Так намного вкуснее.
– Да. Боже, как хочется курить!
Энни кивнула в сторону таблички «Не курить»:
– Думаю, никто не обращает внимания на запрет. Забавно. Помню, я навещала Джеки, соседку, в больнице Святого Патрика.
– Постой, это ведь дурдом?
Энни усмехнулась:
– Психиатрическая больница, Лиз! Когда муж бросил беднягу Джеки, у нее случился нервный срыв. Вот уж больница так больница. Там все по-другому. Здание тонет в сигаретном дыму. В столовой вообще ничего не видно. Несчастные люди, наверное, им необходимо хоть как-то отвлекаться. Лиз поежилась:
– Никогда не была в таком месте. Должно быть, нагоняет депрессию.
– Не знаю. Утешает, что ты не одна такая. Иногда все мы сходим с ума. Ладно, расскажи про Криса.
– Очевидно, с ним все в порядке, – мрачно заявила Лиз. – Хотя ублюдок этого не заслуживает.
Энни промолчала. Джо рассказал ей, что Крис виноват в пожаре.
– Ты говорила с ним вчера вечером?
– Шутишь? – огрызнулась Лиз. – Он был в коме. В полной отключке. С перепою.
– Но ты собираешься с ним увидеться?
Лиз кивнула:
– О да! И выложить все, что думаю. Потом я пойду домой и скажу Люси, что бедный папочка заболел. И завтра приведу малышку повидать его. И мы будем играть в счастливую семью. Чем скорее он упакует вещички и умотает в Голуэй, тем лучше!
Энни усмехнулась.
– Ничего смешного! – Лиз зло сверкнула глазами.
У Энни был виноватый вид:
– Я знаю, Лиз, это ужасно. Но все кончено. Нет смысла копаться в прошлом.
– Сомневаюсь, чтобы Стеф чувствовала то же самое.
Энни вертела в руках ложку. Надо ли говорить Лиз про выкидыш? Чего доброго, она прибьет Криса. Черт, как неловко… Что бы сделала Стефани? Никто не знал, что она беременна, – кроме Кэтрин. Энни не завидовала бедной свекрови. Сидеть рядом с дочерью, когда той сообщают, что она потеряла ребенка. Энни тяжело вздохнула.
– Что? – Лиз не сводила с нее глаз.
– Так, ничего, – с вымученной улыбкой произнесла Энни. – Просто грустно. У Стеф с Конором в ресторане все шло хорошо, а теперь вот это.
– Ресторан сильно пострадал? Энни пожала плечами:
– Не знаю. Эдвард с Джо поехали туда сегодня утром. Кладовка сгорела полностью. Кажется, и лестница рухнула, после того как Стеф выбралась из огня. – Она вздрогнула при мысли о том, что могло произойти.
– Страховка покроет все убытки, – заметила Лиз. – Слава богу, никто не пострадал.
Энни промолчала.
– Надо будет вызвать эксперта. Пусть прикинет, когда они смогут открыться снова.
Энни устало потерла глаза:
– Боже, какой кошмар…
– Стеф моментально со всем разберется, – заверила Лиз. – Она прекрасный организатор. Послушай, пойду-ка я навещу его. – Лиз крепко обняла подругу. – Передай Стеф привет. Я зайду к ней позже.
– Лучше не надо, – встрепенулась Энни. – Пока они пускают только членов семьи.
Лиз нахмурилась:
– Но ты же сказала, что с ней все в порядке?
– Да, но ей нужно как следует отдохнуть.
– О'кей. Тогда пока. Созвонимся.
Энни наблюдала за Лиз. Она жутко разозлится, когда узнает правду, но сейчас прежде всего нужно думать о Стеф. Энни допила кофе и поднялась на третий этаж. Стефани перевели в отдельную палату. У входа стоял Том Уэст, вперив потерянный взгляд в пустоту.
– Как она? – спросила Энни.
Том покачал головой, глаза были полны слез.
– Не в себе от горя. Не могу смотреть на нее. Ничего не помогает. Я оставил ее с матерью. Кэтрин больше смыслит в таких делах. Она знает, что сказать.
Кэтрин не знала. Сердце изболелось за дочь. Стеф смотрела на нее несчастными, покрасневшими глазами. Молила об ответах, которых у Кэтрин не имелось. Искала причин, но их не было. Ей казалось, что Бог наказал ее за намерение сделать аборт, но Кэтрин уверяла, что Создатель не может быть жестоким. Она плакала, потому что Шон так никогда и не порадуется ее беременности. Кэтрин не могла подобрать слов утешения. Она обнимала Стефани и укачивала ее, как ребенка, целовала ее волосы и молила Всевышнего, чтобы успокоил нестерпимую боль.
Стеф казалось, что ей привиделся кошмар. Все было нереальным. Вот только что она томилась в белой больничной палате, а через минуту уже звала Конора с верхушки горящей лестницы. И снова мятущееся сознание возвращало ее в лондонскую клинику, где она лгала психологу про аборт. А потом бродила по магазину для новорожденных.
Руки постоянно тянулись к животу, будто она могла что-то изменить. Может, врачи ошиблись? Может, ребенок до сих пор внутри? Доктор объяснил про операцию. Сказал, что все выскребли. Сделали УЗИ, и сердцебиения нет. Он заверил, что в будущем Стефани сможет зачать и выносить ребенка. Она смотрела на него и не понимала. Неужели он думает, что так просто зачать одного ребенка вместо другого? Для врачей это обычное дело. Такое случается со многими женщинами. Как он там сказал? Одна из четырех беременностей заканчивается выкидышем. Но почему именно эта оказалась одной из четырех? И разве выкидыш случился по естественной причине? Ребенок погиб из-за пожара.
Дверь распахнула молоденькая девушка, толкающая тележку.
– Ланч, – объявила она, поставив поднос на столик у кровати. – На ланч у вас рыба. Женщина, что лежала здесь вчера, заказала.
– Я не хочу есть, – прошептала Стефани, поморщившись от боли, которая пронзила грудь.
Не обращая внимания на ее слова, девушка оставила поднос.
Кэтрин осмотрела еду:
– Выглядит аппетитно, Стефани.
– Я не могу. – Ей казалось, что она не должна есть, не должна жить, когда ее ребенок мертв.
– Хотя бы суп! – умоляла мать.
– Нет! Я ничего не хочу, понятно?
– Извини, милая.
Стеф тут же пожалела, что сорвалась. Потянулась и взяла мать за руку:
– Извини, мам. Кэтрин кивнула:
– Ничего страшного. Все будет хорошо. Шон скоро приедет.
Стеф была удивлена:
– Шон?
– Да, он летит домой. Мы оставили сообщение в его офисе. Шона привезут прямо сюда.
– Зачем? – печально проговорила Стеф. – Что ему здесь делать?
– Не говори глупостей, дорогая. Он хочет быть рядом с тобой.
– Я не желаю его видеть!
– Но, Стефани, почему? Он нужен тебе. Сейчас вы нужны друг другу. Я знаю, тебе кажется, что все плохо, но со временем…
– Что? Со временем я смогу забыть? – Глаза Стеф наполнились слезами, и она раздраженно отдернула руку.
– Нет-нет. Ты никогда не забудешь, – твердо ответила Кэтрин. – Но ты научишься жить со своим горем. Ты достаточно отвергала Шона. Не делай этого на сей раз. Он нужен тебе. Ты это знаешь.
Стеф кивнула, слезы текли ручьем.
В дверь постучали, и в палату заглянула Энни.
– Заходи, Энни! – сказала Кэтрин, поднимаясь с места. – Мне нужно поразмять ноги. Принесу тебе мороженого, Стеф. Чтобы горло не так болело.
Стеф вытерла слезы промокшим платком и слабо улыбнулась, когда мать наклонилась ее поцеловать.
– Спасибо, мам, – прошептала она.
Энни взглянула на Кэтрин и села на освободившийся стул.
– Как ты?
– Паршиво, – ответила Стеф, не в силах остановить слезы.
– Иди ко мне! – Энни присела на кровать и обняла золовку. – Мне очень жаль, Стеф. Мне так жаль…
Эдвард и Джо осматривали картину разрушения. Пожар не затронул зал и кухню, но уничтожил коридор, лестничный пролет и площадку. Что творилось наверху, трудно было представить. Пожарная бригада подоспела вовремя, но вода из шлангов нанесла невероятный ущерб.
– Придется вам на время закрыться, – сказал Джо, морща нос от запаха гари и сырости.
– Да уж, – согласился Эдвард, снимая пиджак. – Ну что ж. Чем скорее начнем разбирать завалы, тем скорее приступим к ремонту. Надо приниматься за работу.
– Что мне делать? – спросил Джо.
– Позвони Лайаму и Джорджу и попроси собрать персонал. Если народу подъедет достаточно, сегодня же разделаемся с грязищей. Я позвоню в страховую компанию и спрошу, можно ли сегодня вызвать эксперта. Пока он не оценит нанесенный ущерб, мы не сможем начать.
Когда пришли Конор, Пат и Марк, Эдвард и Джо говорили каждый по своему телефону.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил Эдвард, прикрыв рукой микрофон.
Марк пожал плечами:
– Я пытался развезти их по домам, но они настояли на том, чтобы заехать сюда.
– Боже, какой кошмар! – ужасался Пат, пробираясь по коридору.
Конор молча следовал за ним. Его мечты разлетелись в прах.
– Как скоро мы сможем открыться, мистер Макдермотт?
– Не знаю, Конор. Посмотрим, что скажет эксперт. Я как раз с ним разговариваю.
Конор кивнул и прошел на кухню. Там царил хаос. Когда пожарные тащили через кухню шланги, они смахивали со столов еду и посуду. На полу в лужах грязной воды валялись продукты вперемешку с черепками.
– Merde! – тихо выругался Марк. – Надо выбираться.
Конор засмеялся:
– Убирать, Марк.
– Убирать пока нельзя, – сказал Джо. – Вы лучше окна откройте. Надо избавиться от этой жуткой вони.
Эдвард договорил по телефону и последовал за ними.
– Похоже, старина Джордж всех опередил. Эксперт уже побывал здесь вчера вечером, и можно начинать уборку. Но, Конор, вам с Патом лучше поехать домой и отдохнуть.
Конор упрямо покачал головой:
– Я остаюсь. Это моя кухня. Ты езжай. Пат.
– Еще чего, шеф! Я прекрасно себя чувствую.
Эдвард улыбнулся:
– В таком случае начинаем убирать!
– Или, как говорит Марк, – подмигнул Пат, – выбираться!
Посмеявшись над озадаченным Марком, они принялись за работу.
Шон прошел через таможню и оказался в зале прибытия. Его ждал Майкл Уолш, генеральный директор.
– Как она? – без предисловий спросил Шон, не замедляя шага.
– Нормально, – ответил Майкл. – Сегодня утром звонил Джо. Поверхностные ожоги и отравление угарным газом, но ничего серьезного.
– Слава богу! – выдохнул Шон. – Где твоя машина?
Через тридцать минут они вошли в больницу.
– Шон?
Он обернулся и увидел в углу приемной Тома и Кэтрин.
– Привет! – Он наклонился, поцеловал Кэтрин в щеку и пожал Тому руку. – Она в порядке?
Том отвел глаза; улыбка Кэтрин померкла.
– В чем дело? Что с ней?
– Ничего, ничего, Шон, – заверил Том.
– Присядь, дорогой, – тихо произнесла Кэтрин. – Нам надо тебе кое-что сказать.
Шон придвинул табуретку и сел, приготовясь слушать.
– Стефани не сделала аборт, – коротко объяснила Кэтрин. – Передумала, уже в клинике.
– О боже, но это же здорово! – просиял Шон, КО Кэтрин и Том не улыбались. – В чем дело?
– Она потеряла ребенка, Шон. Из-за пожара. – Кэтрин подняла на него полные печали глаза. Какой хороший, добрый человек… Как же это несправедливо!
Шон пробежал пальцами по волосам:
– О боже! Бедная Стеф… – Он взглянул на Кэтрин: – Я понятия не имел, что вы знали о ребенке.
– Она рассказала мне, когда вернулась из Лондона. О, Шон! Она была так счастлива. Не могла дождаться, чтобы рассказать тебе.
Он кивнул, лицо его исказилось от горя.
– Мне очень жаль, Шон. Это ужасное несчастье. Но у тебя есть Стеф. Вы переживете это вместе, – произнесла Кэтрин, повторяя то, что говорила Стефани.
– Я пойду к ней, – наконец произнес он. – Увидимся.
Кэтрин смотрела, как он уходит, сгорбившись, словно от неподъемной тяжести. Боже, какой ужасный день…
ГЛАВА 31
Шон тихонько приоткрыл дверь и взглянул на Стефани. Она казалась такой маленькой и хрупкой: волосы разметались по подушке, из-за багровых ожогов на щеке и лбу лицо выглядело еще бледнее. Глаза были закрыты. Он подошел и сел на стул рядом с кроватью, стараясь не потревожить ее сон. Посмотрел на правую руку Стеф: сплошные ожоги. Должно быть, она выставляла руку перед собой, чтобы защититься от огня. Шон прикрыл глаза. Как тяжело… Когда он узнал, что Стеф не избавилась от ребенка, сердце чуть не выпрыгнуло из груди от волнения и любви. Но известие о том, что Стеф потеряла ребенка, было как удар под дых. Земля ушла из-под ног. Он был измучен и несчастен. Что может быть хуже этого?
– Мне очень жаль.
Шон поднял голову и увидел Стеф. Она смотрела на него глазами, блестящими от слез. Он немедленно встал и осторожно ее обнял.
– Не надо, дорогая! Ты ни в чем не виновата. Это не твоя вина.
Она прильнула к нему, дав волю слезам.
– Я была так счастлива, Шон, – прошептала она. Горло разрывалось от боли.
– Тихо! Не надо говорить.
Стеф не обращала внимания. Она должна говорить. Неважно, что это причиняет адскую боль.
– Мне так хотелось рассказать тебе, но ты не отвечал на звонки.
Шон простонал:
– Прости, милая! Я не знал.
– Я понимаю – и не виню тебя. Не удивилась бы, не пожелай ты вообще меня видеть.
Шон отстранился и заглянул ей в глаза:
– Послушай меня, Стеф. Ты передумала насчет аборта, и я очень рад. Ужасно, что мы потеряли ребенка, но ты не виновата. Мы справимся с этим. Вместе.
Стеф крепче обняла его:
– Надеюсь, ты не пожалеешь о своих словах. Шон прикоснулся губами к ее волосам:
– Когда тебя выписывают?
– Скорее всего, завтра. После осмотра у гинеколога.
Шон встревожился:
– Что-нибудь серьезное?
– Нет, обычный осмотр. – Она закашлялась и поморщилась от режущей боли в груди.
Шон держал ее в объятиях, пока она кашляла, а потом протянул стакан воды.
– Как бы я хотел хоть чем-то помочь тебе!
– Ты уже помог, – прошептала она.
Криса тоже перевели в отдельную палату. Он сидел на кровати, смотрел телевизор и каждые двадцать минут вызывал медсестру.
Лиз подошла к регистратуре:
– Мне нужен Крис Коннолли.
– Палата 225, – угрюмо ответила молоденькая сестра. – По коридору налево.
Старшая медсестра поднялась и проводила Лиз взглядом:
– Думаешь, это жена? Несчастная женщина.
Сделав глубокий вдох, Лиз толкнула дверь. Крис при появлении супруги откинулся на подушку и закрыл глаза. Лиз скептически смотрела на притворщика. Его веки затрепетали, и он взглянул на нее со слабой страдальческой улыбкой.
– О, привет, детка! Я тебя не видел. – Он выключил телевизор и сел, притворяясь, будто малейшее движение причиняет ему немыслимую боль.
– Как ты, Крис?
Крис поморщился:
– О, совсем плохо, Лиз. Ночь провел ужасно – мучился от боли. Какая жуткая больница! Мне не дали обезболивающего. Просто бросили страдать.
Лиз хотела было осадить его, но осеклась:
– Уверена, они не нарочно.
– Им наплевать на меня. Вечно бастуют из-за того, что им, видите ли, мало платят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44