Я часто наставляю своих скупщиков... Но теперь служащие не те, что были раньше. Да, сэр, совсем не те.
— Мне кажется, вы ошибаетесь, мистер Деннис,— сказал Браммел.
— Ошибаюсь? — недоверчиво спросил Деннис.
— Да,— продолжал Брамме.— Я пришел сюда только для того, чтобы попросить вас помочь мне разыскать владельца одной машины...
— Только и всего?! — воскликнул Деннис с заметным облегчением.— Буду рад помочь вам. Чрезвычайно рад, сэр...
Браммел прервал его.
— Мистер Деннис, спортивная машина была куплена у вас неким Уоллесом Ли...
— Помню, прекрасно помню,— сказал Деннис.— Мистер Ди откупил ее у нас вскоре после того, как мы импортировали ее с континента. Великолепная машина, скажу вам. Мы ее выставляли в нескольких гонках. Водил Брюс Саймон. Вы, конечно, слышали о нем? Один из лучших гонщиков. За машиной ухаживал больше, чем за самим собой. Вечно торчал под ней, что-то подвинчивал, подтягивал. Ни одной разболтанной гайки. Мы следим за всеми нашими машинами...
— Можете вы описать мне мистера Ли? — спросил Браммел. Деннис самым подобным образом перечислил все его приметы, не забыв даже ямочку на подбородке. Это был именно тот молодой человек, о котором говорили миссис Саммерс и мисс Майлс.
Вернувшись в полицейское управление, Браммел прежде всего прошел в картотеку. Никаких сведений о Ли там не оказалось. Тогда Браммел решил отправиться по адресу, который был указан на регистрационной карточке машины. По-видимому, Ли проживал там периодически — по крайней мере там могли знать его теперешний адрес.
Дом стоял в запущенном предместье, где обитали мелкие служащие. Дома и изгороди давно нуждались в ремонте.
Дверь отворила пожилая женщина. Это была мать Уоллеса Ли. Отец его, торговец бакалейными товарами, умер много лет назад, оставив своей жене дом и небольшую ренту, на которую с каждым годом жить становилось все труднее и труднее.
Браммел выдал себя за представителя юридической конторы. Он бы хотел поговорить с Уоллесом Ли по вопросу, который может представлять для него немалый интерес.
— Неожиданное наследство? — спросила вдова.
— Я не имею права рассказывать,— ответил Браммел.
— Сына нет дома,— сказала миссис Ли,— он на морском курорте, отдыхает в отеле «Океаник».
— Видно, деньги у него есть? — между прочим спросил Браммел.
— Да, в последнее время он очень хорошо зарабатывал.
— А чем он занимается, миссис Ли?
— Коммивояжер. Мне кажется, он на хорошем счету. Миссис Ли довольно смутно представляла себе, где работает ее сын в настоящее время, но припомнила название автомобильной фирмы, где он служил раньше.
— Пора ему завести собственное дело,— сказал Браммел.
— Не знаю, откладывает ли он хоть сколько-нибудь, по-моему, он все тратит.— Она вздохнула.— Не то что его отец.— Она стала рассказывать, как бережлив был покойный мистер Ли.— Теперь другая молодежь. Раньше все было иначе...
— Добрые старые времена! — поддакнул Браммел.
— В армии у Уоллеса была хорошая работа,— сказала она.— Он был квартирьером в чине капитана. Почти все его друзья были там вместе с ним. Они раньше учились в одном колледже. Даже бригадир был из того же колледжа. Мой муж говорил, что в колледж надо идти хотя бы для того, чтобы приобрести хороших друзей. Он столько работал, чтобы дать Уоллесу хорошее образование...
Обратно Браммел поехал через фешенебельные кварталы, где когда-то жила миссис Тайсон, мимо молчаливых серых особняков за оградами, увитыми темно-зеленым плющем. Проезжая мимо опустевшего кукольного домика с голубой крышей, белыми стенами и гаражом с белыми крапинами на черном фоне, напоминавшим фишку домино, Браммел замедлил ход. Он думал о Юнис, о миссис Тайсон и ее муже, которого она предала,— о богатом биржевом маклере Джоне Тайсоне. Отец его жил неподалеку. Надо к нему заехать, он ведь обещал. Браммел свернул в маленькую улочку, к дому Тайсона старшего. Слуга провел его в кабинет хозяина.
— Я уже несколько дней жду вас,— сказал Тайсон.
— Извините меня,— ответил Браммел.— Я был очень занят, а это дело не спешное.— Ему хотелось усыпить подозрения Тайсона.
— Через день-другой после того, как вы мне это оставили,— сказал Тайсон, показывая записку «Папочки»,— я сличил ее с письмом, которое как-то получил от Тома Хобсона. Почерк тот же. Мне и в первый раз так показалось. Удивительно бессмысленная записка, должен вам сказать,— продолжал он, в надежде, что Браммел расскажет ему, в чем дело.
Но Браммел не стал ничего ему объяснять. Он поблагодарил мистера Тайсона и удалился.
От Тайсона Браммел поехал в центр. Сообщение о том, что Томас Хобсон, партнер мужа убитой женщины, и есть «Папочка», не произвело на него того впечатления, какое произвело бы в начале следствия. Пожалуй, это открытие скорее смутило Брам-мела. Но все-таки он не отступит, он докажет, что прав.
Машина остановилась на перекрестке. Как же он раньше не подумал о Хобсоне? Хотя бы как об источнике информации. Браммел удивлялся самому себе. Хобсона надо было поставить первым в список подозрительных лиц, судя по тому, что он о нем слышал. Видимо, его связь с миссис Тайсон началась после разво-
да. Ее бывший муж мог и не подозревать об этом. Лучшим доказательством тому была дружба между компаньонами. О ней Браммел слышал от Тайсона старшего. Знай его сын об отношениях Хобсона с его бывшей женой, вряд ли он продолжал бы дружить с ним. Так вот почему Хобсон и миссис Тайсон принимали все меры предосторожности, чтобы держать в тайне свои отношения!
Браммел вдруг рассмеялся: «Ну и болван, должно быть, этот Тайсон! Забавная история!» Но тут же смех замер на его губах: его тоже обманула женщина. «Поделом мне»,— зло подумал Браммел. Он в ярости высунулся из окна машины и наорал на шофера, который не подал сигнала поворота.
Вернувшись в управление, Браммел отправился на доклад к Филдсу. Старший инспектор пребывал в прекрасном расположении духа, на его широком лице сияла улыбка.
— Газеты никогда еще нас так не хвалили, Стюарт,— сказал он.
В тот день одна из газет назвала его в числе наиболее вероятных претендентов на пост главного комиссара или его помощника. Правительство, менее обеспокоенное убийством, нежели критикой, было признательно Филдсу за то, что он утихомирил газеты. Стало известно, что в верхах уже решали, какой из этих двух постов будет для него подходящей наградой.
— Ни одного ругательства в наш адрес за все эти дни,— продолжал Филдс.— Поняли наконец, что только такая отлично обученная и хорошо организованная полицейская служба, как наша, сможет добиться результатов в борьбе с преступностью. Всякие там любители ничего не добьются.
Однако на самом деле ни Филдсу, ни Браммелу вовсе не хотелось обсуждать университетских криминалистов, которые их в общем мало интересовали. Обоих беспокоили совсем другие вопросы. Филдс с удовольствием спросил бы Браммела, тонко разбиравшегося во всех политических махинациях, как тот оценивает его шансы на комиссарский пост. Хотя ближайший друг министра заверил Филдса в том, что его не обойдут, он все никак не мог поверить в свою удачу и постоянно пребывал в страхе, что правительство вдруг провалит его кандидатуру. Слишком долго он был сыщиком, чтобы поверить словам политиканов, хотя и считал своим долгом верить им.
Но пока Филдс набирался храбрости, чтобы спросить об этом Браммела, тот вдруг сказал:
— Я узнал, кто были любовники миссис Тайсон.
Филдс не сразу понял, о чем Браммел говорит. Потом до него дошло, и на лице его мелькнуло испуганное выражение.
— Очень интересно, Стюарт,— с наигранным спокойствием сказал он.— Кто же они?
— «Малыш» — молодой человек по имени Уоллес Ли, а «Папочкой» оказался Томас Хобсон, партнер Джона Тайсона. Неплохо, а? Томми — ужасный бабник. Как известно, он еще и друг
сэра Фредерика Джемисона,-— добавил Браммел, громко смеясь. Филдс молчал, с беспокойством глядя на Браммела.
— Вы совершенно уверены, Стюарт? — спросил он наконец. Браммел дал полный отчет о своих поисках, которые привели
его к этим двум мужчинам. Он подчеркнул, что хорошо осведомлен о них.
Хобсона я должен был заподозрить с самого начала,— продолжал Браммел.—Из того, что я знал о нем, даже из того, что слышал от репортеров, я должен был понять, что для него нет ничего проще, как завести интрижку с женой своего компаньона. Видимо, до развода ничего серьезного между ними не было. Но нас этот период не интересует. Во всяком случае, были у них какие-то отношения до развода или они начались только после развода, они вынуждены были хранить их в тайне. Тайсон был дьявольски ревнив. Говорят, он очень любил ее...
— Что же вы предпримете теперь? — спросил Филдс.
— Хочу побеседовать с обоими,— ответил Браммел.
— Будьте осторожны, Стюарт,—сказал Филдс—Один неверный шаг...
— Будет стоить мне головы, да, Фрэнк? — договорил за него Браммел.
— Я вовсе не хочу вас останавливать, Стюарт,— сказал Филдс— Знаю, вы должны сами убедиться в своей ошибке, прежде чем признать ее. Продолжайте ваше расследование. Но не забывайте, что играете с огнем.
И словно для того, чтобы дать это понять Браммелу, Филдс начал рассказывать ему о недавнем совещании с генеральным прокурором, королевским адвокатом Энтони Коутсом. Прокурор остался чрезвычайно доволен заключением полиции и выразил желание лично вести это дело в Верховном суде на будущей неделе. Это будет громкий процесс. Кроме того, дело бесспорное, а генеральный прокурор, по словам репортеров, как раз такие и любит — запутанные дела, он предоставляет своим помощникам.
— Даже Мур не сможет его сбить,— заключил Филдс
Он имел в виду Патрика Мура, известного адвоката по уголовным делам, который взял на себя защиту Сима.
— Посмотрим,—сказал Браммел.—Однако не забывайте, Фрэнк, многие присяжные отказались верить подписанному признанию.
Покинув кабинет шефа, Браммел не мог отделаться от ощущения подавленности. Стоит ли продолжать поиски? Азарт охотника побуждал его идти дальше. Но заставить Филдса переменить мнение очень трудно. Для этого надо предъявить ему подписанное признание настоящего убийцы, да и самого убийцу собственной персоной. Задача не из легких, справится ли он? Но если сидеть сложа руки, вместо настоящего убийцы повесят Сима...
Пока Браммел шел к машине, он снова стал думать о Юнис
Как бы он хотел ее повидать. Интересно, что она скажет, если он вдруг явится. Сейчас их ссора казалась ему нелепой, детской. Они взрослые люди, можно сказать, прошли огонь, и воду, и медные трубы. Пора бы уж вести себя, как подобает в их возрасте, а не как ревнивым юнцам...
Браммел миновал дом Юнис, даже не замедлив хода. Он решил ехать в отель «Океаник»: сыщик и охотник победили влюбленного.
XXXIV
Поездка была чудесная, но Браммел не замечал ни зеленых зарослей слева, ни спокойного моря, раскинувшегося справа, ни ласковой прохлады вечера. Он раздумывал об Уоллесе Ли — владельце гоночной машины, о «Малыше», который так сетовал на свою участь. Из писем Ли и рассказа его матери Браммел составил себе довольно ясное представление об этом человеке...
Морской курорт находился примерно в двух часах езды от города. Здешний пляж славился на весь штат. Кроме того, это местечко было достаточно далеко от города, чтобы там околачивались всякие подонки, хотя в последнее время они все-таки стали проникать и туда. Все же курорт считался весьма фешенебельным. Во всех трех отелях обслуживание было отличное: кухня — европейская, официанты — итальянцы и англичане. Номера, столовые, Синий, Мексиканский и Голливудский залы, салоны, носящие названия нью-йоркских улиц, открытые пивные павильоны с яркими зонтами над столиками — все было заполнено светской публикой, богатыми скотоводами, промышленниками, торговцами и праздными юнцами, которые подражали богатым американцам, развлекающимся во Флориде или на Гавайях, и черпали свои симпатии и антипатии из фильмов и иллюстрированных журналов.
«Океаник», у которого остановился Браммел, был самым новым и, очевидно, самым дорогим из трех отелей. Браммел прошел по холлу мимо журнального киоска и остановился у конторки дежурной.
— Мистер Ли у себя?
— У него гости. Как доложить о вас?
Пусть гости как следует разгуляются, и тогда он зайдет к Ли. «Такие, как он, должны много пить»,— пренебрежительно подумал Браммел.
Он прошел в салон, набитый курортниками. Стены салона были расписаны сюжетами из австралийской истории и жизни: джентльмены в мундирах двадцатых годов прошлого века подсаживают дам в экипажи; волы тянут повозки с тюками шерсти; овцы пасутся среди эвкалиптов.
Найдя свободный стул, Браммел уселся за столиком возле бара. Отсюда он мог наблюдать за публикой. Потягивая пиво, он развлекался тем, что старался представить себе, какую жизнь
ведут окружающие его люди. Некоторых он узнал по фотографии в газетах; редко случалось, чтобы он забыл лицо, которое видел хоть однажды.
Браммел начал скучать. Около десяти часов он поднялся и снова подошел к дежурной.
— Где мистер Ли принимает своих гостей?
— Позвонить ему?
— Нет, спасибо. Я поднимусь.
Ли веселился на третьем этаже. Браммел вошел в лифт и заговорил с лифтером, хитрым парнем, который привык обделывать для гостей всякие делишки и помалкивать. За это он получал комиссионные.
- Мистера Ли знаете? — спросил его Браммел.
Лифтер подмигнул.
— Все у него первый сорт.
— Как это он умудряется?
— А я почем знаю.
— Он в последнее время не был в трауре? — спросил Браммел.
— В трауре? А чему ему плакать? У него есть все что душе угодно.
— И деньги тоже? — спросил Браммел.
— Хватает,— ответил лифтер.— Говорят, у его отца две большие фермы.
— Это он сам говорил? — спросил Браммел.
— Точно не помню.
Лифтер вышел из лифта и показал Браммелу кабинет, где Ли принимал своих гостей.
Браммел приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Вокруг стола, уставленного закусками и винами, сидели четверо молодых людей и четыре девушки. Браммел мгновенно узнал Уоллеса Ли — так ясно он его себе представлял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29