– Герцог Йорк и отец сэра Джона Невилла Ричард Невилл, граф Солсбери, приедут ко двору и примут участие в заседании королевского совета! Графа Солсбери будет сопровождать его старший сын и тезка, Ричард Невилл, и…
– Знаменитый граф Уорик? – широко открыв глаза, перебила меня Урсула. – Самый красивый и самый храбрый из рыцарей?
– Да, – нетерпеливо бросила я. – И…
– Граф Уорик, нанесший поражение ланкастерцам в битве у Сент-Олбанса! Ходят слухи, что Эдмунд, герцог Сомерсет, принял смерть от его руки. Вы знали, что Сомерсет поклялся мстить всем йоркистам?
Я схватила Урсулу за плечи:
– С ним приедет его брат, сэр Джон Невилл!
Урсула отогнала мысли о Уорике и уставилась на меня.
– Сэр Джон Невилл? Ох, моя милая Исобел… моя бедная Исобел. Если вы снова увидите его, это не пойдет вам на пользу!
– Может быть, ты и права, но я должна увидеть его… должна узнать… – Я смутилась и отвернулась. Что узнать? – Урсула, я должна узнать, забыл он меня или нет.
– А если забыл, что тогда? Горе станет только сильнее.
– Сильнее уже некуда! Может быть, сознание того, что он забыл, вылечит меня.
Урсула посмотрела на меня с жалостью.
В тот же день я получила сведения о Невиллах – причем намного более важные – из источника, на который никак не рассчитывала.
– Миледи Исобел!
Я шла по саду, погруженная в мысли о Джоне Невилле, и не сразу поняла, откуда донесся голос. Подняв голову, я увидела, что ко мне со всех ног бежит Уильям Норрис.
– Приветствую вас, моя прекрасная леди…
Я улыбнулась юноше, и мы начали светскую беседу. Я была рада ему, потому что разговор о погоде и предстоящем рыцарском турнире прогонял мысли о сэре Джоне – хотя бы ненадолго. Уильям был оруженосцем Хамфри Стаффорда, герцога Бекингема, Нывшего в свойстве как с герцогом Йорком, так и со сторонником Ланкастеров графом Нортумберлендом. Тесные родственные связи с Йорками не мешали Бекингему быть убежденным ланкастерцем. Именно его люди охраняли Генриха VI. Кроме того, он заслужил прозвище Миротворец, потому что никогда не откапывался от попыток помирить королеву и герцога Йорка. Я не уставала благодарить за это как лично Уильяма, так и доброго герцога Хамфри. Молодой человек, который по чистой случайности оказался в Таттерсхолле в критический момент моей жизни, теперь был единственной ниточкой, которая связывала меня с сэром Джоном Невиллом, и единственной надеждой на восстановление мира между Алой и Белой розами. Как ни странно, в его присутствии я чувствовала себя ближе к сэру Джону; слава богу, сам Уильям не догадывался, почему я ему так рада.
– …сэр Джон Невилл?
– Простите, что вы сказали? – очнувшись, спросила я.
– Вас интересует сэр Джон Невилл? – пристально глядя на меня, повторил Уильям.
– Странный вопрос, – пробормотала я, с трепетом ожидая ответа.
– Вы танцевали с ним в замке Таттерсхолл и выходили в сад. Мне нужно знать, отвечаете ли вы ему взаимностью.
Я залилась краской:
– Вы слишком дерзки…
– Значит, вы не огорчитесь, если с ним что-то случится? – не сводя с меня глаз, спросил он.
Я велела себе сохранять хладнокровие и ледяным тоном отрезала:
– Сэр Джон Невилл принадлежит к Белой розе, а я – к Алой. Конечно, мне нет никакого дела до того, что с ним случится. – И все же эти слова жгли мне губы. Когда мы пошли дальше, я покосилась на своего спутника:
– Что вам известно? Вы должны объяснить причину своей дерзости.
– Миледи, я рад, что вы не испытываете к нему никаких чувств. Хотя я всего лишь скромный оруженосец, не надеющийся получить вашу руку, но я желаю вам счастья. – Он тяжело вздохнул. – Королева не позволит Невиллам безопасно добраться до Лондона. Я решил, что это вас расстроит, и рад, что ошибся.
Мое сердце бешено застучало.
– Как вы об этом узнали?
– Герцог Хамфри очень взволнован. Он послал бы им предупреждение, но боится, что ничего не может сделать. – Уильям немного помолчал, а потом украдкой посмотрел на меня. – Королева что-то подозревает и установила наблюдение за ним и всеми его людьми.
– Включая вас?
– Включая меня.
– Тогда все в руках Господа, верно? – Меня поразило, что мой голос не дрожал, хотя удары сердца эхом отдавались в моих ушах, а мысли вихрем неслись в разные стороны.
Глава пятая
Засада, 1456 г.
Я быстро шла вдоль живой изгороди, торопясь вернуться к себе. Опущенная голова шла кругом. Я с кем-то столкнулась и извинилась.
– А вот и красотка из Кембриджшира, – сказал своему спутнику Генри Сомерсет. Он остановился и лениво осмотрел меня, казалось, забыв о нашей вражде. – Миледи, ваши извинения принимаются. Но в наказание вы немного потерпите меня.
– Да, ваша светлость. – Я сделала реверанс и опустила глаза.
– Куда вы так торопитесь, миледи? Надеюсь, не на свидание?
– Нет, милорд. Просто иду к себе. Мне немного нездоровится.
– Очень жаль. Но зато меня безмерно радует, что сердечные дела тут ни при чем.
Я подняла взгляд; нежелание смотреть ему в лицо могло быть расценено как грубость.
– В Кембриджшире выращивают прекрасные розы. Не так ли, Эгремон? – спросил Сомерсет мужчину, который его сопровождал.
Томас Перси, лорд Эгремон, вызвал у меня отвращение с первого взгляда. Узкое лицо и длинный нос делали его похожим на крысу. Он стоял и с вожделением смотрел на меня странными темными глазами; губы раздвинулись, обнажив щербатые зубы. Он был на десять лет старше Сомерсета и, как и герцог, потерял отца (Генри, графа Нортумберленда) в битве у Сент-Олбанса. Несомненно, общая потеря сделала их друзьями, несмотря на разницу в возрасте.
– Да, выращивают, – ответил Эгремон. Когда он наклонился поцеловать мне руку, я почувствовала прикосновение его жирных нечесаных волос, спускавшихся на плечи, и едва не отпрянула от омерзения. – Как насчет ужина в твоих личных покоях, и котором я тоже мог бы принять участие? – спросил он Сомерсета тоном, не оставлявшим сомнения в значении этих слов.
– Эгремон, никакого ужина не будет. Эта леди не такая и вообще не про твою честь. Она – племянница Джона Типтофта, графа Вустера, и находится под моей защитой так же, как под защитой королевы. – Сомерсет посмотрел на Эгремона исподлобья; тот сделал шаг назад и насмешливо поднял руки, показывая, что сдается.
Я подумала, что Сомерсет поступил очень умно, разыграв благородного рыцаря перед приятелем, который всего лишь повторил оскорбление, нанесенное мне герцогом ранее. Я гордо выпрямилась.
– Миледи, не сомневайтесь, я буду поблизости. – Сомерсет поцеловал мне руку. При этом его глаза смеялись, намекая на связывавшую нас тайну.
Я смотрела ему вслед, Пытаясь справиться с дыханием и прийти в себя. Этот надменный щеголь вызывал у меня ненависть. Ко мне подошла Урсула.
– Будьте осторожнее, миледи, – прошептала она мне на ухо по дороге во дворец. – Он неравнодушен к вам, а королева неравнодушна к нему. Люди начинают сплетничать.
Я кивнула. Да, вокруг было полно ловушек.
Мы прошли сады Темпла и поднялись по лестнице на второй этаж башни. Когда мы шли по коридору, Урсула свернула в отхожее место. Я вошла в комнату одна и закрыла за собой дверь. Я понимала, что нужно сделать, но вот как? В висках стучало. Я привалилась спиной к двери и заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. Требовалось обдумать услышанное от Норриса и составить план. Мой взгляд упал на сундук. Я откинула резную деревянную крышку и стала рыться в своих нарядах. Мне попалось на глаза облачение сестры Мадлен, оставленное монахиней после того, как ее место заняла Урсула. Я собиралась вернуть его, но теперь благодарила Небо за свою случайную оплошность. Это одеяние позволяло мне остаться неузнанной.
Однако вопросы, кишевшие у меня в мозгу, порождали только новые и новые. Нужно предупредить сэра Джона Невилла, но где он и как я туда попаду? Смогу ли я ехать одна? Можно ли довериться Урсуле? Конечно, ей было поручено шпионить за мной так Же, как мне за ней. Попытка предупредить врагов королевы по праву считалась государственной изменой. Стоит ли вовлекать в нее Урсулу? И честно ли это?
Но если я не поделюсь с ней, кто будет меня сопровождать? Сейчас любая поездка опасна, даже на небольшое расстояние. На дорогах в столицу и из столицы полно разбойников и бандитов, занимающихся грабежом и насилием. Одинокий путник представляет собой жертву, поэтому люди всегда сбиваются в группы. Даже две женщины, путешествующие вместе, находятся в большей безопасности, чем одна. Но если я не предупрежу Урсулу, после моего исчезновения она поднимет шум. О моем отсутствии доложат королеве, и что я скажу в свое оправдание?
Я села на кровать, уставилась на мятое одеяние с: таким видом, словно ждала от него ответа на все вопросы, потом закрыла глаза и вздохнула. Нет, в одиночку мне с таким делом не справиться. Придется все рассказать Урсуле.
Конечно, она поможет! Насколько я знала, ее отец, Томас Мэлори, не был ярым сторонником Ланкастеров. Так же, как мой отец и, возможно, герцог Хамфри. Благородный Бекингем хотел предупредить Йорка, но у него были связаны руки. Может быть, я сумею помочь их развязать.
Когда в коридоре послышались шаги Урсулы, я собралась с силами. Дверь скрипнула, и на пороге возникла моя камеристка.
– Что случилось, дорогая миледи? Зачем вам это? – Она уставилась на облачение монахини, которое я крепко прижимала к груди.
Я медленно поднялась.
Хотя я разрешила Урсуле отказаться от участия в попытке спасти сэра Джона Невилла, она тут же присоединилась ко мне. С ее помощью я переоделась монахиней и на рассвете отправилась к герцогу Хамфри. Когда я вошла в приемную и назвалась секретарю вымышленным именем, герцог находился в своих личных покоях. Секретарь посмотрел на меня сверху вниз и презрительно бросил:
– В такой час герцог аудиенций не дает.
– Я здесь не для того, чтобы просить о дарах и подаяниях. У меня к герцогу неотложное личное дело. Мне нужно видеть его немедленно и наедине. – Я достала из рукава нобль и протянула ему. Он долго смотрел на монету с недоумением, потом сунул ее в карман и посмотрел на меня. Выражение его лица изменилось.
– Пожалуйста, подождите здесь. Я сообщу герцогу.
Я следила за тем, как он шел в покои герцога. Вооруженный страж у дверей посмотрел на меня с любопытством, поняв, что происходит нечто необычное. Я повернулась спиной и наклонила голову, скрывая лицо. К счастью, секретарь вскоре вернулся и провел меня в маленькую личную часовню, смежную со спальней герцога. Он открыл мне дверь и откинул красную бархатную штору. Часовня была крошечная, с узким длинным окном, выходившим во двор, откуда доносились цоканье подков, скрип колес и голоса. Дети смеялись, матери их отчитывали, мужчины переговаривались друг с другом. Я подошла к алтарю, склонила голову и молча помолилась за успех о моего плана. Чьи-то шаги заставили меня обернуться.
Герцог Хамфри оказался высоким седым мужчиной с фигурой воина и проницательными светло-серыми глазами. Он не тратил времени даром и тут же перешел к делу.
– Сестра – если вы действительно сестра, – расскажите мне, что привело вас сюда в столь необычный час, причем поскорее. Меня ждут неотложные дела.
– Милорд герцог, вы правы, я не монахиня. Буду краткой. Нет более неотложных дел, чем жизнь и смерть.
– Раз так, говорите.
Назвав свое настоящее имя и напомнив о наших родственных связях (Сесилия Невилл, первая жена моего дяди, графа Вустера, приходилась жене герцоги Анне Невилл, герцогине Бекингем, племянницей), и изложила ему свою просьбу. Он долго молчал, обдумывая ситуацию. Потом сцепил руки за спиной, подошел к окну, выглянул наружу и наконец повернулся ко мне.
– То, о чем вы просите, является государственной изменой.
– Я прошу вашей помощи для предотвращения ненужного кровопролития, которое будет иметь трагические последствия для нас всех, включая королеву.
– И все же это измена.
– Король так не считает. Он ясно дал понять, что осуждает убийства из-за угла и тому подобные дела, верно?
Мои слова заставили его задуматься.
– Ваши доводы убедительны.
Я выдержала его взгляд не моргнув глазом. После долгой паузы герцог продолжил:
– Из преданности королю я помогу вам, но только информацией. Эскорт предоставить не могу. За нами следят.
– Я знаю.
– Вам нужно торопиться. Нельзя терять ни минуты. Надеюсь, еще не слишком поздно.
Мы с Урсулой вооружились картой и во всю прыть поскакали к Барнету – городу, за которым была устроена засада. Измученные поездкой, мы остановились на отдых в Кэмдене. Старая пивная стояла на городской площади, рядом с церковью и зданием городского совета. Между деревянными лавками зеленщика и стекольщика мясник забивал ягненка. Когда животному перерезали горло, брызнула кровь, передние ноги ягненка подогнулись, – и он упал на колени. На морде ягненка застыло недоумение. У меня свело живот, и я отвернулась. Конечно, люди умирали точно так же.
Помещение оказалось темным, душным и неопрятным. Несмотря на открытые ставни, в нем пахло потом и копотью. За одним из грязных столов болтали три посетителя. Мы прошли по земляному полу и сели. Вошел еще один человек и присоединился к троице.
– Привет, Чарли! – поздоровался с ним один из посетителей. – Как идет ловля крыс?
Чарли широко улыбнулся в ответ:
– В моих карманах звенит серебро. Лондонцы боятся чумы и хорошо платят крысоловам.
– Если так, ты можешь угостить нас пинтой пива, верно?
– С какой стати? Заработайте сами. Я должен заботиться о собственном брюхе.
Громкая ругань, вызванная этим отказом, прекратилась, когда мимо двери прошла крупная размалеванная женщина, возвышавшаяся над своим спутником, малым с жабьей физиономией. Оба раскатисто смеялись; под их тяжестью скрипели ступеньки лестницы. Сидевшие за столом заржали, наклонили гомону и стали шушукаться.
– Это Нелли. Она хорошо поладила с местным попом. Дважды на этой неделе, если я умею считать! – воскликнул один из них.
– Да, поп у нас малый не промах! – ответила хозяйка пивной.
Урсула, на которой было одеяние монахини, взяток взаймы у доброго герцога, повернулась и смерила их ледяным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51