Мне не хотелось быть основателем Зиона. Это удел таких, как
Эли. Мне хотелось только забрать Линду и уехать подальше. Но и Эли, и
Линда, и я сам были отмечены доверием Натаниэля. Все это было так странно!
Утром совместными усилиями мы расчистили овраг, вытащили кибитки,
загрузили их и запрягли лошадей. В холодном, отраженном снегом свете, я
увидел Линду, на какое-то мгновение остановившуюся рядом. Щеки ее впали и
пожелтели, глаза были погасшими и печальными. Я хотел было подойти к ней,
но тут раздался пронзительный крик Кезии:
- Линда! Линда! Ты бы помыла этот горшок, прежде чем упаковать его!
Линда взметнула вверх руки одним из своих забавных жестов и покорно
отозвалась:
- Сейчас сделаю. Я просто забыла.
Мне вспомнилось, как мутило Агнес по утрам перед рождением первенца.
И я сразу же представил, как вид покрытой жиром и остатками овощей
посудины может повлиять на беременную женщину. Прихрамывая, я подошел к
Линде и предложил:
- Я сам сделаю это.
Но она бросила на меня перепуганный взгляд и запротестовала:
- О, нет, Филипп, пожалуйста!
При этом Джудит Свистун, запрягавшая лошадей чуть поодаль, подтянула
последнюю подпругу, подошла к нам и предложила:
- Предоставьте это мне. А вы бы сказали старой карге: пусть сама
делает это. И, глянув на меня с некоторым презрением, она чуть понизила
голос, так как следующие ее слова не предназначались для ушей Кезии: -
Хотите сделать из себя посмешище?
Цыганка взяла клок сена и горсть песка и быстрыми энергичными
движениями, начистила горшок до такого блеска, которым он сроду не
отличался. Прополоснув его и захлопнув крышкой, Джудит бросила его через
борт повозки. Мы с Линдой обменялись по-детски заговорщическими взглядами
и молча разошлись в разные стороны.

На следующий день нам пришлось избавляться от ценных вещей. Любое
укрытие, любая рытвина на дороге, отверстие под камнем, кустарник
становился последним убежищем утвари, выбрасываемой из наших повозок,
чтобы облегчить ношу лошадям. И все равно они едва передвигали ногами.
Даже избавившись от всяких инструментов, плугов, от коробок с запасами
пищи и узлов с кухонной утварью, мы с ужасом наблюдали, как колеса
погружались в вязкую грязь. Все шли пешком, за исключением детей, шли,
спотыкаясь, застревая в грязи, уклоняясь от бешеных порывов ветра и
хлещущего в лицо дождя, заворачивались в мешки, плащи, рогожи, которые,
намокая, тоже становились непосильной ношей.
И вот наступил момент, когда, оторвав глаза от земли и посмотрев
поверх голов лошадей, я увидел то, что Натаниэль так часто и красноречиво
описывал. Это было пространство между холмами около мили в ширину, которое
на карте носило название Проход. Я смотрел неотрывно некоторое время,
затем перевел взгляд на устало тащившихся людей и остановил его на Линде,
из последних сил преодолевшей сопротивление тяжелой от влаги ткани,
сковывавшей ее движения. Ее вздутый живот топорщился из-под обдуваемой
ветром накидки. Голова была наклонена вперед. Я крикнул Энди, тяжело
ступавшему где-то у задних колес повозки, держа лопату наготове:
- Беги сообщи мистеру Мейкерсу, сообщи всем, что мы пришли. Это тот
самый Проход, который ведет к долине Наукатча.
Энди перехватил лопату поудобнее и изо всех сил помчался,
разбрызгивая фонтаны грязи. Карта была у Эли, но и без нее все знали, что
именно мы ищем. Однако дождь, грязь и невероятные усилия, которые
требовались для продвижения вперед, настолько отвлекли наше внимание, что,
думаю, мы вполне могли бы пройти мимо, не подними я глаз и не оглядись
вокруг. Эли обеими руками держал ось повозки, подставив под нее свое
могучее плечо. Он не перехватил рук, только поднял глаза и кивнул головой.
Теперь курс наш был подправлен, мы шли к земле обетованной. И новый прилив
энергии охватил нашу истощенную и изможденную компанию. Энди подождал,
пока я поравняюсь с ним.
- Подойди к миссис Мейкерс, скажи ей, что мне нужно с ней поговорить,
- попросил я.
Линда шла в середине цепочки, рядом с Вил Ломакс. Обе остановились,
чтобы дождаться меня.
- Забирайся в повозку, - предложил я Линде. - Если лошади не
справятся на том последнем подъеме, я сам подтолкну кибитку.
Линда смахнула капли дождя с лица, внимательно посмотрела на меня и,
не произнося ни слова, залезла под брезентовое покрытие повозки. Миссис
Ломакс в замешательстве остановилась.
- И вы, конечно, тоже, миссис Ломакс.
- О, благодарю вас, мистер Оленшоу. Как вы добры.
Итак, именно в моей повозке со свертком вещей и с милыми сердцу
растениями Линда вступила в долину, которой суждено было стать нашим
домом. Сразу же за Проходом, следовал резкий спуск в долину Наукатчу. Это
было протяженное пространство, имеющее форму блюда, вытянутое с запада на
восток на расстояние, в два раза превышающее пространство с севера на юг.
Цепь северных гор, разделенная Проходом, была гораздо круче, чем
возвышенности, ограничивающие долину с других сторон. В это время года мы
не увидели там покрытых цветами лугов. Коричневые потоки бежали по
выгоревшей, прибитой дождями траве, но медленно и осторожно спускаясь по
тропе между Проходом и рекой, я представлял себе, как прекрасна была эта
местность в тот летний день, когда Натаниэль впервые увидел ее и описал в
своих заметках, чтобы потом приобрести в свою собственность. Наконец Эли
остановил повозку, снял шляпу, стряхнул капли дождя с волос и огляделся.
Затем он приблизился ко мне. Я тоже остановился, и по блеску его глаз
понял, о чем он думает: я читал его мысли о щедрости земли, которые
проносились в его голове, не находя выражения в словах. Эли впервые
изменило его красноречие. Он просто сказал.
- Ну, вот мы и пришли.
И я только повторил:
- Вот и пришли.
Мы все-таки проделали этот путь, нашли дорогу, мы, странники, хоть и
глупцы, не ошиблись, не заблудились. И теперь пусть эта девственная
природа возрадуется за нас, ибо мы пришли, чтоб зацвела пустыня.


КНИГА ТРЕТЬЯ. ПОТРЕБЛЕНИЕ

Но пустыня наша что-то не желала возрадоваться. Десять дней
беспрерывных дождей, почти начисто смыли радость прибытия. Но ливни
сослужили нам и добрую службу, показав, насколько высоко поднимается вода
в Наукатче, и где именно можно строить жилища, чтобы не пострадать от
наводнения.
Это натолкнуло нас на мысль об общем жилье. Эли, конечно же, был
против. Как всегда он стремился к собственным владениям и направился в лес
рубить разбухшие от дождей деревья, чтобы без промедления приступить к
строительству собственного дома. Конечно, он был бы рад, если бы все
последовали его примеру. Но при такой погоде в первую очередь понадобилось
укрытие, и только этот аргумент смог его убедить. Для строительства общего
жилья нужно было сделать только один фундамент и установить основные опоры
в четырех углах. Это экономило время и было намного разумнее того, что
предлагал Эли. Он в конце концов согласился и добросовестно работал над
сооружением деревянного укрытия, которое мы наскоро спланировали. Внутри
была лишь перегородка, разделяющая помещение на две части - для мужчин и
для женщин. Все работали усердно, за исключением Исаака Картера и Мэтью
Томаса, чьи руки мгновенно покрывались волдырями, стоило им прикоснуться к
строительному инструменту. Даже женщины подносили подготовленные планки и
доски, подавали гвозди и молотки, и вскоре мы получили более-менее
надежное укрытие от непогоды. Непросушенный лес корежился и перекашивался
по мере того, как дерево подсыхало. И это был еще один веский довод против
идеи Эли. Мы вынуждены были примириться с общим жильем, пока не просушим
лес для строительства постоянных жилищ. Тогда, не спеша, можно будет
заняться сооружением домов. Эли все равно предпринимал всяческие попытки
начать строительство собственного дома, который в действительности стал
первым жилищем в селении.
Разделение земли прошло без особых разногласий. Угодий гораздо
больше, чем мы могли обработать. Можно было выбрать участок возле реки, у
леса, к западу, к югу - где душе угодно. Что касается меня, я ждал, пока
не сделает свой выбор Эли. И тогда мне в голову начали приходить разные
мысли. С одной стороны, мне хотелось оказаться поближе к Линде, но в то же
время не настолько близко, чтобы каждое мгновение ее жизни с Эли проходило
перед глазами, подобно острию ножа, копошащемуся в ране. Так что, когда
Эли выбрал место для своего хозяйства, я разбил участок на противоположном
берегу реки. Никто не мог вклиниться между нами, и первое, о чем я
позаботился, - это о строительстве надежного моста через реку.
Эли полностью очистил от деревьев все пространство между своим домом
и рекой. Я оставил растительность на своей стороне. Деревья могли служить
своего рода барьером, кроме того, Линде, наверняка, будет приятно
прогуливаться в этой маленькой рощице. Как только прекратились дожди,
молодые люди собрали инструменты и орудия труда, выброшенные нами по
дороге для облегчения повозок, и Эли принялся распахивать землю. Едва
начав работать, он решил, что ему слишком далеко возвращаться каждую ночь
в наш общий дом. Если одно строение возвели так скоро, то столь же быстро
можно соорудить и другое, - решил он. Я помогал ему ради Линды. Энди и
Майк, в свою очередь, помогали мне. Лишь Свистуны, которые энергично
трудились во время общего строительства, - теперь по неизвестным причинам
вели себя совершенно иначе.
Это было не слишком роскошное одноэтажное строение из двух комнат, с
пристройкой для коров и с задним двором для лошадей. Я намеренно сделал
окно большой комнаты шире чем обычно, принеся с собой стекло, которое
Натаниэль предназначал для своего дома.
И с этой же целью пристроил у подоконника просторную лавку, на
которой Линда могла бы сидеть и любоваться через окно моими деревьями и
рекой. На крыльце я сделал решетчатое ограждение, где она могла бы
посадить свои вьющиеся розы. Насколько позволяло сырое дерево, нетерпение
Эли и мои собственные физические возможности, я вкладывал в это
строительство как можно больше своей любви.
Постройка была завершена ярким солнечным днем, и Линда с Кезией
пришли посмотреть на результат наших трудов. Эли разжег огонь в очаге,
чтобы проверить тягу в трубе. Дым зеленых веток сразу же залил комнату
голубоватым туманом. В это время я был занят подравниванием нижнего косяка
двери, так как уже через два дня она перекосилась и опустилась.
Кезия, приподняв юбки, брезгливо переступила через кучу стружки.
Линда шла следом с тяжеловатой неуклюжестью, которая мне казалась
трогательной и милой. Она вступила в дом за Кезией, оглядела голые стены
комнаты и сразу же обратила внимание на лавку у окна.
- О, как прекрасно, - сказала она, опускаясь на сиденье. - Здесь я
поставлю высокий горшок с цветком или что-то другое посредине. А по другую
сторону положу подушечку. Я так рада, что ты позаботился об этом.
- Это ты мистера Филиппа должна благодарить, - отозвался Эли со своей
обычной тягой к правдолюбию. - Я-то занимался очагом и, кажется, не
очень-то хорошо справился, - добавил он, когда мы все заморгали и
закашлялись от едкого дыма.
Тем временем Кезия открыла дверь в соседнюю комнату, являвшуюся
небольшим дополнением к основному помещению, где мы все находились, но
где, в отличие от последнего, не было ни очага, ни лавки у окна. Затем она
вышла, осмотрела пристройку, где копошились Майк и Энди, наконец, подошла
к Эли, разбиравшему в этот момент громоздкую трубу, и положила ему на
плечо свою костлявую руку.
- Эли, - обратилась она к нему тоном, не предвещавшим ничего
хорошего. - Где моя комната?
Эли поднялся на ноги и вытер слезящиеся глаза.
- Здесь, конечно, - бесхитростно ответил он.
- Тогда где кухня?
- Тоже здесь. Я поставлю тебе кровать возле стены - вон там.
- Итак, - неподвижные глаза Кезии гневно засверкали, и я впервые
увидел, как краска залила ее вялое, бесцветное лицо. - Есть конюшня для
лошадей, есть загон для коров, а я, которая привезла тебя сюда, должна
спать на кухне. И я, дура, поверила твоему вранью и оставила прекрасный
дом в Ландгейт-Хилл. Ну, ладно, запомни, Эли Мейкерс, я не буду спать на
кухне. И можешь зарубить себе на носу - либо ты строишь мне отдельную
комнату, либо я ухожу от тебя.
Эли вытер руки о штаны и медленно начал:
- И в чем же я солгал тебе, женщина? Ответь сначала. Ни одна живая
душа на земле не может, не погрешив против истины, обвинить Эли Мейкерса
во лжи. Ну, давай, скажи-ка, в чем я тебе солгал.
- Ты обещал мне лучший дом.
- И ты будешь иметь его. Нужно только немного подождать. Я уже не
успею срубить лес для постройки еще одного помещения. И никуда ты не
уйдешь. Без мужчины, который пригрел бы тебя, ты умрешь с голоду.
Это задело Кезию за живое. Краска залила ее лицо.
- Я-то могу найти такого мужчину. И либо ты построишь мне комнату,
либо я найду человека, который сделает это для меня.
Майк, не пропускавший мимо ушей ни одной ссоры, оставил работу и
занял наблюдательный пост у меня за спиной при первых же звуках
возбужденной речи. И тут Эли повернулся в нашу сторону с такой
неуверенностью в глазах, что лицо его показалось мне даже каким-то
болезненным. Я знал только одно: что строить он может лишь с нашей
помощью. Он стремился начать работать на земле, и хотя обладал неимоверной
силой и энергией, плотник из него был никудышний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40