Я растер запястья и вытянул затекшие руки. Ноги оказались прикованы к большому камню. Это какая-то пещера. Значит, я не в Сан-Педро и ни на одном из прибрежных островов – все они были плоские и песчаные.
Уолдо поставил пару пачек сырных крекеров и бутылку воды так, чтобы я мог дотянуться, и отступил назад, не убирая большого пальца с кнопки шокового ошейника.
Давясь крекерами, я начал вспоминать обрывки недавних событий, но никак не мог расставить их по порядку. Я помнил шум лодки, голоса и боль – много боли.
Единственное, на что я надеялся, – это что Икс-Ней вернулся, обнаружил пропажу друга-гринго, и либо он, либо Сандра связались с Арчи. Нет сомнений, что Стилтоны не собираются обращаться к властям. Они спрятали меня и проведут экстрадицию самостоятельно. Я очень надеялся, что у Икс-Нея работает эта его шаманская штуковина, и послал в космос срочный призыв всем шаманам.
– Подними его, – приказал Уилтон, вернувшись в пещеру. – Это самолет. Барстон сядет через две минуты.
Они рывком подняли меня на ноги, связали руки за спиной и толкнули вперед.
– Если бы все зависело от меня, козел, я отправил бы твою жопу через границу в грузовом контейнере с температурой в две сотни градусов, или пустил бы на корм крабам. Но Тельма Барстон наняла тюремный самолет, чтобы отвезти тебя домой. Там даже есть камера и два охранника. Пора познакомиться с попутчиками.
Они вытолкали меня из пещеры, и я ослеп от яркого солнечного света. Уолдо проорал какие-то команды, и я с трудом поборол желание обернуться, съездить ему по яйцам, а затем получить свою щедрую порцию энергии из шокового ошейника. Он толкнул меня к дереву и привязал к стволу. Постепенно глаза привыкли к свету. Мы стояли рядом с заброшенной взлетной полосой. Вокруг на целые мили не было ничего, кроме зарослей кустарников да пучков жухлой травы. Наверное, решил я, я на материке, в каком-то отдаленном уголке Белиза, и увидев двухмоторный самолет и двух охранников в униформах, понял, что торчать мне здесь осталось недолго.
Шум лопастей возвестил о прибытии гостей. Вертолет покружил над полем и сел в облаке красной пыли за тюремным самолетом.
Пилот заглушил двигатель, вышел из кабины и распахнул пассажирскую дверь.
– Мы поймали говнюка, мисс Барстон! – заорал Уолдо.
Ну вот и все. Психованная Тельма наконец-то меня выследила. Я не видел ее с того самого дня, когда разбил окно в ее гостиной.
Сидя под палящим тропическим солнцем, прикованный к дереву, я вдруг подумал, что, может, стоило распрощаться с ней более мирным способом, но если б у лягушки были крылья, она бы не ушибла свою задницу о камни… Ладно, никакие «если бы да кабы» здесь ни при чем. Я сделал то, что сделал. Теперь Тельма Страшная и Ужасная явилась, чтобы получить реванш.
Из салона вытянулась ее рука, и пилот помог ей спуститься.
В этот момент налетел порыв ветра, взметнув столб пыли, и мне пришлось отвернуться. Ветер стих, и я снова открыл глаза.
– Вот ваш парень, мисс Барстон, – гордо сказал Уолдо, подходя к вертолету.
Это была Даун.
Даже если бы Уолдо Стилтон нажал кнопку шокового ошейника, не знаю, что сильнее бы меня оглушило: ток или появление Даун. Во-первых, на ней были обтягивающие джинсы и топ с открытой спиной, завязанный над пупком, а такое невероятное количество одежды я видел на ней впервые.
Она подошла ко мне с важным видом, взглянула на часы из-под ветрозащитных очков и приказала Стилтонам отойти, что они и сделали.
– Достаточно, мальчики, – сказала она своим телохранителям. – Мне надо поговорить с моим другом наедине.
Стилтоны подошли к пилоту и тюремным стражникам, а Даун опустилась на землю рядом со мной и клюнула меня в щеку.
– Удивительно, и как только наши взаимоотношения дошли от «Незнакомцев в ночи» до «Цепи с ядром» всего за какие-то двое суток, – заметил я.
Даун подняла палку и начала рисовать в пыли.
– Ах, Талли, – воскликнула она со смехом. – Мы действительно встречались раньше. Ты не помнишь, да? – И кокетливо ткнула меня пальцем в коленку.
Что-то начало вырисовываться в липучей жаре белизского буша, но я никак не мог различить, что именно.
– Ты имеешь в виду – до бассейна? – спросил я.
Я порылся в памяти: родео, обезьянники, ковбойские бары, стрип-клубы и даже пара японских бань – ни в одном из этих мест я точно ее не встречал.
– Я тебе подскажу. – Даун сделала паузу, а затем, наклонившись, прошептала мне в ухо: – Энни Оукли в «поло».
Я подумал, повертел эту фразу так и сяк… Ага, вот оно! Нашел!
– Боже правый! – заорал я. – Тельма Барстон – твоя мать, да?
– Моя злая мачеха, – ответила Даун небрежно.
– Тоном ниже, придурок, – гаркнул мне Уолдо.
Даун бросила в его сторону злобный взгляд и, как заправский метатель ножей, бросила в него палкой. Удар пришелся точно в пах. Уолдо схватился за яйца и рухнул на землю, постанывая от боли.
– Уолдо! – рявкнула Даун. – Когда мне потребуется твое мнение, я тебе сообщу… – Помнишь? – она легонько толкнула меня в плечо. – Это было сразу после того, как моя гребаная мачеха и мой отец купили пуделиное ранчо и переехали в Вайоминг. Тельма, фашистка сраная, вызвала меня и мою двоюродную сестру из Калифорнии, чтобы мы «зарабатывали себе на жизнь своими руками». – Последние три слова Даун выплюнула, будто ей попалась тухлая устрица.
– Да, Хартэйк, штат Вайоминг – это не Беверли-Хиллз, правда? – сказал я.
Даун рассмеялась.
– Мы видели, как ты чинишь заборы, и решили, что ты классный. А еще мы слышали, что ты сумасшедший. Нам захотелось посмотреть поближе, так что однажды мы подъехали к твоему трейлеру. Я все еще помню этих розовых фламинго в снегу. Мы кружили вокруг твоего трейлера, и тут ты неожиданно подъехал к нам верхом. Ты посмотрел на нас и сказал…
– А вот и две маленькие Энни Оукли в «поло», – вставил я. Я отчетливо помнил то утро. Вот они стоят на фоне чистого голубого неба и заснеженных гор – два испорченных малолетних продукта разбитой семьи в совершенно одинаковых костюмах «поло» – и пытаются флиртовать со мной в один из худших дней в моей жизни. До сих пор.
– Господи, да тебе было лет двенадцать.
– Вообще-то шестнадцать. Я поздний цветок, – ответила Даун почти что детским тоном.
– Как давно это было? – спросил я.
– Талли, – бросила Даун со свойственной ей небрежностью. – Можешь не считать. Мне только что исполнилось восемнадцать.
– У тебя есть какие-нибудь документы? – осведомился я.
– Талли, я втюрилась в тебя с того самого дня. Когда я услышала, что тебя уволили за то, что ты устроил погром в доме Тельмы, то страшно огорчилась. Эта стерва меня просто взбесила.
– Меня не уволили. Я сам ушел.
– Я знаю. Она просто сука.
– Так значит, вы не ладите? – спросил я.
– Когда дело касается Тельмы, ребенок внутри меня превращается в маленького противного чертенка, – ответила Даун, и ее глаза стали совсем холодными.
– Тогда ты не могла бы мне объяснить, почему ты сидишь здесь свободная как птица, а меня – твою первую любовь – бьют током, избивают и заковывают в цепи?
– Думаю, могу, – ответила Даун, взглянув на часы. – Но это будет краткая версия.
И Даун поведала мне историю своих полных ненависти отношений с мачехой. Они продолжались до тех пор, пока Даун не окончила среднюю школу, а случилось это всего за две недели до смерти отца.
– Он умер от сердечного приступа, и клянусь, это она свела его в могилу, – горько сказала Даун. – Разумеется, все деньги достались Тельме. Мой отец пытался поговорить с ней о тебе и об этой ее одержимости. И я тоже.
Большего она сделать, разумеется, не могла: из «соображений финансового характера», как она сама выразилась. Побочным продуктом собачьих авантюр Тельмы стало открытие крупных залежей природного газа в земле ранчо. Тельма теперь стоила целую кучу денег, а падчерица была ее единственной наследницей.
Через полгода Даун должна была получить крупную сумму, но пять месяцев назад она вывела мачеху из себя. Даун и ее двоюродная сестра Ноэль-Кристмас угодили в тюрьму в Остине. Их сфотографировали в баре – обнаженными, верхом на паре участников родео.
Тельма пригрозила урезать ее содержание и лишить ее наследства. Это означало, что ей и в самом деле придется искать себе работу. Одна мысль об этом приводила Даун в ужас. Оставшиеся три месяца учебы Даун залегла на дно и действительно училась – даже попала в список отличников. Все это было уловкой, чтобы заставить Тельму отпустить ее на весенние каникулы в Белиз, Мачеха согласилась, но только при условии, что братья Стилтоны, частный полицейский отряд Тельмы, поедут с ней и будут за ней присматривать.
Даун презирала Стилтонов. Их послали вытащить ее из тюрьмы после инцидента с объездчиками быков, и она была вынуждена лететь с ними домой в одном самолете. Те три часа с Уилтоном и Уолдо оказались для нее хуже пытки. Но это был единственный способ попасть на пляж, и Даун согласилась.
Вот так Даун и Ноэль-Кристмас прилетели в Белиз вместе со Стилтонами. Дон планировала откупиться от братьев и спровадить их в Канкун. Как только они пересекли границу, Стилтоны с радостью пошли на сделку.
– Уолдо и Уилтон были уже на пути в Канкун, когда ты прошел мимо бассейна, – сказала она. – Сначала я не могла поверить своим глазам. – Она глубоко вздохнула и заглянула мне в глаза. – Талли, это было самое тяжелое решение в моей жизни. Я вынуждена сдать тебя. Тельма просто бредит твоей поимкой. Для нее ты настоящий Чарлз Мэнсон спортивного инвентаря и венецианских окон. Я перехватила Стилтонов в тот момент, когда они уже поднимались на борт самолета в Канкун. Надо сказать, они не самые большие твои поклонники: ведь после того, как ты сбежал от них в Алабаме, им здорово урезали жалованье. Разумеется, эти идиоты хотели ворваться в твое бунгало, словно спецназ какой-то, но я сказала им, что ты для этого слишком умный. И вот тогда мы с Ноэль-Кристмас придумали план, как выманить тебя из душа. – Она рассмеялась и озорно на меня посмотрела. – Признайся, это был хороший план. Кроме того, мне удалось и рыбку съесть, и кости сдать.
– Не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать, – сказал я.
– Это значит, что я могла осуществить свою подростковую фантазию и только потом отдать тебя Тельме. Так и произошло.
Мгновение мы сидели молча, а потом Даун коснулась моей руки.
– По крайней мере, мы здорово повеселились на этой пенной вечеринке, – сказала она наивным, почти младенческим тоном.
– Ara. Уверен, это поможет мне продержаться в тюрьме, – сухо отозвался я.
– Да ты выйдешь очень быстро, Талли. Как только ты очутишься в тюрьме, я планирую поместить тебя в одно из этих мест, куда отправляются политики и финансовые мошенники. Говорят, это как загородный клуб, – просияла она.
– С решетками, – прибавил я. – Даун?
– Что, Ковбой?
– Могу я попросить тебя об одном одолжении?
– Все что угодно, кроме свободы.
– Не делай мне никаких одолжений.
– Что-то подсказывает мне, тебе не очень понравился мой план. Ну ладно, – вздохнула она. – Талли, у меня правда не было выбора.
Тишину утра нарушил пронзительный гул двигателя моей воздушной тюрьмы.
– Его нет у большинства из нас, – крикнул я в ответ, стараясь перекричать шум.
Прихрамывая, к нам подбежал Уолдо.
– Мисс Даун, если мы хотим встретить миссис Барстон, нам лучше поторапливаться.
– Позвони Тельме и скажи, что едешь. Я возвращаюсь на пляж, – сказала Даун.
С этими словами она наклонилась, поцеловала меня в губы и надела очки.
Когда теряешь свободу, чувствуешь себя довольно паршиво, скажу я вам. Я искушал судьбу и вот – попал в передрягу. Мое будущее вдруг стало таким же унылым, как и пейзаж вокруг.
Вдруг боковым зрением я заметил какое-то движение. Дикая пятнистая кошка зигзагами кралась сквозь заросли, при этом как-то странно подпрыгивая.
– А это что еще за зверь? – рявкнул Уолдо.
– Таких не часто увидишь, – сказала Даун.
А мне вот уже доводилось. В Белизе не так много трехногих оцелотов. Это была Тренога, любимица Арчи. Она замерла и смотрела прямо на меня.
У нас с Мистером Твеном такое часто случалось, и я прекрасно знал, что животные умеют общаться с людьми. Глаза Треноги рассказали мне все. Она не просто отправилась на пешую прогулку из «Кафрского Сафари». У нее на то была веская причина.
– Легкая мишень, – сказал Уолдо, поднимая пистолет.
И снова Даун одернула поводок. На этот раз ее орудием стал здоровенный комок земли. Он угодил Уолдо в голову. Уолдо испустил дикий вой, и Тренога бросилась в укрытие.
– Уолдо, ты что, не догоняешь? По-твоему, мы привлекли к себе недостаточно внимания всеми этими самолетами и вертолетами? Тогда валяй, пали по калечным зверушкам. Так мы поднимем на ноги все местное население. Идиот! Мы же похищаем американского гражданина и нелегально вывозим его в Вайоминг.
Даун встала и отправилась переговорить с Уолдо, но я не обращал на их разговор никакого внимания. С другой стороны взлетно-посадочной полосы к нам стремительно приближалось облако пыли.
Черт возьми, это же егерь! Слава богу, Уолдо не пристрелил эту кошку, – охнул Уилтон.
Но это был не егерь. Из пыли возник «ровер» знакомой окраски. Тренога оказалась права, и одно я теперь знал точно: пока еще я не сидел в тюремном самолете, а ко мне на выручку на бешеной скорости мчался «рыбомобиль».
33. Пора палубных тапочек
Все вокруг разбежались. Но на мне-то были цепи, поэтому я остался на месте и постукивал ногой в пыли, тихонько напевая слова Фонтеллы Басс, но с одним небольшим лирическим изменением:
Давай, Арчи, спаси меня
Давай, Арчи, спаси меня
Давай, Арчи, спаси меня
«Лендровер» приблизился к дереву, и я увидел, что Арчи не один. Из люка высунулась чья-то голова и направила на нас видеокамеру. Баки и капитан Кирк стояли в кузове, беспрерывно щелкая фотоаппаратами – настоящие папарацци. Оператором оказался не кто иной, как Икс-Ней, переодетый в англичанина. Они приехали меня спасать.
И вот тут я понял, что не возвращаюсь в Вайоминг. «Ровер» остановился прямо перед самолетом, и из окошка высунулась голова Арчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51