Разумеется, формулировал он эти отказы во вполне благопристойной форме, так, что они даже не звучали как обычные отговорки, а были твердо мотивированы, но Эстер было от этого ничуть не легче.
Она скучала по Берни.
В тот волнительный период, когда Эстер стала ходить с матерью на примерки в ателье, где они заранее заказали подвенечный наряд, Берни тоже не тратил времени даром и навещал своего друга, у которого был уютный магазинчик, в котором шили и продавали верхнюю одежду для мужчин. И все это время рядом с ним находилась Стефания.
Пожелав лично присутствовать при этом, она садилась на диван в глубине примерочной, не отказывалась от какого-нибудь прохладительного напитка и смотрела на то, как Берни осторожно, боясь дышать, влезает в буквальном смысле шитые белыми нитками брюки, или роняет на пол еще не пришитый рукав, или поправляет перед зеркалом воображаемую бабочку. Все это забавляло ее. Она как будто не чувствовала, что происходят эти приготовления к чему-то важному вовсе не ради нее. Перед ней стоял ее Берни, и одного этого уже было достаточно, чтобы веселиться, шутить и в последний момент ловить соскальзывающий со столика бокал, на котором оставались следы ее губной помады.
Берни не сказал приятелю о целях своего заказа, но тот, видя Стефанию, едва ли ошибался в напрашивающемся само собой выводе. Он не мог знать только об истинной избраннице, но полагал, что об этом даже не стоит спрашивать – и так все ясно.
Присутствие Стефании действовало возбуждающе на любую компанию, в которой они оказывались вместе с Берни, будь то пошивочная, где работало несколько молодых портных, или кафе в кинотеатре, куда они забрели как-то вечером, когда их застал дождь, или детская площадка в парке, или утопающий в свете электрических свечей зал роскошного ресторана. Они всегда были в центре, им улыбались, их иногда даже поздравляли неизвестно с чем. Стефанию это забавляло и приводило в восторг. Берни же мрачнел, становился задумчивым, но в конце концов приходил к давно известному выводу, что лучше ловить мгновение, и гордо оглядывался по сторонам в поисках возможных соперников.
Таковых было всегда много, однако Стефания ни разу не дала ему повода почувствовать, что, кроме него, в ее жизни может присутствовать еще кто-то. Как жаль, что сам Берни не воздавал ей должное за подобную преданность и воспринимал это тогда по-своему…
Беда состояла в том, что он любил эту странную девушку и одновременно очень боялся себе в этом признаться.
* 16 *
Сегодня вечером Стефания нарядилась для посещения ресторана особенно экстравагантно.
Кроме длинного фиолетового платья, ослепительно переливающегося блестками, и двух гирлянд золотых браслетов, закрывающих обнаженные руки чуть ли не до самых локтей, она надела причудливую шляпку, повторяющую цвет и рисунок платья, круглую, как космический шлем, и увенчанную двумя фантастическими перьями. При этом она умудрилась каким-то образом убрать под нее все волосы, оставив только два легких локона на висках.
Поначалу Берни ее даже не узнал. Отсутствие волос сразу же не понравилось ему, он любил, когда волос было много, однако за то время, пока они добирались до ресторана и делали заказ, он с удивлением заметил, что привыкает и к такой пикантной внешности. Ведь глаза, поднимавшиеся на него сейчас от папки с меню, были теми же, что и тогда, на пароме…
Когда закуска была с аппетитом поглощена, а вино продегустировано, Стефания первый раз обратила внимание на соседние столики, заинтригованные необычной парой, и с улыбкой обратилась к настороженному спутнику:
– Ты надел то, что я тебя просила?
Берни поперхнулся, хотя ждал этого вопроса, и кивнул.
– Отлично, мой милый. Сейчас я уйду вон туда. – Она указала кончиком вилки на ширму, за которой скрывались двери туалета. – Дай мне подготовиться и через две минуты иди следом. Ты все понял?
– Опять твои фокусы, Стефания. Может, не стоит сегодня?
– Тебе понравится.
С этими словами она чинно поднялась и поплыла через весь зал к ширме, сопровождаемая плавным колыханием перьев и как всегда восторженными взглядами.
Берни одним глотком допил вино и засек две минуты.
Ровно через сто двадцать секунд он проделал путь Стефании, не так обворожительно, но с таким же равнодушием к окружающим, которым, надо сказать, до него тоже было гораздо меньше дела, чем до его спутницы.
Она ждала его перед зеркалом во всю стену, отражавшим шикарное убранство помещения.
Увидев позади себя Берни, Стефания бросила в мусорный бачок салфетку и отошла к распахнутой дверце одной из кабинок.
– А ты уверена, что нас здесь никто не заметит? – спросил он.
– Будь хорошим мальчиком, Берни. Не бойся. Иди сюда.
Он вошел следом за ней в тесное пространство.
– Покажи мне теперь, как они на тебе смотрятся. Раздевайся.
Смеясь, он снял пиджак, расстегнул рубашку, спустил до колен брюки и продемонстрировал девушке трусики, те самые, которые она прислала ему в конверте на стройку.
– А они тебе идут.
Стефания стянула с головы шляпку и встряхнула пышными прядями.
– Давай переоденемся, милый. Примерь это платье. У нас с тобой должен быть похожий размер.
Переодевание возбуждало.
Берни стоял еще совершенно голый, когда Стефания уже повязывала на шее его галстук. Костюм довершила шляпа, неизвестно откуда возникшая и очень удобная для того, чтобы прятать под ней волосы.
Окинув возлюбленного скептическим взглядом, девушка открыла дверцу и вышла.
– Ты куда? – окликнул ее удивленный Берни.
– Встретимся в зале, дорогой. И не забудь, что ты должен произвести на меня впечатление.
Она ушла.
Она оставила ему все, включая сумочку.
Злой из-за того, что позволил так глупо себя обмануть, Берни в то же время решил не сдаваться даже в столь критической ситуации. Он не только разобрался со всеми крючками и застежками, но проявил немалую фантазию и хороший вкус, подведя глаза и накрасив губы.
Самым сложным оказалась шляпка, но и ее удалось натянуть должным образом.
Через четверть часа из туалета вышла элегантная дама и направилась к выходу из ресторана. Но тут ее ждал подвох.
То ли мужские ноги не привыкли к быстрой ходьбе на высоких каблуках, то ли туфельки отказались верить в то, что мужские ноги на это способны, но только дама через три шага оступилась и со стоном рухнула на пол.
Подбежавший официант услужливо помог Берни подняться.
Берни чуть не плакал.
Шляпа съехала на ухо, и перья приобрели вид грозного оперенья драгунского кивера.
– Ваш счет, – сказал официант, ехидно улыбаясь и предлагая на подносе исписанный каракулями листок бумаги.
Он прекрасно видел, кто перед ним.
Берни бросил на поднос деньги из сумочки Стефании и побежал вон из зала. «Побежал», разумеется, фигурально, потому что, наученный горьким опытом, он теперь едва передвигал ноги.
Девушка поджидала его на улице. Ей мужской костюм шел как нельзя лучше.
– Ты похожа на педика! – злобно прошипел Берни, направляясь к стоянке такси.
– Благодарю за комплимент, – спарировала Стефания. – Ты тоже ничего. Только не сутулься так сильно. Это тебя старит.
– Когда мы вернемся домой, я тебя убью, – пообещал он, неуклюже забираясь на заднее сиденье.
– Ты просто прелесть, дорогая!
Ловко сев рядом, Стефания поцеловала Берни в накрашенные губы, после чего назвала полусонному шоферу свой адрес.
Такси тронулось в плавание по ночным улицам.
* 17 *
– Только после дам!
Стефания распахнула входную дверь и галантно посторонилась.
«Дама» нелицеприятно выругалась и вошла.
– Каким же я был идиотом! – простонал Берни, тяжело бухаясь на постель и задирая ноги.
Стефания с невинной улыбкой смотрела на него.
– Причем даже не напился, что обидно.
Он ожесточенно срывал туфли, обеими руками растирая сведенные пальцы.
– Ну, что ты на меня так смотришь? Давай раздевайся и возвращай мне мою одежду!
Он вскочил на ноги и потоптался, привыкая к горизонтальной почве.
Стефания не двигалась с места.
– Слышишь, что говорю? Эта клоунада у меня уже вот где! – Берни чиркнул себя по горлу. – С меня хватит. Я ухожу.
Девушка медленно ожила.
Она подошла к мужчине, обняла его за бедра, словно приглашая на белый танец – хотя, в сущности, все было наоборот, – и зашептала прямо в губы:
– А может быть, все не так уж глупо, милый? Может быть, я сейчас сама раздену тебя? Ведь сегодня ты – это я, а я – ты…
Берни вдруг безудержно захотелось поцеловать проказницу. Он чуть не зарычал от блаженства, когда осознал, что может это сделать в любой момент. Она была с ним, она больше не издевалась, все снова встало на свои места, и мешал только этот идиотский женский наряд.
Он молчал, но она поняла и без слов.
И переложила ладони на плечи.
Спустить по рукам бретельки не составляло никакого труда.
Стефания отлично помнила, как в таких случаях вел себя сам Берни, а потому наклонилась и стала облизывать теплым язычком его большие соски.
От прикосновений рта девушки Берни не испытывал никакого физического возбуждения – в отличие от нее самой, как ласкающей сейчас, так и принимавшей эти ласки прежде, – но сознание того, что это делает именно она, было упоительно в своей откровенности.
Стефания приложила еще одно небольшое усилие, и Берни почувствовал, как шелк платья сначала обнял, а потом отпустил его бедра и упал к ногам.
Это было странно двоякое ощущение: с одной стороны, как будто раздевали женщину, а с другой – женщина раздевала его самого.
Спуская платье до пола, Стефания присела на корточки.
Она подняла руки и потянула за черные трусики с красной каемкой.
Член выпрыгнул наружу и в первое мгновение безвольно повис над ее улыбающимся лицом, но потом стал медленно наливаться жизнью и выпрямляться.
Стефания умышленно проигнорировала его.
– Пойдем в ванную? – спросила она. – Я тебя вымою. Берни сначала слегка обиделся, но потом понял, что это отнюдь не означает, будто девушка нашла его грязным. Просто ей хочется поиграть с ним таким образом.
Он покорно позволил раздеть себя донага.
Последней была снята шляпка.
Пока Стефания откручивала краны и напускала воду, Берни стоял за ее спиной. Свободной рукой она осторожно держала его за тугой ствол обезумевшей от желания плоти.
– Залезай, – скомандовала она и потянула.
Берни переступил через край ванны обеими ногами и выпрямился.
Прислонившись к стене, он с интересом наблюдал за тем, как девушка намыливает руки. Делала она это с тщательностью, присущей разве что хирургам.
– Встань поближе ко мне.
Он отклеился от стены и замер, опустив руки по швам.
Она начала мылить грудь, не спеша, втирая мыло в широкие плечи, просовывая скользкие ладони под мышки. При этом она внимательно следила за тем воздействием, которое оказывали на него ее размеренные движения.
Придерживая Берни за ягодицы, она густым слоем пены замазала ему живот.
До колен натерла ноги.
Он поставил левую ступню на край ванны.
Мгновение помешкав, словно решая, стоит ли продолжать, Стефания присела на корточки и намылила сильную икру, пятку и пальцы.
Берни, сохраняя на лице выражение серьезности, выставил правую ногу.
– Получается, как будто я твоя послушная раба. Видишь, до чего ты меня доводишь?
– А ты как хотела?
– Я хотела, чтобы сегодня ты был моей игрушкой. В детстве я очень любила купать кукол-мальчиков. Пластмассовые негритята с длинными ногами безумно меня возбуждали.
– Я похож на негритенка?
– Нет, но ноги у тебя красивые.
– А еще что?
– Повернись.
Она определенно отказывалась замечать, как он ее хочет…
Маленькие ладони снова заскользили по плечам.
Спину она мылила долго, как будто считала квадратные сантиметры. Сантиметров было много. Берни было чем гордиться.
– Напряги ягодицы.
Он выпрямил ноги и прогнул спину.
На некоторое время ладони исчезли. Берни представил, как она стоит и разглядывает его. Полностью одетая. В его костюме.
Кажется, она догадалась засучить рукава. Ладони вернулись.
Теперь она намыливала его между ягодиц. Берни на всякий случай уперся руками в стену.
– Расставь пошире ноги, – попросила Стефания. Подчинившись, он почувствовал ее. Маленькая ладошка с проворными пальчиками украдкой пробралась из-под низа и обняла основание его лопающегося члена. Приподняла провисшую от тепла мошонку.
– Тебе так приятно?
Он не мог ничего ей ответить и только присел пониже.
Она поцеловала его мокрую спину, продолжая массировать рукой под животом.
В какое-то мгновение ему даже стало страшно. Очень не хотелось разговеться раньше времени.
Глаза сами собой закрывались. По оранжевому мареву плыли круги. Девушка держала его за самое чувствительное место, просто держала, не двигая рукой, но этого было достаточно, чтобы почувствовать, как сознание пустеет, а из глубины тела поднимается волна, которую с каждым мгновением все труднее и труднее остановить…
В самый последний момент она отдернула руку, то ли не подозревая о том, что с ним происходит, то ли не желая, чтобы это случилось так скоро.
Она предала его! Она убивает его! Как она может оставить его именно тогда, когда он должен чувствовать ее близость?..
Он резко повернулся, из последних сил удерживая в себе преодолевающую последние преграды волну содроганий. Стефания сидела перед ванной на корточках.
– Сейчас… – выдохнул Берни.
Она моментально поняла, что происходит, и рванулась ему навстречу. Еще миг, и все бы было безвозвратно потеряно…
Тугая белая струя вылетела из налитого кровью сердечка.
Теряя сознание, Берни успел заметить, что в последний момент девушка успела жадно открыть рот, и весь поток скрылся между ее алых губ.
Он был спасен. Он дико рычал от удовольствия, не будучи в силах справиться с дрожью в подкашивающихся ногах, и благодарно ласкал любимую всклокоченную голову, приникшую к его дрожащему животу, как слепой сосунок к теплому брюху матери.
* 18 *
– Неплохо, – сказала Джейн Тайбэй. – Но только чего-то не хватает.
Она положила на стол пластиковый конверт с рукописью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42