– Когда мы рассчитаем траекторию «Трубы», я дам вам точные координаты.
Майлс склонился по пояс. Возможно, он пытался воспроизвести человеческий поклон. Выпрямив спину, амнион резко повернулся и зашагал к выходу с мостика. Очевидно, устройство для «мгновенной связи» не было имплантатом. Скорее всего, он хранил передатчик в каюте, которую Сорас предоставила в его распоряжение.
Прежде чем Майлс покинул мостик, связистка доложила:
– Капитан, вас вызывает лаборатория. С вами хочет говорить шеф Ретледж.
Сорас подняла руку, предлагая амниону задержаться.
– Давайте послушаем, что он скажет.
Связистка нажала на пару клавиш, и динамики мостика ожили.
– Капитан Чатлейн, – произнес шеф службы безопасности. – Это Ретледж.
Сорас повернулась к микрофону, собрала остатки потрепанной храбрости и сердито ответила:
– Шеф, теперь вы сами удивляете меня. Мне казалось, что вы уже объяснили свою позицию.
Ретледж смущенно прочистил горло.
– Простите меня, Сорас. В диспетчерском центре нас слышало много людей. Сейчас я один, и это защищенный канал связи.
– Понимаю, – смягчив тон, ответила она. – В таком случае я рада слышать ваш голос. Так вы, значит, передумали?
Шеф не отважился на прямой ответ. Вместо этого он сказал:
– Вы предлагали мне обмен услугами. Так вот, у меня появилась к вам встречная просьба.
– Я слушаю вас, – подбодрила его Сорас.
Ретледж помолчал, обдумывая свои слова.
– Вы считаете капитана Саккорсо угрозой. Вы хотите избавиться от «Трубы». Это и мое желание.
Чатлейн оглянулась через плечо и убедилась, что Майлс не покинул мостик. Затем она вновь повторила:
– Я слушаю вас, шеф.
– Доктор Бекман заключил с Саккорсо сделку, – осторожно пояснил шеф службы безопасности. – Вернее, сделка состоялась между ним и Вектором Шейхидом. Динер никогда не нарушает своих обещаний. Он считает, что если мы начнем принимать участие в спорах наших гостей, к нам никто не будет прилетать. И он верен такому понятию, как «профессиональная вежливость». Бекман не желает обманывать своих «коллег», к числу которых он относит доктора Шейхида.
Ретледж огорченно вздохнул. В его голосе, несмотря на расстояние и помехи, чувствовалась мрачность.
– Однако служба безопасности находится в моей компетенции. Я должен заботиться о выживании колонии. Мне кажется, что «Труба» обладает опасным секретом, который может принести нам множество проблем. Поверьте мне, Сорас. Если этот секрет станет публичным, нас сметет штормовой волной.
«Она тебя уже накрыла, голубчик, – подумала Чатлейн. – Тебе конец».
– Я отвечу на ваши вопросы, если вы пообещаете мне уничтожить «Трубу», – сказал Ретледж. – Вместе со всем экипажем. Без исключений. Чтобы не осталось ничего! Только пыль!
Он сардонически добавил:
– А я скажу Бекману, что капитан Саккорсо погиб из-за навигационной ошибки.
Сорас не верила ему. Ретледжа не волновала социальная опасность секрета, которым обладала «Труба». Он хотел помешать распространению вакцины. Формула, которую Бекман получил от Шейхида, была слишком ценной, чтобы делиться ею с другими людьми. Но Сорас не интересовали его мотивы. Ее заботила лишь информация Ретледжа.
– Хорошо, мой друг, – без промедления ответила она. – Я выполню ваше условие. Полное разрушение. Ни одного уцелевшего.
«Включая тебя».
– Обещаю вам, что ничто не останется. Только пыль. «Похожая на прах моих желаний».
– Тогда вам лучше не медлить, – сказал Ретледж. – Я не ожидал, что Шейхид закончит свое исследование так быстро. «Труба» уже покинула станцию.
– Я все равно подлечу к вам поближе, – предупредила его Сорас.
Образы горящих людей и обугленных трупов заставили ее поперхнуться. Когда-то шеф Ретледж был ее любовником – милым и нежным, с чувствами, от которых ничего не осталось. Но воспоминания задевали струны ее души. Они царапали сердце, как тупой кинжал.
– Я хочу зайти им в хвост. Приблизившись к станции, мы развернемся и полетим за ними. Удар нанесем где-нибудь у края роя, чтобы вас не заподозрили в соучастии.
– Хорошо, – согласился шеф Ретледж.
Через вой и свист помех он добавил:
– Приготовьтесь копировать курс «Трубы» и ее протоколы.
Через пару секунд штурман доложила:
– Капитан, данные приняты.
– Мы получили их, шеф, – сказала Сорас– Скоро «Планер» войдет в зону станции и начнет разворот.
Испугавшись выдать себя дрогнувшим голосом, она поспешила закончить передачу.
– До связи, шеф Ретледж. И до новой встречи.
Отключив микрофон, она печально подумала: «Прощай. Прости меня. Прости за все».
– Капитан Чатлейн, – сказал Майлс, – меня поражает лживость вашей расы. Она просто безгранична.
Затем он невозмутимо спросил:
– Теперь вы можете определить позицию, которую должно занять «Затишье»?
Багровея от пылких проклятий, Сорас повернулась к нему. Но бесстрастная поза Тэвернера и его узкие глаза, прикрытые накладными ресницами, остановили ее. Она уже успела забыть, что Майлс лишь несколько часов назад был человеком. Зная нрав амнионов, Чатлейн понимала, что ни один из них не ослабит того давления, которое они оказывали на нее. Возможно, она заслужила такое обращение к себе. Возможно, она всегда его заслуживала.
Она вывела карту астероидного роя на один из экранов пульта, загрузила в компьютер данные, полученные от Ретледжа, и провела расчет. Затем сообщила Майлсу координаты для «Затишья». Амнион тут же направился в свою каюту – к устройству мгновенной связи.
Пока «Планер» возвращался через рой к владениям Динера Бекмана, стрелок использовал часть энергии импульсного двигателя для подзарядки сверхсветовой протонной пушки.

Мика

Через корпус доносились щелчки кабельных разъемов и шипение отходивших патрубков. Когда захваты разомкнулись, корабль содрогнулся от небольшого толчка и с металлическим гулом, похожим на вздох разочарования, покинул якорное место. Что бы ни ожидало ее впереди, «Труба» отправилась в полет.
Мика сидела, сгорбившись, в изголовье кровати. Ее спина прижималась к холодному пластику переборки. Когда «Труба» взлетела и слабое притяжение станции сменилось невесомостью, она засунула ноги под защитный купол койки. В остальном ее поза не изменилась. Мика сидела так с тех пор, как они с братом вернулись в каюту. Отлет корабля не имел для нее никакого значения.
Сиро лежал рядом, положив грудь и голову на ее колени. Лицо юноши было повернуто к стене. Она нежно гладила его рукой по спине, но брат молчал. Он не сказал ни слова после той жуткой просьбы: «Мика, пожалуйста! Убей меня! Убей, пока у тебя есть такая возможность».
«Ну? – задыхаясь, сказала она, когда они оказались в каюте. – Ты должен рассказать мне, что случилось». Какому же злу подвергла его Сорас Чатлейн? Для какой подлой цели Ник пожертвовал мальчиком? «Что бы с тобой ни произошло, мы встретим это вместе».
Он смотрел на нее так, словно Мика хотела вырвать его сердце – словно она уже приступила к этой пытке. Бледный как смерть, без слез в побелевших от страха глазах, брат смотрел на нее, пока она не выдержала – пока не отвернулась. Но Сиро больше не сказал ни слова.
«Говори!» – молила она его. Из груди Мики рвался яростный крик, способный разорвать ее горло. Но с губ срывался тихий шепот, сдавленный в тисках отчаяния. «Говори же, черт возьми! Если ты не расскажешь мне о своей беде, я не смогу помочь тебе!»
Он так и не ответил. Вместо этого Сиро лег на койку лицом к стене и свернулся калачиком. Задыхаясь от безысходности, она села рядом с ним, забилась в угол и перетащила его к себе на колени. Он по-прежнему молчал. Мика не видела его бескровные губы и нахмуренные брови. Постепенно она поняла, что больше не хочет жить. Это был ее брат – ее ответственность. Именно она превратила его в нелегала. Из-за нее он примкнул к команде «Мечты капитана». И теперь Сиро остался единственным родным и близким человеком, которого она любила. Ей удалось пережить измену Ника, но потеря брата…
Осознав, что он ничего не скажет, Мика заплакала. Затем слезы кончились, и она, с покрасневшими от горя глазами, осталась сидеть в углу, поглаживая брата по спине. Где-то в отдалении раздавались щелчки и шипение. Затем «Труба» покинула док и медленно полетела через свободное пространство, отделявшее лабораторию от путаницы астероидного роя.
Как много времени займет их полет? Рывки ускорений и торможений, этапы пути: сначала сравнительно чистое пространство, затем рой, за ним – система Массива-5. Возможно, Ник унесет их за пределы любой воображаемой помощи, и ее брат зачахнет от тоски и страха. Как долго Сиро будет изводить ее своим молчанием?
Морн и Дэйвис хотели устроить засаду на Саккорсо. Но добились ли они успеха? Мика в это не верила – тем более что Ник в любой момент мог позвать на помощь Энгуса. Скорее всего, Хайленды погибли в схватке. Если только Ник не оставил Морн живой – ему нравилось издеваться над ней… Но почему Термопайл позволил им взять оружие?
Сиро повел плечами и тихо прошептал:
– Я хочу побыть один.
Мышцы Мики сжались, словно ее ударили штыком-парализатором.
– Ты нужна им на мостике.
Он по-прежнему не желал смотреть на нее. Его голос звучал как лепет ребенка. Это был голос мальчика, который понял, что отныне лучшим для него будет смерть.
– Со мной все в порядке. Я просто хочу побыть один.
Ей хотелось возразить: «Нет, я не оставлю тебя. Я не выйду из каюты, даже если на корабле начнется пожар». Но Мика не могла произнести ни слова.
– Если ты не пойдешь на мостик, они придут сюда. Вектор или Сиб. Или Ник. Он обещал наказать тебя за невыполнение приказа. Я не выдержу этого. Но если ты отправишься к ним, они оставят меня в покое.
Он был не в себе. Ник отдал его Сорас Чатлейн, и та довела парня до безумия. Мика с трудом сглотнула, прочищая горло. Она ничем не могла помочь ему. Он не желал принимать ее помощь. Уговоры Мики уже не достигали его сознания. Ей оставалось только выполнить просьбу брата и тем самым поддержать его раненое достоинство.
Она хотела сказать: «Хорошо. Я сделаю все, о чем ты просишь». Но когда Мика открыла рот, из горла вырвался сдавленный стон. По ее щекам снова побежали слезы.
– Пожалуйста, Мика.
Она встряхнула головой. Надо только расслабить мышцы, подняться с койки и пойти к двери. Ее остановил звонок интеркома.
– Мика? – раздался голос Морн. – Сиро? Вы в порядке?
Голос Морн?!
– Можно я войду? Нам нужно поговорить.
Сиро тут же заныл:
– Нет, Мика, не впускай ее. Я не хочу ее видеть. Я не могу ее видеть. Не позволяй ей входить…
Мика едва не оглохла от внезапного шума в ушах. Рана на виске запульсировала жгучей болью. Она бросила взгляд на интерком. Нет, Морн не могла услышать Сиро. Микрофон был выключен.
– Я извиняюсь, что не пришла к вам раньше, – продолжила Морн. – Я знала, что вы в беде, и хотела помочь. Но у нас было много… Пожалуйста, впустите меня. Мы должны поговорить.
«Но у нас было много…» Мика вдруг поняла, что за дверью действительно стояла Морн – живая, принимавшая решения независимо от Ника! Почему он не убил ее? На мгновение Мика забыла о боли в виске и своих переживаниях. Вопрос показался ей настолько важным, что она забыла о просьбе Сиро. Ответ Морн мог подсказать, что случилось с ее друзьями.
Ее руки и ноги затекли от неудобной позы. Она осторожно переложила голову брата на подушку и вскочила с койки. Сиро тихо ныл:
– Не надо, Мика. Пожалуйста…
Она не послушала его. Подлетев к контрольной панели, Мика набрала код на открытие двери. Сиро замолчал, как будто щелчки клавиш перерезали его голосовые связки.
Морн ожидала в коридоре. Она держалась за поручень, выступавший рядом с дверным косяком. Ее глаза казались неестественно черными – омраченными тревогой и сомнением. Когда дверь открылась, она смущенно улыбнулась Мике и влетела в каюту. Используя мягкое ускорение «Трубы», Морн плавно опустилась на пол в середине комнаты. Ее взгляд остановился на Сиро, который лежал лицом к стене.
– Господи, – прошептала она. – Что с ним случилось?
Мика судорожно вздохнула. Шум в ушах наполнил ее яростью. Лютая злоба пронеслась по телу и ударила ей в голову.
– Ник подставил его. Он сделал из Сиро приманку. Пожертвовал им! Он хотел, чтобы Сорас забрала мальчика на «Планер». Я не знаю, зачем ему это понадобилось. Какая-то интрига.
Спазм перекрыл ей горло. Слова не могли выразить ее негодования. Она беспомощно махнула рукой.
– Сиро такой с тех пор, как Сорас отпустила его. Сначала…
Мика не могла произнести эту фразу. Собравшись с духом, через боль и слезы она заставила себя добавить:
– Сначала он просил меня убить его. Теперь он хочет, чтобы мы оставили его в покое.
Глаза Морн расширились. Мрак, поселившийся в них, стал еще глубже.
– Убить?
Она прикусила губу. Мика снова заговорила. Или ей только казалось, что она говорила. Могло быть и так. Возможно, она спрашивала: «Где Ник? Что произошло? Почему ты жива? Что с вами сделал Энгус?», хотя на самом деле она не издавала ни звука. Голова болела, словно ее вновь ударили в висок. Повязка мешала смотреть. А Морн глядела на Сиро, словно выискивала признаки смерти в напряженном изгибе его спины. Мика знала, через что прошла Морн. Она была игрушкой в руках Ника и Энгуса – их жертвой. Только зонный имплантат позволил ей сохранить рассудок. Но когда амнионы пичкали ее мутагенами, Морн не имела этой поддержки. Она как никто другой понимала злой рок и обреченность.
– Сиро, – тихо позвала она.
Это был едва слышный шепот, но его хватило, чтобы мальчик вздрогнул.
– Повернись ко мне, Сиро. Посмотри на меня. Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты видел мое лицо.
Сиро прижался к стене. Морн взглядом попросила у Мики разрешение приблизиться к нему. Та печально кивнула. Подлетев в небольшом прыжке к койке, Морн ухватилась рукой за ремни защитного купола, села рядом с Сиро и положила ладонь на его плечо. Она не делала попыток развернуть его к себе. Она просто дала ему почувствовать свое присутствие.
– Сиро, – повторила она. – Мы победили Ника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95