Поучительная публичная драка Фаустины и Куццони вызвала, конечно, море памфлетов и брошюр. Самым забавным среди них является, пожалуй, тот, в котором события, происшедшие в Опере, подаются в форме фар­са. Фарс, написанный рифмованным ямбом и снабжен­ный едкой сатирой, приписывают Колли Сибберу, од­нако произведение появилось без имени автора, и в ию­ле 1727 года злорадная публика могла уже читать его напечатанным, под названием «Контр-Темпс, или Королевы-соперницы». Действующие лица следующие: Ф-с-на, королева Болоньи; К-ц-ни, герцогиня Моденская; Х-д-р, главный священник Академии раздора; Г-д-ль, профессор гармонии в Академии; С-с-но, руководи­тель хора; М-н-о, первый скрипач королевы Болоньи, настраивающий тело Ее Величества; С-д-ни, бассо континуо и казначей герцогини Моденской; хор вельмож и простофиль, под кошачий концерт. Под псевдонима­ми с пропусками букв нетрудно узнать знаменитых и печально известных служащих лондонской Оперы. (М-н-о - Манро, один из главных руководителей клаки Фаустины.) Действие с грубым юмором реально воспроизводит недавно случившийся скандал. Хейдеггер пробует утихомирить противников: «Внушающие тре­пет королева и герцогиня, привет вам! Мы собрались с тем, чтобы уладить сложную проблему... С прекрас­ной Фаустиной мы лишимся всех кавалеров, герцоги же должны будут умереть, если нас покинет дорогая Куц­цони». На что Гендель: «И саксонец не будет больше сочинять». В качестве посредника выступает и Сенеси­но, но напрасно - каждая из звезд желает сохранить первенство за собой. Их слова подкрепляет кошачий концерт хора. Куццони: «Глупая мерзавка! Хвалишься тем, чем была; так плачут заплесневелые девственницы: когда-то мы были красивыми! Слишком долго держала ты в руках вожжи империи: оставь свою службу, ты уже стара и принадлежишь прошлому, беспомощная ко­ролевская бездельница». (Из этой тирады выясняется, что Куццони была, вероятно, на несколько лет моложе Фаустины.) Далее Куццони говорит о том, что она при­водит в движение души, Фаустина же способна привести в движение лишь тела. Реплика Фаустины и следующая затем словесная дуэль уводят в совершенно непристойную область, где Фаустина, кстати, чувствует себя как дома. Вслед за этим певицы вцепляются друг другу в волосы. Манро, вождь клаки Фаустины, и Сандони, муж Куццони, пробуют разнять дерущихся; Гендель же мудро говорит следующее: «Мне кажется, самое луч­шее, если мы оставим их бороться до полного изнеможе­ния; вы только подливаете масла в огонь, желая обуз­дать их гнев. Когда они устанут, их буйство затихнет само собой». Драка все усиливается, посредники стара­ются расположиться «вне линии огня», все прячутся, за исключением Генделя, который - как говорится в сце­нической ремарке - «хотел бы как можно скорее ви­деть схватку оконченной и потому распаляет женщин ударами в литавры».
Согласно сценарию, победительницей из драки выхо­дит Куццони, а Фаустина скрывается. В конце концов Сенесино, который сейчас уже смело вылезает «из-за алтаря собора Академии», исполняет роль резонера и делает выводы из схватки.
Куццонисты и фаустинисты воюют и дальше, но уже не в оперном театре, закрывшем свои двери, а на стра­ницах брошюр и памфлетов.
Упадок Оперы
(1727-1728)
С вступлением на престол Георга II материальное поло­жение Генделя полностью укрепилось, даже при том, что он вообще не сочинял больше опер. Новый власти­тель подтвердил получаемые прежде Генделем от коро­левы Анны и короля Георга I годовые ренты размером по 200 фунтов каждая и, кроме того, назначил Генделя официальным учителем музыки принцесс, с годовым жалованьем также в 200 фунтов.
30 сентября 1727 года был открыт театр, исполнялся возобновленный «Адмет» Генделя, всего прошедший шесть раз. И хотя новый оперный сезон, несмотря на большие трудности, все же начался, Королевская Ака­демия музыки почти агонизировала. Существенные му­зыкальные мероприятия проводились в это время не в Опере, а в Вестминстерском аббатстве, где готовились к коронации нового короля.
16 сентября 1727 года. «Норвич меркюри» отмечает: «Король поручил господину Генделю, знаменитому опер­ному композитору, написание коронационного антема, который в ходе большой церемонии будут петь в Вест­минстерском аббатстве». Однако на коронации (11 ок­тября) пели не один, а четыре антема Генделя, среди них часто исполняемый и до сих пор «Zadok the priest» («Па­стор Зэдок»). О блеске празднества и размерах исполнительского аппарата дает представление отчет о гене­ральной репетиции, опубликованный в «Норвич газетт»: «Вчера [6 октября] в Вестминстерском аббатстве состоялась репетиция коронационных антемов, сочинен­ных знаменитым господином Генделем; в исполнении, в соразмерном разделении, участвовали 40 певцов и около 160 скрипачей, трубачей, гобоистов, литавристов и ис­полнителей на басовых инструментах, далее, орган, воз­веденный за алтарем. Как музыка, так и исполнители были с симпатией встречены публикой».
День рождения короля (30 октября) был отмечен большим придворным балом, на котором исполнялись и написанные Генделем по этому случаю менуэты.
Несмотря на занятость официальными делами, Ген­дель хочет спасти Оперу. На этот раз он выбирает такое либретто, которое, возможно, больше интересует анг­лийскую публику: тема «Ричарда I» уходит корнями в английскую историю. Премьера оперы состоялась 11 ноября 1727 года, в течение сезона она выдержала один­надцать представлений. Так как в опере пели и Куццони, и Фаустина, без бурных сцен не обошлось и на этот раз.
22 ноября 1727 года. Этот день упоминается в первом дошедшем до нас достоверном источнике, в котором говорится о том, что произведения Генделя исполня­лись и в других городах. В Бристоле в этот день (день св. Цецилии) в программу богослужения кафедрального собора были включены «Утрехтский Те Deum» и один из антемов; вечером же, в рамках одного концерта-бене­фиса «будет исполняться множество увертюр и концер­тов, сочиненных великим м-ром Генделем... а также опера ,,Сципион", пастораль ,,Ацис и Галатея" и много популярных песен из одной оратории Генделя» («Ферли'с Бристоль джернэл»).
В день св. Цецилии не было недостатка в хорошей музыке и в Лондоне: в большом зале ресторана «Коро­на и якорь» выступили самые знаменитые артисты, и среди них, конечно, Сенесино, Фаустина и Куццони, исполнявшие в основном оперные арии. Информацию об этом можно почерпнуть в письме миссис Пендэрвес от 25 ноября, из которого, однако, можно узнать и дру­гие факты: «Я сомневаюсь, что Опера переживет зиму: она бьется в предсмертных судорогах; подписка прекра­тилась, и никто не хочет ее возобновлять; директора постоянно ссорятся и находятся в таком разладе, что я просто удивляюсь, как до сих пор они не разорились; Сенесино зимой уезжает и, по-моему, Фаустина тоже - уже из этого ты можешь догадаться, что гармония вышла из моды».
1728
Гендель пробует привлечь публику: в конце года возоб­новляют «Александра», но он проходит всего два раза; в начале 1728 года возобновляют и «Радамиста», но тоже безуспешно.
17 февраля 1728 года. Гендель сочинил новые оперы. В этот день впервые исполняют «Кира» («Сироэ»), ко­торый имеет относительный успех и исполняется восем­надцать раз, затем, 30 апреля, проходит премьера дру­гой новой оперы - «Птолемей». Опера эта, однако, выдерживает всего семь представлений. Во всех этих произведениях выступает «великое трио»: Сенесино- Фаустина-Куццони, что опять приводит к мелким или крупным ссорам в зрительном зале.
Королевская Академия приближается к своему краху. Кроме внутренних бед на театр обрушивается и мощ­ная, фатальная атака извне.
29 января 1728 года. В театре «Lincoln's Inn Fields» - месте развлечений буржуазии и малоимущих слоев, куда временами забредала, привлеченная хорошими программами, и «благородная публика» - состоялась премьера «Оперы нищих» («Beggar's Opera»). Это была музыкальная сатира, текст которой написал Джон Гэй, а музыку составил из народных и других популярных песен д-р Пепуш. Либретто выводит на оперные под­мостки таких героев, которые - мягко выражаясь - были очень непривычны, особенно для английских теат­ров: в опере говорится о ворах, убийцах, нищих, укрыва­телях, грабителях, потаскухах, то есть о пользующихся самой дурной славой слоях общества; но вместе с тем в произведении с едкой иронией высмеиваются обычаи английской аристократии и подвергаются основатель­ной издевке жесткие установки итальянской оперы. Не­обычайно мастерски написанная сатира произвела не­отразимое впечатление: в течение ряда лет ее включали в программу девяносто раз! В первом сезоне доход от 32 представлений составил 5351 фунт и 15 шиллингов. Единственной частью в произведении, написанной са­мим Пепушем, была увертюра: нормативная «оперная увертюра» с медленным вступлением и фугированным быстрым разделом. В прологе оперы нищий и директор театра беседуют о том, что нравится публике; в эпилоге эти же действующие лица приходят к выводу, что про­изведение нужно заканчивать таким «licto fine» (happy end), как в модных операх. Д-р Пепуш обладал хоро­шим юмором: поскольку одной из мишеней «Оперы нищих» была как раз итальянская опера, он использо­вал в ее музыке и наиболее популярные фрагменты из опер, в том числе и ставший знаменитым и широко распространенным марш из «Ринальдо» - в сцене бан­дитов. (Прочную популярность «Оперы нищих» характезирует то, что с 1728 года до конца XIX века она выдержала ни много ни мало двадцать изданий. Этим был заложен фундамент жанра: после «Оперы нищих» английские сцены заполонил целый ряд «опер-баллад», в которых также часто использовались популярные произведения Генделя.)
1 июня 1728 года. Необыкновенный успех «Оперы ни­щих», с одной стороны, подорвал основы итальянской оперы, с другой - отнял у нее аристократическую пуб­лику. Последний сезон Королевской Академии закон­чился представлением «Адмета». Правда, оперу вклю­чили затем в программу еще один раз, но из-за болезни Фаустины спектакль не состоялся. Этим летом труппа распалась; певцы позже устроились в два оперных теат­ра Венеции. 5 июня заседал совет директоров и прово­дилось общее собрание Оперы, «для того чтобы взве­сить возможности, при помощи которых можно по­крыть долги Академии и заплатить исполнителям, по­ставщикам и другим лицам: далее, определить судьбу декораций, костюмов и т. д. в том случае, если деятель­ность Оперы не может быть продолжена. - P. S. Про­сим присутствия всех подписчиков, так как решения будут приниматься большинством голосов».
Это был конец Оперы. Правда, делалось еще несколь­ко неудачных попыток спасти ее: избрали новый совет директоров, который должен был заседать в ноябре, а затем январе, но так и не провел ни одного заседания.
Королевская Академия с момента своего основания (апрель 1720 года) и до позорного краха просуществова­ла девять сезонов. За это время было дано 487 представлений, на 245 из них исполнялись произведения Генделя, на 108 - Бонончини, произведения Ариости ставились 55 раз, на остальных 79 представлениях исполнялись произведения других авторов.
По всей вероятности, крах Академии ничуть не поко­лебал материального положения Генделя. Об этом сви­детельствует сохранившаяся книга счетов Английского банка, в которой 5 июня сделана запись о том, что Гендель купил 500-фунтовую облигацию Южномор­ской компании, затем, 2 и 11 июля, вложил в эти облига­ции соответственно 250 и 150 фунтов.
Новое оперное начинание
(1729-1732)
1729
Несмотря на провал и финансовый крах Академии, Ген­дель не теряет надежды на то, что с хорошей труппой и хорошими операми ему удастся вернуть расположе­ние колеблющейся публики. Со своими сбережениями он входит в товарищество с Хейдеггером, тем самым Хейдеггером, который - в настоящий момент, после краха Академии - является съемщиком здания театра. Гендель якобы вложил в это сомнительное предприятие все свои сбережения, 10 000 фунтов. Симпатизирующий Генделю и опере король обещает в перспективе «подпи­ску» в 1000 фунтов. Первым делом Генделя было со­здать новую труппу: ему нужно было прослушать но­вых, неизвестных певцов, и для этого он едет на конти­нент. О результатах первой его поездки Ролли сообщает проживающему в Венеции Сенесино следующее: «Чело­век [Гендель] вернулся, он переполнен сейчас похвалами в адрес Фаринелли и громко превозносит его. Партии двух примадонн по-прежнему ненавидят друг друга и осторожничают; каждая из сторон хочет добиться своей правды, так что Опера, возможно, вновь встанет на ноги; решено позвать обеих дам назад. Человек - мой хороший друг - отнюдь не хочет этого, но поскольку у дам есть две партии, для моего друга Сенесино оста­ется только один, уже решенный вопрос - Сенесино нужно быть первым певцом». Все это, конечно, только сплетни, намного реальнее письмо Ролли к Сенесино от 25 января 1729 года: «Его [Генделя] новые планы получи­ли поддержку при дворе... Гендель будет получать 1000 фунтов в год за музыку, независимо от того, будет ли он сочинять ее сам или найдет кого-нибудь другого. Под­писка составит 15 гиней в год на одно лицо, думают, что этого будет достаточно. На оплату певцов выделяют в общей сложности 4000 фунтов: двое из них получат по 1000 фунтов плюс бенефис и т. д. Гендель скоро отпра­вится в Италию, где выберет певцов. С ним поедут также трое доверенных лиц от подписчиков, чтобы про­экзаменовать певцов и т. д. Это новый порядок. Рива уже заранее страдает от него, так как видит уже, какие неблагоприятные ветры дуют сейчас в сторону Бонончини. Итак, Вы можете сказать Фаустине, что наш дорогой крошка Гендель едет в Италию, но не за ней». Через несколько дней, 4 февраля, Ролли вновь пишет Сенесино: «...Новая „генделей-деггерианская" си­стема получила право на жизнь... Состоялось собрание и обсудило ее. Присутствовали немногие: среди подпис­чиков всего лишь шестеро-семеро; другие же не захотели подписаться, а третьи говорят, что подождут, так как не знают, какие будут певцы... Единогласно было реше­но, что костюмы и декорации Академии новые директора могут взять в пользование на пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29