в номере «Нью-Йорк мёркери» от 8 марта объявляют о концер­те, который состоится в честь открытия нового органа в «City Hall». В программе «среди множества избран­ных произведений есть одна звучащая во славу музыки и в первую очередь органа песня, а также другая популяр­ная песня под названием „The Sword that's drawn in Virtu­e's cause"; обе сочинил господин Гендель».
Эпитет «популярный», а также упоминание имени Генделя указывает на то, что музыка его, вероятно, в то время была уже хорошо известна в Америке. (Упомина­емая первой «песня» - фрагмент из «Празднества Александра», вторая - из «Occasional Oratorio».)
6 августа 1756 года. Гендель дополняет завещание. Несколько родственников тем временем умерло, и по­этому он по-иному распоряжается предназначенными им суммами: эти деньги оставляет их детям. Слуге, Питеру ле Блонду, он завещает еще 200 фунтов; сумму, оставленную Дж. Кр. Смиту, увеличивает на 1500 фун­тов; живущий в Копенгагене двоюродный брат, Кри­стиан Готлиб Гендель, также получает еще 200 фунтов. Помнит Гендель и о либреттистах: доктор Морелл по­лучает из наследства 200, а Ньюберг Гамильтон - 100 фунтов.
Привести в исполнение завещание в пользу племянни­цы он просит Джорджа Амьенда, которому за это оставляет 200 фунтов.
В течение года в провинциальных городах звучит еще много произведений Генделя (так, например, в Хирфорде 15 и 16 сентября «Самсон» и «L'Allegro ed il Pensieroso», а также большая «Ода святой Цецилии»; в Бате 20 и 24 октября «Иуда Маккавей» и «Мессия»; «Эсфирь» в Оксфорде, 6 декабря; «Мессия» в Дублине, 16 декабря; дополняют этот перечень несколько благотворитель­ных лондонских исполнений).
1757
К 1757 году Гендель - по крайней мере частично - переборол огромное потрясение, вызванное слепотой. Свидетельством тому - объявления о новом ораториальном сезоне с примечаниями, что исполняемое произведение прозвучит с «новыми дополнениями», то есть вновь сочиненными ариями и дуэтами. Кроме того, в программу включена совершенно переработанная, по­чти новая оратория: «The Triumph of Time and Truth» («Триумф Времени и Правды»), которая является ничем иным, как второй переработкой написанной в 1708 году «Il Trionfo del Tempo e della Verit?».
(Первая обработка прозвучала в 1737 году в театре «Covent Garden», однако она была неизменно италоязычной.) Новая переработка - текст для которой напи­сал д-р Морелл, - в соответствии с новым вкусом, англоязычная. Морелл кардинально переработал либ­ретто; аллегорические роли он дополнил «Deceit»-ом («Коварством»). Совершенно статичное, бессюжетное произведение содержит фрагменты лучших произведе­ний Генделя позднего периода. Основательна и музы­кальная переработка; правда, Гендель использует му­зыку старых произведений, но частью совершенно переосмысливает ее (от старой версии он оставляет только мелодии, да и их совершенствует, улучшает; он сочиня­ет к ним новое сопровождение; совершенно переинстру­ментовывает произведение) и, кроме того, обогащает произведение многочисленными новыми фрагментами: все красоты, лишь намеченные в 1708 году, он развора­чивает, обогащенный сорокадевятилетней композитор­ской практикой.

Новый ораториальный сезон открывает «Эсфирь», в которой есть также «новые дополнения». Сезон начи­нается 25 февраля; исполнение «Эсфири» повторяется 2 марта. 4 марта следует единственное представление «Израиля в Египте». Также единожды, 9 марта, дают «Иосифа». Новая оратория, «Триумф Времени и Прав­ды», звучит четыре раза: 11, 16, 18 и 23 марта. Спустя два дня, 25 числа, проходит единственное представле­ние «Иуды Маккавея». Завершают ораториальныи цикл 1757 года два исполнения «Мессии» (30 марта и 1 апре­ля).
В середине ораториального цикла Гендель делает дополнение к завещанию: 22 марта он решает, что вме­сто умершего тем временем верного слуги завещанную ему сумму, 500 фунтов, должен унаследовать его пле­мянник, Джон Дьюбёрк, который, кстати, взяв на себя обязанности Питера ле Блонда, стал слугой Генделя. Второй пункт дополнения также посвящен наследству одного из слуг: Томас Бромуэлл получит 30 фунтов в том случае, если в момент смерти Генделя будет еще находиться у него на службе.
Ораториальный сезон принес доход в 1200 фунтов, которые 19 апреля Гендель помещает в банк. Позже, 12 мая, вероятно, из других доходов, он увеличивает свой счет еще на 250 фунтов.
В середине сезона и в конце его проводились обычные благотворительные концерты и бенефисные представ­ления, в том числе «Мессия», 5 мая, в пользу Приюта. 4 августа Гендель вносит в завещание новое дополне­ние, согласно которому - из-за последовавших в семье кончин - он оставляет различные суммы другим род­ственникам; Джон Рич, предприниматель театра «Covent Garden», унаследует находящийся в театре орган Генделя; Дженинс, бывший либреттист, - две картины Деннера; Бернард Грэнвилл (брат миссис Делани) - один пейзаж, «который изображает Рейн, его написал Рембрандт, а также другой пейзаж, о котором гово­рят, что его написала та же рука»; Приют получит чистовик партитуры «Мессии» и полный материал партий. (Партитурой и голосами «Мессии» раньше вла­дел только «Mercer's Hospital».)
7 сентября в Бристоле с благотворительной целью исполняют «Самсона»; кроме того, оратории Генделя играются в течение года в Оксфорде, Дублине и Бате.
1758
31 января 1758 года. В театре «Haymarket» исполняется «пастиччо» «Солимано» с музыкой Бертони, Переза и Генделя. Из музыки Генделя в оперу были включены по одной арии из «Пора» и «Радамиста», а также один дуэт из «Амадиса».
Ораториальный сезон начинается 10 февраля. Первым исполняется «Триумф Времени и Правды» с «новыми дополнениями». Второе представление, 22 февраля, - «Валтасар»; третье, 24 февраля, - «Израиль»; за ними следуют два исполнения «Иуды Маккавея», 3 и 8 марта, все они объявляются с «новыми дополнениями». Закры­вается сезон тремя представлениями «Мессии» - 10,15 и 17 марта. Кроме того, лондонская публика могла также услышать «Самсона», однако он прозвучал на бенефисе синьоры Фрази, состоявшемся 6 марта в теат­ре «Haymarket»; с различными благотворительными це­лями исполняли также «Ациса и Галатею» (31 марта и 1 апреля). После окончания сезона, 21 марта, Гендель вновь помещает в банк 900 фунтов.
19 апреля в «Паблик адвертисер» появляется объявле­ние, в котором один торговец художественными изделия­ми сообщает, что за один фунт можно выписать гипсо­вую скульптуру Генделя. «Бюст, являющийся богатой и элегантной мебелью», 23 с половиной дюйма в высоту и 18 дюймов в ширину (приблизительно 60 х 45 см).
Летом (в июле или в начале августа) Гендель едет в Танбридж-Уэльс, воды целебных источников которо­го уже не раз помогали ему. Однако поездка его навер­няка имеет и другую цель: там работал «всемирно из­вестный» специалист по глазным болезням д-р Джон Тэйлор, которого в то время считали одним из лучших глазных врачей (он стал придворным окулистом короля Георга III), но который в действительности был при­рожденным шарлатаном. Этот самый д-р Тэйлор опе­рировал - совершенно безрезультатно - в 1750 году глаза ослепшего И. С. Баха. Генделю не смог помочь и Тэйлор: в своих воспоминаниях он пишет о том, что после удаления катаракты нашел глазное дно совершен­но поврежденным, вероятно, в результате апоплексиче­ского удара.
Пока Гендель подвергается новому безуспешному курсу лечения, в течение лета по всей Англии исполняют его произведения. («Ацис и Галатея»: Оксфорд, 12 июня; оба коронационных антема: Оксфорд, 4 июля; «Те Deum», «Jubilate» и оба коронационных антема: Бри­столь, 16 и 17 августа; «Мессия»: Бристоль, 17 авгу­ста; «L'Allegro ed il Pensieroso»: Бристоль, 16 августа; «Те Deum», «Jubilate» и два антема: Пэйнсвик близ Глочестера, 6 августа и т. д.)
Гендель находится в Танбридж-Уэльсе до начала сентября, затем возвращается в Лондон. Старец, кото­рому пошел семьдесят четвертый год, теряет силы, но продолжает привычную жизнь. Он и дальше исправля­ет, совершенствует старые произведения; об изменениях он говорит Смиту, который вносит их в партитуру. Все реже, но все-таки выходит он из дому гулять и - гото­вится к следующему сезону.
1759
В начале года Гендель получает грустную весть: 12 ян­варя умирает принцесса Анна, вдова умершего незадол­го до этого Вильгельма Оранского, бывшая покрови­тельница и милая ученица Генделя.
Ораториальный сезон начинается обычно, 2 и 7 марта исполняется «Соломон», 9-го звучат мелодии «Сусан­ны». 14, 16 и 21 марта исполняют «Самсона», а 23-го и 25-го - «Иуду Маккавея». Сезон, согласно обычаю, заканчивается представлениями «Мессии» (30 марта, 4 и 6 апреля). Гендель принимает участие во всех испол­нениях, хотя уже давно произведениями дирижирует не он, а Джон Кристофер Смит. Но он все еще садится к органу и в слепоте музицирует. После последнего представления «Мессии» ему становится плохо, он теря­ет сознание. Его доставляют домой и укладывают в по­стель. Дома он приходит в себя, состояние его немного улучшается. 11 апреля он делает еще одно, последнее дополнение к завещанию. В нем он вспоминает о раз­личных своих друзьях (так, например, о Дьюборге, ве­ликолепном дублинском скрипаче), оставляя им мень­шие или большие суммы. Обществу, осуществляющему помощь престарелым музыкантам, он завещает 1000 фунтов. Среди различных пунктов приложения к заве­щанию можно, однако, найти поразительный абзац: «Надеюсь, что я получу разрешение от вестминстерско­го декана и капеллана на то, чтобы меня, как частное лицо, погребли в вестминстерском соборе, по усмотре­нию исполнителя моего завещания м-ра Амьенда, и я желаю, чтобы мой надгробный камень был установ­лен названным в завещании исполнителем. На эту цель я отпускаю сумму не более шестисот фунтов, которой он может распоряжаться по своему усмотрению».
Вестминстерское аббатство является, как известно, английским Пантеоном. Туда обычно хоронят только «официально». Если Гендель все же хотел покоиться там, то это не следует приписывать ни его наивности, ни гордыне. Он просто ясно сознавал, что значит его музыка для Англии, и считал, что останки его достойны покоиться рядом с прахом лучших сынов Англии.
Друзья и врачи Генделя не считали его состояние особенно критическим. Они думали, что семидесятиче­тырехлетнего мастера основательно изнурил последний ораториальный сезон, ведь участвовать в десяти концертах в месяц в этом возрасте - дело нешуточное. Сам же Гендель прекрасно сознавал, что скоро умрет. «Д-р Уоррен, который лечил Генделя по случаю послед­ней болезни, помнит не только о том, что Гендель умер 13-го около полуночи, но и то, что Гендель почувствовал приближение смерти и, поскольку всегда испытывал ува­жение к учению и обязанностям христианина, за не­сколько дней до смерти очень серьезно и искренне желал умереть в страстную пятницу, в надежде - как говорил он сам - „увидеть Бога и Спасителя в день его воскресе­ния"» (Бёрни).
О болезни Генделя печать известила очень поздно. Лишь «Уайтхолл ивнинг пост» в номере от 12 апреля упоминает, что «господин Гендель, надеявшийся на то, что в минувшую субботу (7-го) сможет поехать в Бат, настолько заболел, что не может отправиться в путь».
Однако известие о смерти лондонская пресса поме­стила сразу же, более того, как выяснилось, слишком рано, и отсюда оно перекочевало и в провинциальные газеты. Цитировавшийся выше отрывок из биографии, написанной Бёрни, неточен в том, что Гендель умер не ночью в страстную пятницу, а утром в страстную суб­боту. Об этом сообщается в «Паблик адвертисер» от 16 апреля: «В прошлую субботу, и не раньше, в своем доме на Брук-стрит близ Гросвенор-сквера, умер выдающийся маэстро музыки, м-р Георг Фридерик Гендель. Эскв.».
Полемического характера газетная новость касается того, что пять лондонских газет (среди них и «Паблик адвертисер») уже в номере от 13 числа сообщили лож­ную весть о смерти Генделя, будто бы последовавшей днем раньше.
14 апреля 1759 года. Точное время смерти Генделя записал Джеймс Смит - принадлежавший к кругу дру­зей Генделя торговец парфюмерными изделиями на Бонд-стрит; в письме от 17 апреля, направленном Бер­нарду Грэнвиллу (старшему брату миссис Делани), он пишет: «Когда Вы оставили Лондон, то попросили, что­бы я сообщил Вам время кончины нашего дорогого друга: великий и дорогой господин Гендель умер прошлой суббо­той, в 8 часов утра. До последнего момента он был без сознания; во вторник он сделал еще одно приложение к завещанию и предписал похоронить его в качестве частного лица в Вестминстерском аббатстве и устано­вить ему надгробный памятник не дороже 600 фунтов... В пятницу утром он простился со всеми друзьями и пожелал, чтобы у него не оставалось никого, кроме докто­ра и аптекаря, а также меня. В 7 часов вечера он про­стился также со мной и сказал, что „позже мы еще увидимся", когда я вышел, он сказал своему слуге следую­щее: „Не впускайте больше ко мне никого, потому что я уже покончил расчеты со всем светом". Он умер так, как жил - хорошим христианином, зная свои обязанно­сти по отношению к Богу и людям и в совершенной любви ко всему миру».
В постскриптуме к своему письму Смит еще сообщает об отдельных деталях завещания Генделя и упоминает, что «в этом году доход от его ораторий составил 1952 фунта, 12 шиллингов и 8 пенни». По всей вероятности, Гендель вел совершенно точный учет своих дохо­дов; все это, однако, затерялось после смерти компо­зитора.
20 апреля 1759 года. Декан и капеллан Вестминстер­ского аббатства, естественно, согласились похоронить Генделя в соборе. Более того, хотя Гендель и просил определенно гражданских похорон, обряд прошел с са­мой большой торжественностью. Хоры королевской капеллы, собора св. Павла и Вестминстерского аббат­ства пели «Funeral Anthem» («Похоронный антем») д-ра Крофта; в похоронах принял участие д-р Захари Пёрс, епископ Рочестерский, который одновременно занимал и пост вестминстерского декана, а также бесчисленное множество священников аббатства. «Считают, что в обряде участвовало не менее 3000 лиц» («Лондон ивнинг пост», 24 апреля).
Бренные останки Генделя получили место в крестовид­ном нефе собора Вестминстерского аббатства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29