– Я иду. – Он повесил трубку, поднявшись к себе, натянул красный свитер на новую рубашку и вновь спустился в холл.Фрау Мартина с неизменной ласковой улыбкой ждала его у подножия деревянной лестницы, держа в руке электрический фонарь.– Вы не знаете здешних мест, – заметила она, протягивая ему фонарик. – Тут нет электрического освещения, как в городе.Он мог бы ей сказать, что там, откуда он родом, тоже не везде есть электричество, но предпочел выслушать ее указания молча.– Идите вот по этой тропинке, – сказала она. – Увидите первый дом, но вы идите до развилки. Поверните налево и идите до второго дома. Там живет Карин.Возможно, в душе она смеялась над ним, но по лицу было незаметно.– Я должен вас поблагодарить, – сказал Микеле, все-таки чувствуя себя обманутым.– Это необязательно, но если вы настаиваете…В ее уверенном голосе послышалось какое-то скрытое сожаление, тайная печаль.Он стал тихонько пробираться по тропинке, устланной мягким ковром сосновых иголок, вдыхая запах смолы и лесных цветов. Луч фонаря выхватывал из темноты зловещие контуры зарослей, порой выпархивала вспугнутая светом птица, белки в страхе прятались при его приближении. Во тьме таинственной ночи, на краю земли, Микеле двигался, как в каком-то странном сне. Проснись он сейчас у себя дома, под ярким солнцем, посреди выжженных полей, он бы не удивился.Наконец он увидел свет, пробивавшийся из окна с резным наличником в виде цветочного орнамента. На подоконнике сидели две девушки, за которыми он следовал с самого рассвета: рыжая и брюнетка. Он вспомнил слова кассира с нижней платформы: «Я знаю синьорину с рыжими волосами. Ее зовут Карин Веньер. Она родилась там, наверху. В доме старой Ильзе Клотц. А вот ее подругу я не знаю».У брюнетки была робкая, сдержанная улыбка южанки.– Вот видите, – заговорила рыжая, – как просто нас найти. Заходите.Он оказался в большой старинной комнате, обшитой деревом, освещенной и обогретой большим камином. Девушки расположились на скамье спиной к окну.Рыжая указала ему на стул возле стола. Она была необыкновенно красива, у нее была алебастровая кожа и необыкновенно синие глаза, от взгляда которых ему стало не по себе.– Я Карин, – представилась она. – А это Розалия. Мы можем предложить вам граппы, сидра или чаю из розовых лепестков. Что вам больше по душе?– Ничего, спасибо, – ему хотелось только очнуться от этого унизительного кошмара.– Ну, в таком случае, синьор Фьюмара, – она решительно перешла к сути, – что же мы намерены делать?Прежде всего ему необходимо было взять под контроль свои расшатавшиеся нервы.– Откровенность за откровенность, – сказал он. – Вы не хуже меня знаете, что я должен делать.– Следить за нами? – заговорила она с досадой и презрением. – Охранять нас? Вы, сицилийцы, просто помешаны на подозрительности! Всюду вам мерещатся кровавые драмы! Даже в этом тихом уголке!– Я выполняю указания, – признался он. – Если бы у меня был выбор, я предпочел бы остаться дома.– Я вас понимаю, – согласилась Карин.Ей хотелось лишь одного: держаться подальше от интриг, от искушения, от человека, который, несмотря ни на что, продолжал волновать ее, иначе ей не пришлось бы бежать.– Итак? – Одним словом Микеле Фьюмара выразил смысл создавшегося положения, и Карин его прекрасно поняла.– Итак, передайте тому, кто дал вам это неприятное поручение, – воскликнула она, и в ее прекрасных глазах сверкнуло бешенство, – что мы хотим только одного: чтобы нас оставили в покое.Микеле кивнул, переводя взгляд с одной на другую. Розалия пока так и не открыла рта. Если бы он мог выбирать, то предпочел бы молчаливую девушку с большими испуганными глазами. Карин была холодна, деловита, решительна и неприступна, зато ее подруга, не в пример ей, казалась доброй и кроткой, в ее лице угадывалась понятная юноше затаенная печаль.– Почему бы нам не заключить сепаратный мир? – вдруг спросила Розалия.Это было толковое предложение, до которого ни Карин, ни Микеле в своем ожесточении не додумались.– В каком смысле? – недоверчиво спросил юноша.– Будем уважать друг друга, – пояснила Розалия. – Мы здесь в отпуске и хотим отдохнуть хорошенько. А вы можете делать все, что вам заблагорассудится.– И вы обещаете мне, что не сбежите? – На кону стояла его репутация.Девушки переглянулись и заулыбались.– Необычное и забавное времяпрепровождение, – заметила Карин.– Но вы обещаете? – повторил Микеле.– Ну, разумеется, – сказала Карин.– Но мне, – честно предупредил он, – придется звонить каждый вечер. И придется рассказать дону Кало о нашем уговоре.– Я согласна, – сказала Розалия.– Я тоже не возражаю, – согласилась Карин. Предложение Розалии, которое Микеле Фьюмара с готовностью принял, могло иметь любопытные последствия.Перемирие было заключено.– Я вас раньше не знал, синьорина Карин, – Микеле решил выложить карты на стол, – откуда же вы узнали, как меня зовут? – Он сгорал от любопытства.– Фрау Мартина, – улыбнулась Карин, – это моя мать. БУКЕТ РОЗ Мистер Хашетт, менеджер корпорации «Ай-Би-Би», сиял довольством. В Италии благодаря советам одного из светил гастроэнтерологии ему удалось избавиться от язвы желудка, мучившей его долгие годы. Бруно устроил ему консультацию у профессора Луиджи Барберы из клиники Святой Урсулы в Болонье, проводившего в это время отпуск в Кортина-д'Ампеццо. Один добросовестный осмотр, новейшее лекарство, прописанное прославленным медиком, да пара добрых советов – и мистер Хашетт навсегда распростился с изнурительной хронической болезнью.Он полностью восстановил свои силы и даже выглядел помолодевшим, теперь ему не приходилось делать над собой усилие, чтобы улыбнуться. Сейчас он сидел напротив сенатора в кабинете Джорджа Брайана в Сан-Франциско.– Вы действовали безупречно, сенатор, – поздравил он собеседника. – Вам удалось то, что оказалось не по зубам умникам из службы безопасности.Террорист, посланный Юсефом, теперь находился под неусыпным надзором людей из ЦРУ.– Да, это была удачная операция. – Джордж Брайан не скрывал своего удовлетворения. Его больное сердце не годилось для подобного рода игр. С другой стороны, в разговоре с мистером Хашеттом он мог себе позволить быть самим собой.– В Белом доме, – откровенно признал тот, – все думали, что вы уже вышли из игры. Все, включая президента.Сара, верная секретарша сенатора Брайана, предложила им ароматизированного абрикосового чая со льдом. Джордж чувствовал себя сносно и решил, что откровенность – лучшее лекарство. Было жарко, кондиционер по совету врача был выключен.– Безопасность президента обеспечена, – удовлетворенно отметил мистер Хашетт.– Именно этого я хотел, – ответил сенатор. – Будем надеяться, что защитный «зонтик» для Рональда Рейгана будет достаточно широк и крепок.Он обменял информацию о готовящемся покушении на обещание гарантий для Бруно, который не мог в одиночку защищать стабильность и независимость Бурхваны. Но объяснять это Хашетту не было нужды, он и сам все прекрасно знал.– Я слыхал, что президент пригласил вас провести с ним выходные, – ликовал мистер Хашетт. – Похоже, он не может обойтись без вас.– Скорее уж наоборот, – усмехнулся Джордж. – Это я не могу без него обойтись.– Кажется, теперь интересы Бруно надежно защищены, – Хашетт с сомнением поглядел на секретаршу, приводившую в порядок бумаги на столе.Заметив это, Сара вышла под благовидным предлогом, чтобы не смущать мистера Хашетта. У сенатора не было от нее секретов. Она была в курсе всех деталей, знала о разработанном ливийцами плане покушения, знала и о том, что внушительный контингент военных советников уже отправился в Бурхвану для нейтрализации готовящегося переворота. Разумеется, американцы выразили благодарность и шейху Адмаду бен Юсефу, с помощью которого был раскрыт заговор.На столике рядом с письменным столом зазвонил телефон.Джордж Брайан снял трубку и стал слушать.– Попросите его минутку подождать, Сара, – проговорил он. – Прошу вас, дайте знать нашим друзьям в «Ай-Би-Би», что я не забуду поддержки, оказанной моему племяннику, – теперь он обращался к гостю. – Понимаю, что это излишне, но все же выражаю вам свою бесконечную благодарность.– Я просто последовал своему инстинкту, – пожал плечами Хашетт, – и остался верен своим симпатиям.Он понял, что настало время прощаться, поднялся, и мужчины обменялись рукопожатиями.– Соедините меня с ним, – сказал сенатор Саре.Сердце пошаливало при мысли о предстоящей встрече, он принялся лихорадочно нашаривать в кармане рубашки таблетки. Они были на месте.– Джордж Брайан слушает. – Прижимая трубку к уху плечом, он вытер бумажной салфеткой вспотевшие руки.Последовало краткое сообщение на другом конце провода, сенатор внимательно слушал.– Скажите ему, что я приеду, – он взглянул на часы, – ровно через час. * * * Сара отвезла его из Сан-Франциско в Сосалито. Больше тридцати лет прошло с тех пор, как он проехал по этой дороге в последний раз, в тот день, когда Аннализа пригласила его на обед, и их встреча окончилась трагедией.Он попытался отвлечься от мрачных воспоминаний, сосредоточившись на текущих делах.– Рейган едва успел опомниться от мартовского покушения, – заговорил он, обращаясь к Саре, – и вот уже готовится новое. В мае чуть не убили папу римского. Кто следующий? Юсеф оказал Рейгану большую услугу, но сколько еще наемных убийц ходит среди нас? Сара уверенно и спокойно вела машину.Она терпеливо слушала и соглашалась с аргументами сенатора, понимая, однако, чем в действительности заняты его мысли: тем, что ждет его в конце короткого пути.– По-моему, нам следовало бы купить розы для Мэри-Джейн, – предложила Сара, не отрывая глаз от дороги. – Она их очень любит.– Да, конечно, – с благодарностью согласился Джордж.Перед въездом на мост Золотые Ворота она остановила машину у дверей большого цветочного магазина.– Мне этим заняться? – спросила она.– Нет, спасибо, я сам, – по такому случаю он не мог передоверить выбор даже самой преданной своей сотруднице.Сара согласно кивнула и осталась ждать в машине. Через полчаса они были уже на лужайке перед входом на виллу Брайанов в Сосалито.Джордж вышел из машины с охапкой великолепных алых роз. Филип с улыбкой встретил брата на ступенях дома.– Давненько мы не встречались по-семейному, – пошутил он, как в старые добрые времена, – но целая охапка роз – это, по-моему, уже чересчур.Они обменялись рукопожатиями и впервые за долгие годы дружелюбно взглянули в глаза друг другу.– Где твоя прелестная жена? – спросил Джордж.Сара видела, как они вошли в дом.«Бедному Бруно пришлось увязнуть по горло в неприятностях, чтобы эти двое наконец помирились», – подумала она. Филип Брайан в эти дни принял участие в секретных переговорах с целью помочь Бруно. Сара была растрогана до слез. Она высморкалась, развернула машину и поехала обратно в Сан-Франциско. К ПРОПАСТИ Сверкая холодной красотой алмаза, Франсуаза Бланден держалась с вежливой невозмутимостью крупье из казино.– Это был один из самых фантастических твоих приемов, – начала она, словно они лишь затем и встретились, чтобы обсудить размах пиршества, устроенного на борту яхты «Сорейя».– Да, вечеринка удалась, – скромно потупился Омар Акмаль, понимая, что добраться до сути дела, не теряя достоинства, можно, только если играть по ее правилам. С другой стороны, прием на яхте действительно стал событием, которому газеты уделили много внимания.– А вся эта история с сувенирами тоже правда? – спросила она. Они сидели в кабинете бедуина на борту плавучего дворца.Акмаль вынул из ящика письменного стола замшевый футляр и протянул его женщине.Франсуаза открыла его: внутри была точная копия яхты «Сорейя» из чистого золота, усыпанная бриллиантами. Ее губы приоткрылись в ледяной улыбке.– Настоящий шедевр, – заметила она со знанием дела.– Всего лишь скромный сувенир, – отмахнулся он.– Можно мне его взять? – спросила она жадно.– Если хочешь, – внешнее равнодушие не отражало подлинного состояния его души.– Ты щедр, как всегда.Перед приездом на яхту она обнаружила в своих апартаментах в отеле «Куизисана» девять веток зеленых орхидей, стянутых в букет браслетом с рубинами. К букету была приложена визитная карточка с запиской: «Самой красивой». И теперь драгоценность украшала запястье Франсуазы.– Это самое меньшее, что я мог для тебя сделать, – небрежно заметил он, выслушав слова благодарности.– Больше всего меня тронула записка, – солгала она, и в ее холодных глазах промелькнула искра гнева. Она была суеверна, как все игроки, и считала, что рубины приносят несчастье.– Ты действительно прекраснее всех, – заявил бедуин, и плотоядная улыбка заиграла у него на губах. Ему очень хотелось подчинить себе этого сфинкса с холодной кровью, но он был слишком хитер и понимал, что нельзя путать работу с удовольствием. Ей, безусловно, показались бы неприемлемыми любые посягательства с его стороны, а сам он при этом потерял бы ценнейшего помощника.– Из твоих уст это особенно приятно слышать.Она великолепно смотрелась в голубом льняном костюме мужского покроя и белой шелковой блузке с галстуком в белую и голубую полоску. Видимость совпала с сутью: она выглядела как настоящая деловая женщина.– Рад слышать, – сказал он в надежде, что обмен любезностями закончен.– Надеюсь, тебе тоже приятно будет услышать кое-что от меня, – наконец-то она перешла к делу.– А именно? – жадное внимание сквозило в голосе бедуина.– Вроде бы мне удалось решить твою проблему, – объявила Франсуаза.– За два дня? – Акмаль не верил своим ушам, но решил не вступать в спор. Он хорошо знал способности Франсуазы, отдавал себе отчет в сложившемся положении и понимал, что выбора у него все равно нет. Ему было не до тонкостей: приходилось довериться ей или погибнуть.– Два дня – срок немалый, – строго заметила она. – А я, согласись, располагаю кое-какими возможностями.– Да-да, согласен, – торопливо и угодливо воскликнул он, желая загладить промах.– Тогда давай сразу к делу, – она крепко держала в руках поводья и упивалась своим преимуществом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62