На будущее следует иметь это в виду.
— Тогда титул должен перейти к Ллаурону, но он мертв, — продолжил тот же человек, который предложил старшего брата.
— Ну, в некотором смысле, — послышался низкий, знакомый голос, эхом отразившийся от стен Чаши.
Потрясение намерьенов было таким сильным, что наступила мертвая тишина.
— Однако я пришел. Надеюсь, у вас нет возражений. В конце концов, я тоже слышал зов рога.
— Что за глупые фокусы? — осведомился Гаерхарт из Второго флота.
— Никаких фокусов, уверяю вас, — последовал немедленный ответ.
Прямо из земли возникло огромное мерцающее серое облако и через мгновение приняло расплывчатую форму змея: громадные крылья широко расправлены, чешуя отливает медью и серебром. Было трудно определить его истинные размеры, поскольку тело свернулось кольцом, но, когда дракон поднял гигантскую голову, Рапсодия решила, что он практически не уступает Элинсинос. Верхняя часть его тела приподнялась на могучих лапах, дракон хотел получше оглядеть намерьенов, но многие из них, не в силах справиться с ужасом, предпочли спрятаться за скамьями. Когда невероятное существо заговорило, на собравшихся повеяло горячим ветром, и они закрыли глаза, дрожа от страха.
Дракон медленно поднял огромные веки — загорелись два ослепительно синих огня. Намерьены попадали на землю, на ногах остались стоять лишь Трое и наследники Энвин.
— С каждым днем ты становишься все больше похож на мать, — с улыбкой сказал Анборн Ллаурону.
Эдвин Гриффит же бросил на среднего брата презрительный взгляд.
— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся дракон и повернул голову к старшему брату. — Рад, что ты пришел на Совет, Эд.
— А я все больше об этом жалею, — ответил Эдвин Гриффит, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. — Неужели тебе никто не объяснил, что подобные трюки следует приберегать для более подходящих случаев?
— Но сейчас именно такой случай и есть. Я здесь для того, чтобы поздравить новую Королеву намерьенов и похвалить Совет за мудрый выбор.
Гигантский змей поклонился Рапсодии, но лиринская королева ничего ему не ответила, она молча смотрела в его сторону, избегая, однако, заглядывать ему в глаза.
Дракон откашлялся, и от этого трубного звука задрожали тысячи намерьенов.
— Ну, тогда я должен представиться. Я есть, во всяком случае, был Ллауроном, сыном Энвин и Главным жрецом филидов.
— И ты пришел сюда, чтобы потребовать для себя титул Короля? — спросил Эдвин Гриффит.
— О боги, нет конечно, — пророкотал дракон. — Не настолько же я глуп. Для меня едва ли найдется подходящая корона или мантия. Нет, я отказался от притязаний на королевский титул, покинув свое человеческое тело. Я здесь для того, чтобы сообщить вам, что передаю свое право на корону сыну, заслужившему ее многочисленными подвигами: на протяжении многих лет он защищал всех нас от ф’дора, а также отомстил Каддиру, заключившему союз с демоном. Принимает ли Совет мое предложение?
— И ты рассчитываешь получить честный ответ, явившись сюда в таком виде? — язвительно спросил Анборн.
— Ах вот оно что. Теперь я выгляжу именно так, но ты привел убедительный довод. — И огромный змей начал стремительно уменьшаться.
Жуткое мерцание исчезло, перед Советом возник похожий на дракона ящер длиной около пятнадцати футов. Он прошествовал по дну Чаши, и намерьены бросились во все стороны, но дракон, не обращая на них никакого внимания, устроился у ног Эши. Затем он насмешливо посмотрел на своего сына, выглядевшего весьма подавленным.
— Извини, мой мальчик, такова семейная традиция: родители всегда приносят своим детям разочарования.
Эши вздохнул.
— Вот почему у нас с Анборном нет детей, — брюзгливо заметил Эдвин Гриффит.
Рапсодия наблюдала, как намерьены медленно возвращаются на свои места в центре Чаши, однако близко к Эши и лежащему у его ног дракону никто подходить не решался. Она с удивлением обнаружила, что улыбается, и Эши улыбнулся в ответ. Возникла одна из тех ситуаций, над которыми они бы с удовольствием посмеялись, лежа в постели в Элизиуме и тихонько перешептываясь в неярком свете камина. Но уже в следующее мгновение улыбки исчезли с их лиц, и они отвернулись друг от друга.
Споры возобновились с новой силой. Несколько раз предлагались альтернативы Дому Гвиллиама, все выступающие выдвигали своих кандидатов, достойных, по их мнению, стать Королем намерьенов, пока у Рапсодии не возникло ощущение, что они все дальше и дальше уходят от принятия решения. Наконец кто-то предложил кандидатуру Акмеда, а потом Грунтора, что лишь подтвердило ее предположения.
Возможно, намерьены опомнились именно после того, как предложили Акмеда. Он заявил Совету, что, если его выберут Королем, он немедленно отдаст всю власть в руки Рапсодии, поэтому не видит никакого смысла в дальнейшей дискуссии.
— Сначала вы избрали себе Королеву, а теперь хотите подчинить ее другому, — презрительно проговорил он. — Нет такого понятия, как удачно разделенная власть. А если Король и Королева разойдутся во мнениях, за кем останется последнее слово?
— За Королем, — ответила Лонгинотта, женщина-гвадд Первого поколения, служившая в гвардии при дворе Энвин и Гвиллиама.
Акмед кивнул.
— Вот видите? Если вы выбрали Рапсодию, если вы уважаете ее настолько, что готовы идти за ней, зачем все усложнять?
— Чепуха. — Голос Тристана Стюарда эхом прокатился по Чаше, заставив всех замолчать. — Вы обошли вниманием самое логичное решение: нам нужен человек, имеющий успешный опыт совместного правления. — И он со значением оглядел собрание.
— И кого же ты имеешь в виду? — осторожно спросил Стивен Наварн, хотя, если судить по выражению его лица, он уже знал ответ.
Тристан повернулся к лорду Канлиффе, главе своего Дома, и кивнул. Лорд Канлиффе откашлялся.
— Мне кажется, Королем намерьенов следует избрать Тристана Стюарда, — запинаясь, проговорил Канлиффе. — Он с самой лучшей стороны проявил себя в качестве регента Бетани, обеспечив стране надежное руководство в столь беспокойные времена, и сумел создать сильную армию. — Тристан Стюард наклонился и что-то прошептал в ухо Канлиффе. — Да, конечно. В дополнение к другим многочисленным достоинствам, правитель Роланда будет прекрасной парой новой Королеве намерьенов, уважая ее мнение и помогая принимать правильные решения. Он человек удивительной честности. Тристан Стюард должен стать Королем.
— Тристана Стюарда следует отдать на съедение хорькам! — проревел Эдвин Гриффит, и его оглушительный голос перекрыл все другие звуки. — Тристан Стюард человек удивительной честности? Тристан Стюард самый настоящий болван!
В наступившей тишине старший сын Гвиллиама встал и направил свой посох на дрожащего лорда Роланда.
— Как ты осмелился привести армию, любую армию, не говоря уже о такой огромной силе, сюда, на Совет? Или ты самый наглый человек во всей истории, или просто невиданный идиот! Совет всегда был местом мира. Всякому намерьену, даже столь несведущему в истории, как ты, известен закон Великой Встречи. Здесь запрещена агрессия! Как ты осмелился осадить Канриф? Я категорически против тебя. Я готов взять власть в свои руки, лишь бы не видеть на троне Тристана Стюарда. По-моему, ни у кого не остается сомнений относительно моего мнения. Отойди в сторону, глупец. Немедленно сверни лагерь и возвращайся в Роланд, как только Королева распустит Совет.
По Чаше прокатилась волна смеха и аплодисментов, а затем смолкла — встала их Королева.
— Прекратите, — сурово сказала она. — Лорд Роланд выбран правителем провинций Роланда, которые являются существенной частью нового союза намерьенов. Он играет важную политическую роль, и я собираюсь прислушиваться к его советам во время встреч с представителями своих государств после роспуска Совета. Я с удовольствием с ним побеседую, как только он отошлет армию домой. И я не хочу, чтобы кого-нибудь сжирали хорьки.
Она с преувеличенной суровостью посмотрела на Эдвина Гриффита. Морской маг усмехнулся и почтительно склонил голову.
Рапсодия уселась на свое место.
Выступление Эдвина Гриффита придало новое направление дебатам. В результате все сошлись на том, что Королем должен стать один из наследников Энвин и Гвиллиама. Грунтора итоги дебатов разочаровали, а Акмед лишь пожал плечами. Он посмотрел на Рапсодию, которая улеглась на Помосте, положив голову на сложенные руки.
— Вы совершенно измучили Королеву намерьенов, — сердито сказал Риал. — Давайте завершим на сегодня нашу встречу или же сделаем наконец выбор. Это просто смешно.
По толпе пробежал одобрительный шепот.
— Если мы намерены следовать Праву Королей, то наследником должен быть Эдвин Гриффит, — подвела итог Лонгинотта. — Однако он отказался от титула, я правильно вас поняла, милорд?
— Уж не знаю, мог ли я выразиться яснее, — проворчал глава морских магов.
— Тогда Право переходит к другим наследникам, — продолжала Лонгинотта. — Остается Ллаурон…
Ллаурону наскучила дискуссия, и он свернулся в кольцо за спиной у своего сына, стоявшего во главе Второго флота, под знаменем Дома Ньюленд. Казалось, дракон заснул, но едва прозвучало его имя, как он приоткрыл глаза, озарив жутковатым голубым светом маленькую воительницу. Ллаурон потянулся, так что стал слышен металлический скрежет чешуи, слегка приподнял голову и заговорил жестко и властно, отчего по спинам почти всех присутствующих пробежал холодок:
— Должно быть, ты шутишь.
Весьма лаконично высказав свое мнение, дракон вновь закрыл глаза и устроился поудобнее.
— Мы вас поняли, — торопливо проговорила Рапсодия, и Совет согласился с ней.
Лонгинотта собралась с силами и продолжала:
— Таким образом, остаются Гвидион, сын Ллаурона, имеющий право прямого наследования через отца, и Анборн ап Гвиллиам. Нам предстоит сделать выбор между ними — как мне кажется, они имеют равные права.
Тут же начались отчаянные споры, намерьены принялись приводить доводы за и против.
— Но Анборн возглавил армию, выступившую против Первого флота!
— А Ллаурон — против Третьего флота, так чем же его наследник лучше?
— А разве не следует судить человека по его собственным деяниям?
— Анборн сжег часть тирианского леса! Как он может рассчитывать на наше прощение?
— Анборн спас лиринов во время нападения пиратского флота Кадазиана через семьдесят лет после этого, или вы об этом забыли?
— Наины поддерживают Анборна, — сказал Фейдрит, и в его голосе прозвучала такая сила, что на несколько мгновений установилась тишина.
Однако ему возразил другой голос:
— Но только не наины Маносса. Мы за Гвидиона.
— Нам нужен знак. Быть может, Королеве следует обратиться к звездам.
— Звезды сказали мне, что я уже давно должна лежать в постели, — негромко проговорила Рапсодия, и толпа смущенно рассмеялась.
— Гвадды поддерживают Гвидиона, он нас всегда защищал, даже в те времена, когда скрывался от мира.
— Хотя мы должны признать, что пятнадцать лет назад Анборн спас поселение Финидел…
— Если мы хотим, чтобы Королева вышла замуж за Короля, возможно, нам следует спросить, кто ей нравится больше.
— Еще раз повторяю: Анборн обладает политическим и военным…
— А разве мы не пытаемся избежать военного…
— Конечно, Гвидион прекрасно проявил себя в сражении под…
Рапсодия перестала слушать, она больше не могла это выносить. Отчаяние наполнило ее сердце, и она почувствовала, что сейчас расплачется. Ее взгляд остановился на Эши, или Гвидионе, как его теперь называли. Он стоял молча, не вступая в обсуждение собственных достоинств и недостатков. На его лице застыло печальное выражение, и у Рапсодии сложилось впечатление, будто его не волнует, чем закончится обсуждение. И она вдруг поняла, что он хочет быть Королем ничуть не больше, чем она Королевой.
Почувствовав взгляд Рапсодии, он посмотрел на нее и улыбнулся, и она невольно улыбнулась в ответ. Медные волосы Эши блестели в свете факелов, его голубые глаза сияли. И как уже бывало не раз, сердце Рапсодии рванулось к нему навстречу. На его чешуйчатых доспехах танцевали отблески мягкого света свечи Кринеллы, напоминающие блики луны на поверхности океана. В левой руке Эши держал белый посох Главного жреца и на ту же руку надел кольцо Патриарха. В памяти Рапсодии всплыли слова, которые она сказала ему очень давно:
«А тебе известно, что, когда намерьены прибыли сюда с Серендаира, у них была только одна религия — нечто среднее между постулатами Гвинвуда и Сепульварты, и что разделение произошло после войны? Если ты собираешься воссоединить намерьенский народ, тебе придется обратить внимание и на разные религии, чтобы попытаться объединить и их тоже. Я видела священные ритуалы в обеих церквях, они гораздо ближе друг к другу, чем ты думаешь. Зачем нужны и Патриарх, и Главный жрец? Почему бы тебе не стать и тем и другим? Или почему бы намерьенскому Королю не возглавить обе религии, а теологические вопросы предоставить решать священникам? Признать право людей жить в мире, где существуют различные верования, но при этом оставаться единым народом».
Он больше не смотрел на нее так, как в те времена, когда они были любовниками. Эши сильно изменился, и она бы не узнала его нынешнего в скитальце, закутанном в плащ, которого встретила на улицах Бет-Корбэра, или в лесном проводнике, ставшем ее спутником во время путешествия к Элинсинос, а затем в Тириан. Да, теперь он настоящий Король, благородный лорд, возглавивший свой Дом. Он стоял, и от него исходила сила, а у ног свернулся великолепный дракон. Такое лицо она легко могла представить себе на портрете, висящем в королевском замке. Рапсодия надеялась, что намерьены не выберут Эши. Несмотря на его очевидную привлекательность, ей совсем не хотелось проводить рядом с ним много времени.
Она поискала взглядом его жену, о которой он говорил ей почти год назад, но никого не увидела рядом с ним. Рапсодия выкинула из головы ненужные мысли. Гвидион достоин стать Королем намерьенов, и она это прекрасно понимала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107