— Что я должна сказать, Эши? Что все в порядке? Нет, не в порядке, ты все-таки причинил мне чудовищную боль. Но я выживу. Это один из первых уроков, который преподал мне Акмед: держи голову выше, приготовься к боли. Учись справляться, будь сильной. На самом деле это я во всем виновата. Я постоянно забываю, что результат предопределен, и позволяю себе расслабиться — раз за разом. Думаю, ты перестанешь меня уважать, если я сейчас скажу, будто все в порядке. Я лично перестану. И больше не хочу выслушивать твои извинения за то, что тебе пришлось мне солгать, швырнуть на пол, испугать… Оставь все как есть, Эши. Возвращайся к жене и дай мне возможность прийти в себя. Рано или поздно я сумею взять себя в руки. Пожалуйста, уходи.
— Рапсодия…
— Уходи, — тихо сказала она, подошла к лестнице и начала подниматься. — Прощай, Эши. Пусть твоя жизнь будет долгой и счастливой. Не забудь закрыть за собой дверь.
Она поднялась наверх и направилась к кабинету, расположенному в башенке.
Эши долго смотрел ей вслед. Дракон подсказал: вот она села возле окна на скамейку и теперь ждет, когда он заберется в лодку и навсегда покинет Элизиум.
Эши подошел к камину, достал дрова и быстро разжег огонь. Ему не хотелось оставлять Рапсодию одну в промерзшем доме, хотя он и понимал, что не зима, а последние события их жизни причиняют ей страшную боль.
Затем он поднял с пола свечу Кринеллы, которую Рапсодия сохранила и принесла ему. Даже охваченная горем, она не забыла подумать о нем.
У Эши перехватило горло, когда он посмотрел на занимающийся огонь. Рапсодия не имела ни малейшего представления о том, что она сделала. Каддир ошибался, считая, будто власть Главного жреца сосредоточена в белом посохе. На самом деле его сила содержалась в маленькой безделушке, объединяющей огонь и воду, которую Эши спрятал у себя на поясе. Сын Ллаурона стал Главным жрецом филидов.
Когда огонь разгорелся, Эши вышел из дома и, не оборачиваясь, зашагал к лодке. Отплыв от берега, он все же оглянулся назад и увидел Рапсодию, наблюдающую за ним из окна. Он поднял вверх руку со свечой Кринеллы, Рапсодия махнула ему в ответ, но уже в следующее мгновение его поглотил мрак пещеры. Эши заставил себя дышать как можно ровнее, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев, и не заметил, как добрался до противоположного берега.
Той же ночью небо над Сорболдом вспыхнуло кровавым светом, предвестником бури. Грянул гром, и болги, охранявшие границу Зубов, поспешили укрыться в пещере: с неба на землю полился огненный дождь, сжигая все вокруг и превращая в черный пепел.
Далеко в лесу, в тишине своего нового дома, пробудился Главный жрец Каддир. Ему снился приятный сон, но проснулся он в холодном поту. Он почувствовал опустошение земли под дыханием дракона: Дерево ощущало потрескивание огня, принесенного этим дыханием и сжигающего все вокруг него. И в глубине души Каддир знал, что дракон явился за ним.
53
Хранилище Гвиллиама, Илорк
Когда Рапсодия вошла в древнюю библиотеку, Грунтор в первый момент принял ее за привидение.
А потом с трудом поборол желание схватить ее и прижать к груди. Вместо этого он с облегчением вздохнул, отодвинул тарелку с ветчиной, которую лениво поглощал, встал из-за стола и направился к ней, но остановился на расстоянии вытянутой руки.
— Ну, герцогиня, добро пожаловать домой. А я уж было подумал, что ты заплутала.
Рапсодия молча покачала головой. Грунтор заметил, что она похудела, под глазами залегли черные тени, но сильнее всего изменились сами глаза. Они оставались такими же ясными, как и прежде, но в них застыла настороженность. В руке Рапсодия держала рясу из некрашеной шерсти, на которой засохло бурое пятно.
— Здесь кровь человека, возможно являющегося вместилищем ф’дора, хотя скорее всего он лишь его слуга, — сказала она без обиняков. — Извини, я потратила ужасно много времени, чтобы доставить ее сюда.
Акмед поднялся из-за стола, где стоял переговорный аппарат, трубы от которого уходили в глубь горы и по которому он отдал распоряжение о новом призыве в армию. После слов Рапсодии, произнесенных самым будничным тоном, вся поверхность его кожи начала гудеть, совсем как в тот раз, когда она отдала ему флакон из гематита, а сердце отчаянно забилось в груди. Кровь забурлила от врожденной ненависти, присущей всем представителям его народа. Впрочем, он не знал, что разозлило его больше: упоминание о ф’доре или то, какой измученной и несчастной выглядела Рапсодия. Ведь всего несколько дней назад она была весела и жизнерадостна. Акмед выругал себя за то, что позволил ей одной отправиться в Бетани.
— Что произошло на бракосочетании? — спросил он.
— Тристан и Мадлен поженились.
— Перестань меня злить. Что ты узнала?
Рапсодия протянула ему рясу и повернулась, собираясь уйти.
— Про болгов или планы нападения на наши земли — ничего. Извини, что не справилась с заданием. Но я все равно рада вернуться домой. Кстати, мертвые тела, вывешенные на посту Гриввен, отлично смотрятся. Ты специально приказал расположить их так, чтобы казалось, будто они ругаются между собой?
Грунтор и Акмед переглянулись. Пока Акмеда не было, Грунтор поймал двух солдат болгов, которые украли оружие из арсенала и направлялись в Сорболд.
— Точно, — сказал Грунтор. — А могло быть еще хужее. И будет, если Ой еще кого-нибудь словит. Я туда послал целый отряд.
— Чудесно. Ладно, если это все, я возвращаюсь в Элизиум. Позовите меня, когда отправитесь за демоном. — Она шагнула к двери.
— Минутку, мисси, — строго проговорил Грунтор. — Ты куда собралась? Пропадала всю зиму и снова сбегаешь, даже не поздоровкалась как полагается. Ой считает, что ты не права.
— Вряд ли вам сейчас будет весело со мной за столом, Грунтор, — ответила Рапсодия, не поднимая глаз. — Не хочу портить вам ужин.
— Еще один шажок, крошка, и я слопаю на ужин тебя, — заявил великан. — Если уж совсем по честному, с тобой никогда весело не было. Вечно требуешь соблюдать дурацкие лиринские приличия. Есть руками нельзя, косточки на пол бросать — и думать забудь. Фу! Ну-ка, садись, подружка. Ой хочет на тебя глянуть, я еще не решил, какой выбрать гарнир.
Он протянул к ней руки, и Рапсодия прижалась к его могучей груди. Она долго стояла так, вслушиваясь в биение его огромного сердца, чей ритм хорошо узнала за время их долгого путешествия по Корню. Неожиданно у нее в памяти всплыли слова, которыми Гвиллиам попросил Меритина-Странника и всех переселенцев с Серендаира приветствовать жителей новых земель.
Cyme we inne frid,
fram the grip of deap to lif dis smylte land.
Намерения у нас самые мирные,
мы вырвались из объятий смерти и мечтаем жить
в этой прекрасной земле.
Она тряхнула головой. Странно, что эти слова вспомнились ей именно сейчас. Как и все, кто покинул Остров, Грунтор и Акмед вырвались из объятий смерти. Что подарит им новая земля — жизнь или нечто значительно хуже того, что они оставили позади, — она еще не знала.
Наконец сержант выпустил ее, и она, усевшись за стол напротив своих друзей, пододвинула к себе тарелку с ветчиной. На одно короткое мгновение ее охватило странное чувство: она сидела на том месте, где они нашли высохшее тело Гвиллиама, чьи пустые глазницы уставились в потолок у него над головой. Она прогнала неприятные мысли и занялась ветчиной.
Акмед показал на рясу, которую она принесла.
— Чья?
— Каддира.
Король болгов презрительно фыркнул:
— Сомневаюсь, что это он. Кишка тонка. Впрочем, всякое бывает.
— Бывает. Расскажите, что случилось с Илорком в мое отсутствие, — попросила Рапсодия, вытащив из сапога нож и отрезая кусок мяса. — Полное запустение. Никого не видно. Я даже сначала решила, что заблудилась и пришла не в те горы, но тут увидела пост Гриввен. Я начала волноваться, а потом наткнулась на баррикады и оказалась в самом центре событий. По коридорам расхаживает раз в сто больше солдат, чем когда я отсюда уходила. Меня остановили целых пять раз. Откуда эти ребята? Что со школами и сельскохозяйственными программами?
— Мы снова стали чудовищами.
— Почему?
Акмед откинулся на спинку стула и посмотрел на изображавшую дракона фреску на потолке.
— У чудовищ больше шансов выжить, когда на них нападут.
Рапсодия перестала жевать.
— Откуда?
— Понятия не имею, — пожав плечами, ответил король болгов. — Но ты же и сама все видела. — Он поковырялся в листах пергамента и вытащил послание Ллаурона. — Твой любимый Главный жрец прислал нам почтовую птичку, пока тебя не было.
Рапсодия положила нож, взяла письмо и поднесла к огню. Прочитав короткую записку, она нахмурилась, а потом вернула ее Акмеду.
— Он был лжецом. Я ничего подобного ему не говорила.
Болги переглянулись.
— Был? — спросил Акмед.
Рапсодия уселась поудобнее и тяжело вздохнула.
— Почтовый караван не привез вам новостей о Ллауроне?
— Нет, а что случилось?
— В соответствии с законом наследования Буда-Кай Каддир вызвал его на смертельный поединок, победитель которого становится Главным жрецом. Ллаурон потерпел поражение.
— Интересно сказано, — заметил Акмед. — Ты не сказала «он мертв». Что ты имеешь в виду?
Рапсодия отодвинула от себя тарелку и убрала нож в сапог.
— Я провела в Элизиуме несколько дней, стараясь прийти в себя после всего произошедшего. Потом пришел Эши и сказал, что это был обман. Ллаурон знал про намерения Каддира и хорошенько подготовился. Ему представилась возможность получить то, о чем он давно мечтал. Он обставил дело так, чтобы все думали, будто он умер — хотя меня удивляет, как ему удалось обмануть Ларк, она должна знать о травах, которые он использовал, чтобы впасть в состояние, напоминающее смерть. Я не могу описать вам, какой я испытала ужас. Он назначил меня своим свидетелем и просил рассказать о случившемся, и потому я сразу же отправилась к лорду Стивену, он из правителей провинций находился ближе всех. Я сообщила ему, что Ллаурон убит во время поединка и теперь Главным жрецом стал Каддир.
Рапсодия закашлялась, стараясь прогнать горечь, наполнившую рот при этом страшном воспоминании.
— И зачем ему это было надо? — покачав головой, спросил Грунтор.
— Он мечтал оставить свою человеческую оболочку и перейти в ту, что непосредственно связана со стихиями, — стать драконом. Эши ведь стал, по крайней мере до определенной степени, когда леди и лорд Роуэн заменили часть его души кусочком звезды. Как и Эши, ему удалось удержаться на самом краю, не переступить черту, за которой начинается смерть, благодаря тому что в его жилах текла кровь дракона. Ллаурон хотел разбудить ее и получить бессмертие. Он прекрасно знал, что я никогда не соглашусь на это, если буду знать, что он не умер. Он все спланировал заранее, в тот самый момент, когда мы к нему пришли. Ллаурон меня использовал, и я сыграла ему на руку.
Грунтор передал Рапсодии флягу, она сделала большой глоток и вытерла губы тыльной стороной ладони, а затем громко рыгнула, совсем как настоящий болг. Оба ее друга радостно заулыбались. А она откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.
— Кроме того, Ллаурон полагал, что, если все будут думать, будто он умер, ф’дор осмелеет и, возможно, выйдет из своего укрытия. Таким образом, должна вас разочаровать: если вы планировали устроить праздник по поводу его смерти, придется отменить. Я же знаю, вам он никогда не нравился.
— Тут ты права, — не стал спорить Акмед и вытащил собственную флягу. — Однако мы не собирались радоваться его смерти. Хотя лично меня совсем не радует новость о том, что у нас появился еще один дракон, — по-моему, с нас и Элинсинос достаточно, — все же думаю, он станет нашим союзником и будет помогать больше, чем когда был человеком.
— Почему? — удивленно спросила Рапсодия.
Король болгов поднес к тусклому свету флакон из гематита, который держал в руке, затянутой в перчатку.
— Ему теперь не нужно заниматься рутиной — беспокоиться о проблемах обычных людей. Остались только вещи, составлявшие смысл его жизни. Помнишь, ты нам говорила, что у него есть две цели?
— Найти и убить ф’дора, а также объединить намерьенов и сделать Эши их королем.
— Именно. Наконец-то его цели совпадают с нашими, по крайней мере частично. Мне плевать, кого намерьены выберут королем, пусть будет Эши — он не хуже и не лучше любого другого.
Увидев потрясение на лице Рапсодии, оба ее друга весело расхохотались. Немного придя в себя, она наклонилась вперед.
— Неужели я отсутствовала так долго? — спросила она. — Вы считаете, что намерьены должны объединиться?
Акмед с самым серьезным видом посмотрел на нее:
— Все зависит от того, как это будет происходить. Земли, которыми когда-то правили Энвин и Гвиллиам, больше не будут принадлежать одному суверену. Сорболд и Илорк сейчас имеют собственных королей, и если кому-нибудь взбредет в голову отнять у них власть, начнется кровопролитная война. Роланд разделен на провинции, в Гвинвуде и Сепульварте скоро появятся новые отцы церкви, по крайней мере после того, как твой приятель Патриарх покинет наш мир. В настоящий момент на континенте царит хаос — ф’дор о таком может только мечтать. Есть где спрятаться, а потом начать свою охоту. Чем больше мы сможем заключить союзов, тем, как мне кажется, лучше. Когда Намерьенское королевство с его древними традициями будет восстановлено, окажется проще справиться с одним правителем и его армией, если они попадут во власть демона. — Акмед сделал глоток из своей фляги и с грохотом поставил ее на стол. — Более того, Эши совершенно бесполезный дурак, он станет всего лишь пешкой в большой игре, а мы сможем делать все, что посчитаем нужным.
— Ты думаешь, намерьены выберут королем Эши? — уточнила Рапсодия. — Претендентов будет много, включая герцогов Роланда, не говоря уже о сыновьях Гвиллиама, Анборне и Гриффите, если последний, конечно, жив. Появление единого короля может стать еще худшим злом, чем разделение на отдельные провинции.
— Для них — возможно. С моей же точки зрения, самый страшный враг — это хаос.
— В Тириане происходит то же самое, — кивнула Рапсодия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107