– Мы с «Люсиль» будем очень рады, если ты составишь нам компанию. Это здорово сэкономит твои деньги.
18
Люсиль была коляской двадцати лет от роду, черной как эбеновое дерево, с корзинами сзади и спереди. На сиденье хозяин краской написал ее имя. Гроза постаралась: бока коляски заляпало грязью, а с бортиков стекала вода.
– «Люсиль» весит меньше, чем ее более молодые соперницы, а выдержать может более тяжелый груз! – сказал извозчик.
Клод выразил свое почтение.
– Забирайся, – хмыкнул извозчик.
Вскоре Клод уже сидел в окружении бархатных и деревянных сидений, а также начищенных до блеска медных поручней коляски Поля Дома.
– Я, может статься, и не могу дать ей беспристрастную оценку, но, на мой взгляд, «Люсиль» лучше всего подходит для комфортабельного путешествия. Ты спросишь, почему ее зовут «Люсиль»? Причина в том, что единственную женщину, с которой я познал любовь, звали так. Когда я впервые повстречался с Люсиль номер один, то перестал мечтать о море и начал подумывать о суше. Я хотел плавать, однако отец Люсиль занимался пассажирскими перевозками. Ты сейчас сидишь в приданом моей супруги. Первая Люсиль, моя жена, была почти так же прекрасна, как эта. Только она умерла – с нутром, полным гноя, в милой чистенькой больнице, через шесть месяцев после свадьбы. – Извозчик сделал маленький глоток из фляжки. – Тогда я написал ее имя на спинке сиденья. Это была дань ее памяти. Сейчас я живу в коляске. А то, что мне удается сэкономить на проживании в гостиницах, трачу на пищу и питье.
Клод провел ночь на мягких сиденьях коляски. Ему стало легче настолько, что перед тем, как уснуть, он успел заключить сделку. Извозчик показал Клоду сломанные часы, грубые и чересчур большие, как и их хозяин. Мальчик сказал, что легко может их починить.
– Раз так, – сказал извозчик, – то мы – «Люсиль» и я – предлагаем тебе поехать в Париж.
Париж! Вихрь картинок из волшебного фонаря пронесся перед глазами Клода. Город преступлений и творчества, город прекрасный и безжалостный, призрачный и реально существующий! Париж! Там он сможет подавить свое горе, если не забыть о нем. Париж! Там он будет совершенствовать свои навыки! Клод согласился сразу же, быстрее, чем можно произнести: «Я согласен». Когда он проснулся на следующее утро, стремясь на встречу с неизвестным, извозчик подгонял вьючную лошадь, распыляясь о достоинствах второй Люсиль.
– Эту коляску называют дилижансом. И правильно делают.
Поль Дом сказал, что если умело вести ее, то она способна на такие подвиги, на какие не способны обычные повозки.
– Знаешь ли, Клод, от лошади ничего не зависит. Дайте мне несколько кобылок, страдающих артритом, и я проеду девяносто девять лиг за пять дней! А запряги в одну из этих новых колясок пятерку лучших овернцев, я сомневаюсь, что они поспеют за то же время!
Это было чистой ложью. На самом деле «Люсиль» редко поспевала вовремя, даже если по всему маршруту ее вели здоровые лошади. Колеса постоянно приходилось чинить, и это вызывало задержки.
– Конечно, если будет необходимость, мы облегчим ей ношу. Только при условии, что ничего противозаконного не совершим.
Что подразумевалось под сей оговоркой, Клод понял, когда они ехали через Треву. До того времени путешествие не представляло собой ничего интересного: пассажиры садились в коляску и сходили с нее, забирая багаж. Однако над рекой баланс корзин нарушился, и ремни, поддерживающие груз (лучшая венгерская кожа!), застонали под весом коробок и бочек. «Люсиль» была нагружена двумя большими оплетенными бутылями со столовым вином, множеством свертков и тремя пассажирами (в тесноте – да не в обиде!), не говоря уже о водителе и его худосочном приятеле. В Маконе они подобрали пачку писем и чемодан, в Шани – дорожную сумку с партией конского волоса, а теперь везли багаж в Париж.
– Это все, что «Люсиль» сможет увезти, – сказал извозчик. К ужасу носильщиков и предполагаемых пассажиров, больше коляска не потянула. Правда, до тех пор, пока они не приехали в Арне ле Лук.
Извозчик, очень недовольный предыдущей погрузкой, неожиданно обрадовался, увидев, что на станции транспортировки ожидает еще один бочонок.
– Клод, сбегай-ка и посмотри, что там за ярлыки на бочке! Где их приклеили?
– Зарегистрирована в Отэне. Инспектор поставил свою печать.
– А еще что-нибудь есть? – спросил извозчик.
– Больше ничего.
– Ты уверен?
Клод проверил еще разок.
– Да.
– Отлично. Давай его сюда. Как-нибудь уместимся. – Дом поставил бочонок между ног. – «Люсиль» приноровится.
Извозчик прошептал слова утешения и одобрения в светильник, видимо, заменяющий «Люсиль» ухо, похлопал по ободу тезку жены и двинулся дальше. Когда они проезжали по дороге на Вермантон, извозчик показал Клоду ярлык бургундской династии на боку бочонка.
– Сегодня вечером мы повеселимся на славу! Я должен сказать, нам досталось отличное вино.
Сломав несколько печатей, извозчик предложил Клоду вина из кружки, привязанной к ремню. Мальчик разнервничался и все же выпил. Пока Клод пил, он представлял, как по королевству распространяются листовки, где сказано, что его разыскивают за кражу трех дорогих часов и кружки бургундского. Он быстро выпил предложенное вино, но сосуд был в ту же секунду наполнен.
В тот вечер Клод и извозчик разговаривали по душам, как часто делают это странники. Долгие поездки сближают людей лучше, чем что-либо другое. Клод рассказал не только о своих страхах, но и о стремлениях. Чем он будет заниматься? И где? Он так мало знал о Париже. Извозчик постарался его утешить:
– Все необычное очень ценится в Париже, а твой талант действительно необычен.
Они говорили все громче и громче и скоро, наверное, запели бы от удовольствия, если бы это не привлекло внимания одного прохожего. Прохожий постучал в дверь коляски, открытую настежь для проветривания.
– Месье, присоединяйтесь к нам, выпьем! – пригласил извозчик человека, чей нос только что проник в залитый светом салон коляски.
– Документы, пожалуйста. – Человек оказался местным чиновником.
Извозчик передал ему бумаги.
Тщательно все проверив, чиновник заметил сломанные печати на бочонке. Он посмотрел на извозчика с подозрением:
– По какому праву вы открыли бочку? – Он повертел в руках ярлык. – Вы знаете, что за подобные выходки налагается штраф?
Извозчик опровергнул потенциальное обвинение:
– А что мне оставалось делать? Насколько вам известно, согласно статьям второй и пятой пункта пятого королевского декрета от 10 июня, все вино должно быть заверено дважды. Осмотрите бочонок, и вы увидите – необходимой марки на нем нет. Вы же не думаете, что я способен нарушить законы королевства!
– Нет марки? – Чиновник улыбнулся.
– Нет. Эту штуку нельзя перевозить, согласно действующему законодательству.
– Ну, значит, вам не стоит рисковать. Лучше избавиться от вина.
И хотя сначала чиновник долго и картинно отказывался, затем быстро посмотрел вокруг и все-таки выпил вместе с извозчиком.
Клод был поражен. Уже второй раз за день Поль Дом пил бесплатно. После того как чиновник ушел, хозяин «Люсиль» сказал:
– Видишь ли, молодой человек, рагу из наших законов готовят те, кто знает, какие специи к нему подходят. И я тоже знаю, что это за специи!
За ночь он попотчевал Клода еще несколькими промахами королевского закона – конфискованной рыбой (закон от 25 июля и 29 мая), неопознанными продуктами (указ от 3 ноября) и цыплятами (декрет от 12 февраля).
Практически все оставшееся время они разговаривали о еде. Извозчик рассказал о принадлежащем капуцинам питомнике, где разводят улиток, и о таверне, где лучше всего готовят фазана и сбитые сливки с вином. Он говорил о свиных ножках, о грибах и о его любимой говядине, порезанной на куски. Он рассказал также о гастрономических чудесах любимого парижского gargote, принадлежащего некой мадам В. А когда извозчик увидел, что Клод устал от дискуссии на тему пищи, он прочитал ему целый доклад о вине, так как хорошее вино для него являлось такой же органической необходимостью, как и вкусно приготовленная еда.
Поль Дом, с его пристрастиями и явной простоватостью, помог Клоду забыть о пережитом в поместье ужасе. Он смог сделать так, чтобы юноша отгородился от своих страхов. В один из моментов необдуманного покаяния Клод рассказал ему о краже часов, но извозчик успокоил его и велел не волноваться.
– Люди воздадут должное твоему таланту. И когда это произойдет, ты отправишь часы обратно. Да, кстати, эти часы, что ты починил… Знаешь, это отличная работа! Я просто обязан тебя отблагодарить. Иди посмотри, что там есть интересного сзади, и не могло ли это вывалиться из корзины и потеряться – случайно, разумеется. У меня найдется еще один закон, на случай если что-то пропадет. – Извозчик гоготнул.
Клод добрался до сетки и исследовал ее содержимое: многочисленные свертки и узлы, завернутые и завязанные. Его ничто не заинтересовало до тех пор, пока под тюком с одеждой он не нашел маленькую коробочку. Клод приоткрыл зазубренную крышку, чтобы исследовать ее содержимое. Манекен художника, десять дюймов в длину, с конечностями из вишневого дерева, с суставами из дуба, уставился в небо. Клод вернулся к извозчику и сказал:
– Вот это мне очень нравится..
Извозчик осмотрел манекен, разноцветную модель человека, которой обычно пользуются студенты и художники.
– Он одет лучше, чем любой из нас.
Поль оказался прав. На манекене были хлопчатобумажный костюм, маленькая фетровая треуголка, туфли и парик.
– Он твой. А я воспользуюсь старым постановлением от 12 февраля: «Водитель не несет ответственности за вред, причиненный грузу по воле Господа». Вот и узнаем, что же это за воля Господа, как только приедем в Париж!
До конца поездки Клод рассматривал фигурку, неожиданное пополнение своих запасов. Он снял с нее одежду вместе с париком и по-детски рассмеялся, когда обнаружил, что у манекена нет пениса.
Клод вложил в фигурку все свои опасения и надежды, связанные с Парижем. Когда поздно ночью он положил ее обратно в уютный деревянный домик, юноша понял, насколько беззащитен.
– Где же мне жить? Где работать? – пробормотал он.
Извозчик постарался его утешить, предложив то единственное средство, какое ему было известно:
– Поешь чего-нибудь, – и протянул украденную банку с абрикосами, достойными самого Шардена.
19
Через неделю после начала путешествия «Люсиль», которую тащила уставшая почтовая лошадь, прибыла в Париж и встала под воротами. Клод проснулся в задней корзине, зажатый между дорожной сумкой из Шани и чемоданом из Макона. Он уставился на заржавленные острия опускающейся решетки.
Извозчик тут же сообщил проснувшемуся путешественнику прогноз погоды. «Небо серее, чем оловянная тарелка», – сказал он.
Но с точки зрения Клода, Париж создавал совсем иное впечатление. И ворота, и горшки на стенах, напоминающие зубцы, заставили юношу вспомнить картинку древнего замка. Он не замедлил поделиться впечатлением:
– Это же крепость!
– Если и так, то эту крепость явно осаждают, – ответил извозчик. – Посмотри-ка туда!
И в самом деле, сотни странствующих солдат штурмовали ворота. Но в руках у них были не аркебузы и не древки пик, а сумки и корзины, молотки, пилы и мешки всевозможных форм и размеров. Клод, усевшись высоко на куче свертков, испугался такого разнообразия – куда ни бросал он взгляд, везде его ожидало что-то новое. Он крутил головой, подобно грузоподъемному крану, пытаясь постигнуть смысл уличной жизни.
Когда «Люсиль» подъехала к депо, извозчик заорал: «Тормози!!!» – и Клод спрыгнул на землю. Ноги его затекли. Он удивительно ловко подсунул под колеса деревянные клинья и огляделся. Вокруг стояло множество лакированных повозок: крытые экипажи, громоздкие почтовые коляски, целая армада кебов.
– Я должен проверить декларацию грузов и пассажиров. Будет много болтовни насчет пропаж. Встретимся здесь в семь вечера. Не опаздывай! – И Поль Дом указал на куранты Гревской площади.
Извозчик тяжело спустился на землю, и его тут же атаковал торговец, ожидающий поставки партии конского волоса из Шани. Впрочем, Поль успел ободрить мальчика до того, как его окончательно поглотила толпа купцов и распространителей. Он прокричал:
– Помнишь, что говорил тебе аббат? Мол, надо тренировать свое зрение так, чтобы глаза могли уловить каждую деталь в водовороте окружающих предметов…
Клод закончил фразу:
– …дабы удовлетворить потребность мозга в зрительных образах.
– Ага, вот так и сделай! – Далее извозчика поглотила толпа, оставив Клоду возможность изучать город Париж в одиночку.
Что же увидел Клод?
Он увидел продавца лент и бантов, флиртующего с монашкой.
Он увидел каменных королей собора Парижской Богоматери и залюбовался железными западными воротами (здесь его сбил с ног добросовестный продавец гипсовых медальонов, жаждущий выгодных сделок).
Он увидел пьяницу, которого тошнило красным вином.
Он увидел ребенка, играющего с обнаженным мечом швейцарского стражника.
Он увидел старика, пытающегося спрятать съедобные объедки от мусорщиков, и девушку, призывающую прохожих отведать горячих сдобных булочек, посыпанных анисом.
Он увидел слепого босяка и его безногого товарища, чья способность передвигаться моментально вернулась, когда его обвинили в недозволенном – покушении на чужое место.
Он увидел «врата смерти» Странноприимного Дома и смотрел, как здоровые туристы смеются над входящей процессией смертельно больных людей.
Он увидел мужчину в красном одеянии, с саблей на боку, ниткой с нанизанными зубами на шее и пером павлина в волосах.
Он увидел пешеходов с батистовыми платками и оборванными ковриками, прикрывающими лица. Они шли мимо вонючего парижского кладбища, где кости людей были сложены подобно поленницам дров.
Он увидел, насколько разнообразны порошки, покрывающие лица парижан. Чистильщик каминов столкнулся с учеником парикмахера – один был покрыт сажей, другой – белоснежной пудрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51