Акмед поправил плащ, стараясь не касаться руки Спящего Дитя. Повернувшись налево, он зашагал к большой груде мусора, высившейся у входа в туннель. Он уже собрался влезть на нее, но в последний момент остановился и внимательно посмотрел на закопченную стену.
Покрытый сажей камень стены двигался, словно превратился в тесто. Акмед вздохнул, не спуская глаз со стены, которая вдруг стала жидкой и обрела очертания левой руки.
Он оглянулся на Дитя, но она не шевелилась, похоже, погрузилась в еще более глубокий сон.
Взгляд Акмеда вернулся к руке, изображенной на стене. Камень некоторое время держал ее форму. Затем на глазах у Акмеда пальцы стали удлиняться, вытягиваясь вперед, пока не стали напоминать длинные тонкие туннели, направленные в разные стороны. Ладонь оставалась неизменной, хотя пальцы-туннели превратились в темные линии, а потом исчезли.
Перед ним возникла карта, вот только Акмед не знал, что за место на ней изображено.
Он снял перчатку, протянул руку и коснулся стены. Видение исчезло, базальтовая поверхность приняла прежний вид, не осталось никаких следов.
— Благодарю тебя, — прошептал Акмед.
Он быстро взобрался по куче мусора, спустился в туннель и зашагал в сторону Пустоши, за которой находилось Скрытое Королевство.
23
Возле Тирианского города, Тирианский лес
Когда пограничный патруль Тириана выехал навстречу всаднице, ехавшей на гнедой кобыле, раздалась птичья трель. Элендра прислушалась: «Один всадник с ребенком». Она улыбнулась, услышав кодовые имена, которые они использовали: «Это Богиня без Греха». Элендра вышла из палатки, чтобы встретить Рапсодию.
Маленький загорелый мальчик сидел в седле перед ней. Малыш с блестящими черными волосами и огромными темными глазами. Он озирался с восхищением обитателя пустыни, никогда не видевшего леса. Рапсодия время от времени что-то негромко ему говорила, стараясь успокоить. У нее на руках — за спиной мальчика — Элендра заметила сверток. «Наверное, грудной ребенок», — подумала Элендра, и тут же раздался обиженный плач, подтвердивший ее догадку. Элендра усмехнулась: птичьи трели изменились, теперь они сообщали уже о двух детях, прибывших вместе со всадницей.
Четверо стражников лиринов встретили Рапсодию, как уже не раз бывало прежде, у границы Внутреннего леса. Один тут же подхватил брошенные Рапсодией поводья, другой по ее просьбе снял седельные сумки и понес к дому Элендры. Остальные двое вернулись по следу Рапсодии, желая убедиться, что за ней не явились непрошеные гости, а первый вернул поводья соскочившей на землю Рапсодии. Они успели привыкнуть к этим действиям, ведь Рапсодия уже в третий раз оставляла детей у Элендры.
Однако она впервые приехала одна. Раньше ее всякий раз сопровождал Акмед, и лирины почтительно обращались к королю фирболгов как к гостю Рапсодии, но королевских почестей не оказывали. Так они договорились заранее, когда разрабатывали стратегию поисков детей ф’дора. Элендра с удовольствием приглядывала за детьми, дожидаясь возвращения Рапсодии, которая должна была доставить их к лорду и леди Роуэн.
Сначала Элендра долго колебалась и не хотела оставлять детей демона у себя, но теперь не жалела, что согласилась. И хотя некоторые из них отличались буйным нравом, а один и вовсе вел себя вызывающе, ей пришлось признать, что, несмотря на свою демоническую кровь, они были обычными детьми. Элендра успела полюбить их, даже Винкейна, который раздражал ее, как никакой другой ребенок.
Рапсодия тоже привязалась к ним. Большинство они нашли нищенствующими на улицах, все они были сиротами, и она старалась провести с ними хотя бы несколько дней, помогая привыкнуть к новой жизни в лесу. Без способности Акмеда распознавать кровь старого мира им не удалось бы собрать детей, призналась Рапсодия Элендре, и это было действительно так — они почти ничем не отличались от обычных детей, если не обращать внимания на весьма неприятное выражение, иногда появлявшееся у них в глазах.
Рапсодия позвала лошадь, надо было позаботиться об уставшем животном, и кобыла пошла за ней. Маленькая козочка, привязанная к седлу, последовала за кобылой. Элендра заметила, как на лице Певицы расцвела улыбка. Когда Элендра подошла к ней, Рапсодия что-то отвязывала от своего пояса.
— Я рада твоему возвращению, это заняло больше времени, чем мы предполагали.
— Погода задержала меня в Зафиеле. Там началась жестокая снежная буря, еще хуже, чем в тот раз, когда мы нашли Аню и Микиту. Мазь помогла вылечить обмороженные места?
— Да, им уже гораздо лучше.
— А как Арик?
— Нога все еще его беспокоит, — ответила Элендра, пока Рапсодия снимала с пояса меч в ножнах. — В остальном с ним все хорошо.
— Я осмотрю его ногу, когда покончу с остальными делами. Пару дней назад мне в голову пришла новая мысль. У нас ведь есть часть его имени, быть может, нам удастся окончательно исцелить малыша.
— Марл перестал красть еду, вероятно понял, что ее хватит на всех. А Эллис кое-что сделала для тебя.
Рассказывая о детях, лиринская воительница наблюдала за лицом подруги, которое светилось от удовольствия.
— Возьми, Элендра, — попросила Рапсодия, протягивая ей Звездный Горн. — Ты можешь за ним присмотреть? Если я погибну в Сорболде, пытаясь похитить гладиатора, мне бы не хотелось, чтобы он попал в чужие руки. Это может вовлечь Тириан в войну.
Элендра задумчиво посмотрела на Рапсодию и кивнула. После недолгих колебаний она протянула руку к Звездному Горну.
Рапсодия вложила меч в ладонь своей наставницы.
— Лучше, если я отдам его тебе сразу, иначе могу забыть. Клинок стал живой частью моей души.
— Так и должно быть.
Элендра взяла ножны и пристегнула их к поясу, легонько потрепала кобылу по шее, чтобы успокоить, и протянула руки к ребенку. Он отшатнулся от нее, на загорелом личике появилась тревога, и мальчик прижался к Рапсодии.
Певица наклонилась к нему и тихонько заговорила с ребенком на диалекте далеких западных провинций.
— Все в порядке, Джесен. Элендра мой друг и очень хороший человек. Не бойся.
Страх на лице мальчика исчез, он повернулся к Элендре и протянул к ней пухлые ручонки.
— Какой симпатичный маленький мужчина. Должно быть, ты проголодался, — промурлыкала седовласая воительница, взяв мальчика на руки. — Обед уже почти готов. Ты справишься с ребенком, Рапсодия?
— Да, — ответила та, левой рукой прижимая к груди младенца, а правой придерживая седло.
Она вновь передала поводья стражнику.
— Спасибо. — Рапсодия улыбнулась воину и получила в награду восхищенный взгляд. Она провела рукой по лбу гнедой кобылы. — Хорошая девочка, — негромко сказала Рапсодия. — Иди, перекуси немного и поспи. Ты заслужила отдых.
Кобыла заржала, словно соглашаясь с хозяйкой. Рапсодия погладила козу и почесала ее за ушами, прежде чем животных увели.
— Дай я посмотрю на малышку, — попросила Элендра, вглядываясь в лицо грудняшки.
Лиринский ребенок оказался на редкость уродливым, но Рапсодия смотрела на него с удивительной нежностью, преобразившей ее лицо.
— Какая она красивая, — проворковала Рапсодия. — И как прекрасно себя вела во время долгого путешествия. Ты ее полюбишь, Элендра. Она такая хорошая.
Элендра не смогла удержаться от улыбки.
Стражники увели лошадь, и женщины с детьми направились в дом Элендры. По пути она угостила сладкими ягодами Джесена.
— У тебя возникли проблемы на пути сюда? — спросила Элендра, пока Джесен продолжал искать вкусные ягоды у нее в карманах.
— Нет, если не считать того, что малышка все время хотела есть, — рассмеялась Рапсодия. — Наверное, именно по этой причине я ее так полюбила: она первое живое существо, которое решило, что под моей рубашкой есть нечто заслуживающее внимания.
Элендра вновь улыбнулась:
— Почему-то я тебе не верю.
— Жаль, что я не смогла утолить голод бедняжки. Постепенно я привыкла поить ее процеженным козьим молоком из фляжки, которую засунула под рубашку. К счастью, нам никто не встретился по пути.
Элендра расхохоталась, но тут они оказались возле ее дома, и она открыла дверь.
Им навстречу вышла Куан Ли, старшая из детей, привезенных Рапсодией к Элендре. Лицо Рапсодии осветилось улыбкой, когда она увидела девушку. Они обнялись, и Рапсодия поцеловала ее в макушку.
— Как ты, Куан Ли? — спросила она, а Элендра спустила на порог Джесена. Рапсодия взяла его руку и вложила ее в ладонь девушки. — Это Джесен, и он очень голоден. Ты сможешь отыскать ему место за столом? Иди вместе с Куан Ли, Джесен. Я скоро приду, мне нужно поговорить с Элендрой.
Джесен помахал ей рукой, и Рапсодия помахала в ответ. Женщины подождали, пока дети уйдут в дом, и отошли в сторону.
— Как прошли роды? — спросила Элендра, нежно погладив головку ребенка.
— Если Судьба будет добра ко мне, надеюсь, я больше никогда не увижу ничего подобного, — ответила Рапсодия, побледнев. — Я пыталась облегчить страдания матери, но мне удалось лишь помочь довести роды до конца и дать ей подержать ребенка, а потом мать умерла. — Она наклонилась к девочке и поцеловала ее. — Меня охватывает дрожь, стоит мне подумать о том, как страдали остальные женщины, рядом с которыми не оказалось целителя. Наверное, им так и не довелось взглянуть на своих детей. Мне даже думать об этом не хочется. — Ее глаза наполнились слезами, и Элендра обняла ее за плечи.
— Ну, во всяком случае, эта была последней, — утешила ее воительница.
— Не совсем, — мрачно поправила ее Рапсодия. — Я должна отыскать самого старшего. Возможно, Ллаурон знает, где он. Акмед ушел в Илорк, и мне страшно не хочется отправляться в путь без него. Его помощь мне очень пригодилась во время поисков этих девяти.
— Если ты будешь правильно себя вести, все будет в порядке, — заверила ее Элендра. — Гладиаторы Сорболда опасны на ринге, в схватках один на один, но они не привыкли сражаться с несколькими противниками. Постарайся не вступать с ним в бой в одиночку. И помни: если ситуация станет опасной, тебе следует его убить. Конечно, спасти его — благородное дело, но твоя жизнь стоит много дороже.
— Да, ты права, — согласилась Рапсодия.
Ребенок потянулся и зевнул, вызвав восторг обеих женщин.
— Она и правда очень красивая, — нежно проговорила Элендра.
— Она боец, — с любовью сказала Рапсодия. — Ей пришлось многое пережить. Жаль, что ты не видела лица ее матери, когда она держала ребенка на руках. Она не могла говорить, но… — Ее голос оборвался, и Рапсодия склонила голову. — Демон дал мне все основания вырвать из его груди сердце, — после паузы добавила она, — я лишь верну ему долг.
— Не позволяй ненависти захватить твое сердце, он обязательно это использует, — предупредила Элендра и погладила длинные волосы ребенка. — Ты должна убить его ради будущего этой малышки, а не из-за прошлого. И тогда тобой будет управлять не жажда мести, а необходимость. Так у тебя появится больше шансов на победу. У меня уже не получится, ненависть пустила в моей душе слишком глубокие корни, но ты, Рапсодия, можешь довести дело до конца. Не дай чудовищности его деяний отвлечь себя.
— Сейчас ты ужасно похожа на мою мать, — с улыбкой ответила Рапсодия. — Мне иногда кажется, что вы родственницы.
— У меня с твоей матерью много общего, — улыбнулась в ответ Элендра. — Ну а как мы назовем малышку? — Она взглянула на ребенка, который, продолжая причмокивать, заснул у нее на руках.
Рапсодия рассмеялась.
— В голову приходят разные смешные вещи, но я бы назвала ее Ариа. — Она погладила крошечную детскую ручку, и в ее сердце всколыхнулись воспоминания об Эши.
Всякий раз, когда Рапсодия о нем думала, ее сердце начинало щемить от ощущения утраты. Мысль о том, что отношения между ними уже никогда не будут прежними и он больше никогда не назовет ее этим именем, причиняли страшную боль. Она подумала о будущем, в котором не находила для себя места, и провела ладонью по крошечным пальчикам — возможно, когда-нибудь эти дети станут для нее утешением.
У Элендры с этим именем были связаны собственные ассоциации.
— Превосходно, — задумчиво проговорила она.
— Моим первым даром малышке стала песня, позволившая ее матери провести с девочкой несколько мгновений, — сказала Рапсодия, смаргивая слезы. — Может быть, я слишком самонадеянна, но я бы хотела дать каждому ребенку в Тириане песню, которая будет принадлежать только ему, и никому другому. А если это сделать еще до того, как дитя появится на свет, то она станет его первой колыбельной. Ты думаешь, это глупо?
— Нет. — Элендра ласково улыбнулась подруге. — В Серендаире королева, которой я служила, делала нечто похожее, только у нее был другой дар. Ты создашь прекрасную традицию. Пойдем, пора взглянуть на остальных, они с нетерпением тебя ждут. — Она открыла дверь, и тут же раздался радостный хор голосов, зазвучавших разом.
Элендра увидела, как лицо Певицы раскраснелось от счастья, она наклонялась, чтобы обнять каждого, затем показала им малыша, а седовласая воительница думала о том, что дарить песню будет не единственной традицией королевы, которую повторит Рапсодия.
— Значит, собираешься навестить Ллаурона? — спросила Элендра, опустив спящую девочку в колыбель.
Она накрыла ее шерстяным одеялом и принялась тихонько покачивать, усевшись рядом на стуле.
Рапсодия кивнула. Она посадила двух самых маленьких детей на кресло-качалку, стоявшее неподалеку от камина, и свет пламени озарял ее лицо.
— Он лучше всех разбирается в культуре Сорболда. Хотя эта страна граничит с землями фирболгов, Акмеду мало что о ней известно.
— Горы имеют свойство не только защищать от врагов, но и разделять страны, — заметила Элендра. — Ты уверена, что можешь доверять Ллаурону?
— Ты в нем сомневаешься?
— Нет. — Лиринская воительница взяла чашку, наполненную медом с пряностями, и поднесла ее к губам. Рапсодия внимательно на нее смотрела. — Ты помнишь Призыв Кузенов, которому я тебя научила?
Рапсодия кивнула, но взгляда не отвела.
— Да. «Клянусь Звездой, я буду ждать и наблюдать, я позову, и меня услышат».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107