И я заснул вместе с тобой.
— А тот, большой, из скалы?
— Не знаю, мне было не до него, я же занимался тобой, — ответил Дух.
— А что было потом?
— Да я же сказал тебе, что заснул и больше ничего не помню, — сказал невидимый приятель Нойдака, — а проснулся только сейчас, вместе с тобой.
— И долго же спали Нойдак и Дух?
— Не знаю, может быть, долго, — Дух задумался, — смотри, ведь мы оказались вдали от моря.
Нойдак начал осматриваться по сторонам. Он находился на зеленой лужайке, сплошь покрытой камнями. Совсем рядом лежал здоровенный черный валун. Нойдак подошел к валуну, что-то было не так. Ковырнул, потом — глубже. Да, это был не валун, а большой кусок льда, потихоньку таявший. Откуда здесь, да еще в такую теплую погоду — лед? Нойдак не стал, подобно некоторым нашим современникам, смотреть в небо, он искал естественную причину рядом. И нашел. Вот, поблизости — настоящая гора, а в ней — как будто не хватает куска. Как раз со стороны, где проснулся Нойдак. А к горе тянется целая цепочка черных камней. Если это — старый лед, то гора — это…
И Нойдак побежал к горе посмотреть, какова она на разломе. Сразу потянуло холодом. Но молодой исследователь хотел убедиться сам — начал ощупывать руками поверхность разлома. Камни и лед…
— Вот где мы с тобой лежали, — услышал он голос Духа, — а потом кусок горы отвалился, скатился по склону, развалился на части…
— И растаял, — докончил Нойдак, — а я оттаял и ожил?
— Да.
— Слыхал Нойдак, как людей, во льду замороженных находили, но никто из них не оживал, когда лед таял, — сказал Нойдак недоверчиво, — вот рыбы, оно известно, оживают, когда лед, в котором они вморожены были, тает. Но ведь Нойдак не рыба!
— А, может, и рыба — ведь ожил же! — Дух решил пошутить, иногда он вел себя как маленький ребенок, — Нойдак — большая рыба, Нойдак — большая рыба!
— Нойдак не рыба, — сказал молодой человек назидательно, — видно, не простой лед это, в котором Нойдак заморожен был.
— Да, само собой, непростой, — согласился Дух, — но если это колдовство, то отчего действовать перестало?
— Может солнце? — предположил Нойдак, — Ведь тот большой каменный человек родился, когда солнце вдруг куда-то ушло и все вокруг потемнело. А когда солнце вернулось, большой человек стал быстро уходить…
— На север, — дополнил догадку друга Дух, — может, искал место, где нет солнечных лучей.
— Может, и так, — согласился Нойдак, — но как этот лед попал сюда, среди леса? Чудеса!
— Как попал — не знаю, а вот что было потом — ясно!
— Ну и что было потом?
— Гора потихоньку тает, — начал излагать свою гипотезу Дух, — вот кусок, где ты был, и отвалился. Покатился, покатился, на кусочки развалился! Солнышко пригрело, да ледяное колдовство и растопилось. И ты ожил!
— Ладно, — согласился Нойдак, — пусть так и будет! А теперь вот что — я хочу есть…
— Ягоды рядом, — сообщил Дух.
Но Нойдак перед тем, как отправиться искать себе пищу, все-таки устроил самому себе «инвентаризацию», как сказали бы мы. Результаты были скромны — молотка и зубила при нем не оказалось, одно счастье — заветный гарпун был привязан за спиной. А одежда — что же, как ни странно, она неплохо сохранилась, кое-где порвалась, само собой, но в целом носить еще можно…
Что было дальше? Много всего! Но это были уже новые приключения в новом мире. Почему новом? Нойдак слишком долго проспал и мир переменился. А узнал он об этом в первую же ночь, едва взглянув на небеса. Небо было чистым, и все звезды были как на ладони. Так вот — это были уже совсем другие звезды. Нойдак не узнавал знакомых фигур на небе, это было совсем другое небо…
Глава 10
Поля как-то незаметно перешли в леса. Будь это хвойным лесом, Нойдак бы чувствовал себя как дома, ну, прямо как на той далекой своей родине. Там, на севере, леса были стройные и торжественные, опасные — и в то же время, так сказать, «честные» — то есть от них можно было не ждать какой-нибудь заподлянки. Если болото — так его видно сразу, издали, если медведь — так и он скрываться да прятаться меж деревьев не станет.
А тут, в этих веселеньких, на первый взгляд лесах… Пугают эти леса! Да, конечно, лес, через который проезжали наши герои, был светлее и как бы живее, чем те леса, возле которых вырос Нойдак. Здесь и солнышко играет меж стволов, и птички щебечут, и белки непуганые вверх-вниз по стволам шмыгают.
— Сколько же денежек по ветвям прыгает! — решил пошутить Нойдак. После киевской ярмарки белки воспринимались им как прыгающие шкурки, на которые можно было что-то купить…
— А ты оставайся здесь, белок волшебным дротиком набьешь, в Киев возвернешься, да на шкурки беличьи себе новые портки справишь! — отшутился Сухмат.
— Не дразни колдуна, Сухматий, — бросил Рахта, — а то у него ума хватит, действительно останется!
— Нойдак знает, здесь новому человеку опасно, — заявил северянин важно, — здесь болота, а в них кракордилы страшные, зубастые, Нойдака за ногу схватят и в болото затащат!
— Наслушался сказок, — бросил Рахта недовольно, — нет никаких тут кракордилов.
— Здесь-то нет, а вот там, куда мы едем… — начал было Сухмат.
— И там нет, — перебил побратима Рахта, — это вятичи все киевлян пужают, думают, глупые, испугаемся — и не пойдем к ним в гости…
Нойдак ничего не сказал. Ведь в болото можно было попасть и без какого-то там кракордила. Просто — оступился, а потом — затянет. Этих страшных историй Нойдак уже наслушался немало. Постаралась и толстушка Майя, успевшая не раз принять и приласкать тщедушного северянина у себя дома. Уж она-то страстей наговорила, нарассказывала, едва прослышала, что Нойдак в поход дальний направляется, в леса дальние, восточные, где вятичи злобные живут, да на семи холмах, в граде Москве, киевлян на кострах поджаривают, да с чесноком лопают…
— Знаешь, браток, — вдруг сказал Рахта непривычно робким голосом, — я опять чувствую за собой… Ну как тогда!
— А чего чувствовать, — отозвался Сухмат, — проверить нужно.
Богатырь развернул коня и резко рванул. Конь помчался во всю прыть. Рахта и Нойдак остановили коней, решив дождаться Сухмата. Дожидаться пришлось долго. Нойдак пару раз дернулся было, думая, верно, что не пора ли помочь? Но Рахта всякий раз придерживал друга, он всегда точно знал, когда побратиму нужна подмога, а когда — лучше не мешаться! Наконец, Сухмат вернулся, его конь шел неспешным шагом, а сам витязь — о чем-то задумался.
— Да, был за нами всадник, — сказал богатырь, подъехавши к друзьям, — только всадник необычный. Был — и пропал. Я пошел по следам…
— И что?
— Он повернул назад, все было ясно видно, остались четкие следы. Лошадь подкована… А потом, вроде, следы ушли с дороги в лес, да там и пропали, только чудится мне, что и в лесу я эти следы отыскал бы, да не было их среди деревьев.
— Что ж он, улетел?
— Ой, не знаю, браток, что за нечисть за нами увязалась…
— Может и нечисть, а может — и нет! — вздохнул Рахта, — чувствую я… — и он смолк.
— Что чувствуешь?
— А так, ладно… — Рахта безнадежно махнул рукой.
Наши герои отправились неспешно дальше. Сухмат, кажется, начал кипятиться внутри, серчая на все вокруг себя все больше — сначала на себя, что не поймал незнакомца, потом на братца, что ничего объяснить не хочет, затем дело дошло и до Нойдака.
— Где же твой Дух долбанный? — спросил он сердито северянина, — то болтался вокруг, даже в шахматы хотел твоим посредством сыграть, мешался только. А теперь, когда он нужен — его нет? Как бы он сейчас пригодился, небось, от него нечисть бы не спряталась.
— Может и спряталась бы, — ответил Нойдак безмятежно, — молодой он еще да глупый. Наверное, потерялся да заблудился. Как он теперь Нойдака в лесу отыщет? Бедный Дух, пропадет он без Нойдака!
— Так уж и пропадет? — не поверил Рахта.
— Прямо пропадет… — передразнил Сухмат, — нашел, небось, себе духиню какую-нибудь, да развлекается. Ты, Нойдак, ведаешь, как это у них, духов, делается? Как у людей, или как иначе?
— Рано ему еще жениться, — ответил Нойдак совершенно серьезно, — он еще — дитя.
— Так, говоришь, видел ты его, когда Перун промахнулся, в тебя молнией пуляя?
— Нойдак видел, — подтвердил колдун.
— И что, на кого он похож, твой Дух?
— Дух — совсем маленький мальчик, — ответил Нойдак.
— Ну, тогда ему, конечно, с духинями рано… — рассудил Сухмат. Кажется, за разговорами на веселую тему его злость постепенно улетучилась. Тем более, что Сухмат просто не мог по-настоящему озлиться на Нойдака…
Путники следовали все дальше и дальше. Привалы, скромная, лишь иногда — если случалась попутная охота, то — роскошная еда. Кажется, богатыри готовы были передраться за право оказаться в роли повара, но до драки дело не доходило, Сухмат всякий раз напоминал о стародавнем обещании Рахты слушаться в делах домашних побратима, и тому ничего не оставалось, как уступить потрошение дичи товарищу.
Дорога постепенно сужалась, расходясь тропинками в разные стороны. Теперь это была не дорога, скорее — тропа. Но пока было, однако, что это все-таки главная тропа, ибо остальные тропки были куда уже.
Но друзья были все время начеку. Что из того, что на них никто пока не посмел напасть? Лесных разбойничков можно было понять — надо быть полным идиотом, чтобы напасть на тройку воинов, двое из которых и по виду, и по стати, и по тяжести брони — настоящие богатыри… Да и Нойдак, в длинной кольчуге, со шлемом на голове и небольшим мечом на боку подарком отнюдь не выглядел. Мало что дохленький — вон и бубен у седла, стало быть — колдун, а богатыри плохого колдуна с собой в товарищи не возьмут! Вот и поставьте себя теперь на место лесных разбойников — зачем вам такое счастье, нападать на такую троицу, уж лучше спрятаться где подальше за деревьями, притаиться, да переждать… А вот когда на дорожке покажется телега с товарами — вот тогда мы — молодцы!
Как-то Сухмат услышал впереди какой-то странный звук. Жестом остановил приятелей, приложил палец к губам, показывая, что надо соблюдать тишину, а сам — мягко соскочил на землю и как тень скользнул между деревьев. Прошло некоторое время, примерно столько, сколько горела бы лучина длиной с палец. Послышался голос Сухмата, явно веселый и зовущий к себе голос.
Когда Рахта с Нойдаком подъехали поближе, они обнаружили богатыря, державшего в руках тщедушного старичка. Такого маленького-премаленького, сухонького-тщедушненького, но с длинной-предлинной бородой! А рядом, прямо у дороги, точнее, у развилки дорог, стоял камень. А на камне была надпись, еще не оконченная. Все было ясно, старичок именно этим и занимался — выбивал кремниевым зубилом буквицы на гладком камне. Вот и зубило рядом валяется — ох, сколько же у Нойдака воспоминаний сразу!
— А что здесь написано? — спросил Нойдак, так и не выучившийся читать.
— «Кто направо пойдет, — зачитал Сухмат громко, — тот коня своего по…» — богатырь не дочитал, сразу рассердившись, — и как тебе не стыдно, старый человек… Такие вещи, да еще и на камне роковом писать?
— А что, — ответил старичок, не смущаясь, — я правду пишу, как написал, так оно и будет!
— Что-то я не слышал, чтобы в лесу камни ставили! — сказал Рахта, — Да, отпусти ты старого человека, никуда он не сбежит…
— Захочу — и сбегу, — заявил старичок, — мы, лесовички, народ юркий!
— Так чего ж ты в лесу камень роковой ставишь?
— А в полях на всех дорогах уж поставлены, пора за леса браться!
— А чего ж такое нескромное пишешь?
— Так тута лес, дело известное, — заявил лесовичок с достоинством, — это хороводы водить с девками в поле можно, а как до дела с ними более интересного — так и сам, небось, сразу в лесок? А?
— Твоя правда, дедок! — засмеялся Сухмат.
— Вот оттого и надписи тут, на камнях таковые! — закончил дед глубокую мысль.
— А где же лесовичок? — опомнился Рахта, когда друзья отсмеялись.
Дедка нигде не было видно. И как он юркнул, куда — никто и не приметил. Впрочем, оно и понятно, ведь родной он тут, и лесу родной, и лес ему — родня…
— Сбежал, — равнодушно отметил Сухмат.
— И куда теперь нам ехать?
— Не знаю куда, — сразу высказался Сухмат, — но налево я не поеду!
— И Нойдак тоже не хочет… — добавил молодой колдун.
— Так вы что, поверили лесовичку? — удивился Рахта, — Да он просто проказничает!
— Поверили, не поверили, а направо — не поеду! — заявил Сухмат.
— Ладно, — согласился Рахта, — тогда куда? Остались две дороги — прямая и налево…
— А нам надо на восток, — напомнил Сухмат.
— Восток — это откуда солнце всходит? — спросил Нойдак.
— Да.
— А как определить, где восток?
— Если встать лицом к северу, а спиной — к югу, — начал объяснять Сухмат, — то по левую руку будет запад, а по правую — восток!
— Ну, а где юг, а где север, ты уж найдешь и без подсказки… — добавил Рахта.
— Нойдак всегда знает, где юг, — сказал Нойдак, — и по листьям, и по лишайникам, и по грибкам, и по цветам…
— Да, тут тебя учить нечему! — улыбнулся Сухмат.
— А какая дорога идет на восток? — решил уточнить Нойдак.
— Ну, так сам и найди!
Нойдак, мельком окинув окружающие деревья взглядом, повернулся, как учили, лицом к северу и начал разглядывать свою правую руку.
— Однако ж… — удивился Рахта, поняв, почему Нойдак медлит с ответом. Получалось, что ехать надо именно по той самой дороге, что «направо».
— Сдалась нам эта дорога! — решил, наконец, Сухмат, — Поехали прямо!
Никто не стал ему возражать…
* * *
— Вот лесовички — они кто? — спросил то ли сам у себя, то ли у побратима Сухмат, — Люди — не люди, чудики — не чудики.
— Слышал я, что с лешим они в родстве, — ответил Рахта, — только не очень близком, так, седьмая вода на киселе…
— А Нойдак так слышал, — вдруг вмешался Нойдак с каким-то странным налетом раздражения, — Нойдак слышал — лесовичок с лешим в родстве, кикиморы болотные, водяные да домовые — все в родстве. И богатырь Алеша — он-де то же в родстве с лешим. А еще разные лешачки, которые не лешие, но поменьше — и все в родстве. Может, и ты, Сухмат, и ты, Рахта — тоже с ним в родстве?
— Вообще-то маманя мне ничего такого не рассказывала, — засмеялся Сухмат, — но всяко бывает…
— Ведунишка наш правду молвил, — неожиданно высказался Рахта, — все тут, в лесу, в родстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51