Там оно и осталось.
Следом за ним были спущены узкие трусики.
Баковский выпрямился.
Обнял Стефанию за голую талию, погладив напряженные ягодицы.
– А так тебе приятно?
– Да…
Она хотела сказать, что любит его, но почему-то не смогла.
– Подними руки.
– Зачем?
– Так ты будешь казаться мне еще более беззащитной и открытой.
Беззащитность женщины, даже любимой, возбуждает многих мужчин. Им порою просто необходимо ощущать, что хозяева положения – они, что она – кукла, забава, хотя и с наслаждением принимающая такую участь.
Стефания подняла руки над головой.
Он отступил от нее на шаг, собираясь получше рассмотреть.
– Повернись.
Вопроса «зачем» не последовало.
Она послушно повернулась на месте и замерла спиной к Баковскому. Потом попыталась переступить через сброшенную одежду.
Он запретил. Ему хотелось наблюдать ее такую, словно стреноженную платьем и трусиками.
Присев за спиной Стефании на корточки, он дотронулся губами до того трогательного места, где расщелина между ягодицами переходит в копчик. Кожа здесь всегда бывает особенно нежна и прохладна.
Стефания ждала с поднятыми руками, когда Баковский насладится ее хорошенькой попкой.
– Тебе не хочется в туалет? – внезапно спросил он.
– Нет. – Она оглянулась и посмотрела на него сверху вниз. – Но, когда захочется, скажу. Будешь опять подглядывать?
Он ничего не ответил, еще несколько раз поцеловал обе ягодицы, лизнул копчик и встал.
Наконец-то Стефания получила возможность высвободить туфли. Баковский подобрал платье и трусики и отбросил их на коврик перед кроватью.
– Поаккуратнее, – попросила Стефания, поворачиваясь и снова обвивая руками его шею. – Они ни в чем не виноваты.
Баковский был все еще полностью одет, и прикосновение голым животом и грудью к его рубашке и грубой ткани брюк подействовало на девушку крайне возбуждающе. Ноги ее сами собой подломились, и теперь она оказалась сидящей перед мужчиной на корточках.
Стефания прижалась пылающей щекой к живому вздутию под молнией на брюках. Это было похоже на корень дерева, наполненный соками и залегающий неглубоко под землей. Недолго думая, она впилась в корень зубами – прямо через ткань. Голос Баковского засмеялся где-то наверху.
– Я хочу его, – призналась Стефания.
Правой рукой она незаметно потрогала себя под животом. Рука сделалась влажной.
Баковский, успевший за свою жизнь неплохо изучить женщин, видел, что девушка заведена. Она сейчас нисколько не напоминала тех девиц из порнографических фильмов, которые пищат на все голоса и задыхаются от «страсти». Настоящее чувство выражается в том, как у женщины прикрываются глаза, как она дышит, глубоко втягивая воздух вздрагивающими ноздрями, как замедляются ее движения.
Стефания действительно «хотела». Тем больше был соблазн ей отказать. Он поднял лицо девушки за подбородок.
– Не будем спешить. Или счетчик включен? Такса прежняя?
Стефания встала и пересела на диван. Баковский ждал, что она ответит, любуясь обнаженным телом в черных туфельках.
– Я сделаю так, как хочется тебе, Алекс, – устало сказала она. – Ты прав, иногда без счетчика интереснее. Когда впереди целая ночь.
– Ты больше не будешь ходить неизвестно с кем по ресторанам? Он присел рядом с ней и погладил ладонью теплую коленку.
Вместо ответа Стефания наклонилась и поцеловала сильные пальцы. Баковский ласково потрепал ее по волосам и провел ладонью по голой спине. Поддел под попку.
– Принеси что-нибудь.
– Хорошо.
Стефания поднялась с дивана и теперь делала вид, будто не замечает своей наготы.
Баковский сидел и следил за ее перемещениями по гостиной. Ему нравилось, когда женщины не стеснялись его и позволяли смотреть, как они что-нибудь делают, оставаясь при этом раздетыми. А ведь всем известно, что нагота, облаченная в движение, есть нагота вдвойне.
Стефания все-таки подобрала с коврика платье и повесила его в шкаф. Трусики расправила и положила на пуфик перед трельяжем.
Она стояла перед открытой дверцей бара и наливала в два бокала вкусное австралийское вино, когда в гостиную вошла Сисли.
– Я не помешаю? – спросила она, переводя улыбающийся взгляд с Баковского на подругу.
– Как он скажет, – махнула рукой Стефания.
На самом деле она знала, что между Баковским и Сисли уже установились некоторые отношения, чему способствовали те же частые отлучки Стефании. Стоило ли ей ревновать подругу к любимому человеку? Стефания по-своему любила их обоих и воспринимала Сисли как некую часть себя, которая тоже тянется к столь неожиданно появившемуся в доме мужчине. Кроме того, ей казалось, что Сисли не привлекает внимание Баковского сама по себе, а только опосредованно, через Стефанию. Желание всех мужчин – иметь гарем, но при этом они в душе знают, что будут любить только одну из жен.
– Иди ко мне, – позвал Сисли Баковский.
Когда Стефания вернулась к дивану с тремя бокалами вина на медном подносе, Сисли уже сидела на коленях мужчины и лукаво щурилась на обнаженную подругу. Баковский шептал ей что-то на ушко, и она хихикала.
Теперь Стефания оказалась вместе с двумя одетыми людьми. Ощущение собственной наготы стало от этого еще сильнее. Вместе с ним росло и удовольствие.
Все трое пригубили вино и остались довольны.
– Как тебе нравится наша Стефания? – спросил Баковский у Сисли.
– Я обожаю ее! – Девушка вытянула губки трубочкой и наклонилась к подруге, которая сидела перед диваном на корточках.
– А ты бы могла мне показать, как именно ты это делаешь?
– Что «именно»? – Сисли оглянулась на говорившего. Баковский кивнул на Стефанию.
– У нас это называется «лесбийское шоу», – заметила та, не отрывая бокала от губ. Ей нравилось вино, и она чувствовала, что хмелеет. – За него полагается отдельная плата.
– Шоу в кредит, – смеясь, предложил Баковский. – Заплачу потом натурой. Принимаете?
– Ты как? – Стефания посмотрела на неизвестно чем довольную Сисли. – Согласна?
– На натуру? – Девушка покосилась на лицо Баковского. – Если имеется в виду то, на чем я сейчас сижу, то согласна. Меня устраивает размер.
Стефания внезапно поняла, что вся эта сцена была заранее спланирована. Она почувствовала, что оба в ее отсутствие успели приложиться к содержимому бара. Она даже представила, как они без ее ведома распивают бутылку за бутылкой, целуются, Баковский хочет взять Сисли, а та сопротивляется и предлагает принять в долю ее, Стефанию. Она ведь знала, что подруга пошла в «Марокко»…
Это озарение, однако, ничего не изменило. Она по-прежнему хотела Баковского, а игра с Сисли могла только способствовать поднятию настроения.
Сисли уже встала на ноги. Баковский, обняв ее сзади, расстегивал на ней джинсы. Стефания наблюдала за ними с ковра.
Сисли сбросила тапочки и осталась в носках. Стоптала расстегнутые джинсы и стащила через голову майку. Отфыркиваясь, посмотрела на Стефанию. Та уже призывно ложилась на спину и вытягивала ноги.
Грудь у Сисли была маленькая, но очень выразительная. Ее всегда хотелось трогать.
Сисли направилась было к распростертой подруге. Баковский ухватил ее за трусики, и девушке пришлось прежде избавиться от них. Голенькая, она уселась верхом на живот такой же голенькой Стефании, спиной к мужчине, который снова вооружился бокалом и приготовился быть зрителем.
Сисли медленно навалилась на Стефанию грудью. Ей нравилось чувствовать, как сминаются и трутся друг о дружку их твердеющие соски.
Стефания же подумала о том, что сейчас Баковский видит бесстыдно приоткрытую попку девушки, и ей стало даже неловко.
Сисли ничего этого не замечала, Прикрыв глаза, она с упоением целовала теплый рот Стефании.
Было во всем этом что-то первородное, что-то удивительно естественное, о чем в современном мире просто успели забыть. Тяга двух неполноценных начал слиться в единое целое, которое никогда не получается, одновременно трагична и патетична. Женщины знают это. И тем не менее многие рано или поздно пробуют пройти через подобное испытание плоти.
Хотя многими этот акт воспринимается еще более интимно, чем совокупление с мужчиной. Его по-прежнему расценивают как отклонение от нормы, которой на самом деле в таком тонком вопросе просто не существует. Есть желание, и ему нужно следовать. Главное – чтобы рождалась красота. Она оправдывает все.
Два тела переплелись среди замысловатых узоров мягкого ковра…
* * *
Две девы томные устало
В объятье пламенном сплелись.
В них все усладою дышало,
Уста улыбками слились.
Два обнаженных страстью тела:
Как будто в зеркало одно
Лишь зачарованно глядело,
В холодный образ влюблено.
Но был тот образ тепл и нежен,
Он ласки трепетно дарил
И так же, чист и безмятежен,
Плоть близнеца боготворил…

* * *
В конце концов девушки вспомнили о существовании Баковского.
Тот сидел на диване, широко раздвинув ноги. Бокал был давно пуст.
Упоение любовниц неумолимо передавалось и мужчине, о чем свидетельствовали его порывистые движения, которыми он пытался высвободить свою рвущуюся наружу страсть.
Девушки переглянулись и дружно приняли зовущую позу, которой рисковали свести беднягу с ума: стоя рядом на четвереньках, спиной к Баковскому. Они попеременно оглядывались, словно искали у себя хвостики.
Баковский потянулся к ним обеими руками. Он не дотягивался, и тогда они попятились ему навстречу. Они уже давно достигли той стадии, когда женщине хочется изображать из себя эдакого соблазнительного звереныша.
Они продолжали целовать друг друга, слыша, как Баковский срывает с себя одежду.
– Тебя, – прошептала Сисли.
– Нет, тебя первую, – улыбнулась Стефания.
Они обе ошиблись.
Не выбирая, Баковский пронзил обеих большими пальцами разведенных в стороны рук. Девушки сладко застонали. Сисли забавно ерзала попкой.
Стефания мерно раскачивалась, то соскальзывая с пальца, то вновь на него нанизываясь.
Это могло продолжаться до бесконечности.
– Идите ко мне… – позвал их охрипший голос. Оставаясь на четвереньках, девушки развернулись и невольно потянулись навстречу рвущейся ввысь плоти.
Сисли замешкалась, и Стефания первая начала кусаться.
Баковский весь запрокинулся и накрыл послушные затылки девушек ладонями.
Потом примеру подруги последовала Сисли…
Потом они делали это вместе, стараясь превзойти одна другую сладострастием и нежностью.
Животворящий нектар достался обеим.
Стефания осталась лежать на ковре рядом с обессилевшим Баковским, а Сисли бросилась в ванную полоскать рот.
– Неплохо получилось. – У Баковского наконец нашлись силы заговорить.
Стефания поцеловала его в плечо.
Она знала о невольной брезгливости некоторых мужчин, не позволявших женщине сразу после содеянного целовать их в губы. Тем не менее ей не хотелось вставать и идти следом за Сисли в ванную. Можно и потерпеть.
Сисли между тем вернулась и легла на диван.
– Я хочу курить, – капризным голосом сообщила она. – Кто угостит меня сигаретой?
Баковский остался лежать на ковре, как будто не слышал.
Стефания встала и дала подруге коричневый прутик «Мора». Та с удовольствием затянулась.
– Похоже, ты медленно, но верно входишь во вкус, – заметила Стефания.
– Ты насчет курева? – не поняла Сисли.
– Нет, насчет мужчин.
– А мне всегда хотелось чего-нибудь эдакого.
– Я не эдакое, – обиделся Баковский, по-своему понимая намек.
Он встал и тоже направился в ванную.
Когда Стефания вошла туда же через пять минут, он стоял под душем и с упоением мылился. Было видно, что вода действует на него бодряще и укрепляюще.
– Молодой человек, можно к вам? – спросила Стефания.
Баковский кивнул мокрой головой и галантно уступил ей место рядом. Однако вымыться как следует он девушке не дал: ему снова ее хотелось.
Обеспокоенная долгим отсутствием обоих, Сисли заглянула в ванную и увидела Стефанию, согнутую пополам и вцепившуюся пальцами в скользкий кафель, и Баковского, с довольным видом занявшего позицию сзади.
Сисли стояла, не решаясь им помешать.
– Теперь ее очередь, – вдруг сказал Баковский и оттолкнул ягодицы Стефании.
Девушки понимающе переглянулись и поменялись местами.
Стефания отметила про себя, что даже в такой невыигрышной позе Сисли выглядит очень хорошенькой. Она то и дело закрывала глазки, морщилась и постанывала. Баковский придерживал ее за бедра и уверенно мчался вперед.
– Ну, поиграли – и хватит!
Стефания почувствовала, что конец близок, разлучила любящих и во второй раз приняла то, что предназначалось подруге, в рот. С ее стороны это было бестактно, но уж больно хотелось.
Баковский одобрил ее решение животным рычанием.
Впервые во взгляде Сисли появилось любопытство. Стефания почувствовала, что в следующий раз она наверняка не упустит своего шанса.
Однако Баковский был потенциально мужчиной нормальным, и потому следующего раза не приходилось ждать раньше утра. С этими успокаивающими мыслями Стефания вернулась в спальню и устроилась под одеялом.
Сисли еще о чем-то ворковала в коридоре с Баковским.
Засыпая, Стефания вспомнила жующее лицо Рича в ресторане, и ей сделалось грустно и приятно. Хорошо, что завтра он сам придет в «Мотылек»…
Глава 17
Сказать, что Дороти Йасон, открыв свое дело, как бы ушла в монастырь, значит неправильно судить о настоящей женщине. Не пользоваться «служебным положением» на ее месте было бы просто неумно. Не все же молодежи собирать взращенный ею урожай…
Вместе с тем былая прыть куда-то пропала, она уже чего-то побаивалась, перестраховывалась, стеснялась, одним словом, с возрастом пришла робость.
Поэтому нет ничего странного в том, что однажды Дороти вызвала к себе Стефанию, которой все же доверяла больше других, и сообщила, что собирается принять приглашение посетить двух молодых людей. Она будет весьма обязана Стефании, если та не откажется сопровождать ее, тем более что требовались именно две девушки.
Стефания нисколько не удивилась и согласилась.
А телефонный звонок, явившийся причиной этого договора, раздался за час до этого, когда Дороти сидела в офисе одна и листала подшивки газет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42