Мои ноги ступали по полу мягко и бесшумно
Иди, иди, маленькая мышка. Покажи мне, где скрываются твои друзья.
Сыщик
- Здесь? - спросила Линда, глядя на здание Музея. - Неужели здесь мы найдем парня, который убил Джастина?
- Да...Похоже на то.
Белые нити паутины проникли в музей и, пронзая стены, пучком тянулись в какое-то место внутри его. Там где они заканчиваются, мы, видимо, и найдем ответы на все наши вопросы.
- Не хочешь ли сказать мне, каким образом ты это вычислил? - спросила она.
- Честно говоря, нет, - ответил я.
Я увидел, как женщина-кошка выпустила свои коготки.
- О`кей. Но планом дальнейших действий ты можешь со мной поделиться?
- Конечно, - ответил я. - Мы должны идти следом за этими тремя парнями.
- Какими ещё тремя парнями? - спросила Линда, явно теряя терпение. И осуждать её за это я был не вправе.
- Там в тени находятся трое парней, - сказал я показывая на здание. Один из них сейчас пытается взломать боковую дверь.
Самих парней я в темноте не различал, но зато прекрасно видел их тотемы. Рыцаря на закованном в броню боевом коне и со знаменем на длинном копье. Маленького, жирного херувимчика с ружьем в руках и сигарой во рту. Херувимчик был совершенно гол, однако его кудрявую головку украшало камуфляжное кепи. И, наконец, Стеллу - добрую волшебницу Севера.
Интересно, какой сексуальной ориентации придерживается последний парень?
Мы осторожно проскользнули до места, с которого могли хорошо рассмотреть всю троицу. Это было вовсе не трудно сделать, поскольку парни были заняты дверью. Все трое были облачены в камуфляжные костюмы, и в руках держали автоматы. Они прикрепили к стальным дверям термитный заряд и отступили в сторону, ожидая, когда тот прожжет металл. Действовать тихо эти ребята нужным не считали. Когда дверь открылась, двое вошли в здание, а третий остался на страже.
Я знаком приказал Смеющемуся Медведю обойти часового с другой стороны. Дав понять кивком, что всё понял, индеец начал обходный маневр. Я дал ему две минуты на подготовку, затем прошептал театральным шепотом:
- Брось, Франчина, перестань разыгрывать невинность.
Линда тотчас вступила в игру и произнесла целую диатрибу о том, что, "она вовсе не такая, за которую я её держу", и что она имеет дело всего лишь с трансвеститом, и что, если я тотчас не уберу лапу с её груди, то мне через секунду придется держаться ею за яйца. (В этот момент я искренне пожалел того парня, которому доведется назначить ей свидание по-настоящему). Так или иначе, но между её заявлением о том, что "настоящий мужчина должен уметь держать себя в руках", и моим воплем " ах ты, ничтожная тварь!" появился Смеющийся Медведь и объявил, что мы можем прекратить шоу.
Художник.
Ву привел Захарию в галерею. В реальной жизни сенатор выглядел гораздо старше и жирнее, чем на телевизионном экране.
- Как мило с вашей стороны, Захария, что вы решили придти, - сказал я. - Должен принести свои извинения за то неудобство, которое доставило вам переодевание, но после столь длительных и трудных приготовлений к этой встрече, мне очень не хотелось, чтобы вы всё испортили, вытащив откуда-нибудь припрятанный вами пистолет или нечто подобное в том же роде.
Я улыбнулся. Теперь я мог себе позволить улыбаться ему.
- Надеюсь, ваше новое одеяние вам нравится? - продолжил я. - Я пытался выдержать ваш стиль - тот, который видел по телевидению. Консервативный, но дорогой, с акцентом на те цвета, которые подчеркивают властность. Над определением размеров, правда, мне пришлось помучиться. Хмм...Похоже, что брюки сзади сидят чуть свободно... Что же, я пытался сделать всё, что в моих силах. Мне не хотелось, чтобы покойника сочли недостаточно элегантным. Захария сунул руки в карманы брюк и спросил с презрительной усмешкой.
- Где мальчишка?
- Ах да, - произнес я, - какая непростительная забывчивость. Понимаю, как вам не терпится встретиться со своим сыном.
Я знаком приказал Ральфу ввести Бенджамина. При виде сына, глаза Захарии блеснули, и кровь отхлынула от лица.
- Но как...? - заикаясь начал он. - Как он вообще мог появиться на свет? - и я впервые увидел в его взгляде признаки страха.
- Ах, вы, оказывается, находитесь в неведении? А я то думал, что вы давно обо всем догадались. Возможно, вы не так умны, как я полагал.
Я подошел к нему ближе. Настолько близко, чтобы можно было посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть, как по лбу текут струйки пота, и для того чтобы почувствовать аромат его страха.
- У меня было искушение ничего вам не говорить. Но затем я передумал, так как вы не смогли бы оценить всей иронии ситуации.
- Иронии?
- О да - иронии. Понимаете, Захария, что весь юмор всей этой истории - невероятно трагический, ужасный юмор, - состоит в том, что всё это вы сотворили напрасно.
Я приблизился к нему еще на шаг. Теперь лишь дюймы отделяли наши лица.
- Когда моя жена умерла, она уже не носила Бенджамина в своем чреве. Мы с ней помирились и решили сохранить ребенка. Но у Алисии возникли небольшие проблемы со здоровьем, и доносить ребенка она не могла. Поэтому мы поместили плод в искусственную матку в Клинике планирования семьи. Да, да. В той, что находится на Персиковой улице.
Наконец-то, судя по его взгляду, он понял. Самое время, сообразить, поскольку я ему практически всё рассказал.
- Но я догадываюсь, почему у вас создалось в то время неправильное представление. Что именно сказала моя супруга в тот злополучный день, когда пришла к вам объявить о разрыве ваших отношений? Неужели она сказала, что она беременна от вас? Ах, какая ужасная, роковая неточность. Эти слова позволили вам решить, что она продолжает носить плод.
Меня все время интересовало, да и сейчас очень занимает, какая именно сцена разыгралась тогда в вашем кабинете. Интересно, сказала ли она о ребенке до слов о разрыве, или после? Может быть, вы решили, что она использует ребенка против вас? Положит конец вашей карьере?
Теперь в его глазах читался ужас. По лбу струями катился пот. А я продолжил с улыбкой:
- Если это так, то становится ясно, почему ваши подручные её убили. И не только убили, но и вырезали матку. Вы хотели уничтожить не только её, но и плод вашей любви.
Его подбородок дрожал. Было заметно, что Захария с трудом сдерживал слезы. Неужели он сейчас зарыдает? Нет, это было бы чересчур театрально. Я склонился и прошептал ему на ухо:
- И вы пошли на это только ради того, чтобы спасти свою карьеру. Глупый сенатор. Оказывается вы совсем не знали человека, которого любили. Алисия никогда ничего никому не сказала бы. Я хотел вырастить ребенка, как своего. И никто никогда не узнал бы, что и вам, Ваше преподобие, не чуждо нечто человеческое.
Ведьма.
Я шла за ним вот уже несколько минут, постоянно оставаясь за углом, постоянно скрываясь в тени, так чтобы он меня не мог увидеть. Я надеялась, что он приведет меня к своим сообщникам, но его маршрут приводил меня в изумление. Мы проследовали по нескольким коридорам. Я никак не могла понять его действий, хотя следила за ним очень внимательно. У него в руках был какой-то похожий на дирижерскую палочку жезл, при помощи которого он открывал и запирал двери. Думаю, что на кончике жезла имелся искусственный отпечаток пальца. Но в его действиях я не видела ни системы, ни логики. В одном из коридоров он запер двери всех кабинетов. В другом не запер лишь одну, оставив её приоткрытой.
При этом он пользовался фонарем, не зажигая верхний свет. Возможно он опасался, что свет увидят с улицы. Парень вошел в одну из дверей в конце коридора, и я осторожно последовала за ним. Эту дверь, как и некоторые другие, он оставил распахнутой.
Пройдя через дверь, я оказалась в длинной галерее. Узкие лучи света падали на странные, отвратительные скульптуры. Моя добыча шагала впереди меня. Он спокойно шел между рядов скульптур, а я металась между изваяниями из стороны в сторону. В конце концов он скрылся за очередной дверью, а я приблизилась к ней, бесшумная, словно туман. Но эту дверь он запер, и продвинуться дальше я не могла.
Его преподобие сенатор.
Он внимательно смотрел на меня. Он улыбался. Он наслаждался моим видом. Продолжай, Халэрант, продолжай. Болтай, как можно дольше. Еще пара минут, и здесь появятся мои люди, чтобы навсегда стереть улыбку с твоей мерзкой рожи.
Он замолчал на мгновение и снова посмотрел мне в глаза. Интересно, закончил он свое трагическое повествование или нет? Надо потянуть еще немного. Придется еще пару минут поломать комедию.
- Всего лишь один вопрос, Халэрант. Почему? Если вы всё знали четырнадцать лет тому назад, то почему вы ничего не предпринимали? Чего вы ждали?
Халэрант расплылся в улыбке, которая говорила, что он счастлив дать пояснения по этому вопросу.
- Что я мог в то время сделать с вами, Захария? Да, конечно, при помощи Бенджамина я мог доказать, что у вас была интрижка с моей женой, но доказательств того, что вы участвовали в её убийстве, у меня не было. Нет, вы подставили меня весьма умело. Кроме того, мне было ясно, что кто-то из ваших людей в полиции фабрикует против меня улики. На то чтобы узнать, кто это делал, ушло немало времени. Но как раз времени у меня было более, чем достаточно. Кроме того, прошедшие годы придавали моим планам особую изюминку. Что вы могли потерять четырнадцать лет тому назад? "Младший сенатор от штата Джорджия замешан в скандале на почве секса!" Кого это могло в то время заинтересовать? Почти никого. Нет, я выжидал, пока вы не подниметесь по лестнице успеха. Ждал того момента, когда вам будет, что терять. Когда я мог бы отнять у вас плоды всей вашей жизни.
Вопрос состоял лишь в том, как это лучше сделать, как заставить вас заплатить полную цену. Очень долго я не мог придумать ничего достойного. Убив мою жену, вы одним ударом отняли у меня любовь, искусство и свободу. Более того, вы лишили мир её дара. Всех тех шедевров, которые ей еще предстояло создать. Вы обокрали души и умы людей, которые она была способна изменить. Подумайте об этом. Как бы вы поступили с существом, лишившим человечество Микеланджело, Шекспира или Моцарта?
На то, чтобы найти отвечающее требованиям справедливости возмездие, и ушли все эти годы.
Полиция.
Я хотела сесть за руль, но Тони заявил, что в состоянии вести машину. Бросив взгляд на его загипсованную правую руку, я удивленно вскинула брови, но ничего не сказала, не желая уязвить его мужское самолюбие. Пусть крутит баранку, если ему так нравится.
Как ни странно, но он ухитрился довезти нас до Музея в целости. Я попросила его проехать еще один квартал и остановиться рядом с Публичной библиотекой, чтобы мы могли незаметно подойти к дверям музея. Достав из багажника прибор ночного видения, мы вначале припустились рысцой, но завидев нужное нам здание, остановились и, пригнувшись, укрылись за кустами.
- Видишь что-нибудь? - спросил Тони.
- Да, - ответила я, регулируя объектив ночного бинокля, - Вижу какого-то парня с автоматом.
- Где?
- Чуть правее статуи, - ответила я, передавая ему прибор. - В тени, у стены.
- Вижу, - отозвался Тони. - У него на голове коммуникатор. Но это не наш прибор, а армейский.
- Может быть, национальный гвардеец? - спросила я. - Губернатор несколько часов тому назад объявил мобилизацию.
- Не думаю, - ответил Тони. - На нем нет формы.
- Раз у парня есть головной аппарат связи, значит он с кем-то разговаривает. Может быть, стоит обойти здание, чтобы взглянуть на его друзей? Я начну обход с правой стороны, а ты - с левой. Встретимся позади Музея и сравним наблюдения.
- Понял.
Сыщик.
Мы бесшумно двигались по темному коридору. Смеющийся Медведь держала в руке свой томагавк. Линда, как существо более практичное, достала пистолет.
В конце коридора оказалась лестница. Ведущая на неё дверь была заперта, но замок оказался дешевой финтифлюшкой, и я за пару секунд открыл его при помощи пластиковой карты.
- А ты уверен, что знаешь, куда идешь? - шепотом спросила Линда. Или импровизируешь маршрут по мере продвижения?
- Шшш... - прошипел я, открывая дверь.
Я вовсе не собирался объяснять ей, что нахожу путь, по нитям паутины, которые, как мне было известно, сходятся в одну точку несколькими этажами выше нас.
Его преподобие сенатор.
Халэрант умолк и несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза. Я хотел задать еще вопрос, чтобы мерзавец продолжал говорить, но он приложил палец к моим губам. Художник сделал шаг назад, снял пиджак и вручил его одному из своих бандитов. Затем он расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. Его глаза вдруг зажглись злобным огнем.
- А теперь, Захария, закончим все это так, как договаривались, сказал он и нанес удар.
Я успел отскочить назад.
- Перестаньте, Захария, не надо меня разочаровывать. Особенно после всего, что мне пришлось проделать для устройства нашей встречи. Уверен, что в схватке вы сможете себя проявить. Неужели вы не пылаете благородным гневом? Или вы способны убивать лишь ничего не подозревающих женщин?
Он сделал шаг вперед в моем направлении.
Я пытался пробудить в себе ярость, которая позволила бы мне ответить силой на силу. Ведь смог же я, в конце концов, справиться в Вэйром. А он был моложе Халэранта. Но тогда я был по настоящему зол, а сейчас меня одолевал страх.
Где мои люди? Почему они все еще не здесь? Умоляю Тебя, Господи! Ведь я знаю, что Ты уготовил мне вовсе не такой конец. Я лишь орудие твое, ниспосланное на землю, дабы вернуть заблудшую страну на путь истины. Ты не можешь позволить мне умереть подобным образом!
И Он услышал меня. Всю жизнь я хотел увидеть знамение, говорящее о том, что Творец меня слышит, что заботится обо мне. Наконец это свершилось!
Посыпался дождь искр, все огни в помещении погасли, и мы погрузились во тьму.
Ведьма.
Заперта. Думай, Холли, думай. Музей высокого искусства очень велик, но ты бывала в нем неоднократно. Этим летом на выставке Пикассо, например. Итак, где они могут находиться? Думай!
Они намерены совершить какое-то ритуальное действо. Для этого нужно свободное пространство. Где в музее можно найти достаточно большое свободное место?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80