– За то время, пока мы не виделись, ты не разучилась сбивать с толку стариков вроде меня.
– А ты все иронизируешь! – Последние ступеньки Адела преодолела вприпрыжку, насколько позволяли высокие каблуки.
– Иди ко мне.
– Что я и делаю.
Венс не встал с кресла, и девушка опустилась рядом с ним на корточки. Она сама взяла его красивую руку английского аристократа и поцеловала слабеющую кожу.
Венс благодарно потрепал Аделу по соломенным волосам.
– Ты по-прежнему не носишь сережек? – поинтересовался он, обнажая маленькое ушко и наклоняясь губами к мягенькой мочке.
– Зачем они мне нужны, когда у меня такие длинные волосы?
Поцелуй показался ей щекотным, она засмеялась и встала.
– Идем?
– Да, конечно, я совсем забыл. Венс взялся руками за подлокотники.
Адела насупилась и остановила его, уперевшись обеими ладошками ему в грудь.
– Может быть, ты этого не хочешь?
Венс поправил очки и на мгновение сделался похожим на умного профессора университета, привлекающего молоденьких студенток своей беспомощностью.
– Я давно тебя не видел, – как заклинание, повторил он. Адела опустилась верхом к нему на колени, и оба замерли в жадном поцелуе.
– А как поживает твоя супружница? – осведомилась девушка, когда они уже сидели в салоне шикарного «кадиллака».
У Лемингтонов был свой шофер, однако Венс обожал сам водить машину. Особенно «кадиллак». «Пежо» и два спортивных «форда» последних лет выпуска он еще мог доверить кому-нибудь другому, но «кадиллак» был его неприкосновенным любимцем. Только Аделе иногда разрешалось им порулить.
– У нее в очередной раз заболела подруга, и она помчалась ее навещать, – отозвался Венс.
Хотя дела семейные не считались у них закрытой темой, он предпочитал не вдаваться в подробности. Подробности отвлекали, а он хотел максимально полно насладиться обществом прелестного создания.
– Можно я покурю? – спросила Адела, уже нажав любимую кнопку, опускавшую боковое стекло.
Венс молча передал ей пачку «кента». По тому, как блестели его глаза, устремленные вдаль улицы, девушка поняла, что сегодня он в настроении, а это, в свою очередь, означало, что ей предстоит насыщенный день, а главное – ночь.
Сначала они по неписаной традиции заехали в небольшой, но очень уютный ресторан на побережье.
Немногочисленные посетители наверняка приняли их за молодого деда и взрослую внучку. Кого-нибудь эта пара, вероятно, даже умилила, являя собой пример единения двух столь разных поколений.
Правда, было в этом сочетании и нечто такое, что не позволяло, например, молодым людям, если они приходили в театр или в клуб, предпринимать попытки познакомиться с «внучкой». «Дед» не производил впечатления безобидного старца. А девушка, надо отдать ей должное, никогда и никому, кроме него, не оказывала ни малейших знаков внимания.
И вовсе не потому, что Адела отличалась несовременной порядочностью. Просто рядом с Венсом ей и в самом деле не хотелось думать ни о ком другом.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросил он, когда официант, подававший десерт, отошел от их столика.
Взяв в рот чайную ложечку с шоколадным мороженым, Адела некоторое время вглядывалась в губы собеседника, потом тихо и отчетливо произнесла:
– Мне бы хотелось быть сейчас совершенно обнаженной, и чтобы ты вот так же спокойно разговаривал со мной.
Венс промолчал.
Он пытался не думать о том, что бы вообще было, получи они возможность воплощать в жизнь все свои тайные желания.
Но именно невозможное, именно запретное, именно недосягаемое манит человеческую душу, и именно поэтому Венс, постепенно сходя с ума от посещающих его греховных мыслей, поспешил предложить своей юной подруге продолжить путешествие, искусственное затягивание которого могло бы привести к самым непредсказуемым последствиям.
По дороге они большей частью отмалчивались, ощущая, как сгущаются между ними флюиды притяжения, грозившие превратиться в трескучие искры животной наэлектризованности.
Имение Венса было надежно укрыто в густом лесу, тоже являвшемся его частным владением. В этой части Лонг-Айленда жилье попадалось все еще довольно редко, так что можно было не опасаться визита непрошенных гостей, хотя никаких заграждений, а тем более охраны вокруг не предусматривалось. В доме жили только управляющий и двое слуг – пожилые супруги, пенсионеры, воспринимавшие свою участь как райское блаженство.
Они все знали Аделу, знали, зачем она здесь, но никогда не интересовались больше положенного. Собственное благополучие было для них гораздо важнее всего остального, включая порядочность хозяина, который вполне их устраивал, потому что щедро платил и сам никогда не вмешивался в чьи бы то ни было личные дела.
Между людьми пожилыми многие вопросы решаются обычно полюбовно.
Управляющего в тот день не оказалось на месте. Эдвин, выполнявший от случая к случаю обязанности повара, разнорабочего и садовника, пояснил, что тот уехал к попавшему накануне в аварию сыну, который, хотя и отделался легкими травмами, угодил в больницу.
– Что-то сегодня все куда-то уезжают, – заметил Венс, оглядываясь на вошедшую следом за ним Аделу и имея в виду свою собственную жену. – А как здоровье Дженис?
– Спасибо, пока не жалуется, господин Лемингтон, – ответил слуга. – Она сейчас как раз на кухне и готовит вам ужин.
– А мы только что из ресторана, – возбужденно сообщила Адела, уже чувствуя себя здесь хозяйкой.
Ей нравилось раззадоривать стариков, в деланном безразличии которых она все же улавливала укор в свой адрес.
Она бросила на диван сумочку и прошлась по холлу, словно впервые оглядывая старинную мебель из красного дерева, бронзовые бюсты на мраморных стойках и расписной потолок с лепниной. Что и говорить, таких домов уже давно не строят, а если и строят, то почему-то обычно портят исключительно современным внутренним убранством. Настоящий быт с большой буквы дорого стоит.
Когда она повернулась к наблюдавшему за ней Венсу, слуги поблизости не оказалось. Очевидно, он уже ушел по делам, решив не мешать им.
– Насколько твой дом нравится мне больше моего! – воскликнула она и подбежала к улыбающемуся любовнику за поцелуем.
– Ты несправедлива, малыш. У тебя гнездышко что надо, а этот дворец скоро, боюсь, станет мне не по карману.
– Вот и отлично, тогда я его куплю, а тебе отдам свой!
Венсу почему-то показалось, что девушка говорит это на полном серьезе. Однако сейчас он был вовсе не настроен выяснять истину.
Адела начала подниматься по лестнице. Венс нагнал ее и прижал бедром к резным перилам. Она не сопротивлялась, когда почувствовала, что он стягивает с нее трусики прямо из-под юбки.
Это не было грубым раздеванием. Просто трусики были сняты. И все. Венс этим как будто удовлетворился.
Он подобрал со ступени крохотный комок зеленой материи и сунул его себе в карман.
Он даже не поднял подол и без того короткой юбочки. Ему сейчас не нужно было ничего видеть, а достаточно было одного сознания того, что его Лолита лишена самой существенной части своего сегодняшнего туалета.
Сознание того же запалило фитилек сладострастия и самой Аделы.
Венс больше ее не держал, и она двинулась дальше вверх по ступеням.
– Ты не хочешь ничего выпить? – спросил он, когда они незаметно для себя оказались в одной из трех спален на втором этаже.
– Ничего.
Адела подошла к двери, открывавшейся на балкон. Под балконом сразу же начинался лес. Маленький огороженный сад располагался по другую сторону дома.
– Чего же ты тогда хочешь, малыш?
Венс помог девушке справиться с тугой ручкой, и дверь распахнулась.
– Отдохнуть.
Она посмотрела на друга и снова перевела взгляд на густые кроны деревьев.
– Отдохнуть от города, от жары. И даже от одиночества, – добавила она, вдыхая лесные ароматы. – А у тебя здесь прохладно.
– Ты сегодня какая-то загадочная, малыш! – Венс трепетал, сдерживаясь и ощущая близость юного, бесстыдно обнаженного под легкой одеждой тела. – Что-то задумала?
– Все зависит от тебя. Я привыкла, что ты мой режиссер, а я твоя покорная актриса. Мне незачем менять это амплуа. Но только не спеши, я хочу, чтобы все происходило медленно, на грани замирания.
Венс обнял девушку сзади за плечи. Наклонился. Отстранил губами прямые светлые пряди и поцеловал нежную шейку.
– И ты обещаешь мне быть такой же покорной, как всегда?
Он говорил почти с трудом, досадуя на сбивающийся голос, но ничего не мог с собой поделать.
– Обещаю… Мне это тоже нравится.
Она запрокинула голову и поцеловала его в бороду.
– Не думай, что я все отдаю тебе. Я сама при этом получаю гораздо больше.
– Я знаю, – шепнул Венс.
– Мне раздеться? – Голос девушки почти перестал быть слышен.
От кожи исходил тонкий запах французских духов. Всякий раз Адела приносила с собой новый аромат. У Венса кружилась голова.
– Я хочу, – начал он, словно подбирая слова, – я хочу посмотреть, как ты моешься.
Он любил истязать себя, наблюдая.
– Если ты меня отпустишь, я все покажу, – в тон ему ответила девушка, предпринимая слабую попытку разжать объятия.
– Не здесь, – сказал Венс и указал рукой на лес. – Вон там.
Адела поняла не сразу. Когда же до нее дошел смысл предложения, Венс ощутил, что она дрожит всем телом.
– В лесу?
– Да, пока тепло. Ты будешь мыться на поляне родниковой водой. Как лесная фея.
– Но родниковая вода холодная, – возразила Адела, поворачиваясь и приникая к широкой груди мужчины, словно уже сейчас ища у него тепла.
– Ты разведешь костер и согреешь ее.
Такого она еще никогда не делала. Хотя видела нечто подобное в каком-то фильме, и тогда сцена купающейся на лоне дикой природы нагой девушки, признаться, сильно возбудила ее.
Теперь ей предлагали проделать это самой. Могла ли она отказаться от возможности проверить себя на новые ощущения? Она знала, что ей будет стыдно, до слез стыдно стоять нагишом в тазу и обливать себя теплой водой из кастрюльки на глазах полностью одетого пожилого мужчины. Но уже от одной только этой мысли у нее под животом начинался пожар, грозивший в любое мгновение загасить сам себя густой влагой из укромного источника. Она должна через это пройти.
Она должна быть благодарна другу за его причудливые фантазии, которые сразу же становились и ее фантазиями, даже если до этого она не отваживалась ни о чем подобном даже мечтать.
– Мы не будем ждать, пока стемнеет? – спросила она, оттягивая мгновение принятия окончательного решения.
– Нет, не имеет смысла. – Венс отпустил девушку из объятий и направился к выходу. – Теперь ты можешь раздеться. Я ненадолго отлучусь, а потом приду за тобой. Нам не должны помешать.
Он дал ей четверть часа.
Когда он вернулся, Адела стояла у окна в одних туфельках. Вся одежда была аккуратно сложена на постели.
Обняв себя обеими руками под грудью, девушка не трогалась с места и ждала, пока мужчина не приблизится к ней сам.
Вместо этого он с порога поманил ее пальцем.
– Что, прямо так? – удивилась она, делая первые шаги.
– Нет, туфли тоже сними.
Адела разулась и почувствовала себя от этого еще более голой.
Босиком она вышла следом за другом из спальни.
– Нас увидят слуги, – шептала она, спускаясь по главной лестнице и тщетно пытаясь прикрыться ладонями.
– Вряд ли.
Он даже не оборачивался на нее, уверенный в том, что она сделает все, как надо. Они вышли на крыльцо.
Солнце так и не появилось, и девушка инстинктивно поежилась, хотя было вполне тепло.
Венс двинулся вперед, мимо застывшего в оцепенении «кадиллака», совсем недавно доставившего их сюда и теперь с удивлением взиравшего лупоглазыми фарами на свою бывшую пассажирку, которая, совершенно нагая, осторожно кралась за тем, кто обычно сидел за рулем, кралась, стараясь не наступать босыми ногами на острые камешки.
Нужно было как можно скорее миновать пространство, отделявшее дом от первых деревьев, за которыми она могла скрыться от посторонних взоров, оставшись на виду только у одного зрителя, имеющего на нее полное право.
Венс остановился и подождал, пока она не нагонит его.
– Иди первой. Я буду говорить куда.
И она пошла, неловко разведя в стороны руки, будто боясь потерять равновесие на колючках, твердых змеях корней и подлых ветках.
Метрах в тридцати от дома Адела обнаружила впереди себя крохотную полянку. О том, что ей предстоит разыгрывать перед Венсом сцену купания именно здесь, она поняла по пластмассовому красному тазу и двум железным ведрам, стоявшим в зеленой траве.
Чуть поодаль стоял раскладной стул, предназначенный для единственного зрителя.
Девушка в нерешительности остановилась.
Венс прошел мимо нее и занял свое место на стуле, расположенном так, чтобы можно было видеть всю поляну.
Сейчас Венс уже не выглядел таким взволнованным, как в доме. Он явно успел пережить все, чему предстояло подвергнуться девушке, в воображении, и теперь его занимало лишь воплощение задуманного плана.
– Сперва набери воды, – посоветовал он, кивая в ту сторону, где должен был находиться родник.
Адела подобрала ведра и пошла в указанном направлении.
Действительно, перед ней возникла довольно глубокая яма, из стенки которой торчала труба с несильной струйкой.
Адела присела на корточки и по очереди наполнила оба ведра.
Подставив под струйку палец, она лишний раз убедилась в том, что вода ледяная. Значит, костер тоже будет необходим.
Так и получилось. Хвороста на поляне было предостаточно. Но его еще предстояло собрать. Казалось, Венс специально позаботился о том, чтобы сучья и ветки были разбросаны как можно дальше друг от друга, и девушке пришлось немало потрудиться, собирая их в костер, на котором предполагалось согреть два ведра воды.
Адела особенно долго боролась с сухой веткой, никак не желавшей выпутываться из объятий куста.
Зритель пришел в восторг.
Наконец хворост был с грехом пополам сложен, и Венс бросил девушке коробок спичек.
Сам он встал со своего места лишь однажды, чтобы помочь установить подставки для ведер.
Разведя наконец костер и расположив над ним первое ведро, Адела в нерешительности замерла, не зная, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42