Стоя на обломке каменной глыбы, я с трудом сохранял равновесие. Не желая упустить добычу, я поспешно вскинул ружье и выстрелил. В тот же момент одна из птиц комочком свалилась на дно ущелья. Я торжествовал. Но, увы, недолго. На месте падения я не нашел ценной для меня добычи — как сквозь землю провалилась. Вероятно, раненная в крыло куропатка укрылась в надежном месте, и только выбитые дробью перья свидетельствовали о ее недавнем здесь присутствии. Однако я не хотел с этим мириться и тщательно стал обыскивать каждый кустик, камень, каждое углубление в почве. Зная окраску оперения птицы, столь похожую на окраску камня, я уже не доверял глазам и ощупью проверял метр за метром. Это продолжалось очень долго.
Тщетные поиски раненой птицы завели меня в низкую, довольно просторную пещеру. Здесь царил полумрак. Яркие лучи солнца проникали сквозь узкие, глубокие трещины, наполняя пещеру местами розовым, местами голубым полусветом. В этом освещении я увидел змею, поразившую меня своими крупными размерами. Приподняв голову и переднюю часть длинного тон кого тела, она неподвижными, стеклянными глазами следила за моими движениями. Большие размеры змеи и форма ее головы ввели меня в заблуждение. Я решил, что это незнакомый для меня неядовитый полоз. Змея недолго оставалась неподвижной. Близкое присутствие человека нарушило ее покой. Медленно подползла она к нависшему выступу, и спустя несколько секунд ее длинное тело почти целиком исчезло под камнем.
Вот тут-то я не выдержал и наделал глупостей, за которые чуть не поплатился жизнью. Быстро на четвереньках я приблизился к выступу, схватил змею за хвост и осторожно стал тянуть ее обратно. Она оказалась довольно сильной, сопротивлялась, пытаясь залезть возможно глубже, а я все с большей силой тянул ее наружу. Неожиданно сопротивление прекратилось, и змея, издавая не то громкое шипение, не то кошачье фырканье, появилась в пещере. В тот же момент я, наконец, понял, с каким видом змеи имею дело, и отскочил назад, насколько было возможно в низкой пещере.
Передо мной, расширив шею, в мягком фантастическом полусвете медленно покачивалась в воздухе голова кобры. Это было замечательно эффектно, красиво, но змея была раздражена, шипение становилось громче, она была готова укусить меня своими ядовитыми зубами. Я схватил ружье, которое, к счастью, оказалось близко, наскоро прицелился и спустил курок. Пещера наполнилась грохотом, огнем и дымом. Казалось, горы рушились. Длинное тело змеи в тот же миг свилось в большой клубок и в судорогах покатилось по каменным плитам ко мне, прямо под мои колени. Я вновь отскочил в сторону и, как оказался снаружи, не вполне помню.
К счастью, все обошлось благополучно. За свою неосмотрительность я отделался дешево — большой шишкой, стукнувшись впопыхах головой о нависший свод пещеры.
Убитая змея еще долго продолжала биться, свиваясь в клубок, дрожала, а я сидел у входа в пещеру, следил за ее движениями и радовался, что все хорошо кончилось. А если бы я растерялся, что бы я стал делать, не имея ничего под руками? Наконец, когда змея почти перестала двигаться, я палкой извлек ее наружу. Это был великолепный экземпляр длиной в метр 60 сантиметров.
После столкновения с коброй я решил быть более осторожным. Однако легко обещать, но не так-то просто выполнить обещание. Природа щедро наградила страну солнца — Туркмению — всевозможными животными, которых человеку нужно опасаться. Укус крошечного зеленого москита, проникающего даже в городские квартиры, очень часто влечет за собой появление на теле человека пендинской язвы, укус малярийного комара может передать вам страшную тропическую лихорадку. Легче избежать, но приходится остерегаться также скорпионов, фаланг и ядовитых змей. Конечно, змеи обитают не только в Туркмении. Они отнюдь не редки и в других местах, но змеи Туркмении, так сказать, вне конкуренции. Укус красавицы кобры крайне опасен, но почти так же опасны маленькая песчаная змейка золотистой окраски — эфа и огромная серая змея — гюрза. Это поистине чудовище среди змеиного царства, одна внешность которого вызывает отвращение. Но бояться москитов, малярийных комаров и ядовитых змей — значит, не познакомиться с природой замечательной Туркмении. Нельзя ведь в жару во избежание укуса натягивать высокие сапоги — ноги таскать в них не сможешь, или надевать на лицо сетку от комаров, когда и без того душно.
На другой день после инцидента с коброй я ходил осторожно: наступишь, пожалуй, случайно на одну из спящих змей, и, конечно, та с перепугу схватит за голую ногу. Но невозможно же все время смотреть под ноги, когда кругом так много интересного! И, отказавшись от столь стесняющих предосторожностей, я вновь бродил по зарослям, лазал по каменистым россыпям и обрывам. Однако уже в ближайшие дни я опять пережил чрезвычайно неприятные минуты, столкнувшись на этот раз с гюрзой.
Однажды я возвращался высокими тамарисковыми зарослями к нашему лагерю. Солнце уже скрылось за горизонтом, и долина была окутана полумраком. Временами в кустарниках кричал и хлопал крыльями фазан, вслед вторил другой, из-за реки Мургаб глухо доносилось буханье филина. Я наслаждался прохладой наступающей ночи, отдыхал от ослепительно яркого света жгучего солнца. И вдруг что-то мягкое, бьющееся и холодное заставило меня судорожно отдернуть ногу. Я наступил на змею. В тот же момент я увидел на светлой солончаковой почве крупную гюрзу, с шипением уползавшую в заросли. Если бы я успел, с каким удовольствием всадил бы в нее заряд дроби, но, увы, было поздно и слишком темно.
Спустя день наша машина быстро шла вдоль подножия желтого глинистого обрыва. Слева от дороги на много километров тянулся глубокий пустой арык, края которого заросли колючими кустарниками и камышом. На одном из поворотов я настойчиво застучал в кабину. Это был условный знак во время нашего путешествия. В тот же момент машина резко сбавила ход и остановилась. Не теряя времени, я вскинул ружье и выстрелил. Новая и интересная для нас птица была убита. Я спешно соскочил на землю, чтобы поднять добычу, но ее не оказалось на месте — она свалилась в трещину почвы. Ради предосторожности, перед тем как сунуть туда руку, я низко наклонился и заглянул в темную щель. В ту же секунду я отпрянул назад, и как будто электрический ток пробежал по моему телу. Совсем близко от моего лица, готовая укусить, рядом с убитой птицей лежала гюрза. На этот раз, не жалея сил и времени, мы лопатами вскрыли убежище змеи. Но от ударов по сухой почве поднялась пыль. Она мешала видеть змеиную голову, и удары не достигали цели. Тогда я переждал несколько секунд, пока пыль рассеялась. Каково же было мое удивление и разочарование, когда под прикладом ружья оказалась пустая почва. На сей раз гюрза благополучно ушла от меня.
КОЛОКОЛЬЦЫ
В тот день наша машина по-настоящему застряла в одном туркменском селении. Выехав на рассвете, мы рассчитывали пересечь пустынную местность и обследовать окрестности колодца Мелихан-кую, расположенного примерно в 00 километрах к югу. Сначала все шло хорошо. Время от времени расспрашивая о дороге случайных встречных и делая частые остановки, чтобы ознакомиться с местностью, мы двигались прямо к югу и около полудня въехали в селение Ханаб. В переводе на русский язык это название означает Ханская вода. Путевое счастье в Ханской воде нам изменило: хотя весь поселок представлял собой только одну улицу, протянувшуюся с запада на восток метров на полтораста, мы умудрились запутаться, потратили более двух часов драгоценного времени на расспросы и на бессмысленное катание по единственной его улице. Но так и не удалось попасть к намеченному колодцу. Но расскажу все по порядку.
— Вон до того, то есть до последнего, дома доедете, там, пересекая арык, дорога повернет направо, прямо на юг; ею и надо ехать,— объяснили нам у кузницы, расположенной на краю селения.
К нашему огорчению, арык на противоположном конце селения оказался глубоким и небезопасным для переезда. Скрипя и охая, полуторка спустилась вниз, а затем, завывая от чрезмерного напряжения, кое-как выбралась на противоположную сторону.
— Куда вы? Этой дорогой никуда не проедете,— остановил нас незнакомый туркмен.— Километра три дорога еще ничего, ехать можно, а дальше начнутся большие пески, по ним вам на этой машине все равно не проехать. Поезжайте назад. Кузницу видели там? У кузницы дорога повернет влево, пересечет арык; она и приведет вас к колодцу Мелихан-кую.
И наша машина вынуждена была вторично преодолеть серьезное препятствие. Мы спустились в арык, выбрались на противоположную его сторону и вскоре остановились у кузницы. Около нее собралось человек десять проезжих туркмен. На расспросы о дороге, как сговорясь, они дружно замахали руками.
253
— Нельзя здесь на машине проехать! В 10 километрах начнутся большие пески, да и сама дорога вскоре совсем исчезнет
— Но где же тогда дорога к колодцу?
— Там дорога, только той дорогой ездят к Мелихан-кую,—. указывали они по направлению восточной окраины селения.
Все члены нашей маленькой экспедиции сурово молчали и ждали решения шофера. Он долго молчал. Потом как бы неохотно повернул машину, не спеша проехал всю улицу и остановился у знакомого арыка. Однако и тут вторично нас сумели убедить, что здесь нет дороги, пригодной для езды на автомашине. Старик аксакал с длинной белой бородой и бронзовой кожей лица, с гордой осанкой сидел на маленьком сереньком ослике и доказывал невозможность проехать к колодцу этим путем. Он говорил так убедительно, что шофер, повинуясь его словам, тотчас повернул машину и спустя некоторое время опять остановился у кузницы.
Но воздержусь от лишних деталей. В течение двух часов машина совершала короткие переезды из одного в другой конец селения Ханаб или в нерешительности стояла то у глубокого арыка на восточной окраине, то у злополучной кузницы. Это было настоящим мучением. Каждый раз, когда машина вновь появлялась на улице, местные ребята встречали ее таким беспредельным весельем, криками и жестикуляцией, что мы не находили места и не знали, куда провалиться.
Вдруг где-то позади послышался звон колокольцев, и все обернулись. К нам медленно приближался небольшой караван верблюдов. Споры о дороге прекратились. Верблюды поравнялись с машиной. Нагруженные тюками и плоскими бочонками с водой, они пересекли арык и мерным шагом пошли прямо на юг в том направлении, куда всеми мыслями стремились и мы на своей полуторке. В такт широким шагам «кораблей пустыни» поскрипывали вьюки, плескалась в бочонках вода, да одни глухо, другие тягуче и мелодично звенели колокольцы. Что-то уверенное и независимое ощущалось в мерной поступи животных, в их высоко и горделиво поднятых головах. Как зачарованный стоял я под знойным небом Туркмении, вспоминая прошлые экспедиции по пустыням, смотрел вслед уходящим верблюдам и, как сказочную музыку, воспринимал звон певучих колокольцев. Они пели древнюю песню пустыни.
Нас выручил мальчуган-школьник. Он уселся в кабину рядом с шофером и проводил на одну из дорог, уходящую к югу. Правда, как я уже говорил, нам не удалось попасть к колодцу Мелихан-кую, но зато мы исчезли с улицы селения, где одно присутствие машины вызывало у жителей и смех и веселье.

МАЛЕНЬКИЙ СМЕЛЬЧАК
Однажды в самом начале мая, во время путешествия по пустыням Туркмении, обстоятельства сложились так, что мы были вынуждены задержаться в городе Мары. Неожиданно выяснилось, что наши запасы бензина подходят к концу. Без пополнения горючего нечего было и думать пускаться в дальнейший путь, тем более что впереди на много километров простиралась пустынная, ненаселенная местность. Скорее пополнить запасы бензина и двигаться дальше — было единственным нашим желанием. Однако, как часто бывает в подобных случаях, возникли препятствия.
— Поздно уже, все заперто, бензин получите завтра,— был лаконичный ответ на складе.
Во время экспедиционной работы дорог каждый час, у нас же в ожидании горючего пропадали целые сутки. Какая досада! «Ну что ж, используем этот день для отдыха»,— с таким решением мы выехали подальше от города, поставили машину близ большого арыка, натянули широкий тент от солнца и разбили палатки. Казалось, на этот раз можно всласть отоспаться и отдохнуть после длительных и утомительных переездов. Да не тут-то было: наши расчеты не оправдались. Об отдыхе и сне нечего было и думать. Чем выше поднималось солнце, тем больше насекомых собиралось у лагеря. К полудню бесчисленное количество мух с жужжанием носилось между палатками, ни на минуту не давая нам покоя. Я попытался скрыться от них в палатке, однако в ней оказалось настолько душно, что через пять минут я, обливаясь потом, выбрался наружу и предпочел оставаться на воздухе. В конце концов, потеряв всякую надежду найти укромное убежище и заснуть, я отошел в сторону от лагеря.
Не могу сказать, чтобы природа в окрестностях была привлекательна, но все же лучше бродить под палящими лучами среднеазиатского солнца, нежели оставаться в лагере и, не имея возможности ничем заняться, беспрерывно отгонять назойливых насекомых.
В километре от нашей стоянки среди желтой, выжженной солнцем полупустыни поднимались развалины древней крепости. Несколько высоких полуразвалившихся строений с куполообразными крышами было обнесено остатками древней стены. Я направился к этому месту, заранее зная, что там найду что-либо для себя интересное: в трещинах глиняных сооружений Средней Азии постоянно обитают стенные ящерицы — геконы, проводят день летучие мыши, гнездятся птицы.
Через 20 минут я у цели. Тщательно осматриваю все, что может привлечь внимание зоолога. Высокая стена разрисована глубокими трещинами. Местами из нее выглядывают стебельки высохших растений, белеет клочок ваты — это воробьиные гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43