Сервис на уровне Водолей
Они делают Генделю такие заманчивые предложения, что виновник торжества, оперный композитор, решает попытать счастья в Ганновере.
Ганновер, первые лондонские успехи
(1710-1712)
1710
Гендель опять отправляется в путь и весной 1710 года прибывает в Ганновер. Там он вскоре удачно заключает договор, согласно которому с 16 июня 1710 года становится придворным дирижером курфюрста Георга Людвига, с годовым жалованьем в 1000 талеров. Эта сумма по тем временам была огромной: немногим ранее И. С. Бах в Арнштадте имел годовой доход всего около 60 талеров. Но подобное различие тогда было естественным: так соотносился доход церковного музыканта, органиста, кантора с доходом приобретшего популярность оперного композитора.
Согласно Джону Хоукинсу, который мог получить информацию непосредственно от самого Генделя, последний так описывал свои первые ганноверские впечатления:
«Впервые я прибыл в Ганновер еще молодым человеком... я познакомился с достоинствами Стеффани, он также был наслышан обо мне. Я уже кое-что понимал в музыке и, вытянув свои широко поставленные руки, расправив пальцы, мог довольно недурно играть на органе. Он принял меня с большой сердечностью и вскоре сделал возможным, чтобы меня представили герцогине Софии и сыну курфюрста; напомнил им, что я именно тот музыкант-виртуоз, о котором он ранее рассказывал; он также счел себя обязанным снабдить меня советами в том, какой-образ жизни мне избрать и как вести себя во время пребывания в Ганновере. Когда же его послали по делам за границу, он и тогда охранял меня своей милостью и покровительством...»
Договор был составлен так, что (согласно Майнварингу) Генделю дозволялось выполнить его более ранние обязательства и совершать поездки. Воспользовавшись этим, Гендель вначале посетил свою мать в Галле, где, естественно, повидался и с Цахау, а затем поехал в Дюссельдорф. Там он гостил у дворцового графа Иоганна Вильгельма, который подарил композитору серебряный сервиз. Далее Гендель поехал в Голландию, откуда осенью 1710 года отплыл в Лондон. Туда его повлекли ободряющие слова барона Кильмансегга, пообещавшего рекомендовать уже знаменитого «саксонца» английской аристократии и двору. С ганноверским двором у Генделя - как считает Майнваринг - было такое соглашение, по которому он мог получить годичный отпуск на поездку в Англию.
В конце ноября или в начале декабря Гендель прибывает в Лондон, где дебютирует как автор вставной арии к одной из опер Скарлатти для известной певицы Франчески Ванини-Боски. (Опера Скарлатти «Пирро и Деметрио» была, вероятно, в то время весьма популярной, поскольку в театре «Haymarket» ее играли уже два года. День представления: 11 декабря 1710 года.*
Здесь нужно сказать несколько слов об истории английской оперы.
Опера в Англии развилась из жанра «масок». Вначале это была маскарадная придворная праздничная игра, позднее «действие» обогатилось вставными вокальными номерами. В XVII веке «маски» расцвечивались преимущественно вокальными номерами монодического стиля; так продолжалось вплоть до появления Генри Пёрселла, который обогатил жанр великолепными речитативами, по духу скорее итальянскими, чем французскими. В речитативах этих, однако, не наблюдается подражания ни одному из стилей, более того, они являются самостоятельными, оригинальными мелодиями характерно английского склада.
Пёрселл написал огромное количество театральной музыки к произведениям знаменитых авторов Реставрации (Шадуэлл, д'Эрфи, Конгрив); настоящая же опера у него только одна, но это шедевр: «Дидона и Эней». Одноактная, без разговорных диалогов опера и сейчас часто исполняется, если и не на оперных сценах, то в концертных залах, наподобие оратории. Музыка же Пёрселла к двум театральным произведениям настолько следует коллизиям драмы, что музыкальные «вставки» можно считать уже, собственно говоря, предвестницами оперы. (К «Королю Артуру» Драйдена и к подчеркнуто зрелищной, в традициях барокко адаптации «Сна в летнюю ночь» Шекспира - «Королеве фей» - Пёрселл написал музыку продолжительностью в два-три часа, с оркестровыми интерлюдиями, ариями, дуэтами, хорами и блестящими финалами.)
После смерти Пёрселла (1695) не нашлось английского композитора, который смог бы продолжить начатое им дело. Впрочем, музыкальная жизнь того времени все больше начинает замыкаться в рамках домашнего музицирования, деятельности небольших инструментальных ансамблей (консортов) и хорового пения. Кроме этого, для развлечения широкой публики труппы, состоявшие из английских и итальянских артистов, исполняли так называемые «интермеццо» - произведения, основанные на смешении пения, танца и пантомимы. В 1704 воду в театре «Drury Lane» попробовали создать «оперу по итальянскому образцу» - «Британское счастье». В том же году были возобновлены более ранние сценические музыкальные произведения - «Психея» Локка, старшего современника Пёрселла, и «Цирцея» Бэнистера, бывшего гораздо моложе Пёрселла.
Как видно, потребности публики в подобного рода музыке понемногу возрастали. В 1706 году - по свидетельству Бёрни, «в чудовищно слабом исполнении, скверном переводе и с плохими певцами» - была показана опера Станцани «Арсиноя, королева Кипра» в переработке Клейтона, сделанной на «итальянский манер» (в оригинале опера впервые исполнялась в 1677 году в Болонье). Несмотря на все, она прошла в «Drury Lane» двадцать четыре раза.
Взявшиеся за это дело люди определенно не разбирались в оперном искусстве, они лишь старались удовлетворить требованиям лондонской публики. Об этом свидетельствует список показанных в начале XVIII века в Лондоне опер: переводились плохие и устаревшие либретто, их снабжали музыкой незначительные и бесталанные английские музыканты; музыка эта была частью собственного их сочинения, частью же заимствовалась.
Возможности хорошего заработка привлекают в Англию итальянских певцов. Понемногу они сменяют - по крайней мере в главных ролях - необученных и плохо подготовленных английских певцов. А более качественные спектакли постепенно вырабатывают потребность и в более качественных операх; вместе с тем оперные спектакли в Англии, которые ранее шли только на английском языке, становятся двуязычными, а затем перестраиваются исключительно на итальянский язык. Против этого нововведения борются - отточенным пером, острым языком и с хорошим юмором - Ричард Стиль, затем Дж. Аддисон, редакторы популярных журналов «Тэтлер» и «Спектэтор». Тем более, что написанная на текст Аддисона «английская опера» Клейтона «Розамунда» позорно провалилась в 1707 году в «Drury Lane»...
*
Так обстояли дела, когда Гендель прибыл в Лондон. А композитор, пользовавшийся успехом в Италии, мог быстро завязать отношения с лондонскими театральными предпринимателями. Вскоре Гендель «попадает в лапы» к Аарону Хиллу, директору театра «Haymarket».
Аарон Хилл был одного возраста с Генделем, живо интересовался литературой, но вместе с тем обладал особенным чутьем на различного рода коммерческие начинания. Его компаньон и заместитель Иоганн Якоб (Джон Джеймс) Хейдеггер, поэт и менеджер немецко-швейцарского происхождения, почуяв хорошее дело, ввел Генделя в аристократическое общество. Среди первых его знакомых была тогда еще только десятилетняя Мэри Грэнвилл, позднее миссис Пендэрвес, а затем миссис Делани, ставшая позже хорошим другом Генделя. Мэри Делани впоследствии вспоминала: «Впервые я встретилась с Генделем в 1710 году, его представил моему дяде господин Хейдеггер... самый некрасивый человек, которого я когда-либо видела. У нас не было хорошего инструмента, только мой маленький спинет, на котором великий музыкант поистине творил чудеса. Его игра совершенно захватила меня, но, естественно, только как ребенка определенного типа, а не знатока, потому что когда Гендель ушел, я сразу же села за инструмент и сыграла на нем самые красивые пьесы, которые до тех пор разучила. Дядя лукаво спросил: думаю ли я, что когда-нибудь буду играть так же хорошо, как господин Гендель. „Если бы не верила, - воскликнула я, - то сразу бы сожгла свой инструмент!" - Вот в какой невинной детской самонадеянности я жила».
Хилл на основе одного эпизода из «Освобожденного Иерусалима» Тассо написал сценарий на английском языке под названием «Ринальдо», который передал Джакомо Росси для переработки в либретто на итальянском языке; Генделю же Хилл поручил написать музыку. Гендель с таким энтузиазмом взялся за работу, что либреттист не поспевал за ним. Правда и то, что Гендель без ложной скромности использовал в своей первой лондонской опере фрагменты из написанных им ранее произведений.
Премьере, как обычно, предшествовали газетные статьи и другие извещения. Ко времени премьеры либретто можно было уже свободно купить; в нем содержалось посвящение Хилла королеве Анне, далее, предисловие Хилла и обращение Росси к милостивому читателю. (В нем Росси заявляет, что произведение было создано «в течение одной ночи»; Генделя он называет «Орфеем нашего века» и жалуется, что тот не давал ему достаточно времени на сочинение либретто.)
1711
Первое представление «Ринальдо» состоялось 24 февраля 1711 года. За день до этого Гендель отпраздновал свое двадцатишестилетие.
Опера имела огромный успех: до конца оперного сезона ее вновь и вновь включали в программу. Принимая во внимание, что оперные представления в то время проводились только по четвергам и субботам (когда драматические театры были закрыты), пятнадцать представлений «Ринальдо» в течение трех месяцев, то есть до закрытия театрального сезона (2 июня), - число весьма значительное. Роль Ринальдо исполнял знаменитый сопранист-кастрат Николини; арию, начинающуюся словами «Сага sposa», пели, исполняли на клавире и самых разных инструментах по всей Англии. Ноты произведения можно было купить уже в апреле. Согласно обычаю того времени, вышли в свет только ставшие популярными арии, с цифрованным басом; однако в июне оборотистый Дж. Уэлш издал и трехголосные «симфонии» произведения, то есть его оркестровые фрагменты, заработав на этом деле якобы 1500 фунтов...
Постановка «Ринальдо» обошлась очень дорого. Сцена была богато декорирована, действовали различные механизмы, оживлявшие представление. Это, конечно, не понравилось Аддисону, который - как мы уже упоминали - и так был ожесточенным противником итальянской оперы. 6 марта в своем журнале «Спектэтор» он разразился яростным памфлетом по поводу постановки «Ринальдо»:
«.. .Как смеялись бы во времена Карла II остроумные люди, если бы видели Николини, который стоит в горно-
стаевой мантии посреди бури и гребет в открытой лодке по морю из папье-маше! Какой простор открылся бы перед ними для издевательств, если бы их стали развлекать при помощи извергающих греческий огонь драконов, заколдованных повозок, влекомых фламандскими кобылами, и настоящих водопадов, расположенных посреди искусственного пейзажа... За несколько дней до этого, проходя по улицам, я встретил странную фигуру, тащившую на плечах полную мелких птиц клетку; и в то время как я раздумывал над тем, для чего ему эти птицы, человек мой встретился со знакомцем, который спросил, что тот тащит на плечах. Ответ был: воробьев для оперы. - Воробьев для оперы? - спросил, облизываясь, друг, - зачем? Наверное, их хотят зажарить? - Нет, нет, - говорит человек, - в конце первого действия мне нужно всех их выпустить, чтобы они вылетели на сцену.
Этот необычный диалог настолько разбудил мое любопытство, что я тут же купил либретто оперы и понял из него, что воробьи должны играть роль скрывающихся в прелестной рощице певчих птиц; поддавшись своему любопытству дальше, я узнал, что воробьи... вылетят в зрительный зал, музыку же при этом будут создавать расположенные за декорациями флажолеты и подражающие голосам птиц свистки.
...Грандиозные планы разрослись и в области усовершенствования оперы: предлагалось разобрать часть сцены и поразить публику табуном из ста лошадей; совершенно серьезно обсуждался план, согласно которому Нью-Ривер будет введена в театр и использована для размещения фонтанов и водопадов... Между тем, для обеспечения и в зимний сезон какого-нибудь приемлемого развлечения, в „Ринальдо" будут введены молнии, иллюминация и фейерверк, чтобы публика могла наслаждаться представлением, не боясь замерзнуть и вместе с тем сгореть, так как несколько механизмов наполнят водой, и они по сигналу в течение минуты вступят в действие, если случится какое-либо несчастье... Еще я должен сообщить своим читателям, что... собираются заключить соглашение, по которому сцену при постановке „Ринальдо" и „Армиды” украсят апельсиновыми садами, и когда эти оперы пойдут в следующий раз, роль певчих птиц перейдет к синицам; устроители решили, что, не щадя сил и средств, удовлетворят потребности аудитории».
Но напрасно интриговал против «Ринальдо» Аддисон и затем, едва неделю спустя и также в «Спектэторе», Ричард Стиль - произведение имело громадный успех. Почти каждую неделю в лондонских газетах появляются объявления, в которых сообщается о дне представления «Ринальдо» и всегда отмечается: «по желанию благородных дам» или «по желанию выдающихся личностей». Из одного такого сообщения можно узнать даже цены: билет в ложу стоил восемь шиллингов, в партер пять шиллингов, в нижний ярус - два с половиной шиллинга, в верхний - полтора, а в ложу просцениума полгинеи (десять с половиной шиллингов). В случае бенефиса цены были более высокими. Кстати, в течение марта опера была исполнена труппой Николини и в Ирландии, в Дублине. И это свидетельствует о том, что слухи об успехе «Ринальдо» быстро разлетелись по всей стране.
Едва закончился оперный сезон в Лондоне, как Гендель счел уместным возвратиться в Германию. Однако путь свой он направил не прямо в Ганновер, а сделал остановку в Дюссельдорфе, где стал гостем дворцового графа Иоганна Вильгельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Ганновер, первые лондонские успехи
(1710-1712)
1710
Гендель опять отправляется в путь и весной 1710 года прибывает в Ганновер. Там он вскоре удачно заключает договор, согласно которому с 16 июня 1710 года становится придворным дирижером курфюрста Георга Людвига, с годовым жалованьем в 1000 талеров. Эта сумма по тем временам была огромной: немногим ранее И. С. Бах в Арнштадте имел годовой доход всего около 60 талеров. Но подобное различие тогда было естественным: так соотносился доход церковного музыканта, органиста, кантора с доходом приобретшего популярность оперного композитора.
Согласно Джону Хоукинсу, который мог получить информацию непосредственно от самого Генделя, последний так описывал свои первые ганноверские впечатления:
«Впервые я прибыл в Ганновер еще молодым человеком... я познакомился с достоинствами Стеффани, он также был наслышан обо мне. Я уже кое-что понимал в музыке и, вытянув свои широко поставленные руки, расправив пальцы, мог довольно недурно играть на органе. Он принял меня с большой сердечностью и вскоре сделал возможным, чтобы меня представили герцогине Софии и сыну курфюрста; напомнил им, что я именно тот музыкант-виртуоз, о котором он ранее рассказывал; он также счел себя обязанным снабдить меня советами в том, какой-образ жизни мне избрать и как вести себя во время пребывания в Ганновере. Когда же его послали по делам за границу, он и тогда охранял меня своей милостью и покровительством...»
Договор был составлен так, что (согласно Майнварингу) Генделю дозволялось выполнить его более ранние обязательства и совершать поездки. Воспользовавшись этим, Гендель вначале посетил свою мать в Галле, где, естественно, повидался и с Цахау, а затем поехал в Дюссельдорф. Там он гостил у дворцового графа Иоганна Вильгельма, который подарил композитору серебряный сервиз. Далее Гендель поехал в Голландию, откуда осенью 1710 года отплыл в Лондон. Туда его повлекли ободряющие слова барона Кильмансегга, пообещавшего рекомендовать уже знаменитого «саксонца» английской аристократии и двору. С ганноверским двором у Генделя - как считает Майнваринг - было такое соглашение, по которому он мог получить годичный отпуск на поездку в Англию.
В конце ноября или в начале декабря Гендель прибывает в Лондон, где дебютирует как автор вставной арии к одной из опер Скарлатти для известной певицы Франчески Ванини-Боски. (Опера Скарлатти «Пирро и Деметрио» была, вероятно, в то время весьма популярной, поскольку в театре «Haymarket» ее играли уже два года. День представления: 11 декабря 1710 года.*
Здесь нужно сказать несколько слов об истории английской оперы.
Опера в Англии развилась из жанра «масок». Вначале это была маскарадная придворная праздничная игра, позднее «действие» обогатилось вставными вокальными номерами. В XVII веке «маски» расцвечивались преимущественно вокальными номерами монодического стиля; так продолжалось вплоть до появления Генри Пёрселла, который обогатил жанр великолепными речитативами, по духу скорее итальянскими, чем французскими. В речитативах этих, однако, не наблюдается подражания ни одному из стилей, более того, они являются самостоятельными, оригинальными мелодиями характерно английского склада.
Пёрселл написал огромное количество театральной музыки к произведениям знаменитых авторов Реставрации (Шадуэлл, д'Эрфи, Конгрив); настоящая же опера у него только одна, но это шедевр: «Дидона и Эней». Одноактная, без разговорных диалогов опера и сейчас часто исполняется, если и не на оперных сценах, то в концертных залах, наподобие оратории. Музыка же Пёрселла к двум театральным произведениям настолько следует коллизиям драмы, что музыкальные «вставки» можно считать уже, собственно говоря, предвестницами оперы. (К «Королю Артуру» Драйдена и к подчеркнуто зрелищной, в традициях барокко адаптации «Сна в летнюю ночь» Шекспира - «Королеве фей» - Пёрселл написал музыку продолжительностью в два-три часа, с оркестровыми интерлюдиями, ариями, дуэтами, хорами и блестящими финалами.)
После смерти Пёрселла (1695) не нашлось английского композитора, который смог бы продолжить начатое им дело. Впрочем, музыкальная жизнь того времени все больше начинает замыкаться в рамках домашнего музицирования, деятельности небольших инструментальных ансамблей (консортов) и хорового пения. Кроме этого, для развлечения широкой публики труппы, состоявшие из английских и итальянских артистов, исполняли так называемые «интермеццо» - произведения, основанные на смешении пения, танца и пантомимы. В 1704 воду в театре «Drury Lane» попробовали создать «оперу по итальянскому образцу» - «Британское счастье». В том же году были возобновлены более ранние сценические музыкальные произведения - «Психея» Локка, старшего современника Пёрселла, и «Цирцея» Бэнистера, бывшего гораздо моложе Пёрселла.
Как видно, потребности публики в подобного рода музыке понемногу возрастали. В 1706 году - по свидетельству Бёрни, «в чудовищно слабом исполнении, скверном переводе и с плохими певцами» - была показана опера Станцани «Арсиноя, королева Кипра» в переработке Клейтона, сделанной на «итальянский манер» (в оригинале опера впервые исполнялась в 1677 году в Болонье). Несмотря на все, она прошла в «Drury Lane» двадцать четыре раза.
Взявшиеся за это дело люди определенно не разбирались в оперном искусстве, они лишь старались удовлетворить требованиям лондонской публики. Об этом свидетельствует список показанных в начале XVIII века в Лондоне опер: переводились плохие и устаревшие либретто, их снабжали музыкой незначительные и бесталанные английские музыканты; музыка эта была частью собственного их сочинения, частью же заимствовалась.
Возможности хорошего заработка привлекают в Англию итальянских певцов. Понемногу они сменяют - по крайней мере в главных ролях - необученных и плохо подготовленных английских певцов. А более качественные спектакли постепенно вырабатывают потребность и в более качественных операх; вместе с тем оперные спектакли в Англии, которые ранее шли только на английском языке, становятся двуязычными, а затем перестраиваются исключительно на итальянский язык. Против этого нововведения борются - отточенным пером, острым языком и с хорошим юмором - Ричард Стиль, затем Дж. Аддисон, редакторы популярных журналов «Тэтлер» и «Спектэтор». Тем более, что написанная на текст Аддисона «английская опера» Клейтона «Розамунда» позорно провалилась в 1707 году в «Drury Lane»...
*
Так обстояли дела, когда Гендель прибыл в Лондон. А композитор, пользовавшийся успехом в Италии, мог быстро завязать отношения с лондонскими театральными предпринимателями. Вскоре Гендель «попадает в лапы» к Аарону Хиллу, директору театра «Haymarket».
Аарон Хилл был одного возраста с Генделем, живо интересовался литературой, но вместе с тем обладал особенным чутьем на различного рода коммерческие начинания. Его компаньон и заместитель Иоганн Якоб (Джон Джеймс) Хейдеггер, поэт и менеджер немецко-швейцарского происхождения, почуяв хорошее дело, ввел Генделя в аристократическое общество. Среди первых его знакомых была тогда еще только десятилетняя Мэри Грэнвилл, позднее миссис Пендэрвес, а затем миссис Делани, ставшая позже хорошим другом Генделя. Мэри Делани впоследствии вспоминала: «Впервые я встретилась с Генделем в 1710 году, его представил моему дяде господин Хейдеггер... самый некрасивый человек, которого я когда-либо видела. У нас не было хорошего инструмента, только мой маленький спинет, на котором великий музыкант поистине творил чудеса. Его игра совершенно захватила меня, но, естественно, только как ребенка определенного типа, а не знатока, потому что когда Гендель ушел, я сразу же села за инструмент и сыграла на нем самые красивые пьесы, которые до тех пор разучила. Дядя лукаво спросил: думаю ли я, что когда-нибудь буду играть так же хорошо, как господин Гендель. „Если бы не верила, - воскликнула я, - то сразу бы сожгла свой инструмент!" - Вот в какой невинной детской самонадеянности я жила».
Хилл на основе одного эпизода из «Освобожденного Иерусалима» Тассо написал сценарий на английском языке под названием «Ринальдо», который передал Джакомо Росси для переработки в либретто на итальянском языке; Генделю же Хилл поручил написать музыку. Гендель с таким энтузиазмом взялся за работу, что либреттист не поспевал за ним. Правда и то, что Гендель без ложной скромности использовал в своей первой лондонской опере фрагменты из написанных им ранее произведений.
Премьере, как обычно, предшествовали газетные статьи и другие извещения. Ко времени премьеры либретто можно было уже свободно купить; в нем содержалось посвящение Хилла королеве Анне, далее, предисловие Хилла и обращение Росси к милостивому читателю. (В нем Росси заявляет, что произведение было создано «в течение одной ночи»; Генделя он называет «Орфеем нашего века» и жалуется, что тот не давал ему достаточно времени на сочинение либретто.)
1711
Первое представление «Ринальдо» состоялось 24 февраля 1711 года. За день до этого Гендель отпраздновал свое двадцатишестилетие.
Опера имела огромный успех: до конца оперного сезона ее вновь и вновь включали в программу. Принимая во внимание, что оперные представления в то время проводились только по четвергам и субботам (когда драматические театры были закрыты), пятнадцать представлений «Ринальдо» в течение трех месяцев, то есть до закрытия театрального сезона (2 июня), - число весьма значительное. Роль Ринальдо исполнял знаменитый сопранист-кастрат Николини; арию, начинающуюся словами «Сага sposa», пели, исполняли на клавире и самых разных инструментах по всей Англии. Ноты произведения можно было купить уже в апреле. Согласно обычаю того времени, вышли в свет только ставшие популярными арии, с цифрованным басом; однако в июне оборотистый Дж. Уэлш издал и трехголосные «симфонии» произведения, то есть его оркестровые фрагменты, заработав на этом деле якобы 1500 фунтов...
Постановка «Ринальдо» обошлась очень дорого. Сцена была богато декорирована, действовали различные механизмы, оживлявшие представление. Это, конечно, не понравилось Аддисону, который - как мы уже упоминали - и так был ожесточенным противником итальянской оперы. 6 марта в своем журнале «Спектэтор» он разразился яростным памфлетом по поводу постановки «Ринальдо»:
«.. .Как смеялись бы во времена Карла II остроумные люди, если бы видели Николини, который стоит в горно-
стаевой мантии посреди бури и гребет в открытой лодке по морю из папье-маше! Какой простор открылся бы перед ними для издевательств, если бы их стали развлекать при помощи извергающих греческий огонь драконов, заколдованных повозок, влекомых фламандскими кобылами, и настоящих водопадов, расположенных посреди искусственного пейзажа... За несколько дней до этого, проходя по улицам, я встретил странную фигуру, тащившую на плечах полную мелких птиц клетку; и в то время как я раздумывал над тем, для чего ему эти птицы, человек мой встретился со знакомцем, который спросил, что тот тащит на плечах. Ответ был: воробьев для оперы. - Воробьев для оперы? - спросил, облизываясь, друг, - зачем? Наверное, их хотят зажарить? - Нет, нет, - говорит человек, - в конце первого действия мне нужно всех их выпустить, чтобы они вылетели на сцену.
Этот необычный диалог настолько разбудил мое любопытство, что я тут же купил либретто оперы и понял из него, что воробьи должны играть роль скрывающихся в прелестной рощице певчих птиц; поддавшись своему любопытству дальше, я узнал, что воробьи... вылетят в зрительный зал, музыку же при этом будут создавать расположенные за декорациями флажолеты и подражающие голосам птиц свистки.
...Грандиозные планы разрослись и в области усовершенствования оперы: предлагалось разобрать часть сцены и поразить публику табуном из ста лошадей; совершенно серьезно обсуждался план, согласно которому Нью-Ривер будет введена в театр и использована для размещения фонтанов и водопадов... Между тем, для обеспечения и в зимний сезон какого-нибудь приемлемого развлечения, в „Ринальдо" будут введены молнии, иллюминация и фейерверк, чтобы публика могла наслаждаться представлением, не боясь замерзнуть и вместе с тем сгореть, так как несколько механизмов наполнят водой, и они по сигналу в течение минуты вступят в действие, если случится какое-либо несчастье... Еще я должен сообщить своим читателям, что... собираются заключить соглашение, по которому сцену при постановке „Ринальдо" и „Армиды” украсят апельсиновыми садами, и когда эти оперы пойдут в следующий раз, роль певчих птиц перейдет к синицам; устроители решили, что, не щадя сил и средств, удовлетворят потребности аудитории».
Но напрасно интриговал против «Ринальдо» Аддисон и затем, едва неделю спустя и также в «Спектэторе», Ричард Стиль - произведение имело громадный успех. Почти каждую неделю в лондонских газетах появляются объявления, в которых сообщается о дне представления «Ринальдо» и всегда отмечается: «по желанию благородных дам» или «по желанию выдающихся личностей». Из одного такого сообщения можно узнать даже цены: билет в ложу стоил восемь шиллингов, в партер пять шиллингов, в нижний ярус - два с половиной шиллинга, в верхний - полтора, а в ложу просцениума полгинеи (десять с половиной шиллингов). В случае бенефиса цены были более высокими. Кстати, в течение марта опера была исполнена труппой Николини и в Ирландии, в Дублине. И это свидетельствует о том, что слухи об успехе «Ринальдо» быстро разлетелись по всей стране.
Едва закончился оперный сезон в Лондоне, как Гендель счел уместным возвратиться в Германию. Однако путь свой он направил не прямо в Ганновер, а сделал остановку в Дюссельдорфе, где стал гостем дворцового графа Иоганна Вильгельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29