнула отца и разрыдалась. Перепуганная Розалия попыталась дотронуться до девочки, но та отшатнулась от нее как от прокаженной и посмотрела с такой ненавистью, что даже Володя испугался.
— Не подходи! Ненавижу!!! Ненавижу тебя!!! Ты не мама!!! А ты?! — Аливия развернулась к брату. Тот стоял, словно громом пораженный, что-то шепча.
— Доченька… — неуверенно пробормотал Осторн, ошарашено глядя на изменившуюся дочь.
— Как ты мог?! — снова повернулась к нему Аливия. — Как ты мог забыть маму! Ты… Ты!!!
— Ленка!!! — завопил Володя, вскакивая с места, но перехватить не успел, девочка уже выскочила в коридор. — Ленка, стой! Тьфу, то есть Аливия! Филипп, за ней, — голос мальчика сорвался. — Пожалуйста, присмотри за ней.
Филипп молча кивнул и выскочил следом. Мальчик с трудом поборол первое желание броситься за ним, потом оглядел с ног до головы замершего Джерома. Хотел что-то сказать, но махнул рукой и велел совсем другое.
— Иди следом, потом вернешься и скажешь, куда она убежала.
Джерома словно ветром сдуло.
— Да, неудачно получилось, — буркнул он, возвращаясь на место.
Осторн рухнул в кресло и застонал, закрыв лицо руками.
— Вы не виноваты, милорд.
Конечно. Как милорд может быть виноватым?
Володя снова встал.
— Ладно. Вы знаете дом Жерона Ордона? Это у моря.
— Жерона? — Осторн задумался. — Я узнаю, милорд.
— Мы остановились там. Приезжайте завтра утром, я постараюсь до этого времени успокоить Аливию. По крайней мере, поговорить вы точно сможете.
— Конечно, милорд… спасибо, милорд.
Володя кивнул и вышел. Карета ждала во дворе, но никого, кроме кучера, видно не было. Мальчик огляделся, потом, не обращая внимания на предупредительно открытую кучером дверь, вышел через калитку на улицу. Снова огляделся. За спиной заскрипели ворота, раскрываясь.
Ерунда получилась. Меньше же полугода прошло… Володя вздохнул: глупо подходить к здешнему миру со своими обычаями, но ведь в них что-то есть, если они заставляют выдерживать определенный срок траура. Но что он, по сути, знает об этом мире? Да ничего. Вот и влип, по незнанию. Да еще Аливия пропала.
— Прошу вас, госпожа, — услышал Володя из какого-то переулка знакомый голос. Резко ускорив шаг, он свернул туда и обнаружил Аливию на каком-то дровяном складе, где она устроилась на одном из бревен и безутешно рыдала. Рядом неуверенно топтались Джером и Филипп, по очереди пытаясь успокоить девочку… получалось плохо. В стороне толпились рабочие, недовольно поглядывая на благородных, которые ворвались сюда и теперь мешают работать. Хозяин ведь не станет выяснять, почему дневную норму не выполнили, спросит со всех и по полной. Но и сделать замечание не осмеливались.
Володя подошел к бревну и сел рядом, обнял девочку за плечо. Та доверчиво прильнула к нему и еще пуще разревелась. Мальчик не мешал, давая возможность выплакаться.
Наконец рыдания стали стихать, и вот только плечи подрагивали.
— Почему? — вопросила она неизвестно у кого. — Почему папа забыл маму?
И что на это отвечать?
— Он не забыл. И он по-прежнему любит тебя.
— А я нет! Нет! Нет! Нет! Не вернусь к нему! Ни за что не вернусь! Можно мне с тобой? Можно? Даже служанкой пойду.
— Не говори глупостей, Кнопка, — вздохнул мальчик, поднимаясь и подхватывая девочку на руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167