Сердце Рапсодии разрывалось. Если уж гладиатор кричит от боли, значит, она действительно невыносима. Леди Роуэн наклонилась и поцеловала его в лоб. Дрожь тут же прекратилась, и Константин моментально уснул. Леди вышла из комнаты и, взяв Рапсодию за локоть, повела ее в пустую комнату. Певицу трясло.
— Эту процедуру мы будем проводить каждый день с каждым ребенком, чтобы избавить их от отцовской крови, — просто сказала леди Роуэн, не обращая внимания на слезы Певицы. — Кровь необходимо брать непосредственно из сердца. Как ты сама видела, это очень больно.
Рапсодия с трудом выговорила:
— Даже у малышки?
— Да.
— Нет, — умоляюще проговорила Рапсодия. — Пожалуйста.
— Ты же знаешь, это единственная возможность, иначе им будет еще хуже, не так ли?
Рапсодия некоторое время молча смотрела на леди, а потом опустила голову.
— Да.
Леди Роуэн не спускала с нее пристального взгляда, Рапсодия физически ощущала его тяжесть.
— Сколько это будет продолжаться?
— Годы. По меньшей мере пять лет, скорее всего, семь. Если взять за один раз больше крови, это может привести к смертельному исходу. А если они умрут до того, как избавятся от крови демона, то навечно присоединятся к своему отцу.
— Боги, — прошептала Рапсодия. Она посмотрела на стол и на инструменты, такие же, как тот, что леди использовала, когда работала с Константином. — Пожалуйста, скажите мне, что существует другой способ.
— Другой возможности отделить кровь демона не существует, — жестко ответила леди Роуэн. — Однако ты можешь кое-что сделать, если согласишься.
— Все, что угодно, — быстро сказала Рапсодия. — Пожалуйста, скажите, как я могу помочь.
Глаза леди Роуэн сузились.
— Ты слишком торопишься, дитя, и это плохо. Дети будут нуждаться в тебе, им необходимы твоя любовь и утешение, и тебе не следует соглашаться до тех пор, пока ты не узнаешь, что от тебя потребуется.
— Прошу меня простить, — кротко сказала Рапсодия. — Пожалуйста, объясните, как я могу помочь.
Леди Роуэн не спускала с нее глаз.
— Если пожелаешь, ты можешь взять на себя боль одного или двух из них.
— Взять боль?
— Да. Ты Певица, Дающая Имя, ты можешь сделать их песни своими и взять их боль. Это тяжкая жертва, и, если ты откажешься, никто не станет тебя винить. Я знаю, ты хочешь стать целительницей, и этот опыт многому тебя научит. Ты станешь чуткой, сумеешь лечить других, забирая их болезнь себе. Однако, избавляя детей от страданий, ты сама ощутишь всю полноту боли. Тебе предстоит пережить невыразимый ужас.
Рапсодия опустила голову.
— Одного или двух? Разве я смогу выбрать?
На лице леди Роуэн появилась сочувственная улыбка.
— Тебе будет непросто. Возможно, следует выбрать самых маленьких, но страдание есть страдание, на чью бы долю оно ни выпало, — ты ведь только что видела.
Рапсодия обдумала последние слова леди Роуэн.
— А у меня не будет телесных повреждений?
— Нет. Ты можешь взять себе лишь боль, но не саму операцию, у тебя не будет ни ран, ни шрамов.
Глаза Рапсодии прояснились.
— Меня не волнуют шрамы, кроме тех, которые боль может причинить детским душам. Значит, если я зажгу свечу, это будет обещанием бодрствовать вместо ребенка и взять на себя его боль?
— Да. — Леди Роуэн улыбнулась ей. — Ты готова?
— Да.
— Я так и думала. Мне приготовить одну свечу или две?
Рапсодия улыбнулась в ответ, взяла две свечи из ближайшей коробки и установила их на столе.
— Здесь?
— Да. Ты очень храбрая женщина.
— Я должна их зажечь прямо сейчас?
— Да, но сначала назови детей, чью боль ты намерена взять себе.
Рапсодия вытянула палец и коснулась первой свечи.
— Ариа, — негромко проговорила она. Между большим и указательным пальцами вспыхнуло пламя, и фитиль свечи тут же загорелся. Она передвинула руку ко второй свече. — Микита, — сказала Рапсодия и повернулась к леди Роуэн, одобрительно ей кивнувшей.
— А сейчас приляг, дитя. Я дам тебе настойку, которая облегчает боль, но должна тебя предупредить: я давала ее и гладиатору. Я попрошу моих помощников привести детей, которых ты выбрала.
Рапсодия вытащила из коробки еще две свечи и поставила их рядом с двумя зажженными. Потом прикоснулась к одной из них.
— Джесен, — проговорила она, когда свеча загорелась. — Арик.
Леди Роуэн схватила ее за запястье.
— Что ты делаешь, дитя?
— Вы сказали, что боль не причинит мне физического вреда.
— Да, но…
Рапсодия отстранила ее руку и зажгла еще две свечи.
— Эллис. Аня. — Она посмотрела на леди Роуэн. — Разве я могу выбирать? К тому же если я оставлю страдать хотя бы одного из них, это будет равносильно тому, что я буду мучиться сама.
— Тебе не следует недооценивать общего эффекта, дитя. Твое сердце желает помочь детям, но тело может не выдержать. Ты еще не оправилась от обморожения. Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь.
Зажглись еще две свечи.
— Марл. Винкейн. — Она улыбнулась леди Роуэн. — Несомненно, но мне все равно нечего делать, пока я здесь. Кроме того, разве матери не согласились бы взять на себя боль своих детей? Их здесь нет, и кто-то должен их заменить.
— Но ты ведь не мать этим детям.
Глаза Рапсодии сияли, в комнате стало светлее от загоревшихся свечей.
— Куан Ли. — Она подняла голову. — Нет, — с улыбкой сказала она. — Я их бабушка. Мне нужно многое искупить. Быть может, это послужит хорошим началом.
Загорелась последняя свеча.
— Константин.
39
Веселые голоса наполнили сонную долину. Рапсодия улыбалась окружившим ее со всех сторон детям, которые носились вокруг, словно возбужденные пчелы, требуя ее внимания. Всем хотелось что-то ей сказать. Она прижала руки к ушам.
— Ради бога, успокойтесь, — со смехом сказала она. — Иначе я оглохну.
Рапсодия закрыла за собой дверь в свой домик и вышла наружу, на свет утреннего солнца, специально одевшись для игры с ребятишками. За плечами у нее висел джутовый мешок. Ее окружило восемь детей — не было самой младшей и самого старшего. Сегодня Рапсодия собиралась определиться с тем, как построить их дальнейшее обучение, физическое и интеллектуальное. Для проверки быстроты и ловкости детей она почти всю ночь готовила игрушки — лирингласы называли их поющими кольцами. Она вытащила одну из игрушек из мешка.
— Я кое-что для вас приготовила.
Рапсодия подняла над головой поющие кольца, и дети сгрудились вокруг, стараясь разглядеть новую игрушку. Она была довольно примитивной, но гладкой на ощупь, и дети радостно загалдели, передавая ее друг другу.
— А как она работает, Рапсодия?
— Сейчас увидите. — Она взяла игрушку и еще раз показала каждому из детей.
Поющие кольца состояли из двух деревянных колец, соединенных бечевкой, причем одно из них было полым с множеством маленьких дырочек. Рапсодия села на траву и вытянула ногу, ловко надев на лодыжку сплошное кольцо. Потом встала.
— Ладно, а теперь отойдите в сторонку. В последний раз я играла в эту штуку, когда была совсем маленькой.
— Ты и сейчас маленькая, — заявил Винкейн.
Теперь, когда они очутились в царстве леди и лорда Роуэн, он очень изменился, превратившись в мальчика, стоящего на пороге юности. Винкейн был выше Рапсодии и отличался крепким телосложением. Она рассмеялась, увидев, каким хитрым, но доброжелательным стало его лицо.
— Ладно, я не делала этого с самого детства. И еще, Винкейн, не следует путать «большой» и «сильный». Если хочешь, я покажу тебе, что имею в виду, но чуть позже. Мы вспомним нашу первую встречу и проведем еще один раунд — если хочешь, конечно.
— Нет, спасибо, — быстро ответил мальчик.
Рапсодия улыбнулась. Она знала, что он прятался за большим деревом, наблюдая за ее утренними тренировками.
— Вот как она работает, — сказала Рапсодия.
Она перепрыгнула через бечевку и принялась вращать кольцо вокруг щиколотки круговыми движениями, всякий раз легко перепрыгивая через другое кольцо. Вскоре полое кольцо начало гудеть, вибрировать и свистеть. Затем послышалась чистая красивая нота. Дети рассмеялись и захлопали в ладоши, требуя, чтобы им дали попробовать.
— Подождите, успокойтесь, у меня такая штука приготовлена для каждого.
Рапсодия остановила вращающееся кольцо, ловко сняла его с ноги и протянула восторженно завопившему Джесену. Потом она взяла джутовый мешок, вытряхнула из него игрушки, быстро раздала их и отошла в сторону, с интересом наблюдая за детьми, которые торопливо надевали поющие кольца и принимались скакать, пытаясь заставить игрушку петь. Кто-то оказался более проворным, кто-то — менее. Незамысловатая игрушка позволила Рапсодии оценить их способности и составить план дальнейших занятий.
— Каждый найдет на своей игрушке собственное имя, — сказала она, когда дети устали и присели отдохнуть. — У каждого кольца своя музыкальная нота, и, научившись с ними управляться, вы сможете вместе исполнять песни. А сейчас вас зовет Синдра, наверное, пора обедать.
Радостные крики огласили долину. Дети поочередно поцеловали Рапсодию и убежали есть, оставив ее одну, улыбающуюся и довольную.
Она встала, стряхнула листья и грязь со штанов и зашагала, прислушиваясь к пению птиц, в сторону белых зданий, где жили дети. Внезапно Рапсодия почувствовала чужие вибрации и почти сразу же определила источник — Константин. Прячась за деревьями, он наблюдал, как она играла с детьми, а теперь незаметно следовал за ней.
Рапсодия не стала ускорять шаг, она продолжала спокойно идти в сторону белых зданий, охваченная непривычным чувством безопасности. Когда она подошла к опушке леса, он встал у нее на пути, заставив остановиться.
Константин успел оправиться от суровых испытаний, был снова совершенно здоров, разве что немного похудел. Его красоту подчеркивала белая батистовая рубашка и белые штаны. Рука гладиатора легла на ствол дерева, не давая Рапсодии пройти, и он так смотрел на нее, что Певице стало не по себе. Однако она спокойно встретила его взгляд, без страха дожидаясь, когда он что-нибудь скажет.
Прошло несколько мгновений, но он молчал, продолжая пристально смотреть на Рапсодию. Краем глаза она заметила легкое движение, повернула голову и увидела лорда Роуэна, молча наблюдавшего за ними. Рапсодия облегченно вздохнула. Сегодня он надел зеленый плащ, и ей показалось, будто его тело стало более материальным, чем в тот момент, когда она впервые его увидела. Наконец Рапсодия решила нарушить молчание.
— В чем дело, Константин? Чего ты хочешь?
Он ответил после небольшой паузы, все так же пристально глядя на нее:
— Тебя.
— Ты о чем?
— Я должен тебя поиметь. — Он говорил тихо, но в его голосе появились недобрые нотки. — Ты меня обманула, ты передо мной в долгу. Я должен тебя поиметь.
Рапсодия почувствовала, что краснеет.
— Я сожалею о том, что мне пришлось тебя обмануть. — Она с облегчением убедилась, что лорд Роуэн все еще стоит неподалеку. — Я вовсе не хотела тебя соблазнять.
Константин рассмеялся злым неприятным смехом.
— Мне было необходимо привести тебя сюда, я сожалею, если оскорбила твои чувства.
Он слегка наклонился к ней, и она ощутила его дыхание на своей шее.
— О, ты меня оскорбила. Мне очень плохо. Но ты можешь все исправить. У тебя есть лекарство для меня, Рапсодия, тебя ведь так зовут, верно? Красивое имя, оно тебе подходит. Знаешь, ты поразительная. Я рад, что мне не пришлось драться с тобой на арене. Ты кажешься хрупкой и беспомощной, но на самом деле ты совсем не такая, ведь правда? Ты вызываешь у мужчин сочувствие, но ты сильнее многих и пользуешься своим преимуществом.
— Перестань, — попросила Рапсодия, которую начал раздражать этот разговор.
— В чем дело? Ты поклялась говорить правду, но не хочешь ее слушать? В некотором смысле ты мне солгала. Ты пришла в мою постель, одетая, чтобы соблазнять, и показала, что я могу тобой овладеть. Ты сказала, что тебя прислал Трейлус, который распоряжается шлюхами. Что я должен был подумать?
Она отвернулась.
— Наверное, то, что подумал.
Даже не видя его лица, Рапсодия знала, что он улыбается.
— Хорошо, значит, ты не станешь спорить с тем, что я сделал правильный вывод.
Рапсодия посмотрела на гладиатора. Она хотела напомнить ему о том, что на самом деле она пришла сделать ему массаж, но язык не поворачивался произнести нужные фразы. Ллаурон с самого начала знал, как отреагирует Константин, когда она заявится к нему в столь откровенном наряде. Она совершила глупость, поверив ему. Рапсодия опустила голову.
Гладиатор нагнулся еще ниже, его губы оказались возле ее уха.
— Ты моя должница, — негромко проговорил он. — Быть может, хватит всего одного раза. Без слов ты дала мне понять, что проведешь ночь в моей постели. Неужели Дающая Имя возьмет свое обещание назад? Кстати, я знаю, кто ты такая: прошлой ночью я слышал, как ты прошептала мое имя, и меня охватили замечательные ощущения. Хочешь угадать, в каком месте они были особенно сильными?
Она заморгала, но ничего не ответила. Константин наверняка почувствовал, как она зажгла свечу, обещав бодрствовать рядом с ним и взять себе его боль.
Улыбка гладиатора стала еще уверенней. Он протянул огромную руку и осторожно коснулся указательным пальцем золотого локона. Потом кончиком шершавого пальца погладил ее по щеке.
— Пойдем со мной, — умоляюще простонал он. — Я больше не сержусь и не буду плохо с тобой обращаться. Тебе нечего бояться. Рассчитайся со своим долгом, Рапсодия. — Он склонился к дереву, его дыхание согревало ее шею. — Я должен тебя поиметь.
Рядом, слева от Рапсодии, возник лорд Роуэн. Константин заметил его, опустил руку и повернулся, чтобы уйти. Одновременно его губы коснулись ее волос.
— Я тебя поимею, — прошептал он. — Обещаю.
И он зашагал прочь. Рапсодия почувствовала, как голос возвращается к ней.
— Константин?
Он оглянулся, в его глазах не было страха, а лицо вновь стало спокойным.
— Возможно, ты прав, — проговорила она, глядя ему в глаза. — Но это произойдет только в том случае, если мы оба захотим. Ты меня понял?
Он еще несколько мгновений молча смотрел на нее, а потом повернулся и ушел.
Рапсодия почувствовала, как теплая рука легла на ее плечо, и на нее снизошло небывалое умиротворение, ей ужасно захотелось спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107