В настоящее время они возобновили работу в полном объеме. Биржевики всего мира с нетерпением ожидают известий о курсе акций «Ай-Би-Би», единственной компании, принимающей участие в разработке природных ресурсов независимого африканского государства…» Акмаль тяжело облокотился на край стола.– Как это могло случиться? – пробормотал он и, шатаясь, вышел из комнаты.Поднявшись на лифте, Омар вошел в свою спальню и растерянно огляделся по сторонам, словно видел все это впервые: шелка, парчу, бесценные картины. Великолепное убранство казалось чужим и зловещим, словно его коснулась порча.– Я погиб, – прошептал он, чувствуя, что кошмар не отпускает его.Ему еще предстояло объясниться со своими покровителями, которые предоставили ему полную свободу действий и неограниченный кредит в обмен на Бурхвану, и он знал, что они не склонны к компромиссам.Он избавился от контрольного пакета «Ай-Би-Би», считая его пустым ларчиком, но теперь биржевой курс этих акций начнет расти.Кроме того, он перевел сто миллионов долларов в цюрихский «Лой-Банк» на счет Франсуазы.– Эта грязная шлюха! – прошипел он, посинев от злости.Все его состояние было вложено в бурхванскую операцию. Единственным источником возрождения, на который он мог рассчитывать, оставались акции «Текс Ойл энтерпрайз». Если ему удастся убедить своих покровителей, что он их не предавал, что ситуация, сложившаяся на данный момент, является результатом двойной игры Чоо Авабы, что партия еще не сыграна, возможно, они предоставят ему еще один шанс. Последний.И раньше волны сбивали его с ног и накрывали с головой, но ему всегда удавалось всплыть до истощения запаса кислорода. С пакетом акций «Текс Ойл» он сможет играть на всех мировых рынках и получить большой кредит.Он взглянул на часы. Биржа в Нью-Йорке должна была вот-вот открыться.– Помоги мне привести себя в порядок, – приказал Акмаль слуге, прибежавшему на вызов. «Ну, конечно, – продолжал он уже про себя, – одно сражение – это еще не вся война».Он вернулся к телетайпу, попытался улыбнуться Роже и сказал:– Иди отдохни. Я здесь подежурю.Француз близоруко прищурился на него сквозь толстые стекла очков.– Спасибо, – прошептал он, не веря своим ушам: в булькающем голосе Акмаля впервые прозвучала любезность. – Я могу идти?– Ну, конечно, – подтвердил бедуин.– Поступили свежие новости из Бурхваны, – сказал Роже, уходя. – Они на столе.– Я их просмотрю. – Он уселся за стол, косясь одним глазом на продолжающий работать телетайп.«Глоб Пресс. Четверг, 27 августа, 9.00. Открытие биржи в Нью-Йорке прошло спокойно. Операции идут вяло. Сказывается период летних отпусков».Телетайп замолк. Омар посмотрел на чудесный аппарат, по виду не слишком отличающийся от обычной пишущей машинки, и принялся изучать сообщения из Бурхваны. Они подтверждали известия, полученные ранее, дополняя картину новыми подробностями.В одном сообщении был упомянут итало-американский предприниматель Бруно Брайан, являвшийся, по непроверенным, но заслуживающим доверия сведениям, мужем принцессы Маари Умпоте, убитой две недели назад. Упоминался также и маленький наследный принц Санни Брайан Умпоте, покинувший столицу на личном самолете Бруно Брайана. Пункт назначения полета не сообщался.Акмаль с удовлетворением отметил, что его собственное имя не было упомянуто. Зато информационное агентство уделило много внимания офицеру местной полиции Бартелеми, найденному мертвым в своей квартире на окраине города: настойчиво проводилась мысль о том, что он служил связником между представителями оппозиции и зарубежными кругами, осуществлявшими финансирование путча.Акмаль бросил листы в корзину для бумаг: он не нуждался в записях и все держал в голове. Обхватив лицо руками, он стал ждать. Его друзья немедля дадут о себе знать. Он спросил себя, оставят ли они ему время для оправданий. Скорее всего уберут без долгих разговоров. И все же существовал еще один шанс возобновить диалог. Он располагал превосходной информацией в обмен на свою жизнь и держал в запасе новые многообещающие планы. Только Аллах будет вершить его судьбу. И тут аппарат начал отстукивать новое сообщение.Акмаль склонился над телетайпом, ожидая от него, как от оракула, ответа. Новое сообщение касалось положения дел на нью-йоркской бирже.«Работа на бирже оживилась и сосредоточилась на акциях «Ай-Би-Би». В настоящий момент их курс вырос на три пункта по сравнению со вчерашним днем и продолжает неуклонно повышаться».Несколько минут прошло в молчании. Акмаль не сводил с машины лихорадочно горящих глаз. Телетайп вновь принялся печатать:«На остальной части рынка не зарегистрировано особых изменений, если не считать крушения акций «Текс Ойл», курс которых стремительно падает без видимых причин. Биржевики следят за курсом с неослабевающим вниманием».Кабина стремительно закружилась вокруг Акмаля, и могущественный бизнесмен-посредник повалился, как забитый бык, под стрекотание телетайпа, продолжавшего равнодушно отстукивать на бумаге его смертный приговор. * * * Ему казалось, что он барахтается в болоте, не в силах выбраться из густой и цепкой жижи, подступавшей к горлу.– Ничего страшного не случилось, – принялся успокаивать его молодой светловолосый врач, полный здоровья и сил, служивший судовым медиком на яхте «Сорейя».Акмаль попытался заговорить, но слова замирали у него на губах, язык не ворочался во рту, мысли путались.– Все хорошо, господин, – заверил его доктор с профессиональной властностью в голосе. – У вас был небольшой криз, – пояснил он. – Давление возвращается в норму. Я сделал вам укол, и вскоре вы заснете. Завтра вы опять будете в форме.– Завтра? – невнятно пробормотал он.– Совсем скоро, как видите, – повторил врач, довольный делом своих рук. – Если слишком много работать, наступает предел, за которым начинается болезнь. Расслабьтесь.Бедуин вытаращил глаза что было сил, попытался приподняться, но его тело весило тысячу тонн. Даже пальцем пошевелить было невозможно. Но он должен, должен был вырваться из западни, выкурить из норы эту потаскуху Франсуазу, связаться со «Стандард Интернэшнл». Он должен был вернуть свои деньги, прежде чем они превратятся в дым. А этот самодовольный гад, разжиревший на своих сказочных гонорарах, вместо того, чтобы ему помочь, накачал его дурманом в тот самый момент, когда ему нужны все его силы, чтобы выплыть. Он сделал еще одну попытку овладеть собой, но его все глубже и глубже засасывала вязкая болотная жижа, из которой на мгновение удалось подняться. Он тонул, стремительно и неудержимо погружаясь в бесконечную мглу, с единственной мыслью в голове: «Каймановы острова… в Карибском море…»– Ни о чем не думайте, – невозмутимо посоветовал врач. – Расслабьтесь.Он думал, что продал пустой ларчик, на самом же деле он его купил. Тьма сомкнулась над ним, и наступила мертвая тишина. ЭПИЛОГКОНЕЧНАЯ ОСТАНОВКА Дон Калоджеро Коста был разбужен неумолкающим дребезжанием телефонного звонка. Не снимая трубки, он взглянул на часы: было около трех пополудни. Через балконную дверь было видно, как белый парус лениво скользит по глади моря. Он спустил ноги с журнального столика, устроился в кресле поудобнее и, вынув изо рта лакричный корешок, поднял трубку.– В чем дело? – спросил он.Администратор отеля «Вилла Иджея» произнес вполголоса:– Синьор Коста, ожидаемое вами лицо прибыло. Прикажете проводить к вам? – Он говорил почтительным тоном, словно обращаясь к важному сановнику.– Кстати, – недовольно пробурчал Кало, – что за порядки вы завели в этой ночлежке?Человек на другом конце провода, ожидавший инструкций, растерялся:– Простите, синьор Коста?– Ванная не убрана, – повысил голос Кало, – мебель в пыли, холодильник пуст, если не считать стакана со следами помады.– Синьор Коста, я в полном замешательстве, – пролепетал администратор. А ведь он строго-настрого велел старшей горничной проследить, чтобы номер, предназначенный для дона Калоджеро, был приведен в порядок. Никому теперь нельзя доверять! С пылью ничего нельзя было поделать: в восточном крыле месяцами шли ремонтные работы. Но беспорядок в ванной и помада на стакане были недопустимы, о ком бы ни шла речь, не говоря уж о представителе самого Барона. – Я немедленно приму меры.– Забудем об этом, – успокаиваясь, сказал среброголовый великан. – Проводите ко мне гостя.– А ваш багаж? – администратор вспомнил, что дон Калоджеро предупредил о своем отъезде.– Пусть отнесут вниз, – приказал Кало.Он пошел в ванную, освежился, затем вернулся в гостиную и расположился в самом удобном кресле. В дверь постучали.– Войдите, – пробасил он.Через мгновение перед ним предстал Омар Акмаль.– Присаживайтесь, – Кало указал ему на кресло перед собой.Изумление, казалось, приковало гостя к месту.– Прошу, – повторил Кало.Акмаль опустился в кресло, не говоря ни слова и даже не пытаясь скрыть свою растерянность. Он не знал, кто ждет его в этой гостинице, может, даже сам полковник Каддафи, но уж кого он точно не ожидал увидеть, так это посланника Барона Монреале.– Готов выслушать ваши предложения, – осмелился он наконец. Выбора не было.Кало сунул в рот неизменный лакричный корешок:– Мне нечего вам предложить. – Он смотрел на противника без гнева, как на вспугнутого в норе лесного кролика, дрожащего перед неизбежным.– Тогда к чему этот спектакль? – возмутился Акмаль, цепляясь за остатки гордости.– Я должен вам кое-что сообщить. – Кало не спеша перебросил ногу на ногу.– Послушаем, что за сообщение, – он все-таки оставался Омаром Акмалем.– Это конечная остановка, – изрек великан. – Вы подошли к концу своего пути.Лоб и ладони бедуина взмокли от пота.– Только Аллах ведает об этом, – он говорил с трудом, едва слышно, ему не хватало воздуха.– Вы знаете, что такое тоннара? – Мощный бас Кало звучал отчетливо, спокойно и уверенно.За арабского негодяя ответила изумленная гримаса, перекосившая его физиономию.– Ну, конечно же, вы этого не знаете, – продолжал Кало. – Тоннара – это лабиринт рыболовных сетей. Мы, сицилийцы, – мастера ловить рыбу такой сетью, изобретенной еще во времена финикийцев.– Я не для того сюда пришел, чтобы говорить о финикийцах, – только и сумел вымолвить Акмаль.– Вы пришли сюда, чтобы слушать, – нахмурился Кало. – Вы попали в западню, сотканную из вашей собственной ненасытной алчности. Я устроил вам эту ловушку, я бросил приманку, и вы попали в тоннару. Потом команда рыбаков медленно, но неуклонно провела вас к «бастарделле», то есть ко входу в камеру смерти. Вы, Омар Акмаль, попали в центральный садок. – Вспоминая малютку Розалию и несчастную Маари, Калоджеро Коста неумолимо и хладнокровно вел добровольно взятую на себя роль палача.Губы бедуина задрожали, и не столько от страха, сколько от бессилия перед оскорблением и насмешкой.– Делайте что хотите, и пусть все будет кончено, – напоследок в нем заговорила гордость. Он солгал, сказав, что не знает, что такое тоннара. Ему приходилось видеть «маттанцу», забой попавшей в ловушку рыбы. Он вспомнил вооруженных острогами рыбаков и насаженных на гарпун громадных тунцов, извивающихся в тесно сжимающемся пространстве, бьющихся в собственной крови и едва не опрокидывающих лодки в своей агонии.Ему не нужно было спрашивать у седовласого великана, кто эти «тоннаротти», приведшие его в камеру смерти. Разрозненные части плана, о котором ему давно уже следовало догадаться, сложились в единое целое и приобрели ясные очертания. Брайаны, шейх Юсеф, адвокат Паоло Бранкати, адвокат Вернер Кламмер, мистер Хашетт, князь Асквинда, его правая рука Чоо Аваба, мадемуазель Франсуаза Бланден. Он вслух, словно в трансе, произнес эти имена.– Вы забыли назвать «раиса», – напомнил Кало, – имя капитана. Вы забыли мое имя, мистер Акмаль.– Сицилиец против араба, – он нашел в себе силы пошутить.Его заманили в ловушку с завидной ловкостью и хитростью. Он вступил в лабиринт, подписав контракт с Франсуазой. Обратившись за информацией на Каймановы острова, один из налоговых оазисов в Карибском море, он обнаружил, что акционерное общество «Стандард Интернэшнл», обменявшее пакет большинства акций «Текс Ойл» на контрольный пакет «Ай-Би-Би», распалось так же быстро, как создалось. В погоне за призраком он бросился искать свои доллары в Хьюстоне и Париже, где ему сообщили, что нефтяные колодцы в Техасе на грани истощения. Просочившись на биржу, эта информация вызвала крах курса акций.– И все же, – намекнул ему один из его осведомителей, – есть человек, готовый обсудить продажу вашего пустого ларчика.В последней надежде он отправился в большой отель «Вилла Иджея» в Палермо на Сицилии.В номере его поджидал дон Калоджеро Коста.– И что теперь? – спросил он, готовый ко всему.– Ничего, – ответил Кало, поднимаясь на ноги. – Вы можете идти. Моя миссия на этом заканчивается.Объяснений не потребовалось: утратив богатство, служившее ему единственной защитой, он был уже мертв, его загнали в камеру смерти. Он превратился в бродячего пса, и за порогом гостиничного номера поджидала стая гиен, готовых разорвать его на части.Омар Акмаль, шатаясь, вышел из комнаты.Кало позвонил администратору:– Мою машину, – приказал он. – Я уезжаю. РАЗГОВОР НА КУХНЕ О смерти Омара Акмаля Бруно Брайан узнал из газет. Каждая выдвигала свою версию, и единственным достоверным фактом было известие о взрыве на борту личного самолета Акмаля во время полета над Измирским заливом.– Его убрали его же сообщники, – сказал Кало.– Похоже на то, – ответил Барон без особого интереса и отодвинул от себя газеты, словно предавая забвению ничего не значащий эпизод.Они были в Милане, в кухне особняка на улице Манзони.– В чем дело? – спросил Кало, колдуя над старой неаполитанской кофеваркой.– В этом доме я замечаю, как бежит время. – Бруно вернулся из Умпоте, где встретился с сыном и уточнил вместе с князем Асквиндой свои планы на будущее. Теперь он готовил дом к прибытию Санни. Он решил, что мальчик, как и он сам, будет учиться в миланском лицее и в университете Беркли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62